22 ноября
Прошло две недели. Сабрина не подавала никаких признаков жизни, как бы сильно этого не хотелось: она до сих пор не дышит. До сих пор ни одно заклинание тетушек, ни одно зелье — ничего не помогало. Совсем ничего. Все четверо, Зельда, Хильда, Эмброуз и Калибан, по очереди сидели в комнате полукровки, внимательно следили за ней. Но ничего. Совсем ничего. Калибан сидел в комнате дольше всех. Ему было тяжко смотреть на неё, да. Но он тоже чувствовал свою вину. Он тоже считал себя виноватым в произошедшем. А когда он возвращался в Академию, то был полностью истощен эмоционально. Ещё больше давили вечные расспросы о самочувствии девушки. Подробные рассказы о том как колдун сидел над бездыханным телом подруги никому не были интересны, Калибан усвоил это после первого раза, поэтому вечно слыша уже приевшиеся слова «Что с Сабриной?», он отвечал кратко: — Она всё ещё не очнулась, — и уходил в свою комнату, дабы отдохнуть. Хильда как-то раз посоветовала парню рассказывать о происходящем в Академии. Калибан послушал тетушку: он понимал, что так скоротает время, это намного интереснее, нежели просто смотреть на Сабрину, надеясь на чудо. И вот, он в очередной раз сидит у неё в комнате, рассказывая о том, что сам парень видел или слышал в Академии за то короткое время, что он там бывает. А ведь даже Блэквуд, осознавая всю ситуацию предупредил преподавателей о том, что он может отсутствовать на занятиях с намеком на то, чтобы те даже не пытались поставить ему за это плохую оценку. Калибан сидел в кресле, держа Сабрину за руку, как обычно. Её руки были холодны как никогда, это пугало ещё больше. Парень говорил спокойно и тихо: ни то из-за нежелания кого-либо побеспокоить, ни то из-за того, что сил выдавливать голос просто не осталось. — …Даже Вещие сестры ходят мрачные. Они первые после Николаса начали спрашивать меня о тебе. Они скучают. И я тоже… Возвращайся… Прошу тебя, вернись, — он перешел на шепот. — Опасности больше нет: Харви и Роз исключены. Суд над ними прошел прошлой ночью, я был там. Они пытались солгать, но, в итоге, сдались. Да и никто бы не стал их оправдывать, понимая что они причастны к возможной… смерти дочери Сатаны. Это было бы просто абсурдно. Калибан по отношению к Сабрине всегда боялся произносить это слово. Смерть. Он, как и все остальные, надеялся, что она очнется. Интересно как быстро такое обычное для ведьм и колдунов слово стало запретным. Никто не говорил, что Сабрина мертва, но многие осознавали, что скорее всего, Земля потеряла её навсегда. Другая часть боялась её потерять — это были самые близкие друзья и семья девушки, если не учитывать несколько её поклонников. Скорее всего то, что произошло сегодня изменит мнение первой группы. Услышав об исключении Кинкла и Уолкер, Сабрина улыбнулась. И это не было похоже на то, что её губы просто дрогнули: Калибан отчетливо видел как она широко улыбнулась. И она продолжила лежать с улыбкой на губах. Колдун тут же вскочил со своего места и побежал звать остальных. Последние две недели в особняке было очень тихо. Могло показаться что здесь никто не живет. И сейчас эта тишина была нарушена студентом. Он быстро спустился вниз, перепрыгивая ступеньки, буквально сразу оказался в гостинной. — Вы должны это увидеть! — воскликнул парень. Его глаза были полны радости, неподдельного счастья. Спеллманы, не понимая в честь чего он так начал шуметь, тут же направились в комнату Сабрины, за Калибаном. По пути тетушки вопросительно переглянулись. Эмброуз тут же стал гадать о произошедшем, несмотря на то, что он узнает ответ меньше, чем через минуту. И вот, дверь в комнату полукровки открывается. — Она улыбнулась! Видите? Она подала хоть какой-то признак жизни! — воскликнул Калибан. — Слава Сатане! — выдохнула Зельда. Теперь они знают, что вновь увидеть её в здравии намного больше, чем раньше. Хильда хлопнула в ладоши. — Так и знала, что мой метод сработает! — произнесла она, не отрывая взгляда от племянницы. Эмброуз был в немом шоке. Он, как и остальные были счастлив. — Очень хорошо. Думаю, я с ней посижу сегодня вместо тебя. Можешь идти домой, Калибан, — произнесла Зельда. Даже она улыбалась. — Хорошо, мисс. Я приду завтра вечером. До свидания, — кивнул он. Парень подошел к Сабрине и, поцеловав её руку прошептал: — До завтра, — а затем ушёл.***
На следующий день, стоило Калибану пересечь порог кабинета, все тут же ожидали от него новостей. Многие заметили в каком настроении он возвращался от Спеллманов. — Она подала первые признаки жизни. Улыбнулась, — тут же произнес парень. — Возможно даже вздохнула, если мне не показалось. Все были удивлены этой новости. Пруденс, сидящая с Николасом, посмотрела на своего соседа по парте, который по совместительству был её лучшим другом, улыбаясь.Она видела насколько тот был удивлен и счастлив одновременно. Сейчас Николасу очень хотелось пропустить занятия и пойти к Спеллманам, но он напомнил себе о данном обещании. Ему не стоит ходить туда. Хочется. Сильно хочется. Но не стоит. Не сейчас. Скорее всего он опять им будет мешать. Скорее всего он вновь не захочет уходить и просидит в комнате девушки сутки. И мысль о том, что Сабрина жива, конечно же, подняло его настроение на весь оставшийся день, но… Все равно что-то было не так. Первый момент — парень уж очень сильно хотел попасть к своей бывшей девушке. А второй момент… Он не хочет в очередной раз поймать себя на какой-нибудь печальной мысли и проходить в уже подвешенном состоянии пару недель. Однако, было жутко интересно. — Пруденс, мне надо, чтобы ты сходила к Сабрине сегодня, — попросил студент свою подругу. Он понимал, что ему самому действительно не стоит туда ходить. А вот Пруденс, если захочет… Скорее всего, ей и самой интересно как поживает её лучшая подруга. — Почему ты не можешь сам к ней сходить? — поинтересовалась девушка, удивленная такой своеобразной просьбе. — Мне кажется, что мне там не сильно рады, если честно, — ответил парень, смотря на подругу. Она задумалась. С одной стороны, увидит Сабрину, с другой — Эмброуза. Сплошные плюсы и никаких минусов. — Хорошо. Я схожу сегодня вечером, — согласилась ведьма. Николас был рад, что ему не пришлось долго уговаривать Блэквуд, как обычно. — Спасибо, Пру. Ты лучшая, — улыбнулся парень, пребываючи уже в ожидании рассказа об увиденном.***
Пруденс, как и обещала Николасу, сразу после занятий телепортировалась в гости к Спеллманам, оказавшись прямо перед входом в дом. Она постучала в дверь. Ответа долго ждать не пришлось — Зельда открыла дверь почти сразу же. — Здравствуйте. Я хотела бы увидеться с Сабриной, вы не против? — стараясь быть как можно более вежливой, поинтересовалась Блэквуд. Зельда молча кивнула и открыла дверь в дом. — Эмброуз тебя проводит, — переведя взгляд с нежданной гостьи на мимо проходящего племянника, произнесла Зельда. Тот тут же взглянул на пришедшую и, узнав Пруденс, тут же кивнул тетушке. — Конечно. Пруденс ухмыльнулась увидев Эмброуза в домашнем халате. Она увидела в этом что-то, что смертные называют «милым». Зельда, как только Эмброуз подошел к знакомой, ушла в свой кабинет, оставив их наедине. — Её комната на втором этаже, — сказал Спеллман. Неожиданно для молодой ведьмы, парень взял её под руку и пошел в нужном направлении быстрым шагом. Пруденс рассматривала все, что видела перед собой. Кажется, она в доме Спеллманов впервые, поэтому ей было очень интересно рассматривать какие-либо картины или другие предметы интерьера, встречающиеся на пути. Не прошло и минуты, как кузен пострадавшей остановился около двери в её комнату. — Я буду стоять здесь. Лучше поговори с ней. Именно из-за этого она подает первые признаки жизни, — напоследок сказал Эмброуз. Пруденс кивнула и зашла в комнату. Она разглядывала Сабрину так, будто видела её впервые. На неё все еще было надето платье с дня рождения. И хоть Пру не видела всего произошедшего, стены комнаты будто пропитались всей той скорбью, печалью и меланхолией, которую чувствовали все при виде бездыханного тела столь молодой ведьмы. А ведь ей совсем недавно исполнилось семнадцать… И вот… Она лежит практически мертвая уже почти месяц в этой комнате. — Давно не виделись… — не зная как начать, только и произнесла Блэквуд, усевшись в кресло. — Сегодня Калибана не будет, мы с ним договорились, что я его заменю, поэтому рассказ вести буду я. Только сейчас, сидя так близко к подруге, Вещая ведьма смогла заметить ту самую улыбку о которой вчера говорил Калибан. — Значит это правда… — улыбнулась она. И тут же поникла. Она увидела рану на её голове. Платиновые волосы были запачканы кровью. — Ты нужна всем нам, Сабрина. Я уверена, ты слышала это тысячу раз, но… — голос стал тише, дабы никто не подслушал своеобразную исповедь ведьмы. — Мы все скучаем. И Ник особенно. Он винит себя в твоей смерти, не может найти себе места из-за тебя. Он в отчаянии. Не знает что делать и куда двигаться дальше без тебя. Я еще никогда не видела Ника настолько поникшим. И все из-за тебя… И да, конечно, я не знаю, что произошло тогда, но… Я знаю, что ты ему небезразлична. Он без ума от тебя, Сабрина, — Пруденс взяла подругу за руки. — И ты не можешь просто взять и покинуть всех нас. Ты никогда не сдаешься, не так ли? — глаза наполнились слезами. И Пруденс, если честно, не понимала причину своих слез. Она не могла разобраться: это все атмосфера, потеря лучшей подруги или внутри что-то кричит о том, что Сабрина не вернется и что все старания зря… Но все же небольшой огонек надежды грел сердце. — Возвращайся, сестра, — шепчет Блэквуд, а затем произносит исцеляющее заклинание, надеясь, что это хоть как-то поможет. Она выходит из комнаты, предварительно проверив, чтобы на лице не осталось остатков слез — слабости. Она «надела» свою обычную маску на лицо, сделав вид, что все нормально. Осторожно закрыла за собой дверь и уже хотела уйти, но Эмброуз остановил её. В доме было настолько тихо, что даже малейший шум очень хорошо слышно. Кузен «спящей» Вещей Сестры вышел к Пруденс. — Это же Ник тебя прислал, не так ли? — догадался он. — Да. Но это было по обоюдному согласию. Мне тоже хотелось увидеть её, — объяснила девушка. — Честно? Запрещать ему видеться с ней было абсурдной идеей. Он мучается из-за нее, а вы… — она была возмущена. — Это было сделано для его же блага, — попытался успокоить девушку парень. Он взял её за руки, смотря прямо в глаза. Пруденс опешила. Она взглянула на него… Ему было несладко. Он может потерять сестру… — Может вы и правы… Может это и верно… — вздохнула девушка, кивнув. Она понимает. Всё понимает. Хочет поддержать, но не знает как. Ей не дарили ту любовь, что получала Сабрина. Пруденс отвела взгляд в сторону. Эмброуз буквально мог почувствовать возникшее напряжение. Он отпустил руки девушки. Понимал, что и ей тоже невесело. И ему тоже хотелось как-то поддержать подругу. — Останешься на ужин? — нарушил тишину колдун. Пруденс вопросительно на него посмотрела. — Да. Спасибо, — пожала плечами она, не зная как правильно принять приглашение. Эмброуз спустился к тетушкам, чтобы оповестить их о том, что она с ними будет ужинать, дабы никого не смутить и не застать врасплох. Пруденс последовала за ним, но перед этим задержалась. Она не могла оторвать взгляда от двери в комнату одногруппницы. Предчувствие.***
— Кто вы? — спросила девушка, как ни в чём не бывало. Она невинно смотрела на мужчину, все ещё пытаясь осознать что происходит… — Люцифер Святоносный. Великий Сатана. Твой отец, — медленно подойдя к девушке, сказал мужчина. Сердце девушки забилось настолько часто, что казалось оно вот-вот остановится из-за перегрузки. Мир полукровки тут же перевернулся — она не была готова к последней фразе морально. Почему никто не осведомил её? Наверняка все знали, но никто… Никто не сказал и слова. Ни тетушки, ни кузен… Они испытывали её? Тогда почему таким жестким путем? Почему окутали её ложью? Неужели это знание испортило бы её, Сабрину? Она все шестнадцать лет думала, что её отец — Эдвард. И тут её говорят о обратном. Так ещё и говорит это… Сатана. Темный Повелитель. — Тебе, как моей дочери, не следовало кланяться, — усмехнулся Сатана. — Тебе не нужно подписывать мою Книгу, чтобы получить силы. В твоих жилах течет моя кровь, Сабрина. — улыбнулся он. Спеллман нахмурила брови, не понимая о чем говорит Люцифер. Она не верила его словам. — Дочь? — переспросила девушка. Он кивнул. И вот, она начинает расспрашивать о своей матери, пытаясь докопаться до истины буквально за пару минут. Буквально за пару реплик. Думает, что сможет узнать то, чего не знали даже самые высшие демоны все эти года. И Люцифера забавляет эта детская любопытность. Он улыбается, говорит, что всему своё время. Не хочет рассказывать всё, зная, что дочь и так сама докопается до истины. Рано или поздно, это случится. Сабрина встала на своё место около книги. Её отец встал напротив неё, взмахнув рукой. В ночной темноте появился красный луч света, поглощающий тело девушки. Сабрина распахнула руки, принимая всю ту мощную силу, которую получила от отца. И именно в этот самый момент она приняла слова, услышанные от Сатаны буквально несколько минут назад. Именно в этот момент, поглощая новую силу, она чувствует себя настоящей ведьмой. Будто смертная часть покидает её тело. Это неописуемое чувство, некая уверенность, смешанная с всевластием… Сабрина из будущего, наблюдая за этой картиной, вспоминает как долго она ждала этих крестин. Как долго она читала о ритуале, чтобы все пошло по плану, чтобы не опозорить себя и свою семью. Она хотела выглядеть лучше всех даже здесь. Девушка вспоминала как сильно билось её сердце когда она шла на нужное место. — Я верю в твою преданность, — очень тихо тогда сказал отец, сразу после того как свечение исчезло. — Ведь ты моя дочь. Значит тебе не нужно ничего подписывать. Я верю тебе, — повторил он. Однако голос его был настолько тих, что никто кроме самой девушки этого не мог услышать. Признаться честно, если бы будущая ведьма не попала в это воспоминание, она сама не услышала полностью эти слова. Они доходили до неё в тот момент обрывками. После этого, видя как шестнадцатилетняя Сабрина кивает отцу, все вновь светлеет и гостья из будущего перемещается буквально на месяц вперед. Двадцать второе ноября. Сабрина была прижата к стене неведанной ей силой. Её что-то сковывало, но никто на неё не действовал с помощью магии. Что-то в голове ведьмы мешало ей шевельнуться. Возможно, это из-за того, что сейчас она слышала очередные насмешки однокурсников в стою сторону. Ей говорили, что она не ведьма. Говорили, что она слишком мягкая. Слишком человечная. Таких ведьм не бывает. — …А я видела, как она плакала ночью в первую ночь в Академии! — выкрикнула ведьма из толпы. И Сабрина, прижавшая к себе учебники, не могла ничего ответить. В глазах вновь стояли слезы, которые вот-вот начнут течь по щекам, вызвав ещё больше насмешек. Она уже ненавидит это место. Если бы не те ценные знания, которые она получает от учителей, то и следа её здесь бы не было. — Давай же! Разревись прямо здесь! Настоящие ведьмы так и делают, да, девочки? — усмехнулся зачинщик сего мероприятия, обернувшись к однокурсницам. Чаша переполнена. Первые капельки стекали прямо на тетради. Полукровка опустила свой взгляд в пол, не желая видеть эти лица. — Она только включается в работу, Дин. Ещё и месяца не прошло, чего ты пристал к ней? — раздался знакомый голос. — Помнишь слова Блэквуда? Ярость — наисильнейшая эмоция, именно она порождает самые сильные заклинания. Сейчас вы дразните Сабрину. Злите. На вашем месте, я бы не стал этого делать. В конце концов, вспомни чья она дочь, — в голосе парня звучала явная насмешка. — Я бы промолчал лишний раз на вашем месте. В следующую секунду Спеллман услышала отдаляющиеся шаги. Она подняла голову. Никого не было. Только парень, заступившийся за неё. — Спасибо, — вытирая слезы, улыбается студентка. Она ещё крепче прижимает к себе тетради. Это был Николас. Вместо ответа он лишь улыбнулся девушке и ушел в другую сторону, оставив её одну. Сабрина из будущего тепло улыбалась этому воспоминанию. Она не понимает зачем он тогда это сделал, ведь в Академии каждый сам за себя, но тем не менее… Она очень благодарна ему за тот случай. Следующим воспоминанием стала первая встреча с Калибаном. И хоть она хорошо отпечаталась в памяти девушки, видеть её ещё раз было приятно. — Как тебя зовут? — поинтересовался парень. Девушка замялась, опустив свой взгляд в пол. — Меня зовут Сабрина. Сабрина Спеллман, — еле слышно ответила та. — Неужели та самая Сабрина, кото… — оборвав фразу на полуслове, чернокнижник улыбнулся. — Меня зовут Калибан. Меня перевели в вашу Академию, — протянув ведьме руку, тут же выдал он. Сабрина улыбнулась. Она подняла взгляд на парня, тут же пожав его руку. — Кажется, отец Блэквуд мне что-то про тебя говорил, Калибан… Если что, можешь обращаться ко мне. Я знаю всю Академию вдоль и поперек, — поняв, что чернокнижник настроен дружелюбно, произнесла девушка. После него Сабрина вновь очутилась в особняке. Она не задержалась надолго в воспоминании с Калибаном, даже не успела подумать о чем-то — оно буквально пролетело перед глазами. Это был январь. Она стоит перед Доркас и Агатой с бокалом уже полюбившегося к тому моменту Мятного Джулепа в руках. — Сестры, у нас пополнение, — своим сладким голоском произносит Пруденс и, ухмыляясь, смотрит в сторону Спеллман. — Ты хочешь сказать, что… — Я хочу сказать что после своего перевоплощения Сабрина стала подходить на роль четвертой Вещей сестры. Ею она теперь и будет, — не дав договорить Доркас, продолжила говорить старшая из теперь уже четырех ведьм. Сабрина улыбалась. Она ещё не привыкла ко всему этому… пафосу. К этим вечеринкам. К алкоголю и к новым друзьям. — Благодарю, — лишь и смогла произнести она и сделала глоток любимого напитка. Он, несмотря на свой градус, жжег горло меньше всего. И хотя Дориан говорил, что это мужской напиток, Сабрина так и продолжала его заказывать. Слабость? Возможно.***
Прошел месяц с того момента, как Сабрина впала в так называемую кому. Скрэтч терял надежду. — Прошел месяц, — повторяет Николас, говоря с Пруденс. Та берет его руку в свою и вздыхает. Говорить о Сабрине всегда тяжело. И хоть никто особо не поднимает эту тему зря, все помнят о происшествии. — Ничего. Она вернется. Разве ты не веришь в это? — они разговаривают шепотом. — Я уже ни во что не верю… — вздыхает парень. — Ещё немного и я, кажется, сорвусь на алкоголь… И Зал Дориана будет опустошен. Он пытается шутить, но получается паршиво. И на душе тоже очень-очень паршиво. И ещё хуже становится от слов Агаты, подошедшей к друзьям. — Но-но-но, Никки! Она же обманула тебя! — не веря своим ушам, говорит девушка. — Я ничего не знаю. Не знаю очнется ли она. Не знаю стоит ли верить словам Кинкла. Он ведь даже Блэквуду лгал… — рассуждал вслух парень. Он состоялся восьмого ноября. Суд. Все происходило в кабинете Первосвященника, дабы не создавать ещё большей шумихи вокруг ситуации с Сабриной. И присутствовало там очень ограниченное количество лиц. Из студентов там были лишь непосредственные участники и староста: Харви, Роз, Калибан, Николас и Пруденс. Из родственников лишь Зельда. Хильду и Эмброуза решили оставить с полукровкой, на случай чрезвычайной ситуации. — Прежде чем начать, я хочу сразу спросить. Харви и Розалинд, вы признаете свою виновность? Это послужит вам на пользу, — нарушил тишину Блэквуд. — Нет. Мы не виновны, — моментально отвечает Кинкл. — Оспариваю, — произнес Калибан. Его возмутило это «мне не виновны» бывшего друга. — Поддерживаю, — смотря на лучшего друга своей бывшей девушки, кивнул Николас. — Ну что же… Харви, Роз, теперь, если вы будете пойманы на лжи, то ваше наказание будет намного жестче, нежели если бы вы сдались без дальнейшего моего вмешательства, — предупредил Блэквуд. Роз очень сильно нервничала. Она пыталась успокоиться, взяла за руку своего бойфренда, но ничего не помогало. И её состояние очень сильно было видно. — Приступим. Где вы были во время совершения преступления? — задал первый вопрос декан. Зельда и Пруденс внимательно смотрели на обвиняемых и слушали каждое их слово. Пока что они не имели права вмешиваться. Их очередь ещё не пришла. — С остальными, во особняке. Роз была со мной, — отвечает Кинкл за обоих и, сжав руку своей девушки, заставил её кивнуть, дабы она подтвердила его слова. — Хорошо. Пруденс, ты, как староста, должна была наблюдать за происходящим. Верны ли утверждения обвиняемого? — обратился к своей дочери отец. — Нет. Харви стоял на улице. К нему подошла Роз, поэтому во время преступления она тоже была с ним. Харви вышел к Сабрине, — отчеканила девушка. — Что скажут Николас и Калибан? — кивнув дочери, Первосвященник повернулся в сторону свидетелей. — Сабрина вышла подышать воздухом, Харви вышел за ней. Он начал агрессировать в её сторону, поэтому я вмешался в разговор, выйдя за ними. За мной последовал Николас и последней вышла Роз, — произнес друг потерпевшей. — Так как версии разошлись, я хотел бы попросить Зельду Спеллман взглянуть на всю ситуацию глазами обвиняемого. Сейчас каждый начнет лгать в свою сторону. Я не думал, что так быстро придется к этому прибегнуть, однако… Вы сами обрекли себя на это, мистер Кинкл, — произнес «судья». Зельда, кивнув в поддержку Первосвященника, подошла к Харви. Её ладонь находилась над головой Харви, а сама ведьма смотрела прямо в его глаза. Произнеся заклинание, она рылась в его воспоминаниях. Харви понял, что для этого не нужно много времени, когда в глазах старшей Спеллман увидел момент падения Сабрины. И пока Зельда Фиона не рассказала о произошедшем, он… струсил. — Я виноват! Это я виновен в том, что Сабрина сейчас находится в таком состоянии! — выкрикнул он, зажмурившись. — Но она и сама виновна в том, что я так поступил! Был уговор — она его нарушила! Зельда дала студенту звонкую пощечину. — Ни один договор не стоит жизни. Тем более её жизни! — рявкнула она на него. Блэквуд усмехнулся. — Поздно, Харви… Я давал тебе время сознаться, ты же… Решил лгать. Лгал бы до конца, — насмешливо произнес Блэквуд. — Теперь же твоя судьба определена — с этого момента ты больше здесь не учишься и зайти в здание ты не сможешь. Я изгоняю тебя из Академии и из ковена в том числе! Ударив по столу напоследок, Фауст дал понять, что это его финальное решение и что оспаривать его нет смысла. — Я тоже! Тоже причастна! Тоже должна быть изгнана! — воскликнула Роз. — Что ж… Вы сами выбрали свой путь… Двадцать четыре часа вы будете заключены в ведьминской камере, после этого — с позором выведены из Академии. Суд окончен, все свободны. Голос Отца словно сталь был тверд и уверен. Харви и Роз, шепчась между собой, ждали, пока за ними придет охрана — сопротивление в данном случае бесполезно. Студенты и староста вышли из кабинета выдохнув. Это были самые тяжелые тридцать минут. Получается, что справедливость восторжествовала? Так? — Тебе не стоило волноваться. Все прошло как по маслу, — улыбаясь, обратилась Пруденс к Николасу. Тот кивнул, взглянув с сторону Калибана. — Ты репетировал? Звучало так, будто ты готовился. Я даже и слова сказать не успел, — усмехнулся Скрэтч. — Нет. Просто я очень сильно хотел, чтобы они получили по заслугам. В любом случае, они бы получили своё. Нас больше и мы всё видели. Единственное, что было не в нашу сторону — это если бы мисс Спеллман взглянула бы на все с моей стороны. Я бил Харви и это было бы смягчающим обстоятельством. Но они все равно были бы виновны, поэтому я не волновался, — произнес Калибан, шагая со своими одногруппниками на занятия. Те переглянулись. Они и не знали, что он может рассуждать… Таким образом. Пруденс взяла Ника за руку. Она все еще видела волнение в его глазах. Весь месяц она пытается поддержать его как может. Весь месяц она старается сделать все, чтобы он обрел покой. Весь месяц она пытается успокоить его, доказать, что его возлюбленная очнется. Доказать, что его вины нет — это все дело рук Кинкла и его подружки. И все это время он не принимал этого факта. Ник продолжает себя винить несмотря ни на что. А сейчас он размышляет над словами Харви. Уговор. Что за договоренность у них была с Сабриной? Чем она не угодила этому идиоту, что он довел её до того состояния, в котором девушка сейчас находится? И хотелось бы узнать у него о чем идет речь, но учитывая тот факт, что он лгал Блэквуду, смотря ему в глаза не выходил из головы. Абсурд. Он вновь солжет. Все что надо было он сказал в ту ночь. И хоть его словам верить не хочется — придется ждать, пока Сабрина очнется и выяснить всё самому. Если она вообще очнется.