Дорога для одного

— Я не верю в любовь, а ты не желаешь никого подпускать к себе на расстояние требушетного выстрела — да мы идеально подходим друг другу! — рассмеялся антиванский убийца, не переставая пропускать между пальцами светлые пряди длинных волос эльфа. — С тобой… не так, как с другими. — Полагаю, не так, как с женщинами? Да неужели? — ехидно усмехнулся Зевран. — Не в этом дело, — Вальтер был задумчив. — С тобой я чувствую… эмоции. Бесконтрольные. — Ну ведь это же хорошо, верно? Мне нравится всё бесконтрольное, что в тебе есть. — Не знаю. Наверное. Просто… для меня это в новинку. — Ты же хвастал, что у тебя была куча женщин, разве нет? — Да, но… Всё это было совсем не так. У меня был друг, который был мне дорог, и женщины, с которыми я спал — это всегда были совершенно разные вещи, и я никогда не смешивал их между собой, никогда. — Что ты не спал с другом я уже понял, — хмыкнул антиванец. — Всё-то ты опошлишь, — устало вздохнул Сурана, однако губы его на секунду дрогнули в улыбке. — Я просто хотел сказать, что мне хорошо с тобой. Вот и всё. Из записей Вальтера: В последнее время я часто вспоминаю Йована, хоть и пообещал себе, что оставил эту часть своей жизни в прошлом. Почему? Потому что… сравниваю?.. Чушь. Он был мне другом. А Зевран… Снова чушь. Тот факт, что с Зевраном я делю постель, а с Йованом даже никогда не думал о чём-то большем, чем дружеские объятия, ничего не меняет. Я сравниваю. Сравниваю это странное чувство близости. Понимания. Доверия. Разбитого доверия, которое чуть было не уничтожило меня изнутри, кромсая сердце острыми гранями осколков. Я сравниваю. И жду. Жду, словно обречённый на казнь, что всё это повторится вновь. И если — когда — это случится, я больше не буду изумляться. Меня уже нечем удивить. Нечем?.. Из записей Зеврана: — Видишь ли, Серый Страж — вернейший способ держать слово — не давать его. Зеврану это известно как никому другому. Тальесен демонстративно кладёт руку на рукоять меча, но Вальтер даже не смотрит в его сторону. Он, не мигая, глядит только на меня, и этот взгляд… я долго не мог вспомнить, когда же я видел такой же. А потом вспомнил. Так он смотрел на Йована сквозь прутья решётки подземелья Редклифа. Я ведь так ни разу и не спросил его, кем он для него был и что значил. Хотя стоило. Но я попросту боялся. Боялся, вспоминая вот этот вот взгляд. А теперь вижу его снова, и на этот раз всё гораздо страшнее, потому что этот взгляд устремлён на меня. Он полон мрачного ожидания, он полон холодного ужаса, он полон боли и зарождающегося в глубине отчаянья. Ну уж нет, мой дорогой Серый Страж, чего ты от меня точно никогда не дождёшься — так это предательства. Я не колеблюсь ни минуты. Прости, старый друг, но тебе нужно было оставаться в Антиве. — Эта серьга — она для тебя. Ты возьмёшь её? — Нет. — Что?.. Но это ведь просто знак благодарности, за то, что ты убил Тальесена и спас мне жизнь. Дважды. Только и всего. — Нет. — Но почему?! Я не понимаю, Вальтер — ты весь подбираешь всякий хоть мало-мальски ценный хлам, а серьгу брать не хочешь? Просто возьми. Можешь продать её, можешь выкинуть — мне всё равно. Бери же! — Ты не должен мне никакой благодарности. Тем более той, которую можно продать. — Не должен? Ну так значит, ты её не получишь! Из записей Зеврана: Браска, ну почему всё стало так сложно? Куда подевались те старые добрые времена, когда всем, о чём мне следовало думать и беспокоиться, были убийства и занятия любовью? И если первого из этих пунктов в моей жизни по-прежнему более, чем достаточно, то со вторым… Я и сам не могу объяснить себе, почему веду себя как благочестивая стыдливая послушница, раз за разом избегая попадаться Вальтеру на глаза. И всё из-за этой злосчастной серьги! Ну и какого Архидемона этот обольстительный паршивец сперва пытается вынудить меня признаться в том, в чём я не намерен признаваться и себе самому, а потом с ледяной холодностью заявляет, что ему от меня ничего не надо, как в самом начале знакомства?! Или с этого самого «начала» ничего не изменилось? Разве только… — Ты изменился. — Хм. Честно говоря, я ожидал чего-то подобного. Впрочем, я не уверен, что об этом стоит говорить. — Дело твоё, — Вальтер безразлично пожал плечами, устало закрывая глаза. — Только не забудь предупредить меня, когда захочешь прекратить эту ставшую скучной для тебя игру и уйти. — А зачем мне… нет! Я говорил не об этом! Как ты… — Я не держу. Просто скажи прямо — и ты свободен, — эльф болезненно потёр переносицу, а затем сжал виски руками. — Если ты этого хочешь — я могу уйти прямо сейчас, — ответил Зевран, холодея, и собственный голос показался ему совсем чужим. — Всё, чего я хочу — это знать, почему. Думаю, это будет хотя бы честно. — Наверное, мне стоит извиниться за то, что так глупо вёл себя и заставил тебя подумать, будто я… — устало опущенные плечи Стража как-то плохо вязались с равнодушием его голоса, и это отчего-то заставило Зеврана мигом собраться. — Позволь мне объяснить тебе кое-что. Я вырос среди тех, кто продавал иллюзию любви за деньги, а потом стал одним из убийц, которых с детства приучают отвыкнуть чувствовать. Всё, что мне было ценно в жизни — это удовольствие и свобода. Больше ничего. И я думал, что и у нас с тобой также — просто приятное времяпровождение, посреди всего этого безумия… Но… я не знаю, как получилось, что ты стал для меня чем-то большим. И что я не желаю быть свободным от тебя. Это стало для меня такой неожиданностью, что я смущён и не знаю, что сказать… Ты хоть сколько-нибудь меня понимаешь?.. Вальтер поднял глаза, и неожиданно с изумлением увидел перед собой не дерзкого убийцу-насмешника, а испуганного своими чувствами эльфа с полными сомнения и страха глазами. — Ещё никто не становился мне ближе, чем ты. И это всё, что я знаю, — проговорил маг, наблюдая, как сомнение в глазах антиванца постепенно сменяется чем-то похожим на надежду и мольбу одновременно. — Я знаю, я не могу попросить у тебя каких бы то ни было гарантий, — продолжил Зевран почти шёпотом, — тем более сейчас, когда в любой момент нас всех может поглотить мор или убить недоброжелатели. Но… если бы у меня была хоть какая-то надежда на… не знаю на что. На то, что ты… что мы сможем быть вместе и дальше, просто вместе?.. Есть ли она у нас? — Я не знаю, Зевран. Сказанное всё тем же бесстрастным тоном, это было последним, что антиванец хотел бы сейчас услышать. Кровь застучала в висках, наполняя шумом смятённые мысли, так что он едва не прослушал чуть слышные слова, сказанные следом: — Но я хочу, чтобы так было… Наступившая тишина не стала облегчением, и, казалось, сам воздух между ними был наэлектризован до предела, будто всего сказанного не хватало, будто оно только усугубило напряжение. — Помнишь ту серьгу, что я хотел подарить тебе? — вновь несмело нарушил молчание Зевран. — Я… хочу, чтобы ты взял её. Не как благодарность, а как знак того, что ты мне дорог. Ты… возьмёшь? Вальтер молча протянул раскрытую ладонь, и когда её коснулся ещё тёплый от рук антиванца золотой кругляшок, он вдруг дотронулся пальцем до мочки собственного уха, замораживая её заклинанием, и, даже глазом не моргнув, вставил в неё серьгу, проколов кожу её же остриём. Всё также молча и не сводя глаз с Зеврана. — И что? И ничего не скажешь? — не выдержал антиванец. — Нет, я, конечно, понимаю, ты и всегда не особенно разговорчив, но молчать в такую минуту просто неприлично! — Прости, я не успел подготовить каких-то пышных речей, — Вальтер чуть растерянно развёл руками, а губы его тронула невероятно тёплая улыбка. — Ну тогда скажи что угодно, чтобы я не чувствовал себя сейчас таким идиотом перед тобой! Вместо ответа Страж сделал шаг вперёд и стремительно прижал антиванца к себе, так что тот даже захлопнул рот от неожиданности. — Я не знаю, что нужно говорить в таких случаях, — произнёс он, склонившись к уху Зеврана. — И не уверен, что вообще стоит что-то говорить. А единственное, что приходит на ум, должно было быть сказано уже так давно, что… Да какая теперь разница, — он немного отстранился, тут же увидев, что в глазах убийцы нет уже ни страха, ни сомнений. И неожиданно леденящее одиночество, так долго сжимавшее его сердце стальными когтями, отпустило свою хватку, заставляя широко улыбнуться от облегчения. — Как хорошо, что я поджидал тебя на той дороге, чтобы устроить засаду, верно? - заговорщицки подмигнул ему Зевран. Кажется, вопреки своему требованию, он не ждал от Вальтера никаких слов, поняв всё и без них. И Вальтер не стал отвечать. Лишь подумал о том, что эта самая дорога стелилась под их ногами и до сих пор. И не так уж и важно, куда эта дорога ведёт - хоть в пасть к Архидемону. Ведь ему больше не придётся идти по ней одному.