Амортенция

      Они шли по коридору ведьмы, освещая путь палочками и скрываясь от любопытных взглядов картины. Последним шел сонный Чонгук с непонимающим видом: его подняли десять минут назад с теплой кровати и заставили куда-то идти, толком ничего не объяснив. Одет он был в то, что нацепили на него друзья, а именно — в черную толстовку и капри такого же цвета, ведь после крепкого сна еле стоял на ногах и никак не мог открыть глаза. Был второй час ночи, и он даже не мог предположить, на какое приключение они собрались в парадном виде. Юнги с Джуном предательски молчали и только коварно улыбались, будучи во взбудораженном и веселом настроении. Они о чем-то своем разговаривали, но Чон совершенно их не понимал и не слышал из-за постоянной зевоты.  — Ума не приложу, куда мы идем, — прошептал он, когда привычный коридор сменился на тайный проход, ведущий в сторону Хогсмида. — Вы же понимаете, что мы нарушаем закон, — с тенью опаски добавил он, видя, что друзьям совершенно на это безразлично.  — Мальчик мой, — по-старчески протянул Юнги, который просто светился от ожидания и небывалой радости. Чонгуку казалось, что он впервые видит его таким возбужденным и заведенным. — В такую ночь не нарушить правила — грех. Сегодня тебе откроется давняя школьная традиция.        Когтевранец скептически уставился на старшего и более мудрого друга, пытаясь найти на его лице недоверие и осуждение к ночным прогулкам, но нет, Намджун был заведен не меньше, и чуть ли не улыбался во все зубы, еле сдерживая интерес.  — Будет весело, — протянул староста, толкая младшего локтем, чтобы бы тот раскачался и окончательно проснулся. — Просто почувствуй., — он хотел продолжить, говоря про атмосферу и томительное ожидание, но был перебит:  — Я уже чувствую запах твоего одеколона, и знаешь, ощущения не самые приятные, — вкинул Чонгук, отворачиваясь, на что Юнги громко засмеялся, забывая про конспирацию. — Кто-то надеется на веселенькое продолжение вечера, — подначивая, сказал Мин, потирая ладоши, ведь его заботило совершенно другое.  — Не буду отрицать, — немного деловито протянул капитан команды, одетый в самые лучшие шмотки, и поправил прически, — не все здесь имеют отношения, — фыркнул он. — Айщ, какая разница, в отношениях ты или нет, когда тебе все равно не дают, — с обидой воскликнул Юнги, пиная камушек. — Понимаете ли, сначала тренировки, подготовка к мачту, потом травма, а я между прочим тоже желания и потребности имею!  — Скорее эгоизм, — передразнил Джун. — Никто не виноват, что ты постоянно глупишь и совершаешь ошибки, вообще не понимаю, как Хосок тебя до сих пор терпит, ты же невыносимый!  — А ты святой, — в шуточной манере ответил Юнги, понимая, что они просто дурачатся. — И не правда, я бываю порой милым и покладистым. Более того, откуда ты знаешь, может Хосоку нравятся плохие мальчики, — он пикантно улыбнулся и засунул язык за щеку.  — Ой, увольте, — встрял Чонгук, — давайте вы как-нибудь в другой раз обсудите личные предпочтения, — фыркнул он.       Еще в прошлом году он порядочно наслушался рассказов про отношения, когда еще Джун в них состоял. Ничего интересного и примечательного. Они постоянно ныли или извинялись, тратили уйму времени на свидания и что-то там еще, о чем Чон не слушал, погружаясь в книгу. От разговоров на пикантные темы он покраснел и сконфуженно посмотрел на свои ноги, которые были обуты в тапочки. М-да, про эту деталь он совершенно забыл.  — Что, малой, есть на примете кто-нибудь? — спросил Юнги, перехватывая его за плечи и притягивая к себе, подмечая, что парень изрядно подрос за лето и теперь был гораздо выше и крепче него. — Может быть, знойная красотка — блондинка с твоего курса или старшекурсница?  — Отвали, — Чонгук скинул руку друга и посмотрел на Джуна в поисках защиты, смущаясь.  — Зато есть сегодня возможность с кем-нибудь познакомиться и не только, — тонко намекнул Джун.  — Вы меня в бордель ведете? — ахнул Чонгук, останавливаясь и возмущенно смотря на друзей, не узнавая в них запала и былого поведения.  — Это подарок на совершеннолетие! Не раскрывай сразу все тайны, мы ведем тебя на школьную вечеринку в честь открытия сезона по квиддичу, — быстро выпалил Мин, а потом резко замолк, смотря на Джуна, который только развел руками и цокнул.  — Спасибо, это вообще-то сюрприз был, — гневно выдал он и понимая, что последуют вопросы, сразу объяснил, — каждый год перед матчами у нас устраивается масштабная и тайная тусовка для сборных команд. Так мы усиливаем наш дух, оттягиваемся и просто веселимся, забывая про соперничество. Это довольно старая традиция.  — Почему я узнаю об этом только сейчас? — обиженно кинул Чонгук, — и почему с нами Юнги? Кстати, один матч уже прошел.  — Ах, так ты раньше просто тренировался, но не играл на поле. Считай, это твое посвящение. А Юнги, — Джун посмотрел на чеширскую улыбку Мина и махнул рукой, — разве он может пропустить такое мероприятие? Можно приводить парочку друзей для пущего запала. В этом году, из-за сложной ситуации с правилами, пришлось провести все позже. А я, как староста, буду следить за порядком, и чтобы никого не рвало.  — Странно, что Джин не против, — только протянул Чонгук, из-за чего Юнги уставился на Джуна и вскинул бровями, задаваясь тем же вопросом, ведь старосту школы никто и никогда не видел на подобном пиршестве.  — Так он и не знает, — равнодушно ответил Намджун, — каждый год перед матчем я подсыпаю ему снотворное в напиток за ужином, так что он спит аки младенец.       После этих слова друзья синхронно уставились на капитана со страхом и непониманием в глазах, но он лишь поднял брови, жестом показывая, что в этом ничего необычного нет. В этот момент, все осознали, что не до конца знакомы с другом и его тайными поступками. Вообще, Чонгуку казалось, что он и подавно не знает лучших друзей, ведь раньше они не разговаривали на такие темы с ним и не вели себя так «по-взрослому». Скорее всего он просто стал старше и зрелее для таких моментов. — Страшный ты человек, Моня! Я ведь тебе доверял, может ты и мне что подсыпал? — спросил Юнги, гася свет палочки и открывая потайную дверь.       Они оказались в магазине приколов «Зонко», что был закрыт на ночь. Внутри было темно, и только лунный свет коряво падал на игрушки и придавал им чудаковатый вид. Стояла полнейшая тишина, разбавляемая старыми часами с кукушкой, которая была неотъемлемой частью интерьера.  — Порошок для умственной деятельности, витаминки такие, — вместо друга ответил Чонгук с совершенно серьезным видом, не распознавая в вопросе сарказма, за что тотчас получил смачный подзатыльник от Намджуна и укорительный взгляд от Юнги, который от недовольства просто вскипел и уже хотел разразиться благими словами, как Чон резко сменил тему: — вы решили надо мной приколоться? — в подтверждение своим словам, он обвел пустой магазин руками.       Джун только шикнул, приказывая молчать, и велел идти осторожно за собой, чтобы ненароком ничего не опрокинуть. Они петляли по узким проходам, пока не подошли к старинному шкафу с зеркалами. — Tantum enim elite, — прошептал он, и зеркало слегка мигнуло, как бы говоря о том, что пароль принят.        За дубовой дверью висела красная штора, как в театрах, а из-под ее подола выглядывали лучики света, и кажется, тихо играла мелодия. Но стоило только раздвинуть тяжелую ткань, как их почти засосало внутрь помещения, в котором громко звучала разношерстная музыка, разливались разговоры и выпивка. Помещение представляло собой вид гостиной с диванами и столами, мягкими пуфами и магическими кальянами, с веселящим дымом, который придавал голосу различные звучания животных. В этот звездный момент, Чонгук узрел иную жизнь в школе, что скрывается под ста замками и бетонной стеной — обычную жизнь подростков, наполненную вечеринками, алкоголем и сигаретам. Только напитки здесь были другими и разговоры совершенно о другом. Люди здесь больше напоминали маглов, нежели волшебников, пока по другую сторону был мир учебников, магии и всего непорочного, что скрыто от любопытного взгляда. Чону стало как-то не по себе и не комфортно, он явно был не своей тарелке — слишком шумно и много народу, но завидев свою команду, которая активно ему махала и кивала, младший чуть успокоился и расслабился. Это была неплохая возможность ознакомиться с командами поближе, ведь здесь было много хороших игроков, достойных соперников.       Юнги с Джуном были как в своей тарелке, ведь стоило появиться гриффиндорцу, как его чуть ли не аплодисментами встречали, не взирая на недавний проигрыш. Чонгук не был слепым и был хорошо знаком с техникой собственного учителя, поэтому почти сразу его раскусил. Джун активно всем махал и кивал, в качестве приветствия, а Мин его забавно пародировал, ведь отчасти был отшельником с не очень хорошей и приятной репутацией, хотя и на Слизерине находились те, кто восхищались его стремлением нарушить все правила и пойти против системы. — Так как у тебя игра через пару дней, — деловито и важно выдал Джун, впихивая в руки Чонгука бокал со сливочным пивом, — пьешь только безалкогольное и ничего лишнего в рот не берешь.       На последних словах Юнги заржал, как ненормальный, отчего получил по спине и стих, кивая и якобы соглашаясь с правилами старосты, еле сдерживая улыбку. Чон ощутил себя настоящим ребенком, за каждым шагом которого наблюдают, но увидев, как слизеринец тайно подмигивает, но чуть расслабился и сделал глоток приторно сладкого напитка, больше напоминающего взрыв карамели с молоком во рту. Джун важно поправил прическу и пробежался взглядом по комнате в поисках нужного человека.  — Джентльмены, я вас оставлю, и не натворите глупостей, — это фраза была явно кинута Юнги, после чего староста ретировался к Хане, одиноко стоящий в углу.       Чонгук печально вздохнул, ему почему-то казалось, что они будут вместе, а не разбредутся по своим факультетам и девушкам. Как вдруг его развернул Юнги к себе и выудил из кармана фляжку с алкоголем и тихо подлил горячительное в пиво младшего, показывая жестом молчать.  — Это твоя первая вечеринка, оторвись! Пообщайся, узнай лучше команду, — посоветовал он и повернул лицо Чона на когтевранцев, которые звали его к себе. — Ты обещал Хосоку не пить, как мне помнится, — нравоучительно и с осуждением сказал младший, скептически смотря на друга.  — Ему — да, тебе — нет, — ответил тот, не понимая причину вопроса и возмущения. — Меньше вопросов, больше дела!       Чонгук как-то пожался и кротко улыбнулся, но Юнги грубо и с силой толкнул его в сторону команды, отрезая пути для отступления, а сам, подцепив пару шотов, завалился на диван, желая только выпрямить конечности и послушать парочку последних сплетней и историй со своего факультета. Он предпочитал был слушателем и пассивным наблюдателем. А Чона радушно приняли, и капитан взял его под свое крыло, начиная остальным нахваливать навыки и таланты младшего, рассказывая, какие надежды он возлагает на его крепкую хватку. Отпив немного смешанного коктейля, Чонгук почувствовал себя более раскрепощенно, расслабляясь и поддерживая беседу.       В это время на вечеринку по тайному проходу пробирались Тэхен с Чимином, причем пуффендуец крепко держался за руку слизеринца и с опаской осматривался по сторонам, вглядываясь в темноту.  — Тэтэ, ты мог не идти, — спокойно и заботой сказал Пак, который сам был не в восторге от полуночной вылазки, но долг старосты обязывал проследить за порядком. Тем более, где-то на подсознательном уровне он понимал, что нуждается в хорошей встряске и бурном отдыхе, так, чтобы утром прогулять пару по зельеварению из-за больной головы.  — Я достаточной взрослый для подобных мероприятий, и не мог же я тебя одного оставить, это как-то не по-дружески, — в свою защиту выдал Тэхен, добавляя почти шепотом, — вроде бы еще и Чонгуки будет.  — Все с тобой ясно, мой инопланетянин, зачем я вообще тебе это рассказал, — Чимин нарочито наигранно закатил глаза, на что Тэхен только сильнее повис на нем, смотря щенячьими глазами.  — Не ревнуй, Чими, ты для меня всегда будешь на первом месте, — Ви оставил короткий поцелуй на его щеке в подтверждением своим чувствам.        Чимин немного засмущался и улыбнулся, понимая, насколько искренен друг. Однако, в голове возникли вовсе не радужные картинки, а заезженный сон, который продолжал появляться в мыслях. Он только нахмурился и опустил глаза, чувствуя, как по телу бегут мурашки. Оставшееся время до тайного логова они шли молча, размышляя каждый о своем.        Только за красными шторами произошел маленькой конфуз, заставивший Тэхена смутиться и возмущенно посмотреть на лучшего друга. Все были одеты чуть ли не повседневно-официально, доставая лучшие наряды, а пуффендуец стоял в полосатой голубой пижаме с сердцами и тапочках. Он чуть прикрыл торс руками, ловя на себе удивленные взгляды и смешки а-ля что это чудик здесь забыл.  — Ты говорил, это пижамная вечеринка, — протороторил Тэ.  — Я сказал, что это ночная вечеринка, а что тебе подумалось — я не знаю, — в свое оправдание ответил Чимин, хлопая друга по плечу в поддержку. — Я с тобой, расслабься, — с поддержкой добавил он, проводя друга до импровизированной барной стойки, — и не собираюсь тебя покидать.        От этих слов Тэхену стало немного легче, вместе не так позорно и зазорно быть не такими как все, но он все равно ощущал себя потерянным и слишком ярким. И хотя обычно его это не заботило, но здесь был важный для него человек, расположения которого он добивался. Может, Ви и был храбрым и неординарным отчасти, но порой только снаружи, надевая равнодушие к окружающим как маску. Никто не догадывался о том, как внутренний пожар в нем всегда разгорался. Заметив, как друг тушуется, Пак промычал и стянул с себя свитер, под которым была синяя в белую крапинку пижамная кофта, подаренная Ви на новый год. Он развел руками, как бы спрашивая, доволен ли Ви, на что он кивнул и взял для них два бокала вина. Однако, Чимин отказался от слабого напитка и налил себе огневиски, ни с чем его не смешивая, и жадно присасываясь к стакану, желая забыться и поскорее согреться.        Они разговаривали о своем, Тэхен оживленно говорил про разные магловские штучки, книги и про больного Хосока, которому он таскает сладости, а тот ворчит, что заработает себе кариес или несварение желудка. При этом, Тэ часто бросал короткие и ненавязчивые взгляды на разношерстную толпу, где произошло смешение флагов, пытаясь найти черную макушку с синими концами. Пак его с упоением слушал и глушил алкоголь, не понимая, почему его не пробирает. Он случайно перевел взгляд на своих сокурсников и заметил лениво лежащего Юнги, который посмеивался и прикусывал губы, употребляя свой напиток и медленно покуривая, делая все нехотя и с какой-то особой грацией. Сам не осознавая того, Чимин засмотрелся, вовсе этого не планируя, и задумываясь о случае на трансгрессии. Парень-то выгородил его и свалил свои заслуги на него, даже не думая развеивать миф учителя о своей учебной непригодности. Этот поступок немного поразил его, ведь они враждуют, а значит, на то были свои причины, которые теперь были крайне интересны Паку. Заметив, что за ним наблюдают, Юнги повернул голову и встретился взглядом с самим Паком я-выгляжу-потрясающе-даже-в-пижаме Чимином, который зачем-то притащил с собой питомца.       Между ними проскочила искра неприязни, и оба, словно получив разряд тока, отвернулись, желая скорее забыть о факте нахождения друг друга на одной вечеринке. Когда градус толпы повысился, стало более оживленно и весело, со всех сторон раздавались крики сборных команд с кричалками и заводными песнями, которые пытались перекричать друга друга и показать свою мощь. Самая многочисленная публика была у Слизерина, которые любили подобные мероприятия, да и вообще инициатива организации всеобщего праздника принадлежала им, зато меньше всех было когтевранцев, предпочитавших сон и учебу. Чонгук немного отделился от команды, все-таки отдавая предпочтению уединению и своей скромной компании. Он хотел присоединиться к Юнги, но не стал лезть в змеиное логово, поэтому переключился на Намджуна, понимая, что и с ним ему не светит компания. Парень стоял рядом с бывшей девушкой и, чуть приобняв ее за плечо что-то нежно и ласково шептал, поглаживая ее по волосам. Джун в последние дни ходил немного заведенным и нервным, не зная, как выплеснуть пар, и вот, походу, нашел верный способ остудить пыл.       Чонгук допил бокал и сел в одинокое кресло, слегка ощущая, как алкоголь распространяется по организму, сразу стало так тепло и вальяжно, он словно ощутил себя расплавленным сыром, лежавшем под солнцем и еще сильнее плавящимся и растекающимся внутри. Постепенно стало клонить в сон, и он уже начал дремать, как вдруг на плечо упала чья-то рука. Чонгук мигом вздрогнул и распахнул глаза, надеясь, увидеть друга, но не тут-то было. Над ним навис изрядно пьяный слизеринец из команды по квиддичу.  — Что, красавчик, ждешь своего выхода на поле? — сказал Перегрин Дерек, с силой нажимая на плечо Чона и не давая ему возможности подняться, — запомни мои слова, мы надерем вам задницу за чрезмерную наглость, — злобно кинул он, пытаясь прицепиться.  — Отвали от меня, — грубо в ответ кинул Чонгук, зная, как нужно общаться с верзилами. — Найди себе другого мальчика для битья!  — Ой, посмотрите-ка, у нашего зайчика просунулись клыки, — передразнивая, протянул Перегрин, а затем жестко изменился в лице, — слышь, человеческий выродок, не смей указывать таким, как я — чистокровным.       Эти слова взбесили Чона, он скинул руку и встал, пытаясь сдержать эмоции. В нем одновременно бушевала злость и отчаяние, смешанное с обидой. Он сглотнул и отвернул голову, напрягая желобки на висках.  — Чего притих, грязнокровка? Достоинство проглотил? — не унимался Дерек, он ткнул Гука в грудь и оскалился.       Чонгук уже хотел ответить, как вдруг между ними возник Чимин с наставленной палочкой на сокурсника. Он тяжело дышал и был немного пьян, озадаченно смотря на когтевранца и на Перегрина, что поднял руки и рассмеялся.  — Если нечем заняться, продолжай пить, а не задирать младших. Не уж-то не было никого под стать своему возрасту? — спокойно выдал Чимин, понимая, что агрессией агрессию не подавить. — Не усугубляй ситуацию, на носу матч, лучше отдохни, приятель.        Чимин по-братски хлопнул того по руке и отправил гулять своей дорогой, поражаясь, как обошлось без конфликта. Однако, ситуация только набирала свои обороты, и, обернувшись, Дерек добавил:  — Я тебе уделаю на поле, сопляк. Будешь у меня траву жевать задницей. Еще посмотрим на что ты годишься, девчонка. Понаберут в команду детский сад, — пьяно выдал он, и сразу же получил за дерзкие слова кулаком в челюсть.       Юнги решил не церемониться и по-своему заткнуть верзилу, который превосходил его в росте. Никто не смеет обижать его друга, а в особенности тыкать в его происхождение, которое он не выбирал. И пока Пак пытался уладить конфликт языком, что только подогревало пыл пьяного, Мин просто взял и сделал нужное.  — Прибери руки! — вскрикнул Чимин, наблюдая за тем, как сокурсники укладывают Перегрина на диван и обращают свое внимание на виновников торжества, — шоу закончилось, занимаемся своими делами, — заверил всех он и обратился к Юнги, который потирал разбитые костяшки. — Тебя из клетки выпустили что ли?  — Мне нужно было смотреть, как унижают друга, пока ты языком чесал? Причем безрезультатно, скажи мне еще спасибо, — фыркнул Юнги, изредка поглядывая на потерянного Чонгука, которому крайне не понравилось, что за него заступились.  — Что произошло? — появился Намджун, вытирая помаду с губ и смотря на потрепанную троицу без настроения, а потом переводя взгляд на Юнги, что нелепо пытался скрыть кровь на руке, и на отключенного слизеринца. Он закатил глаза и выругался, понимая, что без приключений все-таки не обошлось.  — Все в порядке, — кинул Чонгук, — честно, развлекайтесь, — он прошел мимо друзей в соседнюю комнату, желая уединиться.       Намджун гневно и с претензией посмотрел на Юнги, как бы спрашивая, как тот успел провиниться, но тот лишь пожал плечами и махнул рукой. Чимин с презрением фыркнул и, развернувшись, ушел дальше улаживать шероховатости среди сокурсников.  — Ничего криминального, я просто защитил честь Гука, — тихо ответил Юнги, — Джун, возвращайся к прежним делам и ни о чем не волнуйся, он уже взрослый, чтобы справиться с эмоциональными переживаниями и нападками. И не забудь потом вытереть рот, а то выглядишь как размалеванная кукла.        На этих словах они разошлись, зная одно, что еще в дальнейшем не раз обсудят инцидент, просто сейчас было не время и не место. За всем со стороны наблюдал Тэхен, которому Чимин наказал не лезть и не совершать глупостей из-за сердечных переживаний. Только он сильно волновался и ковырял ногти, пытаясь справить с волнением. И увидев, как младший заскакивает в одну из пустых комнат, он не смог усидеть на месте и последовал за ним, ибо сердце разрывалось от боли. Он видел убитое выражение лица Чона и просто не мог с ним мириться.        Зайдя в комнату, но тихо прикрыл за собой дверь и уставился на Чона, сидящего в кресле с опущенной головой.  — Джун, не нужно, — выдал он, а потом подняв взгляд, резко замолчал, осознавая, что в проходе стоит вовсе не друг.        Чонгук моментом вытер слезы, но даже не попытался храбриться, ибо не было сил. Ему было отвратительно на душе, за него заступилось три человека, а он не смог ничего сделать, даже по достоинству ответить. В этот момент он почувствовал себя маленьким и беззащитным ребенком, с которым все носятся и от которого одни неприятности. Он даже не смог защитить себя и свою семью, которая не виновата в том, что не является магами.        Тэхен медленно прошел и сел на корточки напротив Чона, смотря на него снизу-вверх как на истинного героя, каким он всегда был и будет для него. Младший только откинулся на кресле и спрятал лицо в капюшоне, чтобы не выдать красных глаз и мокрых щек.  — Он прав, — единственное, что выдал Чонгук, не понимая, зачем вообще раскрывается и говорит с пуффендуйцем. — Зачем меня взяли в команду? Я могу испортить всю игру, — честно признался он в том, что было на душе, — вдруг я не вывезу, ведь полно и других игроков.  — Глупости, — резко вскрикнул Тэхен и схватил руки Чонгука для поддержки, а затем быстро опомнился, понимая, что поступил опрометчиво. Только Чон не возразил, он вообще смутно понимал, что происходит из-за эмоций и алкоголя, поэтому Ви только обрадовался и чуть сильнее сжал руки когтевранца в своих. — Не смей так говорить, Чон Чонгук, ты один из лучших игроков, что я знаю! Ты даже не представляешь, как тебя нахваливает Хосок и какие надежды на тебя возлагает. Я еще не знал ни одного человека, который бы так отдавался делу.  — Правда? — не веря своим ушам, переспросил парень, смотря на Тэхена, как спасательный круг. Тот закивал и чуть пододвинулся.       Они смотрели друг на друга, и Тэ казалось, что с каждой секундой он влюбляется все больше и больше, вообще не понимая, как до этого мог жить без взгляда Чонгука. Пусть он был опухшим из-за слез, пусть проявлял слабость и утирал красные глаза, но был самым лучшим и желанным человеком на всем земном шаре. Он был тем, ради кого Тэхен улыбался и подавлял признаки депрессии. Ему думалось, что у него получится влюбить Гука в себя или обратить внимание на себя, но получалось все наоборот. С каждой встречей, Тэхен сам погружался в чувства глубже и глубже, понимая, что обратной дороги нет.       Ви смотрел на его полуоткрытые пухлые губы и не понимал, как можно себя сдерживать. Он сглотнул и прикрыл глаза, отчетливо осознавая, что это не лучшее решение, однако, он ничего не мог с собой поделать. Чонгук выглядел таким беззащитным и отчужденным, таким требующим ласки и заботы, что Тэ просто не мог не дать ее. Он выдохнул, собираясь с мыслями, и резко прильнул губами к губам Чонгука в поцелуи.        Это был короткий, волнительный и влажный поцелуй. Тэхен приоткрыл губы, пытаясь углубить поцелуй, но Чонгук никак не отвечал, он сидел, оторопев от произошедшего. Они невинно соприкоснулись губами, отчего внутри Тэ взорвался фейерверк эмоций, ибо на вкус Чон был одновременно таким соленым от слез и таким сладким. А затем Чонгук резко подскочил как ужаленный, из-за чего Тэхен отстранился назад и упал на попу, со страхом смотря на не менее перепуганную любовь. Чон прикоснулся пальцами к губам, а затем посмотрел на Ви большими глазами.  — Это был мой первый поцелуй, — прошептал он, морщась и показывая пренебрежение, — что ты наделал? — чуть громче добавил он. — Зачем?       Сердце Тэхена ухнуло на дно желудка и разорвалось на осколки, он и представить не мог, что все обернется таким боком. Он даже поверить не мог в то, что Чонгук будет злиться и ненавидеть его, будет испытывать отвращение и злость. Ему сделалось так больно, и в первую очередь за Чонгука. Тэ поступил глупо, думая только о себе.  — Ненормальный, — как грозный приговор выдал Чонгук, теряясь от большого количества эмоций и не понимая, как ему нужно себя вести и реагировать. — Не подходи больше ко мне.        Эти слова прозвучали, как гроза. Так же громко, страшно и больно.  — Обливиэйт.       Тэхен повернул голову и увидел только что появившегося Чимина, тот был растерян не меньше его и отрицательно качал головой, понимая пагубность поступка. Он убрал палочку и, схватив лучшего друга за руку, вытащил из злосчастной комнаты, пока Чонгук не пришел в себя.       Они мигом покинули вечеринку и оказались в магазине «Зонко», где Тэхен сел на полу от бессилия и заплакал от глубокого разочарования. Чимин накрыл его своим телом сверху и стал медленно покачивать, успокаивая и гладя по голове.  — Он не со зла, Тэтэ, — мягко шептал Пак на ухо, — просто немного оступился и ляпнул, не подумав. Пожалуйста, не плачь, мой инопланетянин, — не в силах выносить слезы лучшего друга, Чимин сам шмыгнул носом от накатывающей волны и моргнул, дабы избавиться от подступающих слез.       Тэхен ревел почти взахлеб, не замечая никого и ничего. Он только что разрушил все своими руками, и пускай, Чон об этом даже не вспомнит, но он буде помнить долго. Это был и его первый поцелуй.