Треугольник

      В процессе своего обучения Эрагон постоянно думал об Арье. Ему просто необходимо было с кем-нибудь поделиться, и он мог часами рассказывать Оромису в самых пошлых выражениях о прелестях эльфийки. А поскольку Оромиса больше интересовали нудные исторические трактаты, чем размер грудей Арьи и форма её сосков, Эрагон то и дело получал по кумполу то увесистой «Домна абр Вирда», то кулаком Оромиса, а то и неудавшимся фейртхом. Последний всегда разбивался на части, потому что голова у Эрагона была крепкой, но не тем забита. Выбить оттуда всю дурь Оромис и пытался таким вот нехитрым способом.       Прожужжав эльфу все уши про Арью, юный Всадник и не заметил, как пробудил в наставнике давно позабытое чувство… Нет, не к ученику, друзья мои извращенцы, а к этой самой Арье. Эрагон и не представлял, что Оромис способен сделать с прекрасной эльфийкой! И продолжал, сам того не зная, раззадоривать эльфа пикантными подробностями из собственных наблюдений (читай – подглядываний) за Арьей.       С тех самых пор и начались перемены. Эрагон начал замечать, что его возлюбленная всё чаще и чаще стала напрашиваться в гости к Оромису, а когда после уроков у Глаэдра он возвращался к Утёсам Тельнаира, эльфийка встречала его совершенно помятой и растрёпанной, словно за ней целый час сам Гальбаторикс гонялся.       Сперва Эрагон ничего худого не заподозрил, но когда те же странности заметила и Сапфира, её недвусмысленные намёки заставили мозг Всадника произвести довольно громкий щелчок.       - Блядь! – выругался он. – Вот же сука!       «Ты хотел сказать – потаскуха?» - поправила Сапфира.       - И это тоже.       Тем же вечером Эрагон явился к Оромису и обвинил его в страшном грехе.       - Я? Трахаюсь с Арьей? – Эльф сделала самый невинный вид, но вскоре понял, что это бесполезно, и рявкнул: – Сперва докажи, сопляк!       Но доказательств у Эрагона не оказалось. Тогда он попытался выяснить отношения с применением силы, но так ни разу и не врезал – эльфу хватило нескольких секунд, чтобы отмудохать ученика не по детски.       - И всё равно ты ёбарь! – огрызнулся Эрагон, лёжа на лопатках.       - Слышь, а не пошёл бы ты нахуй? – довольно грубо отозвался Оромис. – Иди дрочи на Сапфиру свою, эльф недоделанный! И вообще, ты должен быть мне благодарен. Я даю тебе знания, а ты пытаешься командовать и решать, с кем мне трахаться, а с кем нет. Уши не выросли, и ещё кое-что. Брысь с глаз моих, неблагодарный мальчишка! На сегодня хватит!       - А завтра? – с надеждой спросил Эрагон.       - Уёбывай, - лаконично бросил эльф, и юный Всадник понял, что ещё немного – и Оромис набросится на него. Развернулся и ушёл, но затаил злобу на Учителя и возжаждал отомстить при первом удобном случае.       Спустя несколько дней этот случай представился.       В тот день Арья не смогла увязаться за Эрагоном: королева Имиладрис вызвала её по какому-то крайне важному делу, и Всадник, торжествуя в душе, улетел.       Сапфира ничего не знала о его намерениях, и как только отправилась вместе с Глаэдром на воздушные учения, Эрагон поспешил в хижину Оромиса.       Кажется, сегодня эльфу явно нездоровилось: он даже не вышел встретить ученика. «Надорвался, небось, пока с Арьей кувыркался», - не без злорадства подумал Эрагон и направился к постели эльфа.       Увидев Всадника, Оромис хотел что-то ему сказать, но вдруг почувствовал, что не может пошевелиться: Эрагон уже применил связывающую магию, и магию такой силы, что Оромис просто не мог на неё ответить и освободиться.       - Эрагон, что ты делаешь? – успел выкрикнуть он, поперхнулся и умолк – магия блокировала и связки тоже. Испуганный эльф сдавленно замычал.       - Наконец-то я узнаю, что такого нашла в тебе Арья, - самодовольно произнёс Эрагон. Встав в районе пояса Оромиса, он не спеша начал снимать с него ночную пижаму – сначала развязал шнурки на рубашке, затем на штанах, спустив их до колен эльфа. Затем чуть выпрямился и хмыкнул:       - Ну и в чём разница? А-а-а, наверное в том, что ты эльф, а я нет! Ну так теперь у тебя будет прекрасная возможность передать Арье в самых ярких красках, как умело я способен ублажать эльфов! А теперь лежи и наслаждайся, Учитель, и запоминай каждое мгновенье, ибо всё, что сейчас будет, останется в твоей памяти навечно!       С этими словами он забрался на кровать, лёг меж ног Оромиса и стиснул в ладонях его вялый член, внешне ничем не отличавшийся от человеческого. Оромис застонал от бессилия, изо всех сил пытаясь освободить блокированные связки. Без этого он не мог начать сопротивляться той части чар Эрагона, которые не давали ему двигаться, но его и так немногочисленные силы быстро таяли. А меж тем Эрагон мягкими поглаживаниями пробуждал в нём желание, медленно, но верно доводя до нужной кондиции.       Желание сопротивляться остатками сил сошло на нет, когда вожделение взяло верх над разумом эльфа, а Всадник начал помогать себе ртом. Он то захватывал губами головку поднявшегося навстречу члена, то, массируя ствол всё быстрее и быстрее, проводил языком по крайней плоти, смачивая слюной ободок. Тело Оромиса вопреки его воле стало отвечать на возбуждающие ласки. Он подался навстречу Всаднику, что-то промычав сквозь стиснутые зубы. Удивительно, но когда мышцы сокращались не по его воле, сдерживающая сила магии Эрагона будто ослабевала. Кажется, Оромис понял, что шанс освободиться от чар есть только в том случае, если он достигнет оргазма. Что ж, придётся смириться с ситуацией и позволить Эрагону… изнасиловать его? Нет, это не похоже на изнасилование. Пусть мальчишка попробует его на вкус, что в этом плохого? В конце концов, он его ученик, думал Оромис. А Арьей они оба действительно увлеклись настолько, что чуть было не стали друг другу врагами из-за неё.       «Ну давай, малыш, - мысленно приказал Оромис, запрокидывая голову от наслаждения. – Я весь в твоём распоряжении. Подари мне свою пылкую страсть, покажи чему научился у карвахолльских женщин»,       Эрагон был открыт ему целиком и полностью, Оромис читал его, словно новую книгу. Отсутствие мысленного барьера означало, что «месть», совершаемая Всадником, не была целиком негативной. Эрагон взглянул на эльфа, не поднимая головы.       «Как скажете, Учитель».       Лежавшие на простыне руки Оромиса вцепились в ткань, когда Эрагон взял в рот его затвердевшее достоинство. Эльф вздрогнул, сдавленно простонав, его дыхание участилось, он зажмурил глаза, желая только одного: чуть больше ласки от своего мстителя хотя бы после того, как всё закончится. Всадник сосал его довольно грубо и неумело, невпопад меняя темп. «Наверное, никогда не пробовал с мужчиной, - подумал Оромис, предусмотрительно скрыв эти мысли от Всадника. – Если хотел выяснить отношения, лучше бы избил. Но, чёрт возьми, он и в постели умеет меня довести!»       «Помедленнее, Эрагон, не спеши», - подсказал эльф. Всадник замер, почти вытащив изо рта блестевший от слюны член Оромиса, и томным взглядом поглядел на Учителя. Ни вслух, ни мысленно не произнёс ничего, просто кивнул и, обслюнив два пальца, ввёл их внутрь эльфа.       Оромис выгнулся, загребая пальцами рук скомканные простыни, зашипел, каждой клеточкой ощущая внутри прелесть желанной ласки. Эрагон, двигая взад-вперёд пальцами, заставлял эльфа чуть ли не метаться в муках блаженства. Одновременно с этим он обхватил губами его яички, посасывая их, ощущая, что и сам возжелал того же: ткань на штанах заметно натянулась, и Всадник спустил их. Высвободив свой жаждущий разрядки член, он сунул под себя свободную руку и начал активно дрочить, не забывая ублажать Оромиса и не спуская жадного взгляда с его колом торчавшего орудия.       Действие сковывающих чар Эрагона ослабевало тем быстрее, чем больше возрастало желание Всадника. Но ни он, ни Оромис уже не думали о магии – они просто наслаждались друг другом.       К двум пальцам Эрагон вскоре добавил ещё один, резкими точками производя фрикции. Колечко сфинктера сокращалось, не позволяя им выйти до конца, затвердевшие яички начали подниматься к налитому кровью члену, который покачивался перед глазами Эрагона. И рот Всадника в какой-то момент сам собой раскрылся и снова впустил внутрь желанную игрушку, погрузив в себя до основания.       Надрочив себя и едва не кончая, Эрагон чуть подтянулся, жадно насаживаясь ртом на пульсирующий орган Оромиса.       «Эрагон!»       Лоб Оромиса покрылся испариной. Всё происходило слишком быстро для него, а эльф хотел, чтобы как с Арьей – подольше, хоть и не с такими яркими ощущениями, которые сейчас дарил ему Эрагон.       «Эрагон, пожалуйста…»       Всадник неистово насаживал себя на его ноющий орган. Желание отдать ему всё, чего он сегодня достоин, распирало Оромиса. Он силился отодвинуть финал, но уже не мог. Когда последним резким движением пальцы Эрагона покинули его нутро, а губы сильно сжали набухшую плоть, тело Оромиса конвульсивно содрогнулось, сквозь тяжёлое дыхание вылетел долгий стон – и губы Эрагона окрасились белым. Всадник блаженно закрыл глаза, с жадностью высасывая и глотая последние капли семени с головки члена Оромиса, пока не выпустил изо рта дочиста отполированный орган.       Оромис лежал с закрытыми глазами, не в силах даже вымолвить «спасибо» своему ученику. Отуплённый нахлынувшим блаженством, освободившим его от земных забот, он не заметил, как жаждущий разрядки Всадник сел ему на грудь, подставив навстречу свой восставший член.       Оромис снова мог двигаться и говорить, но пока не хотел ни того, ни другого. Он и без слов понял, чего хочет Эрагон.       Руки эльфа потянулись к члену Всадника. Оромис взглядом велел лечь на него. Приобняв эльфа за шею, Всадник зарылся руками и лицом в его распущенные серебряные волосы. Широко раздвинутые ноги его сжимали эльфа с боков. Он толкался в стиснутые на его члене ладони Оромиса, будто в него самого, и не стесняясь стонал ему в волосы, чувствуя, что разрядка близка.       Оромис молча сдерживал его грубые толчки, улыбаясь с закрытыми глазами. Опьянённый своей страстью, Эрагон всё крепче сжимал Оромиса в объятьях, всё чаще и чаще стонал. На какой-то миг ему даже показалось, что он сейчас с Арьей. Они оба наслаждались друг другом, словно и не было никаких изначальных мотивов Всадника унизить своего Учителя. В данный момент они были на равных, как любовники или друзья.       Выдохнув стон, Эрагон кончил на живот Оромиса, обмяк и рухнул, измазав себя в собственной сперме. Объятий он так и не выпустил. Последнее, что он помнил, это то, как Оромис перекатился на бок, обнял его и уложил рядом с собой. Проснувшись, Всадник обнаружил, что за окном уже вечер, и что он в постели один.       Снаружи послышались всплески крыльев. Спохватившись, Эрагон вскочил и оделся, но перед тем, как выбежать на улицу, ещё раз поискал глазами Учителя, но его нигде не было.       На вопрос Глаэдра, где Оромис, Всадник ответил, что он в хижине и слишком устал, чтобы выйти и проводить их. Золотой дракон, кажется, поверил, однако долго нюхал воздух рядом с Эрагоном, когда тот садился на Сапфиру.       Когда они летели домой, Эрагон поймал себя на мысли, что зря ревновал. Арья ни за что не даст ему добровольно, а вот Оромис – да. Теперь понятно, почему эльфийка предпочла Тогиру Иконоку. Если разобраться, то всё правильно, ведь сегодня Эрагон понял, как хорош Оромис в постели.       «Думаю, Арья будет не против, если Оромис станет и моим любовником. Да она и не узнает», - промелькнула в его голове торжествующая мысль.       Вдруг Эрагон почувствовал, что в кармане его штанов что-то лежит. Он пошарил там и вытащил кусочек пергамента. Прочёл – и похолодел. На бумаге красивым каллиграфическим почерком Оромиса было написано: «Твоё счастье, Эрагон, что ты просто у меня отсосал, а не выебал. У меня редкое венерическое заболевание, так что на Арью можешь больше не зариться, иначе выебу, и ты станешь таким же. С любовью, Оромис».       После этого всё, что было в желудке у Эрагона, вышло наружу.       С тех пор мстить Оромису он больше не пытался.