×××
У тебя такие нереальные глаза. Светлые-светлые. Волосы чёрные, кудрявые, а глаза — серые. Такого, почти прозрачного, оттенка. И ты не смотришь людям в лица. Я поначалу испугалась того, что ты слепая. Перевелась к нам посреди учебного года. И смотрела… Куда-то выше голов, в бесконечность. Почти не реагировала на внешние раздражители. Не здоровались, не отвечала на вопросы, не улыбалась в ответ. Мне кажется, что тебе всегда холодно. Ты поджимает пальцы и кутаешься в свою вечную джинсовку. Зимой во всех, даже самых теплых, кабинетах сидишь в пуховике. Мне хочется тебя согреть… Ты сидишь за последней партой и отрешённо что-то выводишь в большой общей тетради, глядя куда-то в направлении учителя. На лице рассеянное спокойствие. Я почти верю, что всё хорошо. Я знаю, что с тобой случилось. Это страшно и больно. Я хочу согреть тебя. Можно? Приходишь к нам домой каждую субботу. Моя мама — твой психотерапевт, помогает справиться. Я знаю, ты живёшь неподалеку, в паре кварталов. От этого знания тепло. А тебе? Вы говорите часами. Поначалу ты часто уходила в слезах. И приходила тоже, я ещё удивлялась как ты держишься в школе. И да, я в курсе, что это хороший знак-- ты не запирается в себе и не выпадаешь из реальности. Но видеть тебя такой больно.Холодно?
А потом, в начале зимы, ты попросила меня побыть на сеансе. Я думала, что причиняю дискомфорт, старалась не лезть, а тебе, оказывается, не было неприятно! Ты говорила. О новой школе, об одежде, что хочешь сменить стрижку и покраситься… Ты была почти теплой, почти живой. Смотрела на мои волосы. Не в глаза.°°°
У тебя такие теплые волосы. Как маленький огонёчек. Мое солнышко…Ты согреешь меня?
С тобой я почти не вспоминаю. Почти живу. Я так хочу увидеть твои глаза. Страшно. Холодно. Одиноко. Почему я не могу опустить взгляд ниже? Теплорыжие, со светлыми всполохами. Они напоминают мне камин в бабушкином старом доме. Мне там не нравилось. Я, кажется, рассказывала тебе о своём детстве. Там тоже было холодно — минус двадцать днём. И я сидела у камина, пытаясь хоть чуть-чуть прогнать его. Согреться. Мне нравился тот камин. Я могу говорить с тобой обо всем. Любимые книги, забавные истории из жизни, фильмы, просмотренные на выходных. Тебе интересно? Но я всё ещё не могу рассказать о том, что случилось. Не могу. Не могу... Не могу! Почему это так сложно? Я знаю, что ты знаешь. Твоя мама… Я попросила, чтобы ты знала на что идёшь. И ты со мной. Всё ещё.Согреваешь
×××
Мне иногда кажется, что ещё немного, и ты сможешь опустить взгляд. Посмотри на меня! Давай, ещё чуть-чуть, ты сильная! Приложи ещё немного усилий. Я уверена, ты справишься! Иногда мне не хватает сил… Смотреть как твои нижние веки подрагивают, как напрягается лоб, сходятся брови, поджимаются губы. Тебе почти физически больно. Я вижу. Мне тоже. Вот сейчас. Мы сидим в моём любимом месте — центральной библиотеке. Тут пыльно, тихо, тепло… Ты увлеченно говоришь о позапрошлом лете: солнце, семейная поездка. Так интересно! А потом прерываешься. Нет, ты всё также говоришь о волнах и безумно красивой ракушке, найденной двоюродной сестрой. Но взгляд… Ты снова пытаешься. Начинаешь заикаться и путаться в мыслях, именах родственников. Не замечаешь как случайный танец дельфинов на рассвете превращается в зловещее повествование об акулах, гигантском Марлине и старом рыбаке. Откуда там столько крови? Ты болезненно закатываешь глаза. Сводишь брови, поджимаешь губы. Я слышу скрип зубов, когда замолкаешь. Смотришь на мой лоб. Отчаянно впиваешься светлыми глазами в рыжеватые брови. Почти скользишь к ресницам, но останавливаешься, тяжело дыша, и резко перескакиваешь на шею. Я тебе не мешаю. Не подталкиваю, боюсь спугнуть. Замираю, как те милые белые мышки, которые встречаются с моим ручным змеем раз в неделю. Их испуганные кровавые глазки следят за влажными клыками, как никогда бы никто не смотрел на величайшие проявлениями чистого искусства. Отчаянные сердечки заходятся в таком бешеном ритме, что края животного практически размываются в вибрациях. Джек ни разу не воспользовался ядом. Они всегда умирают от страха. Обычно это ты напоминаешь мне их… И я тоже, боюсь шевельнуться, чтобы не упустить тебя. Пожалуйста, не дыши так часто, закрой глазки, у нас ещё очень много времени впереди. Не торопись. Всё хорошо. Хочется взять тебя за руку, обнять, прижать к груди. Хочу чтобы твой, чуть длинноватый, носик уткнулся в эту самую шею, от которой ты не можешь отвести глаз. Хочу чувствовать твоё дыхание, убедиться что ты такая же теплая и живая, или помочь, если это не так. И я сижу, почти не дыша. Моё сердце бьётся явно не там где должно — слышу его в ушах, ещё немного и этот гул разорвёт барабанные перепонки, испортит хорошие книги моими подорванным мозгами°°°
Веснушки… На твоём лбу их так много… Так это твой настоящий цвет. Такой насыщенный и красивый. Какого цвета твои глаза? Это очень важно. Я должна знать. Не могу. У тебя такие милые брови. Напряжённо сведены, мягкие и круглые, в теплом пыльном закате они светятся, как будто огнем самой жизни. Огонёчек, почему так больно? Ты такая теплая, светлая, чистая. Я хочу прикоснуться к тебе. Хочу чтобы ты согрела меня.Обними меня!
Не вздумай! Резко перевожу взгляд вниз, в шею. Веснушки… Такие милые маленькие пятнышки. Они как твоя собственная звёздная карта, твоей личной вселенной. Хочу дать имя каждой, составить свои созвездия. Можно? Провести аккуратный узор от одной к другой, разгадывая тайные послания природы. Можно?Нет.
Я запачкаю тебя. Плохая. Грязная. Ненасытная. В этом мире не так много света, чтобы тратить его на меня! Когда я была тогда у бабушки, на летних каникулах, там было безумно холодно.Какого же цвета твои глаза?!
Напряжённо слежу за каплей, что срывается с подбородка и чертит речку вдоль шеи. Пот? Слеза? Она извивается, но целеустремлённо ползет к воротнику чёрной футболки. Прикрываю глаза. Тянусь к тебе, немного дрожащей рукой. Ты совсем рядом, если бы захотела, могла бы легко опустить голову мне на плечо, не двигаясь ближе. Но дистанция, всё равно, кажется бесконечным. Твои волосы безумно теплые. Хочется зарыться в них руками, лицом, утонуть в них. Они мягкие, уверена. Может они пахнут гарью? Лесным костром? Солнцем? Ты дышишь очень громко. И близко. Тепло. Я скольжу от шеи к губам, не переставая перебирать твои вопросы. Не представляю, как ты мне это позволяешь, но молю всех известных мне богов, чтобы не останавливала. У тебя мягкие, пухлые, тепло-розовые губы, без следа косметики. Они чуть приоткрыты. От верхней на нижнюю падает лёгкая рассеянная тень, она чуть меньше и темнее. Меня всегда интересовало, как называется эта впадина, между губой и носом. Вроде бы, мне даже отвечали на этот вопрос, но я всё забыла. Как бы то ни было, она у тебя — идеальная. Ровная, чуть засвеченная. А ещё у тебя идеальный нос. Он чуть вздёрнут, маленький, с круглым кончиком и аккуратными симметричномилыми ноздрями. Наши носы разделяет такое маленькое расстояние. Здесь поместится разве что твоя ладошка. Я часами смотрела на неё на сеансах и придумывала названия созвездиям веснушек. Резко перевожу на неё взгляд, беру в свою руку и закрываю глаза. Ты потрясающе теплая, мягкая, нежная. Я уверена, что порчу тебя, пачкая собой, но не могу остановиться. Ты нужна мне больше воздуха. Без кислорода можно прожить пару минут.Ты — жизнь.
Ощущение прикосновения к чужим губам очень сложно описать словами. Это стоит чувствовать. Они такие теплые и живые, приятные. Я пробую твои на вкус и ты шире раскрываешься, подаёшся ко мне. После столь щедрого приглашения, не могу не приступить к исследованию нового мира. Изнутри твои губы ещё мягче. Влажно, тепло и так... потрясающе. Гладкие твёрдые зубы. Дразняще провожу по острым клычкам, и глухо постанываю, ощущая давление. Ты хочешь меня укусить…или поторопить? Провожу по нёбу и, наконец, встречаюсь с тобой. Ты настойчиво и нежно гладишь меня снизу вверх. Обнимаешь мою руку своей, поглаживая, успокаивая. Хотя я чувствую что сама дрожишь. Почему? Тебе не нравится? Не хочешь меня обидеть? Желаешь чтобы всё остановилось? Резко отшатываюсь, устремляя дикий взгляд в пол. Я грязная. Я тебя запачкала. Теперь ты утонешь и замёрзнешь. Я не хочу чтобы ты гасла!Пожалуйста…
Ты меня… обнимаешь. Не смеёшься, не раздражаешься реакции, не уходишь, чтобы после игнорировать в коридорах — а с какой-то маниакальной осторожностью притягиваешь к себе, как будто я нечто безумно драгоценное и запредельно хрупкое. Ласково проводишь по спине, от чего я почти не вздрагиваю. А обычно на меня накатывает даже от маминого приближения ближе чем на два метра. Твоя футболка очень приятная на ощупь. А от волос пахнет дымом и хвоей. — У тебя очень странный шампунь. — Хах, наверное.-- Я заставляю тебя переживать. И пачкаю. Оттолкни меня, я ведь только мешаю, а сама не уйду, потому что ты слишком теплая. Я не выдержу!×××
Я думаю это красиво. То, как мы выглядит со стороны. Она — вся такая светлая, прозрачная, с черными кудрями, что сливаются и текут по моей тёмной футболке, я — горячим солнцем возвышаюсь над ней, глажу по спине. Прижимаю её, как самое ценное на этой планете. — Маленькая моя, всё хорошо. Я защищу тебя, согрею, всегда буду рядом. Я здесь — ничего не бойся.°°°
Ты так близко. Шепчешь такие потрясающие вещи. Хочется верить. Но я не могу… Даже ты не всесильна — и я опять погружаюсь в привычные глубины. Запах тины и гнили перекрывает восхитительный твой. Тёплый свет постепенно синеет и резко гаснет. Пыльный воздух пропитывается сыростью. Я как-будто снова падаю в трясину. Нечем дышать, мокро и безумно холодно. Жуткие прикосновения чувствуются на каждом участке кожи. Они совсем не согревают, скорее пачкают чем-то, от чего никак не отмыться. Я знаю что сейчас задыхаюсь и пытаюсь собрать с себя кожу. У меня очень давно все руки покрыты шрамами от собственных ногтей. Ты, с профессиональной расторопностью, ориентируешься в том, как вести себя во время моих приступов. Осознаю себя уже на диване, лёжа. Рубашка расстёгнута на верхние пуговицы, у юбки распущена молния, хоть и не снята. Голова повернута к тебе, и я с замиранием вглядываюсь в обеспокоенные нежные глаза. Карие. С тёмной окантовкой по краям радужки, они загораются к центру. В них отражаюсь я, книжные полки, подоконник с облезлым вазоном, окно — параллельная вселенная. Загнанно дышу, пытаясь увидеть в ней страх, осуждение, отчуждённость, жалость. Так… ты со мной? Тебе не противно? Правда согреешь? — Прости, я поторопилась. Мне не стоило, наверное, тебе отвечать. Я спровоцировала приступ… Ты так отчаянно оправдывается, будто не знаешь, что они у меня минимум пять раз в неделю (и это только последний месяц прослеживается заметное улучшение). Не надо, я действовала полностью осознанно. А ещё, когда смотрю в твои глаза мне вообще </i>не холодно</i>, окружающее пространство светлеет. — Перестань. Я знала на что шла и совершенно не жалею. — Вру. Я тебя запачкала. И не могу остановиться. Я всё ещё смотрю в твои глаза и вижу лесной костёр. Сожги меня×××
Твоими глазами на меня смотрят вековые льды. Этот цвет окружает животных, навечно погребённых, среди вневременного холода. Прозрачный, с лёгким синеватым отливом, и безнадёжно мёртвый. Иногда мне кажется, что это уже точно нельзя исправить. Просто потому что некромантия в нашем мире не работает, а исцелить разорванную в клочья душу не смогут даже сильнейшие из демонов. И тебя не согреть -- меня не достаточно Да, твои приступы всё реже и короче. Похоже тебе действительно становится лучше. Но как же тяжело! Держать себя в руках. Не подходить. Не провоцировать. Я ведь правда могу тебя коснуться. Ты совсем как тот дикий котенок, что шипел на всех и никому не давал приблизиться. Я тогда смогла его зачаровать: кошки успокаиваются от мягких плавных движений и прикрытых глаз. Почему ты не котенок?! Строптивый пушистик с белыми носками разной длины и светлыми глазками. Но ты вздрагиваешь от любого движения, не шипишь, а захлопывает створки и дрожишь внутри, мой нежный и ранимый моллюск. Глупости. На самом деле ты потрясающе сильная. С твоим опытом никто бы не справился также хорошо. Я просто хочу чтобы ты поправилась поскорей. Чтобы у меня был шанс. Ты сейчас так уязвима, не думаю что когда-либо отвыкну от гиперопеки над тобой, снежинка. Вы, крошечные ледяные кристаллы, такие хрупкие, что я каждый раз теряюсь. Но и такие сильные: каждый раз, когда вам ломают хребты вы просто идете дальше, переплавляется во что-то новое и неповторимое.