Рассвет потухших грёз

– …Думаю, тебя заинтересует моё предложение. Девушка подняла на него взгляд, в котором смешалось удивление и недоверие. Как всегда по его виду ничего нельзя было прочесть. Расслабленная поза была внешним отвлекающим приемом, и розоволосая это знала. Что-то не нравилось ей в его взгляде. Что именно, куноичи не могла понять. Не могла прочесть его мысли о карандашном наброске её сокомандника, которого поставили на замену Саске. Учиха же пытался найти ответ, почему именно его она рисовала. Даже не родителей, не Наруто, а его. Неловкое молчание затянулось. Ни он, ни она не спешили начинать разговор по своим причинам. Даичи беззаботно лежал в своей кроватке, играя с подвешенными над ней игрушками. Мелодичное позвякивание вносило некую сумятицу в мысли взрослых. Сакуре казалось, что если пройдет ещё хоть одна такая напряженная минута, то её нервы лопнут подобно уж сильно натянутой струне. - И что же это за предложение? – куноичи осторожно села на стул вполоборота к собеседнику, чтобы так же было удобно следить за сыном, кроватка которого находилась недалеко от кресла, в котором сидел нукенин. Харуно немного боялась предстоящего разговора, ведь Учиха не будет просто трепаться с ней о погоде или политических делах. Также ей пришлось признаться самой себе, что боится и самого бывшего сокомандника, потому что совершенно не знала, что от него можно ожидать. - Ты ведь не знаешь ничего о планах Тоби, верно? – Саске говорил спокойно, отлично управляя своими эмоциями и совершенно не давая никаких намеков на то, что на самом деле творится у него в душе. Чёрные глаза не казались такими темными из-за отраженного в них солнечного света. На несколько мгновений девушке показалась, что в них даже нет привычного льда презрения и безразличия. - Нет, не знаю, - подтвердила зеленоглазка. – Абсолютно ничего. - Относительно Даичи я тоже ничего не знаю, - нукенин чуть повернул голову в сторону малыша. От этого матери вдруг захотелось забрать сына к себе, чтобы укрыть от всего. В последнее время она все чаще задумывалась о побеге, но никак не было подходящих моментов, а рисковать она не смела. Брюнет видел все её переживания как на ладони и смог успокоиться. Теперь он хоть немного, но представлял, что от неё можно ожидать. – И именно это приводит к выводу о том, что ребёнок либо ему не нужен, либо он нашел для него «применение». Он зашел уже слишком далеко и перестал посвящать меня в свои планы. Очевидно теперь у нас другие цели. - И какая же у тебя цель? – отчего-то сейчас Сакура чувствовала перед ним смущение. Все негативные и отрицательные мысли об отступнике исчезли. И девушка не знала, что на неё так повлияло: старое чувство, накрепко укоренившееся в душе, недавние ночи или его спокойно-снисходительный тон разговора. - Возродить клан, - коротко ответил парень. Он не знал, станет ли она ещё задавать вопросы или будет молчать, поэтому просто ждал. - То есть ты больше не хочешь нападать на Коноху и убивать старейшин? – уточнила Сакура тихо. - Да, - его ответ странно подействовал на розоволосую. Она чуть опустила голову, расслабляясь. Куноичи показалось, что у неё камень с души упал. Наконец-то её родным и друзьям не будет угрожать опасность с этой стороны. Со стороны Учихи Саске. Да, сейчас идет война, в которой вероятно мог кто-то погибнуть из близких ей людей, но все-таки стало чуточку спокойнее. - Но что ты хотел предложить? – этот вопрос Сакура не хотела оставить без ответа. Они как-то ушли от главной темы разговора, хоть куноичи и знала теперь, что это напрямую будет касаться Даичи. - Обеспечение безопасности тебе и Даичи, - Саске стал внимательно вглядываться в глаза девушки, - с условием того, что ты пойдешь со мной и всегда будешь находиться рядом. Харуно приоткрыла рот в попытке что-то сказать, но что она хотела сказать, даже сама не разобрала. С осознанием его слов в голове сразу же появилась тысяча вопросов, мысли вихрем закрутились, сцепляясь в единый ком. Эту ситуацию ей было необходимо проанализировать. Очевидно, Саске подозревает, что Обито теперь хочет избавиться от наследника, что не нужно ему самому. Но так ли это на самом деле? Сакура вспомнила свой последний разговор с шиноби в маске. Тогда он просил у неё прощения и вскользь упоминал Даичи. Неужели он и правда собирается их убить? Но для чего тогда надо было тащить её в особняк и держать всё это время, чтобы потом просто избавиться? Всё это как-то не состыковывалось. Сакура чуть нахмурила брови, пытаясь представить в голове всю картину прошедших событий. Никаких особых зацепок не было. Она совершенно не знала, что можно ожидать от Учих. Ни от одного, ни от другого. С одной стороны Саске предлагает то, что так нужно ей – безопасность жизни сына, но для чего ему это? Ответ находился лишь один – он признал Даичи, как наследника, и решил, что мальчик положил начало восстановлению клана, а она нужна для того, чтобы вырастить его. Но куда он собирается идти? Уж точно не в Коноху. Выходит, что если она добровольно согласится пойти с ним, то уже станет не пленницей в руках у преступника, а настоящей отступницей, подобно ему, будет жить вдали от дома и родных. Тогда они все будут в розыске, придется постоянно убегать. И что тогда Саске подразумевает под безопасностью? А с другой стороны, что будет, если она останется здесь? Ведь, правда, Обито не говорит о том, что её ожидает в дальнейшем. В каждом варианте выбора есть свои достоинства и опасности. Девушка приложила пальцы к вискам, стараясь не поддаваться волнению и смятению, что окутало сердце. Больше всего она хотела, чтобы с её сыном было всё в порядке. Ведь она виновата, что с самого рождения он в опасности, что у него не будет нормальной полноценной семьи, но также ей не хватало родителей, родного дома. Мама и папа не знают, что с ней, потому что она ушла молча, ни о чем не предупредив. Вряд ли Хокаге что-то им разъяснила. Они не смогли бы понять серьезности всей ситуации. Сакура знала, что поступила подло по отношению к ним, к Наруто, она хотела исправиться, попросить за все прощения. Наверное, мама пролила уже много слез, и не надеясь, что дочь вернется. Она очень хорошо её понимала теперь. Когда у неё самой появился ребенок. Теперь розоволосая хотела за многое извиниться перед родителями. Родители, близкие, дом или сын? Харуно ненавидела сейчас себя за то, что заварила всю эту кашу. Времени, кажется, много прошло в раздумьях, но Саске все это время молчал, не мешая ей. Сам он уже знал, что будет, что бы она не решила. - А что будет, если я откажусь пойти с тобой? – запустив пальцы в волосы и сжав их, спросила пленница, посмотрев на нукенина. - Если ты подумаешь лучше, то поймешь, что это глупо и неразумно, - Учиха предполагал этот вопрос. Он знал, что она будет сомневаться, ведь на кону стоит вся её будущая жизнь. Сейчас он специально не настаивал, чтобы посмотреть, что она решит. - Почему? – Харуно не хотела больше ломать голову. - Потому что оставаться здесь равносильно самоубийству, а в деревню ты вернуться не сможешь. - Рано или поздно, но я все же смогу сбежать вместе с сыном, - тихо возразила Сакура. – Невозможно вечно следить за человеком, предугадывать каждый его шаг. - В Конохе ты уже не будешь восприниматься, так же, как и раньше, - нукенин открывал ей реальную картину, - на тебя будут смотреть с недоверием, потому что слишком долго пробыла в плену у преступников и вернулась с ребенком. Ребенком преступника. Так будут считать люди. Они не хотят ничего понимать. А как, думаешь, отреагируют старейшины, если узнают, что ребенок Учиха? Ты будешь под постоянным надзором, не имея никакой свободы и это в лучшем случае, - брюнет говорил негромко, спокойно, и будто убеждая, гипнотизируя. Он бы с легкостью смог «убедить» её с помощью шарингана, но это было бы слишком легко и неразумно. Так проблема останется наполовину нерешенной. - Но… но… - девушка хотела возразить ему, сказать, что такого не будет, но все же понимала, что так пытается переубедить себя. Грудная клетка словно сжалась до минимальных размеров, пытаясь раздавить сердце и легкие. На глазах появилась соленая влага. Ей так хотелось сейчас, чтобы её защитили так же, как и в детстве, чтобы не дали в обиду. Только вот теперь она не ребенок, а уже мать, и несет ответственность за его жизнь. - И ты думаешь, что наши недавние две ночи прошли бесследно? – его вкрадчивый голос за спиной заставил пленницу вздрогнуть и обнять себя за плечи. – Уверена, что через девять месяцев не родишь ещё одного Учиха? - Ты… ты сделал это для того, чтобы быть уверенным, что я пойду с тобой? – голос розоволосой дрожал. После его слов она поняла, чего он тогда добивался. Девушка часто заморгала, чтобы прогнать подступившие слёзы. Ей не хотелось вновь казаться слабой. - Да, - парень видел, в каком она состоянии. Он стоял за её спиной, но предполагал, что сейчас она либо плачет, либо пытается сдерживаться. – Ты слишком сильно привязана к Конохе, и мне нужна гарантия того, что ты при первом удобном случае не перережешь мне горло. Пусть Хокаге и поняла всю твою ситуацию в тот раз, поймет и во второй, но как она будет тебя защищать от остальных? Сейчас война, и ей явно будет не до тебя. - Скажи… я нужна тебе лишь для того, чтобы вырастить наследника и родить ещё одного ребенка? Так? – Сакура, не поворачиваясь к нему лицом, ждала ответа. Когда он подтвердит это, она, отбросив все сомнения, пойдет за ним, понимая, что только так сможет уберечь своего ребенка. Пленница не была уверенна в том, что не забеременела снова. Рисковать больше она не могла. Саске молчал. Не спешил отвечать ей. И это пугало зеленоглазую. Почему он сразу же не подтвердил её слова? Почему? Зачем он снова мучает её? Саске молчал, потому что и сам не знал точного ответа. Да, она нужна ему, чтобы быть с Даичи пока он не сможет обходиться без матери, да, возможно она родит ещё одного ребенка и не умрет при этом. Но только ли это? Брюнет знал, что уже не только это. Благодаря ей, он не будет в одиночестве. Не будет пустоты. Учиха не знал, как это возможно, но он привязался к ней. Тогда, когда мог лишь мимолетно наблюдать за ней, когда она гуляла с Даичи, или когда он, скрыв чакру, следил за ними в окно. Потом те две ночи, перевернувшие всё с ног на голову. Он снова увидел, что она всё-таки любит его, хоть и стала это скрывать. Нукенину хотелось, чтобы она принесла спокойствие в его жизнь, и ещё поэтому он хочет защищать её и сына. Сакура теперь не безразлична ему. Это он хорошо понимал. Девушка резко обернулась не в силах больше ждать. Как он и предполагал, в её глазах стояли слёзы, губы сжались в полоску, плечи дрожали. Учихе совершенно не хотелось отвечать на вопрос, с которым он ещё сам не разобрался, поэтому он молчал. - Я хочу домой, - шепотом произнесла зеленоглазка, опустив голову. Брюнет нахмурил брови, даже не удивившись наивности фразы, произнесенной бывшей сокомандницей. Протянув руку, он провел по растрепавшимся волосам. К его удивлению, она не отстранилась, не отошла, словно бы вообще ничего не заметила. – Когда мы уходим? – вопрос прозвучал как-то резко в установившейся тишине. Никто из этих двоих даже не заметил, что ребенок уснул. - Сегодня, ближе к полуночи, - парень положил ей руку на плечо, зажав между пальцами розовые пряди. – Суйгецу, Карин и Джуго смогут нормально пройти большое расстояние? - Всё зависит от них. Я сделала всё возможное. Немного только подлечу Джуго, - Харуно старалась унять дрожь в теле и не смотреть в глаза Саске. Осознание того, что она, возможно, очень нескоро сможет вернуться домой, давило тяжелым грузом. - Тогда к полуночи ты должна успеть собраться и собрать Даичи, - нукенин не понимал, почему она никак не реагирует на него. Раньше стоило ему подойти, как она сразу же чуть ли не убегала. Глупая, наивная девчонка, которая старается просто убежать от проблем. Ей нужен тот, кто будет защищать её. Наруто справлялся с этим более или менее, теперь же его черед. Почему-то сейчас она стала казаться ему ещё меньше и беззащитней, как тонкая травинка в бурю, гнущаяся на ветру. Саске хотел бы отбросить свои маски безразличия и сказать, что она и Наруто - это единственные люди, связь с которыми ещё жива, но страх того, что она ему не поверит, сковывал. Для окружающих он безжалостный шиноби, без чувств и эмоций, но спустя столько лет понял, что ведет себя очень глупо, обрекая на пожизненные страдания. - Да, я могу идти? - Сакура посмотрела ему в глаза и чуть склонила голову набок. Саске убрал руку с плеча, позволяя розоволосой отстраниться. Она, словно очнувшись, быстро отошла от брюнета, пряча глаза. - Иди, - коротко бросил Учиха и вышел из комнаты, жалея о несказанных словах. *** Тихая звёздная ночь. Свежесть скопилась в воздухе, остужая разогретую за день землю. Прозрачный пар легко стелился у земли, создавая некую иллюзию призрачности. Деревья шелестели кроной на ветру, образовывая звуковой фон всей этой картины. Черные силуэты быстро перепрыгивали с ветки на ветку, почти не издавая никакого шума. Теплые плащи были плотно запахнуты, не давая сырости подбираться к коже. На лицах ниндзя поселилась сосредоточенность. Ограниченное время – большое расстояние. Нет права на ошибку. Саске находился ближе к Сакуре, которая держала на руках ребенка, плотно запеленатого. Девушка настояла на своем и сына никому давать не хотела. Пищевые пилюли, что она приготовила и приняла, должны будут на достаточное время обеспечить ей отличную физическую форму, а что будет потом уже неважно. Учиха знал, куда они направляются. Об этом убежище Обито не знает, и если они доберутся туда вовремя, то будут в безопасности на очень даже длительное время. Только вот какой-то червячок сомнения всё-таки точил душу брюнета. А именно нечаянно брошенная розоволосой фраза… «Я хочу домой»… Её, и правда, ждут, в отличие от него. Она там нужна многим: как близкий родной человек, как медик. На войне она бы уже многих спасла, но он эгоистично пытается оставить её подле себя. Наруто наивно надеется, что в нём всё-таки проснётся совесть, и он её вернет. Узумаки не верит, что его друг может пасть так низко, чтобы отобрать у кого-то абсолютно всё. В мыслях четким изображением крутилась картинка её ярких глаз, покрытых пеленою слёз. Она так и не уронила ни одной слезы, пока он был в комнате. Как всегда хочет казаться сильнее, чем есть на самом деле. Противоречия разрывали душу нукенина. Он снова делает что-то неправильно. Снова потом может жалеть о случившемся. До сих пор не может простить себе смерть Итачи. Как бы поступил брат на его месте? Итачи во много раз был мудрее его, лучше, сильнее, он столько сделал для блага людей, столько страданий перенес в своей жизни, чтобы другие жили счастливо… Брат, в отличие от него, не был эгоистом. Однако Саске не мог так просто отпустить человека, к которому привязался, с которым хоть как-то, но может видеть будущее без страданий. Наверное, только из-за этого он должен её всё-таки отпустить домой. Учиха, отпрыгнув в сторону, подхватил Сакуру на руки и резко изменил направление движения. Спустя несколько мгновений остальные сделали тоже самое. Все в ожидании смотрели на командира, не понимая его действий. - Саске, что ты делаешь? – Суйгецу подскочил ближе, задавая вопрос, интересующий всех. – Мы движемся по направлению к одному из лагерей Альянса. Причем к одному из главных лагерей. Нам и так надо пройти в непосредственной близости от него, а тут ты собираешься идти напролом? Темноволосый, все ещё держа Сакуру на руках, смог почувствовать, как бешено у неё забилось сердце. Скорее всего, она поняла, что он собирается делать. - Нам надо туда наведаться, - не сбавляя скорости, ответил командир. Больше вопросов никто не решался задавать. Потому что знали, что ответа на них не получат. Учиха понимал, что потом пути назад не будет, что больше она не будет с ним, если он уже скоро отдаст её. До Альянса путь был недалекий, однако пройти им надо будет осторожно, чтобы не попасться постовым и потом выбраться. Саске уже тихо ненавидел эту ночь. Ненавидел её люто, осознавая, что снова потеряет дорогих людей. Волнение никак не отразилось на его лице, он также смотрел вперед, держа на руках мать с ребенком. Сомневаться в своем решении он не хотел. Просто устал, надоело. Звёзды очень тускло освещали землю, вместо месяца, который исчез с небосклона и только начнет расти на следующую ночь. Несколько людей, скрепленных невидимыми нитями, остро чувствовали беспокойство на душе, находясь на расстоянии друг от друга. Один из них, покинув душное для него помещение, решил прогуляться. Бессонница стала часто наведываться к нему. И не только к нему одному. - Хината, тебе тоже не спится? – Наруто, окинул взглядом стоянку Альянса. - Да, Наруто-кун, - брюнетка, обернувшись, кротко улыбнулась. В последнее время ей не часто удавалось видеть его, но сейчас, пока враг не наступает, они оба были свободны. Девушка даже научилась не заикаться при Узумаки и не падать сразу в обморок. В какой-то степени её закалили последние сражения, где приходилось видеть много смертей. Она понимала, что может также погибнуть как и брат. Но просто так умирать не хотелось. Хотелось, чтобы он узнал всё-таки о её чувствах. - Хината, - нерешительно протянул блондин, - я тут думал над одним вопросом. - Над каким, Наруто-кун? – Хьюга снова посмотрела на ночное небо, смущаясь. - Если вот долго любишь человека, буквально видишь в нём весь свой мир, а потом, - парень сделал паузу, - а потом просто понимаешь, что с тобой она никогда не будет, потому что нужна другому, и ты отпускаешь её понемногу. Значит ли это, что ты любил не по-настоящему, что те чувства были обманом? - Я не могу говорить точно, - Хината опустила голову, - но думаю, что не стоит сомневаться в своих чувствах. Когда делаешь что-то ради других, то это замечательно, но при этом ты можешь чувствовать себя несчастным. Наверное, человек, который жертвует чем-то ради других, обязательно потом найдет счастье. Так должно быть. - Хината, а то… что ты сказала тогда, - Наруто внимательно посмотрел на подругу, - это правда, да? - Да, правда. Тогда я думала, что Пейн убьёт меня, поэтому и сказала, - после тихих слов куноичи установилось неловкое молчание. Каждый думал о своём, но мысли все же были схожи. - Я пойду прогуляюсь, - Узумаки, широко улыбнувшись, перемахнул через перила. - Наруто-кун, будь осторожным, - брюнетка обеспокоено распахнула глаза. – За пределами лагеря могут быть вражеские лазутчики. Тебе не стоит рисковать собой. - Всё будет хорошо, Хината, - блондин чувствовал, что уже совсем по-другому начал относиться к этой скромной девушке. Да, он сравнивал её с Сакурой, понимал, что она полная её противоположность, но… её забота как-то по-особому согревала его. Парень понимал, что он не сможет быть с Сакурой, даже если она и вернется в деревню, то, скорее всего, не подпустит к себе никого. Она нужна Саске. А Наруто нужна девушка, которая сможет принять его со всеми недостатками. Такая девушка, как Хината. - Пожалуйста, возвращайся скорее, - куноичи перегнулась через перила, чтобы не кричать. - Я постараюсь, - Наруто, подпрыгнув, чмокнул брюнетку в щеку и тут же унесся в неизвестном направлении. Он и сам толком не понял, что на него нашло. Прогулка, как и ожидал Узумаки, не принесла ему никакого спокойствия. Наоборот, что-то шевелилось в душе, заставляя подольше задержаться в лесу на поляне, на довольно приличном от лагеря расстоянии. Ночь, хоть и безлунная, но звездная, была на удивление ясной и прохладной. Шиноби уже начал порядком замерзать, как ощутил странное чувство. Чувством присутствия чакры это назвать было нельзя, и с каждым мгновением оно всё усиливалось, пока на поляне не появились тёмные силуэты. Пятеро человек появились бесшумно и, судя по этому, являлись ниндзя. - Кто вы такие, даттебайо? – нахмурив брови, блондин стал вглядываться в лица людей, но из-за темноты ему ничего не удалось рассмотреть. - Наруто? – до боли знакомый голос будто бы резанул по ушам и сердцу, заставляя последнее с бешеной скоростью перегонять вскипевшую кровь. - Сакура?