Неотвратимое

Это с самого начала было странным стечением обстоятельств. Кисэ в тот день был на съёмках в Токио и, возвращаясь домой, случайно столкнулся с Куроко на вокзале. Кто бы мог подумать, ведь им нужно было ехать в совершенно разных направлениях! Кисэ увязался за Куроко-ччи, в красках описывая, как он соскучился за те две недели, что они не виделись. Его даже не волновало особенно, что его не слушают — не прогоняют и ладно. То, что Куроко в этот момент направлялся в гости к Кагами, чтобы обсудить предстоящий матч, никого из них не волновало тем более. Зато это очень заволновало Кагами. Открывая дверь в одних трусах, он рассчитывал увидеть лишь Куроко, который в раздевалке ещё и не такое видал. Но показаться в таком виде перед Кисэ он вот уж точно не хотел. С одной стороны, чего ему стесняться? С другой стороны, эксгибиционистом Кагами не был, и вот так вот запросто щеголять полуголым перед едва знакомым человеком — тем более, этим икеменом — не хотелось совершенно. Он бы сам себе не признался, что, будь на месте Кисэ любой другой незнакомец, Кагами так не суетился бы. Только он поднимал в душе Тайги волну необъяснимого желания сбежать и спрятаться, только его взгляд так пугал и притягивал одновременно. Из духа противоречия Кагами едва не решил так и остаться в одном исподнем, но потом взял себя в руки и натянул домашние шорты. Как ни странно, ни Кисэ, ни Куроко его душевных метаний не заметили, но всё равно было неловко. Гости засиделись допоздна. Куроко чувствовал себя как дома, а Кисэ, похоже, было всё равно, в какой обстановке наслаждаться его обществом. Развлекались как могли: играли в приставку, смотрели боевики, а потом и записи матчей, обсуждали команды других школ. Постепенно перешли на Тоо и Аомине. Эта тема захватила всех троих, окончательно сводя на нет всю стеснительность и неловкость. Потом Кагами готовил ужин, а Кисэ беспрестанно его подкалывал. Особенно его фартук в мелкое сердечко, который, вообще-то, ему Алекс своими руками сшила. Разморённый вкусным ужином и теплом, Куроко уснул, а Кагами с Кисэ ещё долго разговаривали. Даже странно, Тайга ведь был не любитель продолжительной болтовни. Но с Рётой было интересно. Благодаря своей способности, он мог любую технику любого игрока разобрать до мелочей, подметить все слабые и сильные стороны и продемонстрировать почти идеально точно. Он то и дело подскакивал, чтобы показать то или иное движение замедленно. В эти моменты его тело плавно извивалось и выгибалось по-всякому, так, что Кагами даже становилось неловко от того, что он так пялится. — Кагами-кун, я не смогу сегодня остаться, — неожиданно вклинился в разговор сонный Куроко. — Я только что вспомнил — у меня на завтра доклад не доделан. Я хотел взять его сюда, но забыл дома. Кисэ-кун, ты можешь меня подменить? — Что? Не надо! — вскинулся Кагами. — Идите оба домой. — Подменить? О чём ты, Куроко-ччи? — удивлённо спросил Кисэ. — Кагами-кун не может спать в ночь перед игрой. — Куроко, хватит. — Не может спать? Кагами-ччи, это так мило. — Заткнись, придурок! — Ты ведь свободен, Кисэ-кун? Побудешь с ним? Кагами-куну спокойнее в компании с тем, кто любит баскетбол. — Куроко! — Конечно же, побуду! Я окружу тебя заботой, Кагами-ччи, ты рад? — Тогда я пошёл, Кисэ-кун, Кагами-кун. — Ой, времени-то уже сколько. А поезда ещё ходят? Тебя проводить, Куроко-ччи? — Эй, Куроко, этого придурка забери с собой! — Зачем же так грубо? Я ведь с радостью согласился присмотреть за тобой! — А я тебя об этом просил? Эй, Куроко! — Ой, похоже, Куроко-ччи уже ушёл. Тайга прижал ладонь к лицу и промычал что-то, похожее на «заштомнеэтовсё». Но уже через полчаса был вынужден признать, что присутствие Кисэ действовало на него умиротворяюще. Пока он рассказывал что-то про своего семпая, Кагами начал клевать носом. Он даже задремал и посмотрел короткий бессмысленный сон, когда его разбудило чужое прикосновение. Тайга открыл глаза и невольно подался назад, вжимаясь в спинку дивана. Над ним навис Кисэ, одной рукой упираясь в стену за его головой, а второй опершись на его голое колено. — Ты чего? — хрипло спросил Кагами, невольно дёргая ногой, отчего пальцы Кисэ проехались по коже и влезли под шорты. Это было так странно. Смущающе-интимно, но… а, чего уж там. Это было приятно. Хотя, всё-таки больше смущающе, хотелось отпихнуть Кисэ и откатиться на другой край дивана. Кагами слышал стук собственного сердца в оглушающей тишине, и ему казалось, что Кисэ сейчас тоже услышит и снова будет подкалывать. «Поесть бы», — подумал он невпопад, разглядывая ключицы в вырезе футболки Кисэ и с трудом сдерживая совершенно идиотское желание вцепиться в них зубами. — У тебя такое выражение лица забавное во сне, — тихо сказал Кисэ и наклонился чуть ниже, обдавая Кагами тёплым дыханием с запахом апельсина. А потом моргнул, смущённо улыбнулся и добавил совсем другим тоном: — Есть хочется. И всё очарование разом спало. В тишину ворвалось бормотание телека, стук у соседей за стеной, шум машин и поездов с улицы. Сбитый с толку Кагами поднялся с дивана, умирая от неловкости и старательно отводя взгляд. — Я как раз собирался приготовить что-нибудь. Кисэ хлопнул в ладоши и улыбнулся: — Как мне повезло. — Ммм, нет. Не очень, — отозвался Кагами, печально рассматривая пустой холодильник. С этими гостями он совершенно забыл, что собирался сходить в магазин, ведь на троих человек он не рассчитывал, когда закупался в последний раз. — Может, я сбегаю? Есть поблизости круглосуточный? — прозвучало прямо над ухом. Кагами нервно дёрнул подбородком. Он даже не заметил, когда Кисэ успел подкрасться к нему со спины и заглянуть через плечо. Привыкший смотреть опасности исключительно в лицо, Тайга развернулся к нему, нос к носу. В том, что Кисэ Рёта опасен, он не сомневался. И сейчас, когда он был так близко, все инстинкты Тайги кричали о близящемся непоправимом чём-то, название которому он никак не мог придумать. — Или чёрт с ним, мне всё равно после семи есть нельзя, — улыбнулся Кисэ, внаглую укладывая руки на плечи Кагами. — Куда я пойду, когда ты на меня так смотришь, как будто хочешь поцеловать? Тайга задумался на мгновение и кивнул. Что толку отпираться, если тебя уже раскусили? Особенно, когда твоё желание взаимно. Кагами дёргано наклонился вперёд, ткнулся губами куда попал. — Так не пойдёт! — возмутился Кисэ. — Целуй как следует. — Раз ты такой умный, сам и целуй! — Ой, Кагами-ччи, ты не умеешь, что ли? Вот уж не думал, что мне достанется твой первый поцелуй. — Заткнись, Кисэ. — Ну-ну, не надо быть таким грубым. — Да давай уже! Кагами прижал его к себе, обхватив одной рукой за шею, а второй за пояс. Как будто придушить хотел. — Какой страстный, — усмехнулся Кисэ. — Итадакима-ас. Когда, много позже, они наконец-то отлипли друг от друга, Кагами понял одно. Целоваться у открытого холодильника было тупой идеей, потому что он отморозил себе задницу. А ещё он придумал название тому неотвратимому чему-то. Оно начиналось на букву «л», и Кагами скорее согласился бы завтра все четыре тайма просидеть на скамье запасных, чем сказать это вслух.