***
В общем-то подобными заходами блистал только командир «Белых драконов». Но остальные старательно компенсировали их отсутствие собственными привычками, характером и просто, очевидно, неистребимой любовью к разговорам на повышенных тонах. «Белые драконы» были слишком шумными для эльфского слуха. Настолько, что Йорвет начинал думать, будто свое прозвание они получили за то, что не заметить их так же сложно, как пресловутого дракона над лесом. Он спасался от них, уходя в горы — к счастью, пока отряд оставался на месте, а потому Йорвет точно знал, куда возвращаться. Безусловно, подобные вылазки были не просто прихотью (и желанием сохранить слух невредимым). Для людей Айрин он сам, без спроса возложил на себя обязанность по поимке дичи для отряда: все равно каждый день кто-то назначался проверять капканы и устанавливать новые, а он это делал в разы быстрее и лучше. Опыт. Его самоволие командир «Белых драконов» проигнорировала так же, как демонстративно не замечала подначек и откровенного недовольства ею тройки самых молодых членов отряда. Ее же помощник Иглай только и был рад, что теперь, когда капканы ставились с учетом всех повадок зверей добычи стало значительно больше, и без лишних споров закрепил за Йорветом эту задачу. Но для него самого она была заключена в другом. Он искал следы своего отряда. Если он здесь все же когда-либо был. Все же чем дольше Йорвет исследовал тропки, расширяя взятые у ар карты, тем все тверже убеждался в мысли, что так свезло только ему. Как бы скрытно даже самая маленькая группка себя ни вела, она так или иначе оставляет следы. Самые обычные, от сапогов, или же расчищенные под шатры и костер полянки, выглядящие не по-настоящему опрятными или же наоборот слишком хаотично замаскированными под естественность. Места, где долго находились стоянки, начинает обходить дичь, там удивительно мало остается грибов и различного рода кореньев, по сравнению с остальным лесом, а всевозможные ягодные кустарники обклевывают «птицы». Опытный следопыт сразу подметит подобные детали. Как и эльф, и охотник на нелюдей. Но все, что Йорвет находил — лишь следы лагерей местных партизан и карателей да места их стычек, которые разоблачались в ходе расспросов «Белых драконов». Или же не разоблачались и становились новой зацепкой, помимо обломка скоятаэльской стрелы, принесенного однажды Ари из леса. Пока все же Йорвет не терял надежды. Вернувшись с очередной вылазки ни с чем, кроме подбитой косули, он знакомой тропкой свернул к схрону. Рыжая лекарская девица, стоило ему войти, тут же испуганно встрепыхнулась. И без того подрагивающие руки едва не выронили флакон, в который она разливала снятое с огня варево. Сидящая неподалеку Айрин на это закатила глаза и тихо вздохнула, покачав головой и углубившись в изучение карты. Девица… как там ее?.. Тана вжала голову в плечи и суетливо отвернулась. Любовница Иглая, Кера, что-то стряпавшая у огня, лишь приветливо махнула рукой, а точивший меч подслеповатый Фаиль даже не обернулся, видимо, не расслышав его шагов. — Что-то ты долго в этот раз, — недовольно хмыкнула, не поднимая головы, Айрин, устало потерев переносицу. Вздохнув над картой, она все же посмотрела на него, уронив с лица руку, которой тут же принялась раздраженно барабанить пальцами по коленке, и, едко хмыкнув, уточнила: — Или ты вообще не спал и с ночи по лесу гуляешь? Йорвет небрежно сложил косулю неподалеку от Керы и, получив в ответ быстрый кивок, хмыкнул в ответ: — Не думал, что мои отлучки в лес кто-то считает. Айрин приподняла бровь. — Бессонница, — прохладно пояснила она. — Сложновато уснуть, знаешь ли, когда мимо тебя кто-то чуть ли не каждую ночь проходит, бормоча себе под нос какую-то тарабарщину. Йорвет фыркнул, скрестив руки на груди. Подозревает в чем-то? Зря, причины его ночных отлучек весьма прозаичны и далеки от интриг. Он бросил весьма выразительный взгляд в сторону Керы. Посмотрев на нее с полминуты, но все же смолчав, хоть и не удержавшись от недовольной гримасы, он бросил Айрин в ответ: — Не спится. Кера покосилась на него, отвлекшись от перемешивания каши в котелке, и Йорвет не стал отводить взгляд. Он уже с неделю не высыпался из-за этой сладкой парочки, которая по ночам то бурно ссорилась, то не менее бурно мирилась. Причем так, что в пору было бросаться сапогами, как в кошек в период гона, потому что ни слова, ни просьбы, ни требования не действовали. Иглай лишь виновато улыбался и разводил руками, уже даже не давая пустых обещаний не шуметь, а Кера притворялась глухой. Вот и сейчас она, поджав губы и резко отведя взгляд, лишь приняла самый независимый вид и вернулась к помешиванию варева, только делала это теперь в разы медленнее и вдумчивее. Остальным в отряде, видимо, как более старым зрителям этого театра двух актеров, не было до их спектаклей никакого дела, и сон их был крепок несмотря ни на что. Йорвет же… пока себе удовольствие угрожать и в открытую огрызаться позволить не мог. К сожалению. Молча наблюдавшая за их безмолвным диалогом Айрин только хмыкнула и как-то устало его поправила: — Спит-ся. У тебя все согласные в кашу мажутся — говори их четче, иначе звучит как «спица». Йорвет фыркнул, оставив и это замечание без особого внимания. — Где лекарь? — раздраженно вздохнув, уточнил он. Айрин приподняла брови, чуть наклонив голову вбок, и скользнула по нему цепким взглядом от пяток до макушки. Ответом на его вопрос стал другой, который она чуть настороженно озвучила: — А тебе он зачем нужен? — Нашел то, что он потерял, — съязвил Йорвет и достал из кармана маленький пустой пузырек из черного толстого стекла с немного поплывшими от влажности буквами на этикетке. Такой же он мельком видел у Таммита, лекаря партизан, в сумке. — Не лучшая затея оставлять такие следы неподалеку от стоянки. Айрин нахмурилась и подалась вперед, протянув руку за находкой. Покрутив ее перед носом и внимательно рассмотрев, она тихонько хмыкнула и едва слышно пробубнила: — В жизни не поверю, что Таммит стал таким ротозеем… Тана! Девчонка вздрогнула и нечаянно обварила себе руку зельем, которое разливала по склянкам. Флакон упал и разбился, а девчонка схватилась за ладонь, вскрикнув и заскулив от боли. Кера и Фаиль тут же обернулись, а Айрин выругалась, подскочив на ноги. — Да твою же мать! Тана, ты хоть что-то можешь сделать без вреда себе и остальным?! — наклонившись, она грубо схватила девчонку за обваренную руку чуть пониже ожога, но та испуганно отпрянула, попытавшись сжаться в комок. — Кончай трястись! Что это было? «Кровосток»? От простуды? На покрасневшей коже даже в темноте пещеры отчетливо можно было заметить маленькие бугорки, начавшие проявляться на покрасневшей коже. — Воды? — полуутвердительно спросила Кера. — Тащи, конечно! — прикрикнула Айрин, и Кера тут же встала, побежав в угол за ведром с водой. — Ну?! — Я-я… н-не знаю, — дрожащим голосом ответила Тана, вжимая голову, будто ожидая удара. Айрин же свою только запрокинула, почти зарычав в потолок: — О, Единый! — Отпустив девчонку, она приказала подоспевшей Кере: — Руку ей туда сунь, но воду после не пейте! Я видела, что Таммит в свое варево давил смердянку. Если это было не настоявшееся от простуды — все завтра пятнами пойдем. Криворучка, ты его хотя бы вовремя с огня сняла или заодно и Таммиту всю работу запорола? Вместо ответа были только дрожащие губы и полные непонимания глаза. Айрин очень глубоко вдохнула и медленно шумно выдохнула. — Найти лекаря? — почти равнодушно предложил Йорвет. Недовольно цыкнув, она, приподняв верхнюю губу, прошипела: — Уж будь так любезен. Йорвет скривился, но молча направился на выход. Это тоже, как достаточно быстро выяснилось, своего рода норма. И превосходящая лисьего лекаря неловкость рыжей девчонки с ее кроличьей пугливостью, и взрыв эмоций у командира партизан в любой непредвиденной ситуации. Может, поэтому она и молчала все время на выходки Эгарта, Райанна и Чарша?.. Чтоб ненароком не убить. Быстро определив, что именно они сегодня и ушли в патруль, раз Иглай стоял на посту над схроном, Йорвет пошел по самым явным следам вглубь леса. Когда он возвращался с другой стороны, он ничьего присутствия там не заметил, кроме того самого бутылька из черного стекла не пойми какой давности. Найдет хоть кого-нибудь из этой тройки, если не самого лекаря — найдет и его. Поиски были недолгими. Рябой Эгарт и его незатыкающийся друг Райанн обнаружились за ручьем на одном из обычных маршрутов патрулей. — Как думаешь, брат, эта женщина всерьез знает, где расположено сердце леса, а? — спросил южанин у хмурого Эгарта. Йорвет остановился, прислушиваясь к разговору. — Фрелей-то? Демоны ее знают. А я точно знаю, что нам шеи взмылят, если сейчас не разойдемся. Ты вообще-то другую тропку проверять должен. Райанн недовольно цыкнул. — Да брось, брат! Кто ж нас и кому выдаст! Ничего не случится: я ту дорожку уже три… нет, четыре! — четыре! — раза обошел! Нет там ничего подозрительного, точно тебе говорю! Йорвет бесшумно шагнул поближе и встал полубоком за ближайшим деревом, чтобы их видеть. У девчонки рука от простого ожога точно не отсохнет, а из разговоров молодняка полезные (и не очень) сведения добывались легче, чем вода из колодца. В конце концов прямой приказ на памяти Йорвета эта пара нарушила в первый раз, и послушать причины было весьма интересно. Рябой Эгарт вздохнул, но ничего не ответил, а затем как-то резко остановился и сплюнул себе под ноги. — Надоело! Ходим кругами! Толку с этого? Как с этой войны… — с его губ сорвался еще один вздох, и он, качнув головой, продолжил идти. — Э, брат! — Райанн хлопнул его по плечу. — Нельзя голову вешать! Не то всю жизнь так проходить и жену мимо пропустишь, — хохотнул он. — Ну-ну, полно тебе. Да, дела, конечно, скверные, — согласился Райанн, чуть помрачнев. — Но это все почему? Потому что баба нас ведет. Вот как эта Айрин во главе «Белых драконов» встала, так все по тому, что у нее между ног, и пошло. Потому и столицу с родовым имперским замком-то, Драконьим Камнем, и сдали, и сейчас уже который месяц по горам валандаемся… Вот вел бы мужик толковый, все иначе бы было — точно тебе говорю. Они прошли очень близко к укрытию Йорвета. Эгарт хмыкнул и подколол друга: — Толковый? Кто? Иглай? Тот скривился как от зубной боли. Эгарт заржал. — Райанн, я вот не пойму. Ты на кого больше злишься: на Керу за то, что не дала и носом по земле повозила, или на Иглая за то, что ему все-таки дала? — Ай, иди ты!.. Рябой не замолкал, наверное, еще с полминуты. — Я Керу не потому не уважаю, — когда тот наконец перестал смеяться, сообщил ему Райанн. — И даже не потому, что она родилась во грехе, нет. Просто не должно женщине мужскую работу делать и этим кичиться. Какая же она тогда женщина, если ни скромности, ни умений девкиных нет?.. — С яйцами, Райанн. Которые покрепче, видно, твоих будут, — посмеиваясь перебил его Эгарт. — И не надо на меня волколаком зыркать. Ты с юга, а я с востока, вот и все. Мне все равно, кто мной командует — хоть баба, хоть мужик, и плевать, что у него в метриках записано. Я, знаешь ли, тоже «во грехе» родился. Потому что батька из-за грозы на собственную свадьбу опоздал, а мамка моя возьми и роди прямо в храме при писаре. Что ж тогда, я тоже ублюдок, хоть всю жизнь при обоих родителях рос и братья-сестры мои все «мар»? Помолчав, южанин негромко ответил: — Все равно не по-людски это как-то… Чтоб баба да с мечом… Ай, ладно. Не о том речь! А о том, что Иглай все равно супротив ни своей любовницы, ни Айрин не пойдет, хоть тоже ж видит, что та командир никчемный. Вон половину отряда зимой потеряла, и почему? Люди от нее сами — сами! — ушли! — И где они сейчас? — хмыкнул Эгарт. — Белых духов в Седых скалах кормят. Но да… Ноги мы тогда едва унесли. А Айрин с ними в том каньоне так бы лежать и осталась, если б не Таммит. О, глянь, а это не он? — Э! Он, он. Здравствуй, брат! Появившийся из леса с лукошком, полным трав, лекарь слегка кивнул им, обозначив вежливую улыбку. Йорвет решил, что больше ждать не имеет смысла, раз все так удачно сложилось, и вышел к ним. Если бы лекарь не нахмурился, посмотрев на него, Эгарт с Райанном даже бы не обернулись. — Тьфу ты, Вет! — выругался южанин, вздрогнув и замахав перед собой руками, когда увидел его. — Вот как можно так тихо ходить, а? Йорвет поморщился от обкромсанного варианта собственного имени. Оно раздражало, но удивительно хорошо прижилось, и на полное, вызывающее у всех проблемы с выговариванием, менять его никто не торопился. — Йор-вет, — раздраженно вздохнув, по слогам произнес он и, посмотрев на лекаря, без лишних эмоций сообщил ему: — Тана обожглась зельем до волдырей. Скорее всего, его рано сняли с огня. Таммит печально глубоко вздохнул и кивнул. Если бы изредка он все же не открывал рот, объясняя что-то своей ученице и переговариваясь с остальными, то Йорвет бы подумал, что он немой — до того этот человек был молчаливым. Махнув рукой Эгарту с Райанном на прощанье, лекарь поспешил в сторону схрона. Йорвет собирался пойти следом, но его остановил рябой, быстро коснувшись плеча. — Вет… — стоило ему поймать взгляд, направленный на его руку, и он ее тут же убрал. Все же читал между строк он удивительно хорошо для обычного кмета. — Сильно-то обожглась? — с искренним беспокойством спросил он о Тане. Его друг понимающе ухмыльнулся, но, что удивительно, промолчал. Йорвет же молчать не стал, устав наблюдать скудоумие окружающих и полнейшее отсутствие даже намека на дисциплину: — Не сильнее, чем ты обожжешься, — скривился он, вздернув бровь, и продолжил, не скрывая своего отношения к происходящему: — На допросе у карателей, если вместо патруля продолжишь рассуждать, кто пригоден к командованию, а кто нет, — на этих словах он скользнул взглядом и по Райанну, четко давая понять, что слышал разговор от и до, и, развернувшись, все же зашагал вслед за лекарем, бросив им напоследок: — Займитесь делом. Безусловно, доносить на этих двух идиотов он не собирался. Раздрай в этом разномастном сборище точно был не его заботой. А вот чужая безалаберность, пограничная с глупостью, начинала изрядно раздражать. На войне она часто стоит жизни и, к сожалению, не только тем, кто ее проявляет. Да, его терпимость вынужденно распространяется на этих людей. Но исключительно до тех пор, пока те ему нужны или пока они не покажут свою истинную суть — не больше и не меньше. И чужая идиотия в этот предел не вписывалась.***
Когда после обеда пришло время патрулям смениться, эти двое с большой опаской вошли в схрон, то и дело косясь на по-особенному сегодня нервную Айрин. Но гнев командира их миновал: они вовремя заткнулись и даже, кажется, не отбрасывали и тени в её сторону. Йорвет поднялся с места, намереваясь вместе с Керой и Фаилем сменить вошедших, но Айрин его остановила, махнув рукой: — Я сама. Надо… кое-что проверить, — чуть раздраженно дернула она уголком губ. — Смени Иглая. Он лишь приподнял бровь, но напоминать, что она ходила в дозор ночью, не стал. Кивнув в знак того, что принял это решение к сведению, Йорвет все же вышел наружу. Холод осенних гор и их одинокий пейзаж его привлекали больше, чем гомон, который вскоре по всем признакам должен был воцариться внутри пещеры. Айрин вышла следом и прошла мимо, даже не оглянувшись — слишком сильно задумалась, нахмурившись и опустив голову. Йорвет же проводил ее внимательным взглядом. Удивительно твердый шаг для той, у кого, если рябой не преувеличил, всего полгода назад был сложный перелом ноги. Восстановиться в горах, в полевых условиях, в бегах… Должно быть, нелегко было. Кропотливая работа и лекаря и самой Айрин. Определенно хрупкое место. Значит, в бою именно по нему бить и нужно. Размышления и блаженную тишь прервал шорох со стороны пещеры. Повернув на звук голову, Йорвет только раздраженно вздохнул и демонстративно отвел взгляд в сторону обрыва. Райанн. Йорвет до последнего надеялся, что он его обойдет. Но надежды не оправдались. Как только Айрин достаточно удалилась от них, чтоб не слышать разговор, этот громкоголосый родич краснолюда подошел к нему и искренне сказал: — Я знал, брат, что на тебя можно положиться! Спасибо, что не выдал! Йорвет скривился. — На здоровье, — саркастично ответил он, глядя сверху-вниз на едва доходящего ему до плеча человека. — Будь так добр, окажи услугу в ответ, — не дожидаясь эмоционального согласия, которое встрепенувшийся Райанн уже готов был выдать, он жестко завершил мысль: — Заканчивай на посту языком чесать. Стрелы в горле тебе совсем не понравятся, как и нам всем. — Да кто их мне… — Каратели, — уже совсем без напускного ехидства прервал его Йорвет. — Если вам до сих пор так везло, что ни один из их отрядов сюда не добирался раньше, чем вы его заметите, то это не значит, что так будет везти всегда. Вы с Эгартом даже не слышите, как хожу я. Зато вас слышно на всю округу. — Эй, — раздраженно протянул Райанн, махнув перед собой обеими руками. — Не преувели… — Что «не преувеличивай»? Что вас ищет вся империя, а ваши головы в петлях жаждет увидеть каждый воултанец? Делайте, что вам говорят, как следует, если не хотите сдохнуть. Райанн раздраженно цыкнул. — Э, друг, да кто ты вообще такой, чтоб мне приказывать?! Мы в одной лодке и в одном положении! Так не учи соседа, как торговать, а торгуй сам! Йорвет прищурился, слегка наклоняя голову к плечу. Кто он такой? Всего лишь командир скоятаэлей, победивший все специальные отряды по отлову белок на Севере, чьи шевроны бездарно гремят в мешке с вещами. Жаль, что для местных все эти слова — пустой звук. Йорвет наклонился к Райанну и вкрадчиво ответил: — Сосед будет учить соседа как торговать, если из-за его действий казнят обоих. Упрямый человек громко хмыкнул, вскинув голову и скрестив руки на груди, но ничего ответил, а лишь поджал губы. Простая истина, что именно из-за того, что они все здесь повязаны и ошибка одного может утащить на дно всех, все никак до него не доходила. Он ее знал — очевидно, уже не раз слышал. Но так и не осознал. Но было бы глупо, прожив два с половиной века, умереть в другом мире из-за чужой дурости условно разумного существа буквально в десять раз тебя младше. — Тебе есть к кому возвращаться? — спокойнее спросил Йорвет, встав ровнее. Райанн удивленно хлопнул глазами, отступив на полшага. — Что? Йорвет абсолютно без издевок повторил: — Тебе есть к кому возвращаться? Куда идти, когда все это закончится? К кому. — Ну ведь… конечно есть, — нахмурившись, выдал он, передернув плечами до сих пор скрещенных на груди рук. — У всех есть! Как же не быть? Ради них и воюем, чтоб под пятой у загорцев не жили. Они ведь как собаки бешеные! Ересь свою огнем и мечом сажают, а всех несогласных жгут иль еще чего похуже делают — говорят, как их магистр к власти пришел, так и… — А твоим друзьям есть, что терять и к кому возвращаться? — прервал его Йорвет. Райанн умолк. Задумался. — Не ценишь свою и их шкуры, подумай о тех, кому придется жить при Воултане, если вы все здесь сдохните, — бросил он и пошел наверх, где его уже заждался Иглай. Обед для него он с собой не взял. «Традицию» отвлекать разговорами одного сменщика от дозора, а второго — от еды, он категорически не поддерживал. — Вет? Ты? — удивился Иглай, стоило ему появиться в поле его зрения. — А Айрин?.. — Сказала, что ей нужно что-то проверить. И Йорвет. Меня зовут Йорвет, — чуть раздраженно ответил он и кивнул себе за спину. Предложение побыстрее сдать пост и оставить его одного, на взгляд Йорвета, было прозрачнее некуда. Но помощник командира в очередной раз предпочел его проигнорировать. Он слегка улыбнулся, выставив перед собой ладони, и, конечно же, выполнить его немую просьбу не поспешил. Упрямство этого человека в желании втереться в доверие ко всем и каждому уступало только аналогичному у Райанна с той лишь разницей, что шумный южанин делал это, не осознавая. Он просто в самом деле был искренне уверен, что всякий мужчина, не являющийся выходцем из Воултана — его друг и брат. Йорвет тихо вздохнул в сторону и встал рядом с Иглаем, перенимая пост и готовясь к очередному «увлекательному» разговору. Они все пытались его расспрашивать о «родине». И он всем отвечал одними и теми же отговорками, сводившимися к различным вариациям «не помню» или «не знаю». Или «не хочу это обсуждать», как было при попытке расспросить о шраме на лице. Такого рода ответы довольно быстро отбили охоту пытаться его разговорить. Правда, у этого была и обратная сторона: на его вопросы тоже все менее и менее охотно отвечали, сколько б он не ссылался на банальное незнание или провалы в памяти. А это мешало понять, что происходит в этом мире за пределами гор и лисьей деревни, но разобраться стоило как можно скорее. Желательно до того, как его портрет пополнит ориентировки «Белых драконов». И, конечно же, строящий из себя душу компании Иглай всегда был готов ответить на пару его вопросов. Правда, давал он сведения только в обмен на них же или услугу, и Йорвет сомневался, что помощник Айрин делал это так же неосознанно, как шумный южанин лез в личное пространство. — Не устал пока от Райанна? — по-доброму усмехнулся Иглай, кивнув на площадку у входа в пещеру, которая отчасти отсюда просматривалась. Йорвет неопределённо качнул головой. Его же явно ответ не на этот вопрос интересовал. — Не серчай на него, — продолжил Иглай. — Я знаю, он и мертвого своей болтовней достанет, но… — Разве похоже, что я на него злюсь? — безразлично спросил Йорвет. Иглай улыбнулся и хмыкнул. — Да по тебе, знаешь, не поймешь. На всех скалишься, как дикий лис, — коротко хохотнул он. Йорвет покосился на него, приподняв бровь, и он, все еще смеясь, уже знакомым жестом выставил перед собой ладони и помахал ими. — Не злись, не злись. Говорю просто как это со стороны смотрится. Йорвет, не торопясь, отвернулся, покачав головой. — Я не злюсь. И не «рычу» ни на кого. Но меня… — он запнулся, забыв подходящее слово. На ум ничего на замену не шло, поэтому он, усмехнувшись, сказал то, что крутилось на языке, махнув перед собой рукой: — Злит чужая безответственность. Она может дорого обойтись нам всем. Улыбка медленно сползла с лица Иглая. Скрестив руки на груди, он шумно вздохнул и задумчиво посмотрел на перевал внизу. Помолчав с минуту, он негромко сказал: — М-да. После смерти Вальда все пошло не по тому месту… — Валда? — негромко переспросил Йорвет, зацепившись за впервые прозвучавшее имя предыдущего командира «Белых драконов». Что речь именно о нем, он был уверен почти наверняка: отчего-то все плохое, что происходило в отряде, все отсчитывали именно с момента его смерти. И Йорвет рассчитывал выяснить почему. — Ага. Вальда, — повторил Иглай, едва заметно дернув уголком губ. В отличие от своего текущего командира, он никогда в открытую его не поправлял. — Брат Айрин. Ну… один из, — невесело усмехнулся он. — Командовал отрядами варулвен до нее. Йорвет ничего не сказал, надеясь услышать продолжение, но Иглай снова замолчал. Он отвел взгляд к горному перевалу и, судя по его становящимся все более отсутствующим выражению лица, о чем-то очень глубоко задумался. И хорошего в его размышлениях, видимо, было мало. Опасаясь вовсе не дождаться подробностей, Йорвет спросил: — Как он умер? Иглай вздрогнул. Повернувшись к нему, он удивленно на него посмотрел, чуть нахмурившись и непонимающе моргнув, словно забыл, что он вовсе здесь находится. Но, видимо, осознав вопрос, посмурнел еще больше и, опустив голову к груди, как-то глухо и будто бы нехотя ответил, глядя прямо перед собой: — В Ваэрдене он умер. Во время обороны, — явно не горя желанием развивать эту тему, Иглай дернул уголком рта и, распрямившись, увел разговор в сторону: — После нее Айрин командиром и назначили. И как раз новый набор пришел, — едва-едва усмехнулся он и снова кивнул вниз: — Тогда-то Райанн, Чарш, Эгарт и пришли. И Кера с ними, — на этих словах голос Иглая потеплел, а на лице появилась тень улыбки. — То есть ты помощником уже при двух командирах ходишь? — уточнил Йорвет подслушанные у вышеназванной тройки сведения. — Ну дык да, — по-простому ответил Иглай, пожав плечами. Его этот факт, очевидно, нисколько не трогал. В отличие от молодняка, который то и дело болтал, что был бы рад видеть над собой командующим не Айрин, а хотя бы ее помощника. — Значит, ты знаешь, что было этой зимой? — осторожно продолжил расспросы Йорвет, тщательно следя за реакцией собеседника. Иглай нахмурился. — И что ж по-твоему было? — Не знаю, — легко соврал Йорвет, поведя плечом. — Но слышал краем уха, что зимой что-то было и якобы из-за этого ваш отряд стал меньше. Поджатые губы ясно дали понять, что Иглай на эту тему говорить не хочет, а последовавшая за этим тишина добавила, что все, озвученное Йорветом — правда. Впрочем, это ему уже было известно. Он рассчитывал на подробности или какие-то новые детали. — Пойми, для меня сейчас любая мелочь может быть важна, — вкрадчиво добавил Йорвет, аккуратно давя на жалость. — Чем Единый не шутит: может, именно это ключ к моим воспоминаниям. Иглай сочувствующе вздохнул и тут же ощутимо немного расслабился — суровый взгляд пропал, как и опустились напряженные плечи, а вместе с ними и руки с груди. Он помялся, переступив с ноги на ногу, храня молчание еще с минуту, но в конце концов все же тихо и очень искренне сокрушился: — Столицу мы сдали. И вместе со всей мажьей и дворянской кублой бежали, как последние… Снизу, как звон стекла посреди ночи, грохнул хохот. Они быстро переглянулись и посмотрели вниз. Шебутная троица в полном составе покинула схрон в компании ведра, которым размахивал кривляющийся Эгарт, и направилась в сторону леса. Йорвет вернул свое внимание Иглаю, но момент искренности был безвозвратно упущен. Тот, поймав его взгляд, быстро отвел глаза и, прочистив горло, скрестил руки на груди, вставав ровнее, и снова тускло улыбнулся. Очевидно, на этом все. — Так что там с дворянами? — безрадостно уточнил Йорвет, слабо надеясь на ответ. Иглай задумчиво на него посмотрел. О, этот взгляд, Йорвет прекрасно знал: именно так глядели на него те, кто собирался предложить «выгодную» сделку, от которой, как они считали, было невозможно отказаться. Не раз и не два он доказывал им обратное. Жаль, что сейчас расстановка сил совсем не та, а ситуация вынуждает это предложение хотя бы выслушать. — Омрвет… — Надо же! Даже, когда ему надо, вспомнил, как его на самом деле зовут. Хотя, видит Дана, «Вет» на фоне этого чудесного произношения в самом деле в разы благозвучнее. — Ты же хорошо знаешь повадки зверей, да? Йорвет приподнял бровь и, не говоря ни слова, кивнул. — Тогда… может, научишь их? — он неопределенно качнул головой вниз, намекая на молодняк. — Почему не тебя? — Дык я из деревни. Не самой к трактам близкой, — пожал он плечами. — Об охоте кой-чего знаю. Айрин тоже худо-бедно… Раньше у нас этим всем Фаиль ведовал, но… Сейчас Фаиль едва различает людей и предметы дальше трех-четырех длин своей вытянутой руки. — Не думаю, что они оценят, — чуть помедлив, заметил Йорвет. Особого желания учить людей чему-либо у него не было, но они ведь сейчас и не просто так болтают, верно? — Никому не нравится пахать землю, зато урожай собирать все рады, — усмехнулся Иглай. — А тебе… ведь любая сплетня сейчас важна, так? Йорвет дернул уголком губ. Намек прозрачнее некуда. Он учит этих дуралеев — Иглай ему рассказывает, что он попросит. Сомнительный по выгоде обмен, учитывая, что он может узнать все то же самое у этих же самых малолетних идиотов. Или расспросить саму Айрин… Если та захочет об этом говорить. Судя по тому, что он успел заметить, та не склонна к самокритике и вряд ли захочет признавать свою ошибку, даже если та очевидна. Старожилы в лице Фаиля, Таммита, Керы и Иглая ее в этом молчании поддержат, а молодняк… Их точку зрения по сути он уже слышал. Весьма однобокую и не сказать, что сильно изобилующую деталями. Да и как бы доверчиво-глупы они не были, рано или поздно и им надоест отвечать на его вопросы и они начнут слать его к менее болтливым членам отряда. Оставалась только девчонка Тана, но ее подобрали этим летом, а стычка была зимой. Давить на нее, чтобы услышать хоть что-то, опасно, потому что ее слезы — единственное, над чем одинаково тряслись обе части отряда. Йорвет искоса посмотрел на Иглая. В конце концов, помощник уже двух командиров определенно должен знать больше кого бы то ни было? — Ладно. Договорились.***
— Эй! — гаркнул Эгарт, сложив ладони рупором. — Вет! Слезай! Пересменок! За что тут же огреб подзатыльник от Керы. Сегодня сменились раньше, чем обычно — на закате: вернувшаяся с остальными Айрин дала отмашку. Причину Йорвет услышал сразу же, стоило лишь спуститься и подойти к остальным: — …купились на обманку и пошли на запад, — негромко и как-то раздраженно-устало пояснила Айрин. Йорвет остановился позади и немного сбоку от нее. Она стояла чуть ссутулившись, почти не переставая, хмурилась и растирала обеими руками глаза, словно пытаясь избавиться от попавшего в них песка. — У нас есть в запасе дней пять-семь, — вздохнув, подвела итог она и озвучила свое решение: — Дозоры у ручья на это время снимаем: если и подойдут сюда, то только со стороны перевала — не пропустим. А там по старой схеме. Сегодня до полуночи дежурю я, после меня — Кера, — после чего, махнув рукой, направилась в сторону поста, едва слышно буркнув себе под нос: — Все равно не сплю, а так хоть остальные выспятся. Йорвет, выхватив это краем уха, слабо усмехнулся и скользнул взглядом по остальным. Молодняк, стоило Айрин уйти, тут же принялся тихонько перетирать между собой это решение. Причем, что удивительно, в обсуждении больше участвовал рябой Эгарт с рыцаренком-Чаршем, чем крикливый Райанн. Поймав на себе пару его задумчивых взглядов, Йорвет чуть наклонил голову к плечу, но тот лишь отвел взгляд в сторону. — Так, ладно, займитесь делом, — осадил их Иглай, засуетившись и посеменив за Айрин. — Сегодня дежурим как вчера было, — бросил он на ходу. От этого возмущений только прибавилось, потому что «как вчера» значило, что трое самых буйных голов опять расходятся таскать воду и собирать хворост, пока Фаиль пытается изобразить что-то на ужин, а Таммит со своей помощницей орошают территорию лагеря настойкой аловички от белых духов. Впрочем, ерепения были скорее для вида и исключительно сотрясания воздуха ради — все послушно разбрелись по своим вчерашним делам. Иглай же, не теряя времени, догнав Айрин уже на повороте к тропинке, ведущей на верх скалы, озвучил ей свою задумку с обучением Эгарта, Райанна и Чарша. Она слушала его, скрестив руки на груди, и скептично скользила взглядом то по ним, то останавливала взгляд на Йорвете. Он не видел смысла делать вид, что не догадывается, о чем идет речь, и, непроизвольно так же скрестив руки на груди, не сводил с них глаз, наблюдая за ходом беседы. Под конец немного путанных объяснений Иглая, Айрин только хмыкнула и махнула рукой: — Пусть, — донесся до Йорвета ее ответ. — Если сможет чему-то их научить, я только рада буду, — на этих словах она на несколько секунд посмотрела на него в упор. На мгновение Йорвету показалось, словно она догадывалась, что он их слышит, хоть и разделяло их приличное для человеческого слуха расстояние, а он свои способности на всеобщее обозрение не выставлял. Но Айрин лишь коротко чему-то усмехнулась и оповестила как раз пробегавших мимо Эгарта с Райанном: — Йорвет вас с Чаршем теперь учить охотиться будет. Не отлынивайте. — А мы, стал-быть, не умеем? — чуть недовольно ответил Эгарт. — А он умеет лучше, — хмыкнула Айрин, уперев одну руку в бок. — Есть возражения? — Никак нет, — сгримасничал рябой в ответ, замахав руками перед собой. — Будет сделано в лучшем виде. Его дружок только слабо улыбнулся. Иглай неодобрительно на них посмотрел, а Айрин демонстративно возвела глаза к небу, покачала головой и ушла наверх, не дожидаясь ужина. Йорвет только хмыкнул. Исключительно поддержания иллюзии ради, что ничего не слышал, он дождался, пока Иглай прочтет нотации молодняку и подойдет к нему. — Ну все, уболтал, — радостно сообщил он, и Йорвет кивнул. — Тодысь когда начнете?.. — Завтра. Идти после заката проверять капканы глупо: и ночную дичь перепугают, и сами ноги переломают. Иглай кивнул. — Тогда… — Я найду, чем себя занять, — обрезал он попытку возложить на него какую-нибудь «очень важную» миссию. Ведь сам сказал — дежурим как вчера. А он в этом отлаженном механизме нужен как пятое колесо телеге. Впрочем, он найдет куда себя пристроить. Сгладив резкость усмешкой и кивком и получив их же в ответ, Йорвет с Иглаем разошлись — командирский помощник пошел проверять молодняк и доносить до них необходимость обучения, а Йорвет… Бегло осмотревшись, он отложил выяснение, насколько шебутная троица малосведуща в охоте, и пошел в пещеру, где Фаиль вместе с Керой колдовали над ужином. Точнее, колдовал Фаиль, а Кера крутилась рядом, подавая нужное и без умолку болтая. — Фаиль, ты когда мне лук починишь? — как всегда, прямо в лоб и без лишних реверансов спросила она. — Как чем скрепить найду — так сразу, — негромко и размеренно ответил он, неторопливо засыпая кашу в воду и помешивая ее, будто в самом деле варил не пшено, а какое-то зелье. — Убери-ка это, — попросил Фаиль, протянув ей куль с зерном. Кера послушалась, взяла предложенное и, поднявшись с колен, отнесла его в дальний угол, где хранилась провизия. Однако ворчать при этом она не перестала ни на секунду: — Я это уже с месяц слышу, — раздраженно заметила она, цокнув языком. Вернувшись, она не села обратно рядом, а, скрестив руки на груди, нависла над Фаилем со спины, изображая, верно, голос совести. — Там всего-то трещина на рукоятке. Неужели нельзя как-то склеить? — настойчиво вопрошала она, слегка наклонив голову к плечу. Фаиль лишь терпеливо вздохнул в ответ, не отвлекаясь от каши. Казалось, чужая навязчивость его абсолютно не трогала. — Если бы все было так просто, ма-Кера, — на грани слышимости сказал он и осторожно пошарил рукой рядом с собой, ища, видимо, небольшой мешочек с солью, — то все бы давным-давно решилось. — Кера, заметив, что он пытается что-то найти, потянулась к кульку, чтобы подать. — А так… — …он просто треснет у тебя в руках, — закончил Йорвет и протянул Фаилю соль, поймав на себе недовольный взгляд выпрямившейся Керы. Йорвет в ответ лишь пожал плечами. Он просто оказался быстрее. И ближе. Фаиль посмотрел на него в упор. В темноте бельма на глазах были не так заметны, зато более явным становился его недуг. Если на свету Фаиль, пусть и постоянно щурясь, все же неплохо видел для того, чтобы даже вполне сносно драться в ближнем бою, то в темноте он, казалось, слеп полностью. В схроне он все время держался костра, а там, где его света не хватало, шел буквально на ощупь, не отпуская стен. За долгую жизнь Йорвету приходилось видеть нечто подобное, а разговоры в отряде и осторожные расспросы его догадку только подтвердили. Пепел. Попавший в глаза еще горячий пепел. Что ж, этому человеку повезло. Он мог потерять в зрении куда как больше и даже вовсе ослепнуть. Помедлив, Фаиль все же протянул руку и осторожно забрал кулек, вместе с тем плавно опустив веки и едва заметно кивнув в знак благодарности. Он был весьма неразговорчив. И этим раздражал меньше остальных, хоть они едва ли парой слов перекинулись за прошедшую неделю. Привалившись спиной к стене, Йорвет присел рядом с костром, на котором кипел котелок. Вход в схрон так оказался в слепой зоне, но это вынужденная необходимость — не на проходе же садиться. Кера фыркнула, снова скрестив руки на груди. — Это я тоже уже слышала. Фаиль слабо улыбнулся, посыпая кашу солью. — А большего я тебе о своем луке сказать и не могу. Кера цыкнула, недовольно отведя взгляд в сторону, а Йорвет слегка приподнял бровь. — Это не твое оружие? — спросил он, кивнув на давно стоявший в углу рядом с провиантом лук. — Нет, — раздраженно и шумно вздохнула Кера и, помявшись, опустилась на землю чуть позади Фаиля, встав на одно колено. — Его, — кивнула на него она. Йорвет еще выше приподнял бровь, обдумывая сказанное. Если он правильно понял, что болтали в отряде, то до его прихода у «Белых драконов» было двое лучников — как раз Кера и Фаиль. — Один лук на двоих? — усмехнулся Йорвет, скрывая за подколкой недоумение. Не то чтобы ему было по-настоящему интересно. Но все же некоторые привычки необходимо скрывать во имя здравомыслия. За все проведенные у лисов месяцы он не уходил достаточно глубоко в горы, опасаясь натолкнуться на местных бестий. К тому же, он не знает почти ничего о том, что происходило и происходит за пределами Старолесья. «Белые драконы» при всех своих недостатках ему пока нужны. Кера на его вопрос только хмыкнула. — Нет, конечно, — покачала головой она. — Просто свой я сломала тогда же, когда Фаиль слег, — под конец она сбавила тон, покосившись на того, о ком говорила, но он остался абсолютно безучастным. Дернув уголком губ, Кера продолжила: — Да и как сказать «свой»?.. — она безрадостно усмехнулась. — С трупа стащенный. Йорвет понимающе кивнул в ответ, скривив губы в подобии улыбки. Фаиль на секунду нахмурился и беззвучно что-то пробормотал, помешивая кашу. В глазах Керы мелькнули смешинки, и она тихонько фыркнула, глядя на него. Скосив полные смеха глаза на Йорвета, она, чуть прищурившись, с каким-то глупым вызовом спросила: — Ну а ты что-нибудь новое об этом луке скажешь? Он смерил Керу выразительным взглядом в упор. Но, поразмыслив, решил, что это может помочь узнать что-то новое об отряде и должно втянуть в разговор молчаливого Фаиля, которого он уже неделю собирался расспросить о родине. Йорвет просто молча протянул руку, и Кера, довольно ухмыльнувшись, в пару шагов метнулась за луком и обратно, протянув его над котелком. Фаиль, через которого невольно передали его же оружие, лишь немного подвинулся, чтобы Кере было удобнее. Йорвет забрал лук и покрутил в руках, осматривая. Размотав накрученную вокруг рукояти и плеча тетиву, он отметил, что ее недавно меняли — петли неистертые, оплетка целая, сама тетива вощеная, без мелких надрывов. Очевидно, свежая. Чего не скажешь о самом луке. Лак почти слез — мелкие трещины и шероховатости с легкостью прощупывались даже через перчатки. Стоило лишь постучать костяшкой по плечу, чтобы понять, что дерево уже изрядно иссохло, и длинная вертикальная трещина на рукояти лишь подтвердила очевидное. Старый лук, за которым не шибко ухаживали. К тому же, из сосны. Не лучший выбор. Тем более, для плоского изогнутого лука. Йорвет очертил пальцем края скола. Неглубокий, но длинный. В неснаряженном положении почти не виден, но если натянуть тетиву… Он на пробу согнул лук, как будто собирался это сделать. Догадка подтвердилась. Риск, что при натяжении оружие просто треснет пополам, слишком велик. — Ну что там? — нетерпеливо спросила Кера, стоя, слегка наклонившись вперёд и уперев руки в полусогнутые колени. Йорвет поднял на нее взгляд и мельком скользнул им по Фаилю, который тоже, прищурившись, исподтишка за ним следил. Нарочито безразлично пожав плечами, Йорвет вернул Кере «ее» оружие. — Нужен клей, которые используют столяры. И бандаж, — заключил он, подобрав к себе согнутую в колене ногу, на которую положил сверху руку. — Сомневаюсь, что что-то другое гарантирует, что он у тебя в руках не треснет. Предвосхищая дальнейшие расспросы, которые были заключены в один единственный написанный во весь лоб Керы вопрос «Что делать?», чуть раздраженно вздохнув, пояснил: — Ошкурить, зачистить, залить клеем, зажать и оставить на сутки-двое в тепле. — Он осмотрелся вокруг себя, ища, чем занять руки. — Потом убрать вылезшие излишки и залачить. — Заметив крупный крепкий сук, валявшийся неподалеку, Йорвет подобрал его. Видно, принесли с хворостом, но на костер его не пустишь — слишком толстый. Достав из-за голенища сапога нож, он начал стругать, продолжив: — Как застынет, почистить и отшлифовать, а сверху наложить бандаж покрепче, и, быть может, лук прослужит еще немного. Хотя я бы на твоем месте уже начал искать замену: дерево начало высыхать и трещин будет только больше. За оружием ты не очень-то и следила. Исподволь слушавший их разговор и изредка с легким прищуром косившийся в его сторону Фаиль одобрительно кивнул, едва заметно дернув уголком губ. Кера же с грустью посмотрела на лук в своих руках и шумно вздохнула. — Не мое это оружие. Совсем. — Это мы уже слышали, — вернул ей ее же шпильку Йорвет, не отвлекаясь от резьбы. — Да я не о том… — отмахнулась Кера и ненадолго замолчала. Она отнесла сломанный лук обратно в угол и вернулась на место, усевшись рядом с Фаилем и задумчиво вперив взгляд в огонь. — Я просто, как отбор в столичную стражу прошла, так больше к луку, кроме как на тренировках, не прикасалась, — наконец «доверительно» поделилась она, при этом внимательно на Йорвета глядя. Он это чувствовал, даже не поворачиваясь. Не нужно было уметь хорошо читать с лица, чтобы понять, что от него на эту откровенность ждут чего-то в ответ. Как минимум того же самого. Вздохнув про себя, Йорвет отвлекся от поделки и изобразил неподдельное внимание к словам собеседницы, понадеявшись, что этот разговор будет полезнее обычной болтовни. Но с образом неразговорчивого, «скалящегося на всех» бирюка в самом деле перебарщивать не стоило. «Белые драконы» пока еще ему были нужны. Эта мысль начинала повторяться пугающе часто… — Я больше по мечам, — продолжила Кера, чуть улыбнувшись. Кажется, даже вполне искренне. — Да даже в варулвен меня вписали как мечницу, а не как лучницу. А ведь тогда уже война шла, и лучников, как всегда, не хватало. Но нет, — хмыкнула она в сторону, глядя как Фаиль, полуприкрыв глаза, застыл над кашей. — Выдали казенный меч с бордовым сюртуком и послали к остальным. — Каз… ленный? — повторил за ней Йорвет незнакомое слово и постарался подобрать максимально, в его понимании, близкое, чтобы уточнить: — Тот, который… записали за кем-то? У вас личное оружие солдаты не покупают себе сами? — Ну да, — пожала плечами Кера. — И столичная стража тоже. Да и провинции в общем-то… — заметив, видимо, промелькнувшее на его лице непонимание, она тут же поспешила объяснить: — Вся империя поделена на куски — провинции, — Кера сопроводила свои слова жестом, будто режет ладонью перед собой что-то невидимое. — А над каждой провинцией стоит один человек. Он-то и обязан закупить оружие, чтобы и стражу снарядить, и войска в случае чего. А у вас не так? Йорвет помедлил с ответом, допереводя про себя сказанное и осознавая предложенные правила игры. Откровенность за откровенность, один вопрос — один развернутый ответ. Почему бы и нет? Не захочет говорить — просто промолчит, и на этом разойдутся. — Нет, — покачал головой он. Поначалу он опасался придумывать что-то о своей выдуманной родине и примерять на нее понятные ему обычаи и традиции, чтобы не попасть впросак как с вопросом о двоедушии. Но недели наблюдений хватило, чтобы оценить по достоинству решение Айрин: о Бровере здесь в самом деле не знали практически ничего, а потому сейчас можно было, не боясь, врать, не говоря и слова лжи. — В основном покупаем сами. — Ну или воруют. По крайней мере, скоятаэли. — Зато берем себе то, что необходимо. Ваша империя не шибко-то щедрая, — подколол Керу Йорвет на счет фразы о мече и сюртуке. — Так это потому что мы варулвен, — отмахнулась она и скрестила руки на груди. — Сам посуди: стал бы ты печься о человеке, который на тебя еще вчера с ножом бросался и может быть даже сегодня вечером бросится? Нет? То-то же. Вот и нас не берегут, — вздохнула она и нахмурилась, уперевшись взглядом за одну точку. — Дадут минимум, и дерись как знаешь, — ее голос стал тише и жестче, а выражение лица суровее. — До войны варулвен вечно то бунты сюда усмирять пошлют, то всяких монстров и демонов вытравливать, а на войне — как пушечное мясо. Только в путь… В схрон зашли громко переговаривающиеся Эгарт с Чаршем — Кера умолкла, дожидаясь, пока те усядутся и притихнут. Йорвет покрутил нож между пальцев, обдумывая сказанное. — Эй, Фаиль, — позвал его Эгарт. — Что там с ужином? Долго еще? — Он пока не готов, — тихо ответил Фаиль, не открывая глаз. Эгарт заглянул ему через плечо в котелок. — А когда будет готово? — Скоро. — А что именно? — Каша. — Какая? Кера тихонько рассмеялась, глядя как рябой присел на уши Фаилю. Постепенно к котелку подтянулся и Чарш, и пришедший позже них понурый Райанн, который, впрочем, довольно быстро втянулся в своеобразную игру. Окружив удивительно спокойного и выдержанного Фаиля, эти трое принялись его доставать вопросами, плавно перетекая в споры и болтовню друг с другом. Какие же они все-таки шумные… Йорвет равнодушно наблюдал за ними и за тем, как Кера тихо встала со своего места и в ходе какого-то слишком оживленного спора незаметно для молодняка обошла их. Чтобы сесть рядом. Справа. Как раз с той стороны, с которой он не видит. Раздражает. Слишком близко. Но Йорвет ничем не подал вида, лишь покрутил в руках нож, рассматривая заготовку из дерева. — Забавные, — негромко заметила Кера, кивнув на оставленную по ту сторону костра троицу. Она села рядом на корточки — наискосок от Фаиля и немного за его собственным плечом. Йорвет бросил на них равнодушный взгляд, хмыкнул и кивнул. — А ты не такой уж нелюдимый, каким хочешь казаться, — довольно тихо внезапно заключила она. Для того, чтобы на нее посмотреть, пришлось повернуть голову. Кера улыбалась, но смотрела без особой теплоты, скорее внимательно и цепко. И молчала, словно ждала ответ. Он попробовал его угадать: — Не люблю компанию. Она хмыкнула. — Но ее ищешь. Он повел плечом и, едва уловимо усмехнувшись, кивнул на Райанна. — «Мы же один отряд». Куда я денусь? — Дорог много. Но хочется верить, что ты пойдешь по той же, что и мы. — Кера глазами указала на шумного южанина. — Почему его сегодня отругал? Йорвет держал лицо, смотря ей глаза в глаза. Слышала? Вряд ли. Тогда, быть может, слышал Иглай? Тоже нет — он был на посту, над схроном, а оттуда даже он сам ничего не слышит. Но видел. А мог и сам Райанн проболтаться, и осталось бы только соотнести факты. Что ж, он уже давно понял, что Кера хоть и, кажется, одного с молодняком возраста, но явно поумнее их. — Потому что не хочу сдохнуть из-за чужой глупости, — предельно честно ответил он на грани слышимости. Но Кера услышала. И поняла. Хмыкнув, она кивнула и отвела взгляд обратно к уже полностью ушедшим в разговор друг с другом рябому, южанину и рыцаренку. Рябой паясничал, размахивая руками, и гримасничал, Райанн гоготал во всю глотку и изредка подбадривал его своими комментариями, а Чарша пополам согнуло от смеха. Фаиль сосредоточенно помешивал в котелке кашу. — М-да уж. Если мы в самом деле когда-нибудь сдохнем от рук карателей, то только по их вине, — буркнула себе под нос Кера, будто говорила сама с собой, но Йорвет даже не успел на нее посмотреть. Когда он повернулся к ней, она уже встала, уперев руки в боки. Бегло осмотревшись, она зацепилась взглядом за его сайдак и уже обычным голосом заметила: — Знатный у тебя лук. Впервые такой вижу. Брове́рский? Йорвет угукнул и вернул свое внимание к сучку дерева, перехватив поудобнее нож. Продолжая разговор уже исключительно для поддержания образа «не такого уж нелюдимого» нелюдя и отвода глаз ради, ответил: — Да, такие только наши мастера делают. Кера потянула к нему руку. Йорвет, нахмурившись, посмотрел на нее. Та замерла и, будто для проформы, уточнила: — Разрешишь? Но вот это было уже слишком. — Ты его даже не натянешь, — хмыкнул он. Кера тут же выпрямилась, поджав губы и, взъерошившись, как недовольная кошка, громко фыркнула, скрестив руки на груди. Разговоры у костра пошли на убыль. — Спорим, что натяну? — подала она ему раскрытую ладонь. Пылкости во взгляде ей было не занимать. Но Йорвет даже не пошевелился и не подумал встать или хотя бы отложить деревяшку или нож. Только приподнял бровь. К его оружию человек не прикоснется ни заради никакого театра. И для этого он готов озвучить хоть тысячу причин. Он и так достаточно с ними любезничает. — Что за шум, а драки нет? — разрядил обстановку, как всегда, очень вовремя подошедший Иглай. Он и лекарь со своей девчонкой наконец вернулись. — Да так. Обсуждаем оружие, ждем ужин, — ровно перевел тему Йорвет, одними глазами указав Иглаю на его женщину, прося самому с ней разобраться. Кера этим явно осталась недовольна. Скрестив руки на груди, она отвернулась к костру, поджав губы. Иглай подошёл к ней со спины, приобняв за плечи. — Ужин — это хорошо, — проговорил он, заглядывая ей в лицо через плечо. — От еды всяк добреет. Да, крыло мое? — заискивающе спросил он у нее и бросил Фаилю: — А что там с ужином? — Готово, — негромко и слегка растягивая слоги ответил он, в последний раз помесив уже загустевшее варево. — Да наконец-то! — всплеснул руками рябой и первым поднялся на ноги. — Что, больше всех оголодал, Эгарт? — подколола его вмиг оттаявшая Кера и вместе с остальными прошла вглубь пещеры, поближе к костру. Каждый взял со своего угла тарелку и подошел к Фаилю за порцией. Расселись. Сам повар, как и Йорвет, остались у костра, Кера с Иглаем заняли свое спальное место, как и лекарь с его девицей. Шебутная троица разметилась полукругом около котла. Райанн при этом оказался рядом с Йорветом, а Эгарт — ближе всех к Фаилю. Он, как всегда, перед тем, как приступить к трапезе, поставил тарелку на колени, прикрыл глаза и сложил руки перед собой в странный жест. К раскрытой правой ладони прижимались поднятые указательный и средний палец левой руки. Молитва. Эта разновидность людей верила в своих богов. Жест Фаиля в той или иной степени всегда поддерживали Иглай, Таммит и Чарш. Обе женщины, что Кера, что Тана повторяли его неохотно, будто по привычке. Только одна при этом косилась лишь на одного мужчину, с которым спала, а вторая — боязливо оглядывалась на всех. При этом она все время, «молясь», посматривала из-под рыжей челки на остальных, словно ожидая знака, когда можно будет опустить руки. Райанн к ритуалу никогда не присоединялся: как он объяснил, у них так не принято. Эгарт тоже не молился, и они обычно вместе дожидались, пока закончат остальные. Йорвет просто наблюдал за происходящим и изучал содержимое своей тарелки. — …Единого благодарим за еду нашу и просим ее благословить от хвори и яда… — донеслось до него со стороны Фаиля. Эгарт, подпирающий щеку кулаком, вздохнул и выдал: — Фаиль, прости меня, конечно, но можно я просто поверю в то, что ты хорошо готовишь? Все молящиеся раскрыли глаза. Кера фыркнула, Райанн криво усмехнулся. Иглай и Фаиль одарили его очень неодобрительными взглядами. Эгарт стушевался, опустив взгляд в тарелку. Йорвет лишь дернул уголком губ — видно, в шутовстве рябой совсем не знал границ. — Ох, огребешь ты однажды, Эгарт, ох, огребешь… — угрожающе протянул Иглай, но давящая улыбку Кера слегка толкнула его в бок. — Давайте есть, — ровно предложил из своего угла Таммит. — Мира. — Мира, — поддержал его недружный хор голосов, и все взялись за ложки. Рябой с алыми пятнами на щеках стал еще больше в неровном свете костра походить на вареную морковку. Уткнувшись в тарелку, он почти не поднимал глаз. Зато помощник командира его с них не сводил, и доброты в его взгляде было мало. — Заканчивай уже, — фыркнула ему на ухо Кера, и тот возмутился: — Да как можно!.. — Ой, не начинай. Вопреки предупреждению оба начали. И продолжили. А все остальные подтянулись к обсуждению различий в обрядах, продиктованных традициям провинций, кто во что и насколько верит и как разные догмы толкует. Йорвет молча слушал, лениво пережевывая кашу и оставшееся мясо подстреленной им с утра косули. Как он понял, центральные края — вернее, те, что ближе к столице, — отличались наибольшей набожностью. А дальше она равномерно убывала по мере удаления от центра империи — обряды начинали разниться и все сильнее отличаться друг от друга. Именно поэтому живущие на не так отдаленном от столицы юге Райанн и Фаиль были весьма, хоть и по-разному, религиозны, а вот живущий чуть ли не на самом западе Эгарт… Не очень. — Одного не пойму, — вклинился в разговор Йорвет, перетянув на себя часть внимания. — Почему если вы с Райанном оба южане, то один молится перед едой, а другой нет? — спросил он у Фаиля. — Вет, друг, ну я же тебе уже говорил… — начал было Райанн, но его прервал тот, кому этот вопрос был адресован: — Его дом за Зелеными горами, у Великого моря, — негромко ответил Фаиль, немного щурясь на свет. — А мой в холмах под ними, в Великой степи. Мы похожи так же, как рыба на лошадь. Райанн важно покивал. Йорвет лишь приподнял бровь. — И чем же вы еще, кроме месторасположения, отличаетесь? — Как чем?! — всплеснул руками Райанн, едва не выронив тарелку. — Много чем! Коль начать перечислять, до рассвета не закончим! — Они осели в городах, как песок на берегу, — спокойно и размеренно начал объяснять Фаиль. — Мы же кочуем со своими стадами от схода снега до первого снега, от озера Свай до правого берега Ольмы. Они ловят рыбу, варят вино и торгуют с иноземцами. Мы же пасем лошадей и овец и следуем традициям. — Э! Мы тоже вообще-то!.. — …Мы разные. Хоть и все дети Единого, объединенные под крылом драконов, — заключил Фаиль, склонив голову. Райанн притих. Йорвет задумчиво кивнул, принимая ответ. Значит, в самом деле разные южане. — А Гардо это?.. — Столица провинции Кат-Лаур, — ответил рыцаренок-Чарш, весело улыбнувшись. — Родины Райанна. Говорят, раньше ее главным городом был то Като, то Лаур, и жители никак не могли определиться, кто ж главнее и по чьему имени звать провинцию. Вот и решили, что зваться она будет Кат-Лаур, а столицу перенесли в третий самый крупный город Гардо. — Не правда это все, — проворчал Райанн, утыкаясь в тарелку. — Не так дело было… Разговор перетек с религии на более мирную тему. Ушедший в свои мысли Йорвет, больше не возникал, размышляя над тем, что узнал. В общем-то так даже лучше. У Райанна вызнать все будет в разы проще, особенно учитывая, что его с друзьями приставили к нему в ученики. С другой стороны… — Вет, — негромко окликнул его предмет его мыслей, и Йорвет поднял голову от тарелки, посмотрев на Райанна. — Я тут подумал… О, это уже многообещающе и пугающе одновременно. — Ты прав был там. Ну… ты понял. Йорвет слегка прищурился и медленно кивнул. Райанн в ответ слабо улыбнулся. — Я исправлюсь, друг, — пообещал он. «Конечно, исправишься, — фыркнул про себя Йорвет. — Иначе в следующий раз я тебе на деле покажу, чем опасна такая безалаберность на посту. Я не для того пережил две Северные войны и все специальные отряды по отлову белок, чтобы помереть в этом забытом Даной месте из-за того, что тебе не объяснили, что значит партизанить». Но, конечно, ни словом, ни жестом, ни мимикой он не показал, что думает, и только кивнул, со всей серьёзностью принимая обещание. Йорвет не собирался отказываться от своих привычек и истинного отношения к людям, но и пренебрегать банальным здравомыслием, диктующим пока в меру их демонстрировать, тоже не планировал. Каша кончилась. Мясо тоже. Болтовня людей вокруг, кажется, не имела ни конца ни края. Йорвету подумалось, что Айрин, верно, своего ужина ждать еще долго, раз назначила пересменок в полночь, а сейчас, должно быть, только-только стемнело. Он спокойно отставил тарелку и вернулся к своей заготовке из дерева. Идти к ручью мыть посуду, если сегодня дежурят как вчера, точно не ему.