***
На следующее утро Гарри уже в половине седьмого не спал и пил яблочный сок на кухне, хотя портключ, который должен был отправить его в Дурмстранг, активировался только после девяти. Гарри просто… не мог спать. Часть его была счастлива, что наконец всё закончилось, но другая часть боялась перемен. Он мог справиться с одиночеством… но что, если учителя будут ненавидеть его за характер? «Интересно, смогу ли я сменить школу, если мне там не понравится? — спросил сам себя Гарри, прежде чем его осенило понимание. — И, если это военная школа Тёмного Лорда, значит, я смогу увидеть его? Он там будет?» С другой стороны, даже если он там появится… вряд ли он заметит Гарри. Скорее, оставит без внимания, как и все остальные, кроме родителей, крёстного и, как ни странно, Гилди. Гарри получил блестящее во всех смыслах слова письмо с поздравлениями от этого эксцентричного мужчины, который утверждал, что его шестое чувство сказало ему, что у Гарри всё получится. И мальчик не удивился бы, если бы Гилди когда-нибудь провозгласил себя прорицателем и потребовал, чтобы его объявили святым покровителем чего бы то ни было. — Ты уже проснулся, — сказала Лили, появляясь в дверях и присаживаясь перед ним. Выражение её усталого лица было тем не менее нежным и гордым, и от этого Гарри почувствовал себя немного лучше. — Как ты себя чувствуешь? — Волнуюсь, — признался он, слабо улыбаясь. — Что, если что-то пойдёт не так? — Всё будет хорошо, — заверила его Лили, — Гарри, просто будь собой. Оправдаешь ты их ожидания или нет, не притворяйся тем, кем ты не являешься. Я говорила об этом с Джеймсом, и мы решили, что лучший способ для тебя остаться вне подозрений — это вести себя естественно. Тебе нечего скрывать. — Но как же… — Даже если кто-то когда-нибудь узнает о твоей палочке, это будет вовсе не твоя вина, верно? Просто не афишируй это. Даже если ты будешь лучшим, никогда не поднимай вокруг себя шумиху. У тебя хорошо получается оставаться в тени, малыш. Я хочу, чтобы ты использовал это в своих интересах. — Я попробую, — тихо пообещал Гарри, — что-нибудь ещё? — Просто будь осторожен с теми, с кем будешь общаться, — сказала Лили. — Друзья в нашей жизни приходят и уходят, но врагами люди становятся раз и навсегда. Ты же не хочешь, чтобы тебя ненавидели люди, которые способны тебя уничтожить. И… даже если что-то пойдёт наперекосяк, не опускай руки. Когда всё идёт не так, как надо, лучшее, что ты можешь сделать, — это быстро и с холодной головой со всем разобраться. — Хорошо, — легко пообещал Гарри. — Я буду писать вам так часто, как только смогу. — Сконцентрируйся на учёбе. Большую часть дня ты будешь проводить на занятиях, а свободное время лучше потратить на повторение пройденного. — Ой, да ладно тебе. — Гарри, — тихо и серьёзно сказала Лили, — твой отец не хотел, чтобы я рассказывала тебе об этом, но, чтобы ты понял, как важно для тебя учиться очень старательно, я думаю, тебе лучше знать. — Что знать? — обеспокоенно спросил Гарри. — Мы подозреваем, что мятежники могут оказаться куда большей угрозой, чем мы думали, — объяснила Лили спокойным и ровным голосом. — Чем больше знаний ты получишь, тем выше твои шансы выжить, даже если ты вдруг встретишь одного из повстанцев. — Ты думаешь, такое случится? — спросил Гарри с любопытством. Сама идея его встречи с мятежником казалась просто кошмаром его мамы. Опасным, но очень далёким. — Лучше быть готовым ко всему, чем потом сожалеть, — ответила Лили. — Может, даже за всю свою жизнь тебе не доведётся встретить ни одного мятежника. Это маловероятно, но возможно. — Чем они вообще занимаются? — Они выступают против Тёмного Лорда и обвиняют его в ужасных вещах. Гарри… Тёмный Лорд не добрый человек. Наоборот, он жестокий, а некоторые говорят, что он само зло во плоти. Но он сделал очень много добра нашей стране. Никогда этого не забывай. — Не забуду, — сказал Гарри, прежде чем допить сок и соскользнуть со стула, — как ты отправишь мой чемодан в школу? — Из Дурмстранга прислали специальный портключ для багажа, — сказала Лили, — поэтому у нас не возникнет с этим проблем, не волнуйся. — Я не волнуюсь. — Ага. — Я пойду в душ и снова почищу зубы, — сказал Гарри. — А мне точно нельзя взять с собой метлу? — Нет, милый. — Ну, ладно, — Гарри печально вздохнул.***
— Ты готов, Гарри? — спросил Джеймс. — Осталось всего пять минут. Мы уже отправили твой багаж. — Я готов, — сказал Гарри с бешеным сердцебиением. Он был одет в форму Дурмстранга: коричневые брюки, белую рубашку, коричневый галстук и коричневую накидку. Обувь тоже была коричневой. Гарри не возражал против цвета. На самом деле, он ему очень даже нравился. — Береги себя, — сказала Лили с обеспокоенным выражением лица, — если что-то вдруг случится, просто возвращайся домой. — Если кто-то будет тебя донимать, ты только скажи, — напутствовал Сириус. Он приехал полчаса назад, чтобы провести ещё несколько минут со своим крестником, прежде чем Гарри уедет в Дурмстранг. — Я сделаю так, чтобы их жалкие задницы… — Сириус Блэк! — Что? Я, вообще-то, серьёзно говорю! — Он активируется! — внезапно воскликнул Гарри высоким от волнения голосом. Он посмотрел широко раскрытыми глазами на своих родителей и крёстного, не успев даже выкрикнуть последнее прощание, и всё завертелось в воронке перемещения. Честно говоря, Гарри ненавидел портключи. После них у него всегда кружилась голова и начиналась тошнота, и этот раз не стал исключением. Поттер едва мог чувствовать землю под ногами в течение нескольких минут, которые потребовались ему, чтобы прийти в себя. — Гарри Поттер? — осведомился голос, и мальчик поднял голову, чтобы взглянуть на заместителя директора, который представился ещё во время первого экзамена. — Я профессор Любен. Добро пожаловать в Дурмстранг. — Рад встретиться с вами, сэр, — сказал Гарри, выпрямляясь. Он увидел невдалеке ещё пятерых учеников — трёх мальчиков и двух девочек — и подумал, что, возможно, среди них были и его будущие друзья. Мальчики были одеты в ту же форму, что и он, а девочки в коричневые платья до колен и того же цвета накидки с символикой Дурмстранга. — Мы подождём прибытия остальных студентов, а потом отправимся в место, более подходящее для знакомства, — сказал профессор Любен. — Там вам раздадут ваше расписание, выделят жилые помещения и расскажут о школьных правилах. Ну, а пока ждём здесь. Гарри молча повиновался, нерешительно придвигаясь ближе к тому месту, где стояли пятеро ребят. Никто не разговаривал, и с некоторым облегчением Гарри понял, что, возможно, все остальные нервничали не меньше него. Прибытие остальных четырёх человек не заняло много времени, после чего их всех привели в какой-то зал с длинным столом из тёмного дерева и чёрными кожаными креслами вокруг него. — Присаживайтесь, — сказал профессор Любен, направляясь к двери, убедившись, что по дороге никто не потерялся. — Ваш классный руководитель, профессор Дитмар, скоро прибудет, чтобы познакомиться с вами и проинструктировать. Ожидайте его, — затем старик закрыл дверь, оставив детей сидеть в одиночестве. «Это весьма неловко, — подумал Гарри, — я никого из них не знаю». — Так значит, только десятеро прошли? — быстро нарушил тишину шатен с круглым лицом и веснушками, которых было больше, чем у Рона Уизли. — Более тысячи человек принимали участие в отборе! — Да, ведь, по сути, цель вступительного экзамена как раз состояла в том, чтобы отсеять весь мусор, — прямо ответил другой мальчик, белокурый, со светло-серыми глазами, — и среди всех участвовавших мы — возможно — лучшие. — Надеюсь, ты так не думаешь, — сказала девочка, и что-то в её манере речи напомнило Гарри Пеппиту Пеппино, — по крайней мере, ты ведь не считаешь, что все мы заслуживаем того, чтобы быть здесь? — К счастью, решали это совсем не вы, — сказал с усмешкой мальчик, который заговорил первым. — Кто вы такие? — Клеменс Марвин, — холодно сказал белокурый мальчик. — А ты? — Николай. Николай Ролан. «Интересно, станут ли эти двое друзьями», — подумал Гарри. Затем он услышал, как открылась дверь зала, и к ним вошёл мужчина лет сорока, одетый в мантию с меховой отделкой. Вероятно, это профессор Дитмар, о котором говорил заместитель директора. — Что ж, ребята, — сказал мужчина, выпрямившись и улыбаясь им. Улыбку эту даже с натяжкой нельзя было назвать искренней. — Я ваш классный руководитель, Артур Дитмар. Зовите меня профессор Дитмар, поскольку я буду преподавать у вас гербологию. Каждую неделю. Вы и сами посмотрите, как только я выдам вам расписание. «Кажется, он не страшный», — с облегчением подумал Гарри. — Я думал о том, чтобы вы представились по очереди, но у нас мало времени, так что я оставлю это на вас самих. Сначала я расскажу немного о Дурмстранге, школьной системе и изменениях, которые произошли здесь этим летом. Я также объясню вам школьные правила, дам вам расписание и, наконец, покажу комнаты в общежитии. Точнее, квартиры, — профессор Дитмар снова улыбнулся детям, прежде чем продолжить. — Из практически тысячи претендентов прошли только вы десятеро, — сказал мужчина, — это не имеет никакого отношения к вашему опыту, к тому, сколько заклинаний вы знаете или насколько вы сильны физически. Здесь, в Дурмстранге, мы ищем потенциал… и он у вас есть. Первое задание показало нам, что вы можете быстро выучить заклинание, а второе — как быстро ваша магия может реагировать в непредвиденной ситуации независимо от вашей воли и сознания. Черта, которая многое говорит о качестве вашей магии. Вы десятеро… особенные. Этим летом были проведены огромные изменения не только в отношении учебной программы и количества учащихся, но и в отношении наших ожиданий от вас. У вас есть какие-либо вопросы на данный момент? — Правда ли, что даже старшеклассники проходили испытание? — спросила одна девочка. Профессор Дитмар кивнул. — Да. Осталось только по десять студентов каждого года. — Но почему? — продолжила девочка, которая напомнила Гарри Пеппиту Пеппино. — Почему такое резкое сокращение? — Чтобы максимально сосредоточить наше внимание на учащихся. — Я слышал, что нас обучат быть лучшими Пожирателями Смерти, — внезапно сказал мальчик, сидящий слева от Гарри. — Это правда? — Со временем узнаете, — всё, что сказал профессор Дитмар, продолжив инструктаж, — в Дурмстранге мало правил, но нарушение в первый раз приведет к отработке, во второй — временному отстранению от занятий и к отчислению в третий. Да, у нас всё строго. Правила существуют не просто так, и все они записаны в справочнике. Его копия есть в каждой квартире, обязательно внимательно прочитайте ее. Пока расскажу вам самые важные правила: не пропускать уроки, не драться в коридорах, не портить школьное имущество и не спорить с учителями. Вы никогда не должны опаздывать и вести себя невоспитанно. Мы ожидаем от вас наилучших результатов. «Вот это да! У них даже больше правил, чем у мамы, и они строже, — изумлённо подумал Гарри, — думаю, папа был прав. Прости, дядя Сириус. Твоё мародёрское наследие только что умерло». — Вот ваши расписания, — продолжил профессор Дитмар, и Гарри выкатил глаза от удивления, когда взял своё в руки. — Как вы можете видеть, большую часть времени будут проводить на занятиях. Воскресенье свободно. Ваш день начинается в восемь. Обед в час дня. — Спорт, — вслух прочитал один мальчик. — В понедельник у нас занятия спортом. Здесь имеется в виду квиддич? — Кроме него ещё плавание, верховая езда и фехтование. Три часа в неделю. — Как мы найдём нужный кабинет? — спросил кто-то. — Я раздам вам это, — сказал профессор Дитмар, положив на стол десять колец, — возьмите по одному. На них навигационные чары. Всё, что вам нужно сделать, это сказать, куда вы хотите попасть, и они вас приведут. — Даже за пределами здания школы? — Если то место, куда вам надо, находится на территории Дурмстранга, чары будут работать. Гарри потянулся за кольцом и некоторое время рассматривал его. Оно было неброским, золотым, с гербом и лозунгом Дурмстранга. Гарри решил надеть его на средний палец правой руки. — Oderint, dum metuant, — прочитал профессор Дитмар. — «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Это лозунг Дурмстранга. Когда вы вырастете, то обретёте силу и власть. Люди будут завидовать вам и ненавидеть вас. Но самое главное… они будут вас бояться. — Как-то это зловеще, — сказал мальчик, сидящий рядом с Гарри, — и отчасти звучит как промывание мозгов. — Здесь мы поможем вам, — продолжил профессор Дитмар с блеском в глазах, — достичь того, что недоступно другим. Теперь, я думаю, мы закончили. Давайте пройдём к жилому комплексу, отведённому вам. Прошу следовать за мной. «Что-то мне уже не кажется, что пойти в Дурмстранг было такой уж хорошей идеей, — нервно подумал Гарри, следуя за остальными, — хочу поговорить об этом с мамой… Интересно, как дела у Рона в Хогвартсе? Могу поспорить, он попал в Гриффиндор». Хотя Гарри признавал, что Дурмстранг мог предложить ему больше, чем Хогвартс. Не только лучшие условия размещения и более продвинутую учебную программу, но и возможности после окончания школы — любой предпочёл бы нанять выпускника Дурмстранга, нежели любой другой школы. С другой стороны, если они действительно должны будут стать могущественными Пожирателями Смерти… разве это не означало, что в их жизни будет много политики? Вступление в ряды армии в юном возрасте и карьерный рост в этой иерархии? Сама мысль об этом заставила Гарри съёжиться. — Раньше у нас было отдельное общежитие для девочек, — объяснил профессор Дитмар, останавливаясь перед высоким белым зданием. — Но мы решили разделить учащихся только по годам, поскольку у вас всё равно будут свои собственные квартиры. Так проще. В этом здании десять квартир — по одной на каждого. Здесь вы будете жить до окончания учёбы, поэтому будьте аккуратны. Если ваши родители дадут разрешение, вы можете жить в своей квартире даже летом. — Они подключены к каминной сети? — спросил белокурый мальчик. — У вас будет возможность связаться с семьёй через камин, но переместиться вы не сможете, — сказал профессор Дитмар. — Теперь, когда я назову ваше имя, выйдите вперёд. Я отдам вам ключ с номером квартиры, а вы заселитесь, отдохнёте, разберёте вещи. Сегодня в шесть часов вы должны снова надеть форму и прийти в главный зал, где директор официально поприветствует вас. Есть вопросы? Все промолчали. — Ну что ж, начнём с Петронеллы Альбин, — девочка с рыжими волосами, как у мамы Гарри, шагнула вперёд и, как только получила ключ, проскользнула в жилой комплекс. — Якоб Экарт, — мальчик со светло-каштановыми волосами двинулся за ключом, и Гарри не мог не подумать, что в нём было что-то коварное. Может быть, это из-за самодовольного выражения лица? — Хайди Йоран, — девочка, стоявшая позади Гарри, прошла мимо него, и мальчик рассеянно задумался, когда же настанет его очередь. Что, если всё это было ошибкой, и, после прочтения списка, не найдя имени Гарри Поттера, его отправят домой? Хотя он и думал, что Дурмстранг был пугающим, и, возможно, хотел вернуться, но не всерьёз же! — Трулс Кеттил, — мальчик, который спрашивал о спортивных уроках, у которого были вьющиеся тёмно-золотые волосы и ярко-голубые глаза, прошёл мимо двух человек, стоящих перед ним, и принял свой ключ. — Бьёрн Леннарт, Клеменс Марвин, Филиппа Пеппино, Гарри Поттер, — наконец, услышав своё имя, Гарри двинулся вперед, надеясь, что не споткнётся и не упадёт. Профессор Дитмар коротко улыбнулся ему, прежде чем позвать следующего из оставшихся двух мальчиков. Гарри вошёл в квартиру номер три, не зная, чего ожидать. За дверью он обнаружил приятно украшенное помещение. Слева находилась маленькая гостиная, а за ней кухня. Дверь справа от входа вела к удивительно просторной ванной комнате, рядом с которой была спальня. В целом, квартира Гарри весьма порадовала. Деревянный пол и сочетание бежевого и коричневого цветов придавали месту уют. Его чемодан стоял в спальне, но хотя Гарри знал, что должен начинать распаковывать вещи, он решил сначала пообщаться с семьёй. Он никогда особенно не любил этот способ связи, но выбирать было не из чего. — Гарри? — лицо Лили появилось в огне. — Как дела, милый? Ты уже устроился? — Я только что вошёл в квартиру, — сказал он, — просто хотел тебя увидеть. — Всё хорошо? Тебе что-нибудь нужно? Я приготовила для тебя кое-что перекусить и как раз хотела отправить тебе. Ты голоден? Сова принесёт всё через три или два часа, если я отправлю сейчас. — Не очень. Я просто нервничаю. — Я всё равно отправлю. Скажи мне, если тебе будет нужно что-нибудь ещё, милый. — Конечно. Папа рядом? — с любопытством спросил Гарри, и его мать покачала головой. — Нет, пришло срочное сообщение. Они с Сириусом отправились на задание. Видимо… да, неважно. Ты уже завёл друзей? — Пока нет. Они все… я не знаю. — Как только ты вольёшься в школьную жизнь, всё наладится, — заверила его Лили. — Завтра четверг. Два дня учебы, а потом выходные… — Мы учимся по субботам. Только воскресенья свободны, — сказал ей Гарри. — Сейчас нам дали время, чтобы отдохнуть и осмотреться, наверное. А уже завтра отправимся на каторгу. — Сделай так, чтобы я гордилась тобой, малыш! — Я не малыш, — буркнул Гарри, — я постараюсь.***
«Дорогой Гарри, Я слышал от твоей мамы, что ты сейчас в Дурмстранге. Я также узнал, что твоя форма коричневого цвета. Ты не представляешь, как мне жаль это слышать, правда. Если хочешь, я мог бы поговорить с директором школы и отправить тебе несколько золотых костюмов. Я уверен, что тебе позволят их носить. Уж мне-то никто не откажет! Я ведь, в конце-концов, Гилдерой Локхарт! У меня есть хорошая новость: я слышал, что племянница Пеппиты тоже в Дурмстранге! Плохая же новость заключается в том, что она, очевидно, очень строгая юная леди, которая одевается предельно неброско и однотонно. Ужасно, не правда ли? В любом случае, было бы хорошо с ней подружиться. Связи, видишь ли, это самое главное в политике. Именно они и дают людям влияние, к которому они так стремятся. Обо мне можешь не переживать — у меня всё в полном порядке. Не жизнь, а сказка. Я сделал себе новую стрижку и подумываю о выпуске собственной линии парфюма «Lock of Hearts». Должен признать, что одно только её название заставляет моё сердце биться чаще — я не могу дождаться, когда фанаты со всего мира раскупят её! Как твои дела, Гарри? Расскажи мне всё о своей школьной жизни. О твоей учебе, друзьях, твоём дуэльном инструкторе… Но знай, я вовсе не влюблён в него! Это смешно, Гарри, дорогой, даже не думай об этом. Даже если бы я влюбился… нет, на самом деле, я никогда не влюбляюсь! Это всё для юных особ. И даже если — ЕСЛИ — я бы вдруг влюбился в него — или кого-то вообще — я с лёгкостью смог бы пригласить его на свидание. Вот так. В любом случае, просто позаботься о себе, постарайся избавиться от этого глупого обязательства носить коричневый цвет (хотя я слышал, что зимой в этой форме почему-то есть мех. Я это одобряю) и чисти зубы три раза в день — сверкающая улыбка, ровные и блестящие зубы могут спасти тебе жизнь в один прекрасный день. Целую и обнимаю, Твой наставник Гилди» Написанное на светло-голубой душистой бумаге тёмно-фиолетовыми чернилами, письмо, которое принёс странный сияющий гибрид совы и лебедя, было поистине впечатляющим в плохом смысле слова. К счастью, громко вопящее существо улетело, как только выполнило свою миссию, не дожидаясь ответа, и Гарри мог только надеяться, что эту дивную птицу больше никто не видел. Мальчик несколько минут пялился на прочитанное письмо, а потом покачал головой, кладя его на стол в гостиной. Он мог бы просто проигнорировать его. Правда мог. Вот только, наверное, он должен немедленно сказать Гилди забыть о золотых костюмах. Да кто вообще носит золотую одежду! Кроме самого Гилди, естественно. Гарри зевнул, сопротивляясь желанию поспать. Несмотря на то, что огромная кровать выглядела очень привлекательно, Гарри не хотел рисковать проспать время сбора, который должен был начаться через несколько часов, и произвести плохое впечатление на всех в Главном зале. «К счастью, четверг, кажется, самый короткий школьный день, — подумал Гарри, проверяя расписание, — два занятия чар, две гербологии и один урок истории магии. Звучит не так уж плохо. Кто вообще этот дуэльный инструктор? В моем расписании нет дуэли, и, кажется, Сириус как-то говорил, что у меня этот предмет будет позже». Гарри решил наконец распаковать свой чемодан. Он уже почти закончил, когда услышал стук в окно. Поттер обернулся и увидел знакомого филина мамы, который сидел со стороны улицы, сжимая в лапах маленькую корзинку. Гарри нетерпеливо открыл окно и взял посылку с едой, которую и обещала ему мама. Он не обратил внимания на раздражённую птицу, попытавшуюся шлёпнуть его крылом перед тем, как улететь. Он начал есть, как только закончил кормить Буклю, и снова перечитал своё расписание. Завтра, если он проснётся в половине седьмого, у него будет достаточно времени, чтобы принять душ и позавтракать, а затем найти дорогу в кабинет. Первое занятие начнётся в восемь часов. Чары. Книга Лео Липпиди «Путь заклинаний, первый курс» была довольно толстой и тяжёлой, и Гарри с нетерпением ждал, когда же придёт время прочитать всё это. Но перед этим приветственный пир. В шесть. Он не мог дождаться.***
Главный зал был огромен. Ученикам было отведено семь круглых столов, и было ясно, что однокурсники должны сидеть вместе, никаких исключений. Гарри занял место между двумя девочками, которые сидели молча, ожидая выступления директора. — Я полагаю, что все уже осведомлены о переменах, которые недавно произошли, — начал Каркаров. — Прямо сейчас в Дурмстранге обучаются семьдесят учеников. Из всех молодых волшебников и ведьм, которые хотели попасть сюда, именно вы преуспели, с чем я гордо вас поздравляю! «Почему у меня такое чувство, что он собирается произнести речь, похожую на ту, которую мы услышали от профессора Дитмара? — подумал Гарри. — Интересно, действительно ли это военная школа?» — Учиться вам здесь будет непросто, — продолжил Каркаров, — вы получите лучшее образование из всех возможных. Обретёте незаменимый опыт и знания. А когда придёт время, вы выпуститесь и будете служить Тёмному Лорду, как и задумано. «Ага. Похоже, это так». — Есть несколько моментов, которые я хотел бы выделить, прежде чем начать ужин. «О Боже». — Во-первых, несмотря на то, что в каждой квартире есть своя кухня, вам настоятельно рекомендуется трапезничать здесь, в Главном зале. Все объявления будут проводиться здесь, во время обеда. Во-вторых, студенты седьмого курса должны начать готовить свои документы для прохождения стажировки. И как можно скорее — они должны быть готовы к концу октября. В-третьих… в здании школы домашние животные запрещены. Если они у вас есть, вы можете оставить их в своей квартире или где-нибудь на улице. «Хорошо, это не так уж плохо. Если подумать, то даже если Тёмный Лорд решил превратить Дурмстранг в военную школу, я сомневаюсь, что о таком объявили бы». — Мы живём, чтобы служить Тёмному Лорду… «Да ладно. Серьёзно?» — И бороться с повстанцами. Никогда не забывайте об этом. «Да-да, конечно». — Ещё раз добро пожаловать в Дурмстранг, и я надеюсь, вы станете нашей гордостью. Теперь можем начинать пир. Как только мужчина закончил речь, столы вмиг заполнились всевозможной едой. Гарри, всё ещё думая о смысле того, что сказал директор, уставился на свою пустую тарелку, пока не почувствовал, как кто-то толкнул его локтем. — Тебе нужно поесть, — сказала девочка рядом с ним. Гарри нервно улыбнулся ей, не зная, что ответить. К счастью, она, похоже, не ожидала, что он заговорит, потому что уже отвернулась, сосредоточившись на собственной тарелке. — Уже кудахтаешь над ним? — усмехнулся мальчик, и девочка глянула на него с прищуром. — Мы знакомы? — спросила она. — Ну, нет… — Надеюсь, всё так и останется. Гарри моргнул, слегка приоткрыв рот. Неужели все ребята здесь разговаривали так? Так… резко? Злобно? Насмешливо? И было что-то сильно знакомое в этой девочке. — Пеппино, — воскликнул Гарри, и та тут же обернулась, чтобы посмотреть на него. — Что? — огрызнулась она. — Я хотел спросить, э-э… ты не родственница Пеппиты Пеппино? — спросил Гарри, слегка покраснев. — Я встречал её, и мне сказали, что её племянница… — Дизайнер Пеппино? — одна из девочек задохнулась, широко раскрыв глаза. — Поступила в Дурмстранг? — девочка, с которой Гарри говорил, нахмурилась. — Да, это я. — Одевается неброско и однотонно, — нерешительно закончил Гарри, и девочка удивлённо моргнула, подняв брови. — Значит, ты действительно встречал её. Она всегда жалуется на это, хотя это совсем не так. — Мой репетитор — её друг. — Твой репетитор? — Гилдерой Локхарт. — Ох, Мерлин, неужели? — воскликнула девочка, сидящая по другую сторону от Гарри, заставляя его развернуться к ней. — Кстати, я Хайди Йоран, и я фанатка мистера Локхарта! О, он такой загадочный и красивый! — Я — Гарри Поттер, — представился он, — пожалуйста, зови меня Гарри. Я бы не сказал, что Гилди загадочный и красивый. Скорее яркий, громкий, глупый, странный… вот это было бы гораздо точнее, чем «загадочный и красивый». — Я Филиппа, — сказала племянница Пеппиты Пеппино, смахивая свою тёмную чёлку набок, прожигая своими почти чёрными глазами Гарри. — Как ты описал мистера Локхарта? Я прочла все его книги и, должна сказать, он действительно впечатляет. — Если жизнь дорога, не отвечай на её вопрос, — сказал мальчик с короткими каштановыми волосами, цепким взглядом карих глаз и веснушками по всему лицу. — У меня две сестры, и я знаю, как девчонки обожают Локхарта. Стоит тебе сказать что-нибудь плохое о нём, и они готовы наслать на тебя Смертельное проклятие. — Но почему? — Гарри нахмурился. — Он мой наставник, и по большей части он занимается лишь тем, что указывает мне, что носить, и болтает о моде. — Очаровательно, — вздохнула Хайди, и Гарри с недоверием уставился на неё, не обнаружив ни капли сарказма в её словах или интонации, как ни пытался. Он бросил панический взгляд широко раскрытых глаз на мальчика, который говорил. — Я Николай Ролан, — представился тот, и, хотя он вежливо улыбнулся, ему не удалось выглядеть по-настоящему дружелюбно. Гарри помнил его с первой их встречи. — О чём вы обычно говорите с мистером Локхартом? — спросила Хайди. — Он рассказывает тебе о своих подвигах? — Иногда. Скажи, кто здесь дуэльный инструктор? — Он сидит через два места слева от директора, — ответил мальчик с растрёпанными, слегка вьющимися тёмно-золотистыми волосами, — Бартемиус Крауч-младший. Однако у нас этот предмет начнётся лишь с третьего года. Так сказал мой отец. — Ты ведь Кеттил? — спросила Хайди. — Кажется, я видела тебя раньше. Тор Кеттил? — Трулс, — поправил мальчик, — меня зовут Трулс Кеттил. — Ну, я была близка, — сказала Хайди, пренебрежительно махнув рукой. — Завтра первое занятие. Как насчёт того, чтобы сформировать учебную группу? Нас всего десять, и… «Интересно, могу ли я уже называть их друзьями?» — подумал Гарри. Он ощущал беспокойство и тревогу, хотя пока всё шло просто идеально. Просто… что-то было не так. Он не понимал, что именно, но расслабиться не мог.***
— Если Тёмный Лорд не изменит своего подхода, война неизбежна, — пробормотал Сириус, уклоняясь от заклинания, пущенного в него одним из мятежников. — И ещё очень странно, что меня выслали на операцию с отрядом авроров. Чёрт, даже не с отрядом, а с целым взводом. Я же генерал-лейтенант, Мерлина ради. — А как ты это назовёшь? — спросил Джеймс, посылая проклятие Кипящей крови в женщину со стороны противника и игнорируя всё остальное, что сказал Сириус. — Разве это уже не война? — Это всего лишь битва. Я имел в виду настоящую войну. Два вражеских лагеря, потери, армии… — Откуда у повстанцев армия? — Союзники за границей, — ответил Блэк, — я точно знаю, что французы не слишком любят Тёмного Лорда. Их министр его ненавидит. — Какая бы война ни началась, мы победим, — сказал Джеймс, — не сомневайся. — Но какой ценой? Война, на которой столько сильных, хитрых людей, обладающих невероятной мощью и почти неограниченными ресурсами, сражаются друг с другом… на победу могут уйти годы. — С чего ты так решил? — Как ты знаешь, я вхожу в Ближний Круг… — Привет, капитан Очевидность. — Заткнись, придурок. Я имею в виду, что ходят разные слухи… — Э-э, Сири, говори конкретнее… — Послушай, — Блэк вздохнул, схватив Джеймса за руку и оттащив его за дерево, в относительно безопасное место, чтобы объяснить свою мысль, — если эта война продлится дольше семи лет, есть вероятность, что Гарри тоже пойдёт на фронт. — Чёрт, — прошипел Джеймс, наконец осознав проблему, — но война ещё не началась, и даже если она будет… — Будет. — Как ты можешь быть так в этом уверен? — Я же говорил, что ходят слухи, — сказал Сириус. — Беллатриса просто обожает делиться своими наблюдениями, и — как бы я ни ненавидел это признавать — она обычно права. — И она говорит, что грядёт война? — спросил Джеймс. — Она говорит, что повстанцев становится всё больше. И они формируют армию. Помнишь ту короткую войну, когда к власти пришёл Темный Лорд? Помнишь времена ужаса, когда письма в чёрном конверте приходили чуть ли не каждый день? — Мы ведь ничего не можем с этим поделать. Если война начнется, мы в ней будем просто пешками, сам понимаешь. — Я знаю, — Сириус устало вздохнул, — я просто… беспокоюсь за Гарри. Если слухи о Дурмстранге верны, то рано или поздно он окажется там же, где и я. — Что? — спросил Джеймс, совершенно застигнутый врасплох. — Ты… он что? О чём, чёрт возьми, ты говоришь! — Я же говорил, что ходят слухи о превращении Дурмстранга в военную школу? — Сириус вздрогнул, когда Режущее ударило по ветке прямо над головой. Мужчина нахмурился и послал в ответ Аваду. — Они оказались правдой. — Точно! То есть ты хочешь сказать… О Мерлин. — Ходят слухи, что Тёмный Лорд время от времени маскируется и отправляется лично проверять старших учеников. Так он делал раньше, и я сомневаюсь, что он изменит своей привычке только потому, что количество учеников сократилось. — Старших учеников? Какие курсы? — Шестой и седьмой. Гарри в безопасности, конечно. Он пока слишком мал, чтобы его заметили. Да и вообще, его всегда было трудно заметить. — Я не слишком уверен в этом, — нерешительно сказал Джеймс. — На каждом курсе только десять учеников. Нельзя раствориться в толпе, если её нет. — Тем более, если Локхарт действительно заставит Гарри носить блестящие шмотки, — усмехнулся Сириус. — Только представь! — Локхарт, — поморщился Джеймс. — Что это вообще за клоун. Честно говоря, нам нужен ещё один наставник для Гарри. Если бы только Лили согласилась!***
Вечером Гарри обнаружил себя сидящим на диване Филиппы Пеппино и наблюдающим, как Хайди рисует портрет Петронеллы Альбино — третьей девочки с яркими ядовито-зелёными ногтями. Цвет якобы хорошо сочетался с её бледно-зелёными глазами. Честно говоря, Гарри не совсем понимал, почему его пригласили. Они ведь не будут расспрашивать его о Гилди? — Я хочу когда-нибудь стать дизайнером, как моя тётя, — сказала Филиппа, укладывая свои длинные чёрные волосы в пучок, — я мечтаю шить одежду, и хочу, чтобы ты был моей моделью. — Хм… — Видишь ли, — начала Петронелла, — она могла бы, конечно, долго и нудно уговаривать тебя, но рано или поздно она бы просто утомила тебя, и ты бы всё равно согласился. А так мы все сэкономили немного времени. — Почему я? — спросил Гарри с искренним любопытством. Он не мог набраться смелости, чтобы спросить, откуда Альбино уже столько знает об итальянке. — Потому что другие мальчишки — придурки, — заявила Филиппа, — кроме того, очень печально, что из десяти человек на нашем курсе всего три девочки. Ты хоть как-то выровняешь соотношение. — Я не девчонка, — сказал Гарри, — ни капли не похож. — Вообще, ты прав, — ответила Хайди, — а вот тот итальянец, кстати… — Лоренцо Танкреди, — вмешалась Филиппа, — но то, что его волосы довольно длинные, вовсе не делает его похожим на девочку. «Почему их болтовня напоминает мне то, как иногда разговаривают мама и миссис Уизли? — подумал Гарри. — Мне нужно сматываться отсюда». — Я что-то устал и меня клонит в сон, — сказал он, вставая. — Увидимся завтра. — Зайдёшь за мной в половине шестого? — спросила его Филлипа. — Мы пойдем вместе завтракать! — Почему так рано? — Так, на всякий случай. — Хорошо, — ответил Гарри. — Пока. Квартира Филиппы была на этаж выше его собственной, и через несколько секунд Гарри оказался в безопасном месте, наконец-то получив возможность отдохнуть. Приняв душ и переодевшись, Гарри заполз в свою кровать, чувствуя себя измотанным, но довольным. Его первый день прошёл весьма неплохо — у него появилось несколько друзей и он не завёл ни одного врага. Расписание не выглядело перегруженным, несмотря на то, что в субботу были занятия. В целом, Гарри был счастлив. И так началась его жизнь в Дурмстранге, которая продолжалась довольно долго. Спокойно, размеренно. И несмотря на то, что Гарри рос в волшебном мире с самого рождения, казалось, что вокруг было так много всего нового и интересного, что время летело незаметно, день за днём. Чары с профессором Элисом, пожалуй, были любимым предметом Гарри — они были приятными и достаточно лёгкими. Даже чтение школьных учебников и выполнение домашних заданий было для мальчика в удовольствие. А вот зелья… к большому разочарованию Филиппы, Гарри откровенно ничего в них не смыслил. — Было бы смешно, если бы не было так грустно, — заметил однажды Николай. — И необъяснимо. Как ты вообще умудрился взорвать разбавленное Успокаивающее зелье? Там же почти одна вода! — Талантливый человек талантлив во всём, — спокойно ответил Гарри. Профессор Бертам тогда долго смотрел на лопающиеся пузырьки, а затем закрыл глаза, издав странный обречённый звук. Тёмные искусства были, пожалуй, самыми интересными. Профессор Ульрих Дитмар — брат их классного руководителя — поклонялся Тёмному Лорду, и всегда был готов рассказать о «старых добрых временах», когда он сражался в той непродолжительной, но жестокой войне, что привела Тёмного Лорда к власти. Он рассказывал им о заклинаниях, используемых щитах, существующих тактиках и стратегиях… и хотя он обучал их только самым основным заклятиям, Гарри нисколечко не был разочарован. И он с интересом слушал о делах того, кто достиг столь многого, — того, кто владел близнецом палочки Гарри. — В заклинание вкладывается много воли, — сказал профессор Ульрих. — Эмоция подпитывает его. Никогда не думайте, что вы должны отключать эмоции. Запомните мои слова, потому что в будущем вам прикажут не чувствовать. Но это неправильно. Ярость, радость, любовь, горе… разные заклинания становятся сильнее благодаря эмоциям. — Как это? — спросил Якоб Экарт, мальчик, у которого, казалось, на лице всегда была маленькая понимающая улыбка. — Можете, пожалуйста, привести пример? — Заклинания исцеления, — сказал профессор Ульрих, — Убивающее. Круциатус. Это не просто дело концентрации и произнесения волшебных слов. Вы должны чувствовать. Помимо зелий у Гарри был ещё один проблемный предмет — трансфигурация. Дело не в том, что она была сложной, нет. Вообще-то, он выполнял свою домашнюю работу на отлично, и у него не было проблем с пониманием материала. Профессор Кей, однако, давал очень размытые объяснения. Хотя, может, только одному Гарри было трудно понять этого мужчину — другие, казалось, улавливали суть достаточно хорошо. Гарри также очень любил спорт. Он обожал полёты и плавание, и, хотя никогда раньше не пробовал кататься на лошадях или стрелять из лука, у него всё хорошо получалось. Жизнь в Дурмстранге продолжалась, и прошло уже две недели. Все десять первогодок сблизились между собой, хотя Гарри в основном проводил время либо с девочками, либо с Николаем. Мальчик из России был сложным человеком, и он, казалось, в любом человеке мог найти, над чем посмеяться. Так всё и шло своим чередом до конца ноября, когда до начала рождественских каникул осталось всего две недели.***
— Да ладно вам, — сказал Трулс Кеттил, — пойдёмте полетаем наперегонки. Чтобы посмотреть, кто самый быстрый. Все школьные мётлы одинаковые, так что будет по-честному. — Сегодня воскресенье, и я знаю, что вы уже сделали домашнее задание, — продолжил Гарри, глядя на Николая, который нахмурился. — Я не летаю. — Слабак, — пренебрежительно сказал Лоренцо Танкреди, — а меня запишите. Я вам такое покажу, что вы побежите потом плакаться мамочке. — Кто ещё побежит, — не остался в долгу Трулс. — Какой смысл в этом соревновании? — спросила Петронелла. — Никто из вас всё равно не может пробоваться в команду по квиддичу! — Мы это устраиваем просто для себя, — сказал Клеменс Марвин, — лучше полетать в воскресенье, чем переписывать эссе по зельям в седьмой раз. — Седьмой? — Гарри уставился на мальчика, и блондин просто пожал плечами, ничего не ответив. — Знаете, что, — нахмурилась Филиппа, — весь этот тестостерон меня раздражает. Идите стройте из себя мачо где-нибудь в другом месте. — Да тебе просто не нравится быть не в центре внимания, — заявил Трулс. — Ты… — Не отвлекай меня, я вообще-то читаю «Основы Проклятий для Занятых и Раздражённых», — перебила его Филиппа. — Кажется, она советует тебе подумать дважды, прежде чем закончить то, что ты сейчас собирался сказать, — с усмешкой объяснил Гарри. — Ладно, давайте просто пойдём. Не будем же мы весь день стоять тут и уговаривать их. — Ты прав, Гарри, — сказал Бьёрн Леннарт, чьи волосы были такими же рыжими, как у Рона, и глаза почти такого же оттенка голубого. — Я думал, что ты не любишь летать, — сказал Лоренцо, глядя на Бьёрна, который пожал плечами. — Мне нравится смотреть, — ответил мальчик, — это гораздо безопаснее. А ещё больше я люблю делать ставки. — Тогда мы пойдём? — спросил Трулс. — Через два часа будет тренировка у ребят с пятого года. — Откуда ты это знаешь? — откликнулся Клеменс, когда ребята начали двигаться к одной из площадок для квиддича. — Старшекурсники же вообще не разговаривают с нами. — Я ведь Трулс Кеттил, — ответил он, — меня никто не игнорирует. — Ты только что напомнил мне Гилди, — вздрогнул Гарри, — то есть Локхарта. — Почему ты зовёшь его Гилди? — спросил Трулс. — Я так привык. Он приставал ко мне всё лето и не отвечал, если я обращался к нему по-другому. Думаю, теперь это просто вошло в привычку. — Стрёмная привычка. Мальчики наконец достигли хранилища мётел, и каждый с нетерпением схватил по Нимбусу, прежде чем помчаться к квиддичному полю. — Жаль, что мы не можем сыграть матч, — сказал Клеменс. — Как тренируется школьная команда по квиддичу? — спросил Гарри. — Здесь же маловато игроков. — Команда Дурмстранга играет против команд других школ, а иногда даже небольших официальных команд, — объяснил Трулс. — У них все идёт отлично — в прошлом году взяли нового ловца. Виктора Крама. Говорят, у него талант. — Разве он не на третьем курсе? — Да. — Он попал в сборную, когда был на втором? — Да. — Эй, ребята, — позвал Лоренцо, — меньше болтовни, больше дела! — Приготовьтесь проиграть, — сказал Клеменс, и Гарри улыбнулся. Было странно, но здорово проводить время с другими мальчиками и чувствовать, что они действительно его друзья. Они заметили его. Возможно, они были как Рон и Драко, которые вспоминали о Гарри только тогда, когда он был рядом. Может быть, эти ребята тоже забудут о Гарри, если ему когда-нибудь придётся их оставить… но сейчас они были рядом. Они видели его. И это было потрясающе. Полёты с друзьями отличались от полётов с отцом или с Сириусом. В них было больше… свободы. Дикой и почти неконтролируемой. Это захватывало дух. — Осторожнее, Трулс, — крикнул Бьёрн с земли, — ты же не хочешь упасть со своей метлы, уклоняясь от птиц? — Со мной всё будет в порядке, — улыбнулся тот, чуть ли не кувыркаясь на своей метле. Гарри, пролетая рядом, покачал головой. — Будь осторожен. — Я всегда… ой! Потом Гарри не мог вспомнить, что именно произошло, в каком порядке, и сколько времени это заняло. Всё, что он помнил, — это как метла буквально выскользнула из рук Трулса, и что Гарри потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что если мальчик упадёт с такой высоты, то он может умереть. Гарри смутно помнил, как развернул свою метлу, помнил, что летел так быстро, что казалось, будто ветер разрезает кожу, и он смутно помнил столкновение с падающим мальчиком. Он помнил испуганные крики своих однокурсников и отчаянно надеялся, что ему удалось хотя бы замедлить падение Трулса. После этого была боль и тьма.***
У Гарри возникло чувство дежавю, когда он очнулся. Как будто он уже ощущал этот влажный холод раньше, как будто видел этот пустынный вокзал… Действительно. С широко открытыми глазами Гарри сел и огляделся. Да, он действительно был на той же странной станции, на которой оказался во время вступительного экзамена более полугода назад. И было точно так же темно, холодно и сыро, как он помнил. Может, здесь очень часто шёл дождь? — Ах, ты вернулся, — сказал знакомый голос, и Гарри резко обернулся и оглядел старика, — не ожидал увидеть тебя снова спустя столько времени. — Я не знаю, что случилось, — ответил Гарри, решив сохранять спокойствие. Не было необходимости паниковать и выставлять себя дураком дважды перед одним и тем же человеком. — Как, вы говорили, вас зовут? — Я не представлялся, — ответил старик, мерцая своими голубыми глазами. — Меня зовут Альбус. — Я Гарри, — ответил Гарри. — Можете сказать, что это за место? — Это вокзал, — ответил Альбус. — В последнее время всё больше поездов приходят и уходят. Не знаешь, почему? — Хм, нет. А какие на это могут быть причины? — Там, откуда ты, идёт война? — Нет, — подумав, ответил Гарри, — нет. Но некоторые думают, что она скоро начнётся. — Это ужасно, — пробормотал Альбус, — война не приносит ничего, кроме горя. — Вы много знаете о войне? — Я участвовал в нескольких. — На что это было похоже? — спросил Гарри с любопытством. — Всё, что нам рассказывают о войне, — это то, что она приносит славу. — В войне за неблагородные цели нет славы, — ответил Альбус, всё с тем же таинственным сиянием на дне глаз. — Скажи мне, мой мальчик, кто сейчас министр магии? — Ну, на самом деле никто, — сказал Гарри, — всем управляет Тёмный Лорд. — Что? — в возгласе слышался явный шок, и Гарри почувствовал приступ беспокойства, когда увидел выражение лица старика. — Тёмный Лорд? — Тёмный Лорд Волдеморт, — нерешительно пояснил Гарри. — Какой сейчас год? — спросил Альбус со странным выражением лица. — Тысяча девятьсот девяносто первый. — Боже мой, — слова старика были пропитаны эмоциями — неверием, печалью, потрясением. Ужасом. Альбус, насколько это было возможно, постарел в одно мгновение. — Так долго. — Н-ну… — Том подчинил себе всё. Конечно, когда нет никого, кто бы мог его остановить. Он всегда был очень изобретательным, да… — Том? — спросил Гарри нерешительно. Альбус бросил на него взгляд, лишённый всякого веселья и обычного мерцания. — Этот твой Лорд Волдеморт. Его зовут Том Риддл. — Том? — повторил Гарри, сбитый с толку, — Но… разве это имя вообще? Больше похоже на кошачью кличку! — на лицо Альбуса вернулась улыбка, и старик вздохнул. — Что он сделал? Остались ли ещё живые магглы? — спросил он. — Полно, — ответил Гарри, — миллиарды. Их просто держат отдельно от волшебного мира, и большинство школ больше не обучают магглорождённых. Я слышал, что раньше обучали. Моя мама, например, магглорождённая. — А ты?.. — Полукровка. Как Тёмный Лорд. — Вы знаете о его статусе крови? — удивлённо спросил Альбус. — И люди всё равно следуют за ним? — Я считаю, что за ним стоит нечто большее, чем просто кровь, — медленно ответил Гарри. — Да и вообще, большинство уже не так сильно заботит чистота крови. Если у человека есть власть и деньги, родословная не играет большой роли. — Ты сказал, что может начаться война? — Это всего лишь слух. Я слышал, как мои родители говорили об этом. Повстанцы — это группа людей, всё ещё сражающихся с Пожирателями Смерти Тёмного Лорда. Не уверен, но думаю, они становятся всё более опасными. — А твои родители на чьей стороне? — Конечно же, на стороне Тёмного Лорда. Мой папа — аврор на службе у него. — Мир здорово изменился, — сказал Альбус, качая головой. После этого он замолчал и очень долго сидел в тишине. Гарри, подождав несколько минут, решил прогуляться по вокзалу. Он задался вопросом, как ему вернуться. В прошлый раз это произошло само собой… теперь будет то же самое? Ещё один поезд прошёл мимо Гарри, и мальчик вздрогнул, глядя ему вслед. Он был пуст? Гарри никого не увидел, и всё же было ощущение, что там всё-таки… есть люди. Может быть, он должен проверить какой-нибудь поезд изнутри? — Я бы не советовал тебе этого делать, — сказал Альбус, как только Гарри подошёл к одному из поездов. — Они здесь не просто так. — Куда они идут? — спросил Гарри. — Я же говорил. Никуда. Большинство из них уходят в Никуда. — В Никуда — это куда? — В другое место, — весёлый ответ заставил Гарри отказаться от своих вопросов — он действительно был не в настроении для шуток и загадок. Он хотел вернуться… И вдруг Гарри вспомнил, почему он вообще оказался без сознания. Он почему-то свалился со своей метлы! О, точно, чтобы спасти Трулса. Что случилось? Удалось ли ему? Надо было проснуться… Гарри не мог так долго оставаться на этом вокзале. Однако ему ещё предстоит выяснить, как уйти. — Вы уверены, что ни один из этих поездов не вернёт меня обратно? — спросил Гарри, и Альбус кивнул. — Ни один из них не отвезёт тебя туда, куда ты хочешь отправиться. — А куда бы они меня доставили? — Это история для следующего раза, — сказал старик и устало улыбнулся. — Твой образ пропадает, юный Гарри. Скоро настанет твоё время снова вернуться. — Кто-нибудь ещё приходит сюда? — спросил мальчик. — Вам не одиноко? Но опять же, как и в прошлый раз, он вдруг потерял слух, а потом и зрение.***
Боль. Вот что почувствовал Гарри, когда пришёл в себя. А потом он ощутил, как кто-то схватил его за руку. — Что… — Гарри? — позвал смутно знакомый испуганный голос. — Гарри? Ты очнулся? Мэм! Мэм! — Эстер Зигберт, — послышался девчоночий голос, возможно, Филиппы. — Эстер! Мадам Эстер! Гарри проснулся! — Вроде. — Он жив! — Он не в коме! — Отойдите в сторону, — приказал женский голос, и Гарри, по-прежнему плотно зажмурив веки, слышал, как его друзья зашевелились в стороне. Руки медсестры были холодными, её палочка остро тыкала его под рёбра и в другие части тела, пока ведьма бормотала заклинания, чтобы проверить его. — Кажется, с ним всё в порядке. Мистер Поттер, вы меня слышите? — Да-а-а-а… — Скажите мне, что вы чувствуете сейчас. — Голова кружится, — пробормотал Гарри, наконец пытаясь открыть глаза. — И болит. Грудь тоже болит. И плечи. — Вы помните, что случилось? — М-м-м? Трулс? — Да, вы спасли мистера Трулса. Он уже исцелён. Столкнувшись с ним, вы всё же смогли ещё немного повисеть на метле, замедлив падение. Вы оба сломали несколько костей, хотя больше досталось вам, а не ему. В любом случае, вы оба скоро будете совершенно здоровы. И пусть это будет уроком для вас двоих! — Поезда? — пробормотал Гарри, не совсем слушая, что говорила женщина. Казалось, было что-то важное в голове. Воспоминание, пытающееся пробиться сквозь дымку головокружения и растерянности. — Вокзал… Да, там был вокзал… и пустота… и холод… — Гарри? — позвал голос, который Гарри определил, как принадлежащий Хайди, и со стоном Гарри наконец открыл глаза, чтобы взглянуть на своих друзей. За руку его держал Трулс, который был бледен и широко раскрытыми от беспокойства глазами смотрел на Гарри. — Я в порядке, — прохрипел Поттер, — а ты? Всё хорошо? Который сейчас час? — Ещё воскресенье, — сказала Филиппа. — Половина шестого, — Гарри кивнул и посмотрел на Трулса, который всё ещё с тревогой глядел на него. Затем он повернулся, осматривая больничное крыло, в котором они все находились. — Мы сейчас уйдём, — неожиданно сказал Бьёрн, — если Трулс захочет сказать спасибо, я знаю, что он предпочёл бы сделать это один. Берегите себя, вы двое. — То, что ты сделал… это было действительно смело, Гарри, — тихо сказала Петронелла, позволяя своей маленькой нежной ручке на мгновение коснуться плеча Гарри, — глупо, но смело. До скорой встречи. — У нас завтра спорт, — сказал Лоренцо. — Может, стоит попросить мадам Эстер дать тебе освобождение? — Просто идите уже, — огрызнулся Трулс, хмуро глядя на мнущихся друзей. — Мы вас догоним, ребята… — И девочки, — добавила Хайди. — …И девочки, — всё ещё чувствуя себя немного не в своей тарелке, Гарри смотрел, как его однокурсники покидают больничное крыло, оставляя его наедине с Трулсом. Мальчик несколько секунд смотрел на Гарри, а потом снова вернулся к кровати. — Ты правда в порядке? — спросил Гарри. — Да, — ответил Трулс, обычно светлые лазоревые глаза выглядели тёмными от переполнявшей их вины, — почему ты это сделал? — Ты чуть не умер, — сказал Гарри. — Слушай, я вроде как знал, что делаю. И понимал, что уж лучше бы мы двое получили пару травм, чем ты умер. — Я в долгу перед тобой. — О, да брось… — Мерлин свидетель, это самый настоящий долг жизни, — сказал Трулс, нервно дёргая свои золотистые кудри, — спасибо, Гарри. — Это… э-э… ну… пожалуйста, — пробормотал тот, покраснев. Рука Трулса снова нашла его, и Гарри подумал, что теперь, после этих нескольких месяцев, он наконец сможет назвать кого-то лучшим другом. Тем временем Тёмный Лорд Волдеморт вошёл в магазин Олливандера в поисках второй палочки.