Служебный роман

Джонг прижимал полуголого Кибома к кровати. На учителе сейчас из одежды были только боксеры. Остальное затерялось где-то по пути от входной двери до спальни. Джонхен был одет чуть больше: на нем были брюки. Что-то – скорей всего, это был разум – требовало от Кибома очнуться и бежать отсюда как можно дальше. Но Ки не хотел слушать и внимать. У него так давно не было секса, а этот мужчина сводил с ума, заставлял мозги разжижаться и утекать из черепной коробки. Послав все к чертовой матери, он сдался. Сейчас уже поздно было предпринимать что-либо. Поздно идти на попятную. Ладони старшего сжимали бока блондина. Ощутимо, но не сильно, чтобы не оставить на нежной коже синяков. Горячие губы покрывали поцелуями шею, не терзая, а касаясь, словно это крылья бабочки. Джонг не принуждал, но в то же время некая сила не давала Кибому сопротивляться. Да тот и не желал. Хотя Ки привык быть инициативным в постели, сейчас захотелось расслабиться и отдать бразды правления партнеру. Вообще Кибому нравились долгие прелюдии. Он хотел ощутить как можно больше прикосновений, прежде чем подойти к самому главному. Наверное, он в какой-то степени был романтиком, хоть и отрицал это, пытаясь казаться страстным и неугомонным любовником. Джонхен припал губами к ключице блондина, проводя ладонями по рукам от плеча до локтей и обратно. Младший, прикрыв глаза, лишь хрипло постанывал, позволяя делать с собой все, что угодно. Джонг был жарким, от его прикосновений пылала кожа, и мурашки пробегали по спине. И как тут можно остановиться, когда только и хочется расслабиться и получать удовольствие? Устав лежать без дела, Кибом подтянулся на локтях и принял сидячее положение. Старший удивленно уставился на него, прекращая свои ласки и садясь на колени напротив него. Ки окинул взглядом внушающий бугорок на брюках, рельефный пресс, неравномерно вздымающуюся грудь, широкие плечи, покрасневшие губы и темные-темные глаза. Нервно выдохнув, Кибом потянулся к ремню на брюках Джонга и дрожащими руками стал его расстегивать. Шатен никак не реагировал на действия Ки, лишь наблюдая за ним. Когда ремень все же поддался, пуговица выскользнула из петлицы, а молния расстегнулась, Джонхен все же помог стянуть с себя штаны. Улучив момент, Кибом повалил старшего на спину и прижал его к кровати всем своим телом. Легко поцеловав его в губы, Ки запустил руку ему в трусы и стал поглаживать напряженный член. Дыхание Джонга участилось. Немного сдвинувшись вбок, Кибом прижался промежностью к бедру шатена и стал тереться о него. Боксеры блондина уже были влажными, что только улучшало ощущения от трения. Прервав довольно приятное занятие, Кибом спустился ниже. Подцепив резинку трусов, Ки стянул их с Джонхена, оставляя его полностью обнаженным. Удобно устроившись на животе между разведенных и чуть согнутых ног старшего, блондин положил ладони на бедра любовника и взял обнажавшуюся головку в рот. Кибом ласкал чувствительную кожу губами и языком. Джонг пытался бедрами протолкнуть член глубже в горячий ротик, но как только он это делал, Ки останавливался и полностью выпускал возбужденную плоть, обдавая ее горячим дыханием. Все, что оставалось Джонхену, так это сминать простынь в руках, судорожно хватать ртом воздух и довольстоваться такими дразнящими ласками. Вдоволь наигравшись с шишечкой, Кибом напоследок провел языком по всей длине члена и поднялся. Старший, немного приходя в себя, понял, что сейчас не обойтись без смазки и презерватива. Откатившись вбок, он достал из прикроватной тумбочки тюбик с лубрикантом и упаковку кондомов. Когда он повернулся к Кибому, тот был уже полностью голым. Средних размеров член с розовой головкой был сжат в ладони. Джонг оторвал один блестящий квадратик и хотел уже было его вскрыть, но Ки остановил его, забирая его себе. Немного повозившись, блондин надорвал упаковку, доставая резинку. Подобравшись поближе к Джонхену, он аккуратно, насколько это было возможно в его состоянии, натянул ее на возбужденный орган старшего. После Кибом схватил тюбик и выдавил смазку на пальцы, после чего направил их к своему проходу. Переборов волнение – все-таки он достаточно долго не имел практики анального секса – младший стал растягивать себя. Решив, что уже достаточно подготовил себя, Ки, взяв во влажную ладонь член старшего, стал опускаться на него. Больно было настолько, что немело все тело. Если бы блондин не был достаточно пьян, он, скорее всего, плюнул бы на это дело. Но сейчас это стало делом принципа. Возможно, в следующий раз – который вряд ли когда-нибудь наступит – Кибом позволит Джонгу властвовать над собой, но сейчас он упорно хотел полностью владеть ситуацией. Джонхен же, чувствуя желание Кибома быть сверху, не пытался перенять инициативу на себя. Тем более ему сейчас приходилось сдерживаться, чтобы не кончить только от того, что горячий и узкий проход сокращается вокруг его члена. Легонько сжимая мягкие ягодицы, он старался расслабить любовника. Ки замер, опустившись полностью. Его пальцы вцепились в плечи старшего, а губы сжались в тонкую нить. Медленно привыкая к забытым ощущениям, Кибом качнул бедрами. Сначала не спеша, а затем все стремительнее набирая темпы, Ки скакал на возбужденой плоти, надрывая голос до хрипоты в горле. Короткие ноготки царапали влажную спину Джонга, пока тот все сильнее сжимал попку Кибома, помогая ему двигаться. Всегда собранный и строгий учитель истории в постели превращался в ненасытную бестию. Просунув одну руку между их телами, Ки стал надрачивать свой член, который был готов уже взорваться. — Ах... Хорошо... Как же хорошо... — шептал, задыхаясь, Кибом. Каждый раз, когда головка члена проезжалась по его простате, блондин вздрагивал, сжимая свой орган у основания, чтобы не кончить раньше времени. Пот стекал с висков, челка прилипла ко лбу, из приоткрытого рта текла слюна, а лицо было искажено гримасой удовольствия. Ки сейчас мало чем напоминал серьезного учителя. Скорей уж какого-нибудь порно-актера. Кадык на шее Джонга дергался из-за того, что он слишком часто сглатывал, а мышцы перекатывались под кожей от излишнего напряжения. Не в силах больше сдерживаться, Кибом кончил, пачкая грудь и живот шатена и безвольно повисая у него на руках. Не теряя времени, Джонхен повалил блондина на кровать. Через некоторое время он излился вслед за Ки. Сделав еще несколько завершающих фрикций, он вышел из Кибома и, стянув с себя резинку, опустился рядом, переводя дыхание. И, наверное, блондину следовало сейчас встать и уйти, но черт его дернул полезть целоваться к старшему. Это был ленивый поцелуй, не предполагающий продолжения. И неудивительно, что Кибом, разморенный от алкоголя и секса, через некоторое время сладко сопел в обе дырочки и уже не чувствовал, как его накрывают одеялом. *** Джинки пошатываясь выходил из бара. От количества выпитого им алкоголя мутило, и время от времени ему приходилось сглатывать склизкий ком, поднимавшийся по горлу. Сегодня он отмечал конец своей невзаимной любви. С одной стороны, он ощущал облегчение, будто тяжкая ноша наконец была сброшена, а с другой – невыносимую горечь. Сейчас больше всего Онью хотелось упасть в какую-нибудь канаву и там остаться. Все было не просто очень плохо. Все было абсолютно кошмарно. Джинки не представлял, как он будет жить дальше. Нет, есть-пить он сможет. Но как же ему и дальше работать в одном коллективе с Минхо, чувствуя презрение к своей персоне? Как ему смотреть в глаза лучшему другу? Поправочка: бывшему лучшему другу. Наверное, ему стоит уйти в горы и стать отшельником. Может быть, спустя годы ему станет легче, и это станет лишь грустным воспоминанием. — Джинки, постой! — раздался знакомый баритон. Но вместо того, чтобы остановиться, Онью, наоборот, прибавил шагу, хоть это было и нелегко, так как ноги заплетались. Не удивительно, что Минхо удалось его нагнать. — Джинки! — Чхве развернул его к себе за плечи. — Выслушай меня, пожалуйста. — Отпусти меня... — Нет! Сначала мы должны все выяснить! — Минхо... — Я не отпущу тебя, пока ты меня не выслушаешь! Джинки попытался возразить, но тут его желудок не выдержал, и весь сегодняшний ужин Онью оказался на кофте брюнета. — Что это? — Мин ошарашено отступил, пытаясь отойти от шока. Джинки тем временем осел на корточки и, опустив голову вниз, зарылся пальцами в волосы. — Я же просил отпустить меня. — Ты проблевался на меня! Как я теперь поеду в автобусе? Меня же не пустят! — Сам виноват. Зачем ты вообще пошел за мной? — Из-за тебя у меня весь день с ног на голову перевернулся. Сначала ты мне в любви признаешься, потом избегаешь. Теперь вот это, — брюнет грустно кивнул на испорченную кофту. — Из-за тебя у меня вся жизнь кувырком. Так что даже не смей жаловаться, — Онью поднялся на ноги. — И вот зачем все это? Не надейся остаться друзьями. И нет, мы не забудем про мое признание, и все не станет как прежде. Я, знаешь ли, не могу дружить с человеком, которого хочу трахнуть. Джинки подошел к парню и, притянув его к себе за кофту, поцеловал. — Меня сейчас стошнит, — сдавленно пробормотал Минхо и ушел прочь, оставляя Онью наедине с самим собой. Джинки был растерян. А на что он вообще расчитывал, целуя Минхо? Понятно, что тому противно от того, что его поцеловал парень. Но это было слишком. Он доплелся до ближайшей автобусной остановки и плюхнулся на лавочку. Реальность оказалась слишком жестокой для него, он был не готов. Ему совсем не хотелось, чтобы Мин чувствовал к нему отвращение. Это даже хуже чем ненависть или презрение. — Вот ты где, — Онью удивленно посмотрел на Чхве, который стоял уже в другой кофте и протягивал ему бутылку с водой. — Держи. Джинки неуверенно принял воду. Минхо же как ни в чем не бывало сел рядом с другом. — Разве тебе не противно? — Что? — Тебя же выворачивает от таких как я. Брюнет несколько секунд непонимающе смотрел на Онью, пока до него не дошло. — Ты об этом? Знаешь, думаю, мало кому будет приятен поцелуй со вкусом блевотины. Джинки захотелось приложиться головой о какой-нибудь столб. Взять и так испоганить их с Мино первый и единственный поцелуй. Надо же быть таким кретином! — Я не прошу тебя все забыть и вернуть, как было, — задумчиво сказал Минхо. — Я сожалею, что я не замечал твоих чувств, но... — Но ты даже не мог подумать, что я отношусь к тебе совсем не как к другу, так? — перебил его Онью. — Вот именно! И сегодня... Это было слишком внезапно. Я не хочу тебя терять, потому что ты дорог мне. Но я не уверен, что смогу ответить тебе взаимностью. Мне нужно время, чтобы все это переварить. — И сколько времени тебе нужно? Месяц? Год? Десять лет? Минхо, я понимаю, что поступаю эгоистично, но сейчас, когда ты все узнал, я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что не наброшусь на тебя, как только представится удобный случай. — А как насчет поцелуев? Джинки удивленно уставился на брюнета, не совсем понимая, что тот имеет в виду. — Поцелуй в день. Думаю, я могу пойти на это, — с какой-то самоотверженной уверенностью произнес Минхо. — Ты играешься с огнем. Я ведь все время представляю, как нагибаю тебя и вхожу по самые яйца, а потом... — Прошу, избавь меня от этих подробностей, — поморщился брюнет. Онью усмехнулся, а потом все же дал ответ: — Я согласен на поцелуи. Но если через месяц не будет никакого прогресса, ты дашь мне уйти.