Дюны

Золотой шар солнца медленно, но неуклонно сползал к горизонту, прохладный ветерок - предвестник осенних бурь, легко ерошил вновь отросшие волосы. Илун, не спеша брёл вдоль кромки моря, с удовольствием зарываясь босыми ступнями в мелкий песок дюн бухты Мон-Сен-Мишель. После такой долгой зимы, когда вздрагивал от каждого звонка, боясь услышать страшные новости, после напряжённой весны со съёмками в трёх проектах подряд, после громкой премьеры «Гробницы», эти несколько свободных дней оказались просто даром богов. И И Лун не знал, надо благодарить их или просто невероятное везение, что выходные у них с Ю совпали. Не хотелось ехать в шумные, туристические места, особенно сейчас, когда истомившиеся в изоляции люди, толпами ринулись путешествовать. На вожделенные Исландию и Новую Зеландию банально не хватало времени, и они долго не могли выбрать, где же провести эти дни. И уже почти сдались, решив остаться дома, когда Илун внезапно вспомнил те свои съёмки для журнала путешествий. И один из разговоров, случайно услышанных в процессе, когда представитель французского филиала настоятельно рекомендовал своему китайскому коллеге посетить Нормандию. Конечно, Мон-Сен-Мишель никоим образом не подходил под определение «тихое место», но хорошенько порывшись в Baidu, они отыскали крошечный отель на другой стороне залива, и теперь в полной мере наслаждались тишиной, покоем и обществом друг друга. Зелень заливных лугов, с белыми комочками пасущихся на них овец, бездонная синь огромного неба, солёный бриз, солнечный вкус августовского сидра и заливистый смех Бая, не извлекшего урок из прошлого и вновь пытающегося кормить чаек: всё это наполняло Илуна тихим и почти незамутнённым счастьем. Вечерами они засиживались у камина, хоть и электрического, но всё равно создающего особую атмосферу, располагающую к долгим, неспешным беседам. И навёрстывали всё то время, проведённое не вместе. Есть вещи, которые не обсудишь в переписке, или даже по видеосвязи. Иногда разговоры требуют взгляда глаза в глаза, переплетённых пальцев и тёплого дыхания собеседника. Ночами, утомлённый поцелуями и ласками, Ю мгновенно засыпал, а Лун ещё очень долго смотрел на него, невесомо касаясь то чуть вьющихся прядок, то пухлых губ своего возлюбленного. Возлюбленный. Драгоценный. Ненаглядный. Даже под страхом смерти Илун не признался бы, что просто обожает так называть Ю. Его сокровище. Сияющая жемчужина, озарившая жизнь немного угрюмого и робкого Дракона дивным светом. - Эй, Лун-Лун! Обернувшись, Илун едва успел подхватить, прыгнувшего на него со всего разбега Бая. Тоже босоногого, взлохмаченного, сжимающего в руке букет не то лаванды, не то вереска, смеющегося, с сияющими глазами. Мгновение Лун любовался всей этой красотой, от которой сердце затопило невероятной нежностью. А потом крепче прижал к себе своё невозможное счастье, целуя, целуя, целуя… Время остановилось. Закат полыхал расплавленным золотом.