Евгений Крылатов – Тема Русалочки
– спасибо вам большое, – женщина средних лет смотрит с верностью в глазах; на ресницах виднеются слезы и она вот-вот собирается броситься в ноги, начав их целовать. такова природа тех, кто не готов терять то, что им дорого. запах трав пробивает носоглотку и расходится по всей хижине; отвар, собранный специально для умирающей от доселе неизвестной болезни крестьянской девушки, чье имя ты не запоминаешь, медленными каплями, пробирается в небольшую бутылочку; голова болит, потому что звук падения капель отдается звоном в ушах. – дашь ей, когда она заснет. наутро твоя дочь будет в полном здравии, – длинные пальцы вкладывают в дрожащие руки дозу лекарства и ты видишь в руках бедной несчастной женщины отражение своих собственных - таких же рыхлых и старых. они бы и были такими, если бы не дары тех, кто находит смелость дойти до тебя и на коленях умолять помочь. в народе никто не любил ведьм, хотя тебя больше устраивало, когда нарекали знахаркой. – как мне отплатить за твое добро? – голос дрожит не то в страхе, не то в безысходности. все знали - платить придется дорого. – принеси мне волосы своей дочери, срезанные в ночь после принятия лекарства, – киваешь и отворачиваешься от гостьи, забывая о нем. вечно молодая, вечно красивая, словно продолжаешь кружить в танце с дьяволом - никто не верит, что ты простая целительница. не только ведьмы могли держать вечную молодость долгие времена. не только ведьмы сохраняли абсолютную красоту до хруста костей бедных моряков, до разрывающихся от воды легких, до крови, смываемой морями. русалок боялись все и по возможности старались избегать их компании. сидеть на выступающем на берегу моря камне было и правда прохладно. морская пена небольшими приливами обдавала босые ноги ледяной водой и ты ежилась от промозглой погоды. длинные юбки платья тяжелели, ты стягивала их и выжимала, перевязывая слои на уровне колен. по ногам проходились мурашки, переступали через все тело, достигая головы. его руки всегда были холодными, кожа была холодной и взгляд - тоже, неудивительно, холодный. только сами глаза ошибочно отдавали теплотой, на которую покупались проходящие мимо крестьянки и дворянки. они были теплые лишь снаружи - карие, похожие на цвет догорающего закатного марева. он был так не похож на своих братьев, но был точно во многом красивее и очаровательнее их всех вместе взятых. не смотреть в его лицо, полное спокойствия и холодности, было нельзя. оно пленило. оно топило все тело и душу. ты назвала его тоору. юного русала, который каждый раз выплывал и смотрел молча, словно не хотел спугнуть, изучал каждую собранную тобой травинку, подплывал к берегу и тянул руку, силясь ухватить за собой. тоору нравилось, когда ты гладила его по голове. он ложился лицом вниз и зарывался носом в твои юбки, пропитанные запахом леса, трав и крови, расслабленно закрывал глаза и как будто засыпал. казалось, что мир стоит на месте, есть только ты, неспокойные бушующие волны и сопящий в ногах парень. однажды ты принесла гребень, случайно найденный в углу твоей избы и начала вычесывать его мокрые от пресной воды волосы. он жмурился, но не улыбался, и ты понимала - он, возможно, даже и не умеет этого делать. при нем была его холодная красота - та самая, чарующая, никакие знания не помогут отвести глаза от его колдовского взгляда. опьяняющего. уничтожающего. – сегодня ночью корабль его величества был затоплен почти у берегов нашего королевства, но сам принц и его сестра были спасены, - ты неторопливо вычесываешь его непослушные темные пряди, когда мужские руки обвивают твою талию, а чуть поодаль торчит конец длинного зеленого хвоста с раздвоенным плавником. – королевская стража побоялась подходить ближе и помогать пострадавшим и они утонули. скольких сегодня вы забрали с собой на дно? ты не чувствуешь зла, ты чувствуешь жалость к этим обычным смертным людям. не имея за спиной ничего, кроме бахвальства золотыми побрякушками и мнимой властью, они забывают об отсутствии души. впрочем, ни ты, ни тоору этой самой мифологической душой похвастаться тоже не могли. – они веселились, - коротко бросает русал и ты втягиваешь ушами каждый звук, произнесенный им. у него такой красивый голос. он уничтожает, забирает с собой на дно и топит. его песни такие красивые - смертельно красивые. лучше, чем у других. – братья тоже веселились. я и один из них вытащили принца и принцессу на берег. эти люди достойны жить? – наверное. они же все-таки высшая элита. – тебе было бы все равно, если бы это был не корабль жениха выдаваемой принцессы. теперь контроль будет жестче, теперь растет вероятность, что рано или поздно ты закончишь свою жизнь болезненно и не по собственному желанию, а по желанию грязных людей. грязных. да, это верное слово. – я вижу на твоих руках кровь, – тоору поднимает впервые за долгое время голову и смотрит проникновенно, разрывает оковы сердца и ребер, заселяясь глубоко. – ты можешь пойти со мной и они тебя не тронут. но ты не хочешь идти вниз, потому что твоя жизнь на суше. иногда по ночам ты просыпаешься от прекрасного голоса, зовущего очередную жертву в море. требуется достаточно усилий, чтобы не представлять искусно танцующего на берегу моря русала, заманивающего в свою сети очередную рыбку. он красив. он грациозен. он очарователен. он твой, а ты его. – я хотел бы походить на твоей земле, – однажды говорит он и смотрит так добросердечно, что сводит сердце и плачет душа, в которую ты не веришь. плачет, потому что слишком велика цена. – и что же ты готов отдать за такой подарок жизни? – себя. держать тебя за руку, – он молчит и переводит взгляд на пустующий белый от тумана горизонт, на белесую пену, обволакивающую его рыбий хвост и твою нижнюю часть туловища, которую он не прикрыл своим телом в порыве объятий. –... ходить по этим странным улицам. я хочу делать это с тобой. фиксируешь свои ладони на его щеках и приподнимаешь за подбородок. смотришь в глаза и проваливаешься в темноту. так нельзя. нужно сопротивляться, но так не хочется. растираешь большими пальцами нежную холодную и такую белую-белую кожу и тянешься к синеватым губам, проваливаясь окончательно. холодно. и больно. тоору тоже больно переступать с ноги на ногу. на земле песок, но по ощущением - куча острых ножей и осколков, которые намертво впиваются в кожу и остаются там, не позволяя ранам зажить. он шипит. накидываешь одежду ему на плечи, принесенную тебе одной из женщин и задыхаешься: похож на прекрасного принца, человека-амфибию с холодным взглядом и белой до невозможности кожей; острыми концами хрящиков ушей - на эльфа. длинными, весьма удачными ногами - на пленяющего взглядом неправильного русала. он получил желаемое, но обрек себя на вечное нахождение рядом с тобой. судя по его реакции, этот обмен его не расстраивал. лохматишь его подсохшие и такие мягкие волосы, когда его руки снова обвиваются вокруг твоей талии и вы сливаетесь в поцелуе. все они холодные, как море зимой, как твое сердце на протяжении всей жизни. обдаешь его губы жарким дыханием и боишься оторвать взгляда от него. говорить не хочется - хочется целоваться часами напролет, хочется гулять руками по телу, хочется елозить на ногах и с восхищением понимать, что там больше нет рыбьего хвоста. – от тебя все еще пахнет кровью, – и ты морщишься, зная склонность русалов к предсказыванию будущего. хоть он уже и не та сущность, природу было не отнять. он лишь сильнее сжимает свои руки на твоей талии и буквально вжимает тебя в себя. ты плывешь, ты плачешь, потому что не хочешь утопать в чувстве, что уже долгое время разливается в твоей груди. душа кричит. она кричит и напоминает, что когда-то все-таки была. ты делаешь глубокий вдох и проводишь старым деревянным гребешком по пушистым волосам. хотелось поспать.by qierita