haikyuu!!

коктейльный хайбол из тонкого стекла грозится пойти трещинами, сожми ты пальцы чуть сильнее. но лучше порезаться осколками, чем порушить себе весь план на финальной стадии, врезав в челюсть развалившемуся рядом с тобой парню, чьего имени ты даже не запомнила. он сидит раздражающе близко, почти вжимаясь в тебя всем телом, шепча на ухо всякую бессвязную и вульгарную чушь. от него пахнет дешевым горьким пивом и тебе многого стоит не отвернуться в отвращении и продолжать изображать крайнюю заинтересованность и расположение. но думаешь, что если его потная ладонь, поглаживающая твое колено, поднимется выше, весь лонг айленд из бокала точно окажется у него на лице. откровенно говоря, тебе здесь не нравится. громкая музыка заглушает все звуки, даже собственное сердцебиение подстраивается под ритм битов, сосущиеся тут и там парочки, не стесняющиеся никого и ничего, и блюющие по углам, внезапно поверившие в себя приставалы-неудачники и толпа потных тел, дергающихся в такт музыке. и вообще-то, ринтаро запретил тебе с ним идти, потому что нечего всяким мелким неразумным сестричкам, за которыми глаз да глаз нужен, ошиваться в подобных местах, но когда это ты его слушалась и просто увязалась следом, надев свое самое красивое платье. ты-то знаешь, что он и сам не любитель шумных людных вечеринок, но просто сбегает, лишь бы не находиться с тобой наедине дома в отсутствие родителей. стыд, неловкость. желание сорваться и повторить. он такой скучный, когда пытается играть в правильность, хотя пути назад уже нет. брат всегда был тебе ближе, чем отец с матерью. не сказать, что он уделяет тебе особо много внимания, но его молчаливое участие значит для тебя намного больше, чем назойливая прилипчивость. вы одного поля ягоды и умеете читать друг друга достаточно хорошо, чтобы знать, что выводит из равновесия, или понимать все истинные мысли под фасадом спокойствия. поэтому, становясь старше, ты все чаще замечаешь на себе его пристальные взгляды, почти физически ощущая, как его грубые от постоянных тренировок руки дразнят, то надавливая, то едва касаясь, каждый изгиб твоего тела, как пальцы оттягивают нижнюю губу, сжимают грудь и теребят соски, скользят по животу. – братик рин, – хнычешь ты и зажмуриваешься, выводя круги на клиторе быстрее и прогибаясь в спине. у тебя едва сердце не встает, когда запястья резко перехватывают и разводят в стороны, и ты скулишь, потому что оргазм был буквально на кончике языка, пара движений и ты на пике, но его у тебя так жестоко отнимают. распахиваешь глаза, встречаясь с его обманчиво спокойным взглядом. – что это у нас тут? ринтаро ухмыляется и, не разрывая вашего зрительного контакта, приближает лицо к твоей промежности, и ты вздрагиваешь от холода, когда он выдыхает, медленно облизывает влажные складки, посасывает клитор и проникает языком внутрь. у тебя голова идет кругом, когда он входит в тебя, одновременно утягивая в глубокий поцелуй, и стонешь, чувствуя свой вкус у него на языке. и ты знала, что это лишь вопрос времени, когда он спалит твой маленький грязный секрет. как аморально – милая младшая сестричка мастурбирует на дорогого брата. как отвратительно – старший братик пользуется уязвимостью сестры и поддается своим низшим желаниям. но вам плевать на это до тех пор, пока ты можешь растворяться в его прикосновениях и затапливающем по самую макушку удовольствии от размеренных чувственных толчков внутри, а он – сходить с ума от того, как ты плавишься и насколько податлива в его руках, безропотно принимая все, что он тебе дает. неправильность и противоестественность лишь подслащают вкус сорванного запретного плода. – почему бы нам не уединиться где-нибудь и хорошо провести время? голос незнакомого парня, который так удачно подвернулся тебе сегодня, выводит из состояния транса, неожиданно вытягивая из мыслей. ты снова в стремном баре в объятиях стремного парня выслушиваешь его стремный треп. его руки свободно гуляют по твоему бедру, ненавязчиво то и дело щекоча внутреннюю сторону, и ты подавляешь приступ тошноты и липкую прошибающую дрожь, которая скатывается по спине, когда его язык проходится по краю ушной раковины. – хорошо, но сначала мне нужно спросить разрешения у самого дорогого для меня человека, - ты приставляешь указательный палец к его губам, чуть отстраняя его осоловелое от алкоголя и похоти лицо, и поворачиваешь голову в сторону. – братик, этот парень предложил пойти поразвлечься с ним. можно? суна ринтаро возвышается, обводя равнодушным взглядом ваши сплетенные тела, но ты в курсе, что все это напускное, потому что видишь, как у него желваки так и ходят, и мышцы скрещенных на груди рук перекатываются, и закусываешь щеку изнутри, чтобы подавить стремящуюся расползтись по лицу улыбку. как по нотам. его предупреждение и недовольство ты ловила на себе, еще когда незнакомец только подсаживался к тебе. ненадолго его хватило. – идем домой, т/и, – небрежно бросает он и разворачивается, направляясь к выходу. ты хмыкаешь, пожав плечами, и выскальзываешь из захвата твоей невольной жертвы, нагоняя широкие шаги брата. в такси вы едете в молчании, даже не смотря друг на друга. ты могла бы продолжить разыгрывать из себя святую простоту, но еще слишком рано для этого, и ты ерзаешь на сидении в нетерпении. – почему мы ушли так рано? – ты следуешь за ним по пятам на кухню, когда вы добираетесь до квартиры, и прислоняешься попой к столу. – разве тебе не было весело? – ты думаешь, я не понял, чего ради ты устроила это шоу? – рычит ринтаро, быстро поворачиваясь к тебе и стремительно сократив расстояние между вами. от неожиданности ты рефлекторно запрыгиваешь на столешницу, чтобы хоть немного отодвинуться от него, но он крепко держит тебя за бедра, массируя их большими пальцами. ладони у него горячие, по коже распространяется приятное тепло, понемногу скапливаясь внизу живота. вместо ответа ты притягиваешь его за ворот к себе и кусаешь за нижнюю губу, проникая языком в его рот и будто случайно проводя коленом по паху. он сначала поддается, растворяясь в поцелуе и сплетая ваши языки, но будто приходит в себя, нечленораздельно мыча, и насильно отстраняется. – ты просто гребаная извращенка, – ринтаро смотрит на тебя пронзительно и даже как-то зло, но с плохо скрываемым голодом и сжимает твою шею – не так сильно, чтобы ты начала задыхаться, но достаточно, чтобы заставить замереть. – ты такой же ненормальный, как и я, потому что у какого еще парня будет стоять на собственную сестру, – ты скалишься и взглядом бросаешь ему вызов, прекрасно зная, насколько он заведен. протягиваешь руку и гладишь по уже твердому и подрагивающему от твоих прикосновений члену сквозь темную плотную ткань джинсов. он зажмуривается, рвано выдыхая сквозь стиснутые зубы и невольно двигаясь бедрами в такт. нет смысла отсрочивать свою капитуляцию и дальше, он и так уже сдался тебе еще тогда, когда позволил пойти в бар и попытаться провернуть свою маленькую аферу. этого всего можно было и избежать, но его слишком терзало любопытство. ринтаро скользит рукой вверх по бедру, задирая подол платья, и у него перехватывает горло от вида твоего полупрозрачного белья настолько тонкого, что кажется, будто его и нет вовсе. и конечно же, такая мокрая. ты запрокидываешь голову и громко стонешь, сгибая ноги в коленях и разводя их шире, когда он стягивает их с тебя, и его пальцы мучительно медленно проводят по влажным складкам, задевая ноющий клитор. – быстрее, рин, еще. расстегиваешь и приспускаешь его штаны вместе с боксерами, аккуратно высвобождая колом стоящий член. обводишь подушечкой пальца головку, собирая и размазывая вязкий прозрачный предэякулят, невесомо очерчиваешь самым кончиком ногтя выступающую вену и обхватываешь, чуть сжимая, у основания. ведешь рукой вверх и вниз, постепенно то увеличивая, то уменьшая скорость, вызывая у него хриплые выдохи напополам с рычанием. глаза ринтаро закатываются, и тебя опрокидывают на спину, пристраиваясь между ног. у тебя такой тугой узел, что низ живота сводит, и ты надеешься и отчаянно желаешь, чтобы брат вошел в тебя, но он лишь дразнит, приставляя головку ко входу, чуть напирая, будто собирается проникнуть, и тут же скользит между складками. – ты этого хотела? – нависает ринтаро, фиксируя одной рукой запястья у тебя над головой, а другой опираясь на предплечье сбоку. – чтобы я сделал тебе хорошо? и не то чтобы ты не догадывалась, чем все для тебя обернется. но положа руку на сердце, ты не скажешь, что тебе совсем не нравится такое обращение, потому что это было бы ложью, а выводить его на эмоции – твое персональное развлечение. есть что-то такое в грубом, доведенном до точки и раздраконенном рине, что заставляет твои внутренности завязываться узлом в нетерпении. но может, это потому, что у тебя н е м н о г о течет чердак. – да, – хнычешь ты, двигая бедрами навстречу, и прогибаясь в спине. – пожалуйста, я больше не могу. но только хорошие девочки получают, что просят. а ты себя сегодня вела как непослушная дерзкая засранка, когда пыталась раззадорить и достать старшего брата, поэтому ринтаро точно знает, что как бы ты его не умоляла, как бы не просила, он ничего тебе не даст. во всяком случае, так просто и до тех пор, пока ты не окажешься на грани потери сознания от постоянного доведения до самого края, но ни разу не кончившая. его ничего не соображающая, давящаяся слезами, дрожащая и не способная составить даже простейшую фразу озабоченная сестричка. для тебя ночь только начинается. он отпускает твои руки, взглядом запрещая менять положение, и заменяет свой член пальцами, продолжая терзать медленными круговыми движениями твой вход, то и дело на самую малость поддразнивая издевательски проникая внутрь. плюнув на ладонь, он обхватывает свой член рукой, сразу задавая быстрый темп, и ты воешь, когда чувствуешь, как он кончает тебе на лобок, губы и внутреннюю сторону бедер, размазывая сперму по твоей коже и – наконец – вводит в тебя сразу два пальца, то разводя их, то поглаживая стенки и стимулируя самую чувствительную точку. и ты стонешь, стонешь, стонешь, бессвязно бормоча слова, смысл которых ты с трудом осознаешь, и беспомощно водя руками, чтобы хоть за что-то зацепиться и не потеряться в постепенно переполняющем тебя горячем удовольствии, чувствуя, как начинает сводить судорогой бедра. – братик, нет! – вскрикиваешь и едва не плачешь ты в разочаровании, когда ринтаро резко отстраняется, неизбежно отбирая у тебя из-под носа сладкий и готовый обрушиться на тебя крышесносный оргазм. – маленькая глупая сестричка растеряла все свои манеры и разучилась себя вести, – он склоняется над тобой, сжимая пальцами твои щеки, чтобы ты смотрела ему прямо в глаза. – придется напомнить.

by Bertrano