Маленьких все обижают

После ухода бабушки я вспомнила про ноющие запястья. Так увлеклась разборками, что забыла совсем. Ну да ладно, не смертельно. Возвращать ли медальон? Возможно, еще не все закончилось. — Коби! — позвала я в пустоту. Тут же с негромким хлопком передо мной вновь появился мой домовой. — Ты спрятал то, что я просила? — Да, молодая хозяйка, — кивнув головой и махнув в такт безвольно висящими ушами доложил Коби. — Молодец. Ты сможешь попасть в Хогвартс и отдать его мне там? — Коби могут остановить тамошние домовики. Коби не знает, пустят ли Коби, ведь Коби принадлежит семье Лонгботтомов, а не Хогвартсу. Мерлин! Придется рисковать. — Неси его сюда быстрей, пока Невилла нет, — приказала я, и домовик исчез. Я же бросилась к сумке укладывать вещи. Кровную защиту на сумку я сейчас наложить не смогу, но сделаю это при первой же возможности. Домовик успел вернуть мне перчатку с медальном внутри. Реддл даже успел отчитать меня, сказав пару «ласковых» слов. — Чем ты думала?! Меня могли найти! — он был настолько зол, что перешел на шипение. — Почему ты не оглушила ее сразу, а пустила все на самотек?! Закрыла бы ей рот, и разобрались по-быстрому! — Что бы я могла сделать, по-твоему? — раздраженно огрызнулась я, понимая, что он прав. — Обливиэйт у меня бы все равно не вышел нормально. — Всему тебя учить надо! Прочистила бы ей мозги! Запугала бы ее и она бы и пискнуть не успела! Иди сейчас же к ней! Тебе же не нужны подозрения и следующий за этим обыск? Тебе повезло, что домовик пришел. — Не могу. Там много других школьников, и уже меня припугнут и задавят. Позже. С мнением Поттера и ко придется считаться, и я все попытаюсь им доступно объяснить — они не последние лица на факультете, о чем они сами, поди, и не догадываются. Спускаться сейчас я не хотела. Это превратится в потасовку словами и тягание за волосы. Стыдно, но волшебницы тоже так выясняют отношения. Да и бабушка дала указ сидеть на месте. — Чтоб всегда с собой нож носила! Если мы еще раз попадем в подобную ситуацию, я не хочу попасть в чужие руки. Ага, ясное дело, из-за чего Реддл распереживался и забеспокоился: если он попадет к Дамблдору, старик сразу поймет, с кем имеет дело. Тут отчетливо послышались шаги на лестнице, я спрятала перчатку из драконьей кожи подальше и мы замолчали. Все-таки хорошо, когда дерево старое. Дверь открыл брат и просунул вперед свой чемодан. Я внимательно всмотрелась в его напряженное лицо. Следов сна не наблюдалось, что значит, его хорошенько встряхнули. — Присаживайся, — кивнула я на кровать. — Что сказала бабушка? — Ждать ее здесь и не покидать комнату, — чемодан приставлен к кровати, а Невилл присел рядом. — А насчет ночного происшествия? — не унималась я. — Мне Фред с Джорджем рассказали, — отстраненно ответил он, смотря вперед, в стенку с облезлыми обоями. Ага, ясно. Значит, уже все извещены. Близнецы совершеннолетние, аппарируют внутри дома по десять раз на день и быстренько попрыгали по спальням, пока я сидела тут. — Догадываюсь что, — кивнула в ответ. До этого я только боковым зрением наблюдала за Невиллом, а теперь посмотрела в лицо. — А ты? — А я не поверил. Сказал, что не может быть такого. Тебе незачем так поступать. А они мне говорят, я простодушный и не вижу настоящей картины происходящего. Знаешь, Айрли, мне кажется, все что-то мне не договаривают, — он тоже повернулся ко мне, будто ожидая подсказки. — Да мне тоже так кажется. Даже бабушка что-то знает. — Говорят, что теперь тебя как мистера Блэка из семьи выгонят за нападение, — взгляд его был растерянным и немного испуганным. Он замолчал и удивленно уставился на меня оттого, что я заржала, не сумев сдержаться. — Ой, не могу! Это только они такой бред могли выдумать. Блэк несколько лет упорно шел против семьи, а самозащита, что собственно и произошло, это не повод выгонять детей из родного дома, — я помолчала, чтобы затем печально прибавить: — Тебя надули, братец. Я ему кратко обрисовала события ночи, чтобы добавить еще одну версию. Не дам я этим Уизли настроить против меня брата! — Я не знаю, что делать, — он опустил голову и ссутулился, исследуя свои ботинки. — Тебе я верю, ты же моя сестра и я тебя знаю. Хоть иногда ты ведешь себя как самая настоящая слизеринка, — я хмыкнула, — но в тебе много хорошего. К тому же тебе действительно незачем делать что-то плохое. И бабушка тебе верит. С Джинни я плохо знаком, опять же. Но знаешь, я ничего не смог сказать в твою защиту, когда они все стали осуждать тебя... — Я тебя тоже знаю, братец, — подвинувшись ближе, я положила ему руку на плечо в знак поддержки. — Может быть, ты промолчишь, но внутри все для себя решишь и не смиришься. Как ты сказал, это по-слизерински, да? Спрятаться, но запомнить. Слизеринские черты — это не так уж плохо, — поспешила я заверить. — Быть изворотливым в жизненных ситуациях не порок, Невилл. Только пешки бьют в лоб, не задумываясь, и делают шаг вперед под руководством короля, чтобы затем пожертвовать собой. Поэтому и превращаются в пушечное мясо во имя благих целей и заоблачного светлого будущего. В первую очередь, думать нужно о себе и своих близких, что бы тебе ни говорили. Заглянув в глаза брату, я поняла, что мои слова наконец достигли цели. Он не хочет неприятностей ни мне, ни бабушке, как помнит и Лонгботтомов в Мунго и тема, на которую я заговорила, ему близка. Не хочу, чтобы его и дальше использовали, пусть уже откроет глаза и рот. — Я не говорю, что тебе теперь не стоит с ними разговаривать, избегать их или еще чего подобного, — продолжила я. — Просто будь настороже и не дай запудрить себе голову. А я как твоя сестра помогу и выручу, если это понадобится. — Это я помогу тебе, если понадобится, и вступлюсь, если с тобой что-то случится, — Невилл улыбнулся и стал чуть веселее. — Хорошо, — я тепло улыбнулась в ответ.

* * *

Августа поднялась к нам через час. Мы с Невиллом позавтракали, принесенными Коби гренками, и уже устали играть в заколдованные карты. — Бабушка... — начала было я. — Поторапливайтесь! — она, резко развернувшись, направилась к выходу, таким образом говоря, что сейчас не время. Так как все вещи были уже собраны, то мы просто быстро спустились вниз, вышли за двери и аппарировали, оказавшись перед воротами Хогвартса. Бабушка выглядела усталой и не выспавшейся. Я хотела еще раз попытаться спросить ее про Дамблдора: прибыл или не прибыл? Письмо-то Уизли ему отправили, верно? Но так и не решилась — весь ее вид говорил, что ничего не выйдет. Мы постояли пару минут, а затем из замка вышла МакГонагалл и впустила нас. Они с Августой довольно дружелюбно поздоровались, и бабушка передала нас на руки профессору. Идя по скользкой дорожке позади МакГонагалл, я обернулась назад, чтобы бросить последний взгляд на Августу и застала только хлопок аппарации. Я обязательно все узнаю, пусть позже, но узнаю... Ей и так сейчас не легко. Возле дубовых дверей замка одиноко стояла полноватая фигура. Я поняла: опять будут проблемы. Нас ждала Амбридж. Профессор МакГонагалл остановилась, когда ставленница министра заговорила: — Кхе-кхе... — деликатно привлекла она внимание. — Минерва, мне хотелось бы узнать причину, по которой мистер и мисс Лонгботтом возвращаются не вместе с остальными учениками. — Мне неизвестна причина, профессор Амбридж, — МакГонагалл выделила интонацией обращение, — но, по моему мнению, это касается только семьи Лонгботтомов. — Какую же тогда причину мадам Лонгботтом предоставила руководству школы? — вновь предельно дружелюбно спросила Амбридж. — Вот и поинтересуйтесь у директора о причине, а не у меня. Мадам Лонгботтом не обязана информировать кого-либо из профессоров. А теперь прошу меня простить, студенты не должны мерзнуть у порога школы, — МакГонагалл выразительно указала тонкими бровями на нас с Невиллом, а затем прошествовала к дверям, высоко подняв подбородок, тем самым говоря, что разговор продолжать не намерена. Мы с братом хвостиком поспешили за ней, так как действительно начинали замерзать. Северная Шотландия, как-никак. До конца каникул осталось пару дней, и школа вновь наполнится потоками студентов... Надо ли говорить, что я почти безвылазно сидела в Тайной комнате или Выручай-комнате, тренируясь под руководствами Реддла окклюменции, легилименции, общим движениям и разбирая заклинания. Шерлок и Каа были очень рады меня видеть, так что чуть не задушили и не покусали. Шерлок теперь вернулся ко мне в капюшон. Часто ко мне спускались Хелен с Ричи и тогда мы вместе тренировались или отдыхали, попивая чай. В последний день каникул ближе к вечеру я поднималась по движущимся лестницам в башню гриффиндорцев и уже ступила на этаж, когда увидела неторопливо шествующего директора. Он задумчиво поглаживал длинную белую бороду и разглядывал движущиеся картины. В то, что эта встреча случайна, мне верилось с трудом, и старик развеял все сомнения. — Какая неожиданная и, несомненно, приятная встреча, — остановившись, отечески улыбнулся он. Я тоже остановилась. Директор выглядел как высокий желтый цыпленок с бородой в ярко-желтой мантии. Острый красный колпак на голове только дополнял картину. Жаль, обуви не видно. Было бы весело, если бы она была тоже красная. — Уж простите, не вижу ничего странного, — пожала я плечами, активно разглядывая его бороду и стараясь не смотреть в глаза. — Директор школы ходит по школе. — Да, ничего странного, девочка моя, но мне, как занятому делами волшебнику редко выпадает шанс просто пройтись по своей дорогой школе и выпить чашечку какао со своей ученицей. Боковым зрением я отметила, что он мне улыбнулся и подмигнул, будто только что доверил мне важную тайну. Мерлин, так только маленьких детей и подкупают. — Не буду вас задерживать, мне тоже нужно еще домашнее задание по защите от темных искусств выполнить. — Нет, нет, что ты! Ты меня не задерживаешь. Иногда нужно покинуть наконец кабинет и размять немного ноги. В моем возрасте это полезно. Как же, как же! Я еле сдержалась, чтобы спросить: не шило ли это? — Вы были у профессора МакГонагалл? — задала я вопрос, чтобы дать еще немного себе времени на размышления. Он меня уже не отпустит. Что-то ему нужно. А мне нужно выдержать вопросы и проверку. Сейчас он попробует вытянуть из меня информацию. Никаких медальонов у меня в карманах нет и это правда. Я думаю о какао, ага. И я абсолютно спокойна и тупа, как сибирский валенок, поэтому могу думать только о булочках с какао в компании МакГонагалл... Воображение живо нарисовало меня у камина с кружкой какао и МакГонагалл в анимагической форме, разлегшейся и мурлыкавшей на коленках. — Мы с Минервой любим посидеть, посплетничать вечером у камина... — старик задумчиво пожевал губами. — Это замечательно, сидеть холодным зимним вечером у горячего камина в хорошей компании и с приятной беседой... Тебя что-то тревожит, девочка моя? Он склонил голову пытаясь заглянуть мне в лицо. А я пыталась успокоить в панике заметавшиеся мысли. Не знаю почему, но он меня настораживал. Может быть, своей таинственностью, скрывавшейся за напускной мишурой. Ведь не знаешь, о чем этот человек думает. Тот же метод, что и у Амбридж — ласковый и добрый взгляд — только не так бездарно выполненный. Смотри, сейчас конфетку даст! И магия... От него шел ровный слой, спокойный и неторопливый, успокаивающий своей непоколебимостью... усыпающий бдительность ложной защитой под крылом такой мощи поблизости. От Волдеморта, помню, наоборот. Мощь — бурлящая и требующая действий. Задень мизинцем и взорвется. Никаким ощущением защиты там и не пахло. Только желание не перечить и уйти с дороги. Такие силы без внимания не оставишь. Магические инстинкты, ага. — Я должен спросить тебя, девочка моя, — произнес он мягко, — не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать? Вообще что-нибудь, — в ответ я замотала головой. Я валенок, сибирский валенок. — Не стесняйся, можешь рассказать мне о своих проблемах... или Минерве. Она все-таки декан твоего факультета. Ты не должна, девочка моя, держать все в себе, — валенок, я сказала! — Если это что-то, с чем ты не можешь справиться сама, нужно доверить это тем, кто поможет. Внезапно, по наитию, у меня появилось желание поднять голову и высказать все, поплакаться в жилетку, так сказать. Ведь директор сильный и влиятельный — он от всего спасет и защитит. Но посыл был явно не мой. Делает так же, как и Снейп, только обрабатывает более мягко и ненавязчиво. Я сама должна логически прийти к выводу, что Дамблдор — вообще душка и самый светлый, добрый и понимающий человек, которого я встречала. Но хренушки! Все-таки занятия мозговым штурмом принесли плоды — я понимаю, что желание не мое. Я вижу его насквозь, будто перед глазами что-то положили. Да и Реддл, помню, объяснял мне, что этот способ внушения требует больших усилий, так как бросается волной на маленькую площадь, и полного отсутствия перспектив и знаний в разделе защиты сознания у жертвы. Метод редко оправдывает вложенных усилий, но похоже некоторые профессора так не считают. Обрадовавшись открывшимся возможностям, я задумалась, как и когда-то в подземельях на зельеварении — подыграть или нет? — По правде говоря, мне давно хотелось с кем-то поговорить... — я смущенно сложила руки и повернулась боком к Дамблдору, исследуя носки ботинок, выглядывавшие из-под мантии. Пусть этот жук думает, что у него все получилось! — Пройдем в мой кабинет, если ты не против. Душевные разговоры меньше всего подходят для коридоров, — воодушевился Дамблдор. Он мог бы и письмом в свой кабинет меня пригласить, но тогда бы я успела отправить сову Августе и отказаться от приглашения. В этом же случае, так называемой «случайной встречи», я отвертеться почти не могу. А Августе, пожалуй, стоит рассказать... Мерлин и Моргана! Он и правда довольно бодро повел меня к статуе горгульи, открывшей скрытую лестницу в кабинет директора. Пароль, как и в фильме, сладости. Это оказалась круглая, просторная комната, где на вращающихся столах стояло множество серебряных приборов. Некоторые из них жужжали и испускали легкую дымку, что я заподозрила их в перегорании. На стенах висели портреты дремлющих людей. Прошлых директоров Хогвартса, я полагаю. А возле стены на насесте сидела жар-птица. Перья ее были насыщенного красного цвета и будто светились на слабом свету. Большой и длинный хвост, казалось, мог поджечь деревянную подставку. Как из сказки пришла — совсем не похоже на ту облезлую курицу, что показывали в фильме. Она проследила за мной черными бусинками глаз, но не издала ни звука. Я постаралась не слишком осматриваться. Я все-таки смущаюсь, не надо забывать. В центре стоял громадный письменный стол на когтистых лапах. Дамблдор предложил мне мягкое кресло, в котором я почти утонула и блюдечко со сладостями. — Бери, не стесняйся, — пододвинул он блюдце и сложил руки на подбородке в ожидании. Он ждал, что я подберу нужные слова. Ага, время шло, а значит и действие внушения. Я попыталась вызвать у себя чувство обиды. Суметь вызвать в себе нужные чувства — важный урок в окклюменции. — Сэр, вы должно быть знаете, что случилось на Гриммо... Это для меня очень важно... Это правда, я не нападала на Джинни! — я изобразила на лице оскорбленную невинность продолжая смотреть в пол, не сомневаясь, что за моим мини-театром наблюдают. — Просто я увидела фигуру в темноте и испугалась... Ну знаете, когда открываешь глаза и тут такая страшная тень рядышком! А еще после того, что было летом... — Да, я знаю, ты ни в чем не виновата. Никто тебя винить не будет. Ты защищалась, Айрли, это было правильно в подобной ситуации, — заговорил Дамблдор, утешая меня. — Ты молодец. Ясно, я переигрываю, но для тринадцатилетней девчонки — это нормально. Сейчас еще Хатико вспомню и слезу пущу — вообще шик будет. Но Дамблдор, видимо, уже пообщался с Джинни и в курсе произошедшего. — Я заметила, что все стали ко мне холодно относится, — о! Хатико подействовал! Глаза заслезились. — И миссис Уизли в последнее время тоже. А зачем она отправляла вам письмо тогда?.. — я громко шмыгнула носом и для виду смущенно потеребила пальцами мантию. — О, я просто попросил Молли извещать о всех происшествиях, — заверил меня директор, интонацией говоря «Право! Это же мелочи!». — Этот дом долгое время принадлежал темным магам и там, несмотря на все усилия нашего Ордена, все еще может быть множество неприятных и опасных секретов. — А миссис Уизли? — шмыгнула для надежности еще раз. — Ты должна понимать — ты ведь умная девочка, Молли все слишком превратно поняла. Я уверен, она любит тебя так же, как своих детей. Она образцовая мать — вырастила в заботе и любви семерых детей. «На мусорке», — закончила я мысленно. — Уверен, теперь, когда я объяснил ей всю ситуацию, она все поняла. — А Джинни? Она ведь... ведь хотела меня обокрасть, — скорость теребления рукавов мантии увеличилась. — Все по молодости, а порой и далеко от молодых годов, совершают ошибки. Джинни тоже поймет, какой нехороший поступок совершила. Людей нужно уметь прощать и давать им второй шанс. Я уверен, вы с Джинни еще станете хорошими подругами. И Гарри, и Рон, и наши неугомонные близнецы захотят с тобой подружится. Дамблдор буквально облобызал меня своим отеческим взглядом так, что мне аж противно стало. Это было даже хуже ходьбы по тонкому льду в беседе с директором. Резко захотелось исчезнуть отсюда. Я крепко сжала чашечки на коленках под столом, чтобы взять себя в руки. Нужно выдержать это и тогда он от меня отстанет. — Да, — как можно радостнее воскликнула я, все еще не поднимая головы. — Я хочу с ними подружиться, но все почему-то думают обо мне плохо. Последнее прозвучало с сожалением. Нужно продолжать игру. — Это из-за мистера Самуи... — Дамблдор доверительно улыбнулся, а меня холодный пот прошиб. Неужели он знает об ОСТ? Даже если он почувствовал мои эмоции, то принял тревогу за счет переживаний о дружбе с Гарри и компанией. Жар-птица взмахнув пару раз крыльями, взлетела и прицепилась острыми коготками к подлокотнику кресла, заглядывая мне в лицо. Я в красках представила, как эта птица выклевывала глаза василиску и отодвинулась насколько позволяло кресло. Птиц, курлыкнув, спрыгнул на мои коленки. Он распространял ощущение спокойствия и я благодаря этому сдержалась от грубого пинка. — Мальчик очень мил, но не забывай — он слизеринец, — продолжал увещевать Дамблдор. — А все слизеринцы хитры и любят... говорить неправду. Множество учеников Слизерина перешли на сторону Волдеморта и, может, стоит прислушаться к мнению друзей? — Но я только на Святочный бал с ним сходила... — намеренно не стала открыто врать я, осторожно гладя перья птицы, специально подставлявшуюся под руку. Это хотя бы давало еще один повод не смотреть в глаза старику. Кажется, я читала где-то, что фениксы чувствительны к эмоциям. — Не только бал... Его взгляды на тебя очень заметны и, думаю, мисс Грейнджер не составило труда их растолковать. Вы еще общаетесь, так? Это хорошо, что ты привлекаешь внимание мальчиков, но обрати внимание на своих однокурсников. К примеру, мистер Лэйн или мистер Дэниелс — истинные гриффиндорцы. А Этан Лэйн может показать тебе некий незарегистрированный клуб, где можно обучиться настоящей защите от темных искусств, — Дамблдор мне заговорщицки подмигнул. Ага, тайну открыл. Но похоже о моем клубе эта сваха не знает... Замечательно. — Клуб? Защите? — удивленно распахиваю глаза, на секунду подняв взгляд на бороду волшебника, и тут же вновь потупилась. — Эм... мне не хотелось бы участвовать в запрещенном клубе... — О, не беспокойся! Тебя никто не заставляет в нем участвовать. Я уверен там не изучают ничего предосудительного, ведь тогда бы директор его запретил, верно? Его ведет тот, с кем ты очень хочешь подружиться. Это твой шанс, Айрли. К тому же, я уверен, тебя примут, ведь ты весьма одаренная волшебница, как и твои родители. Ох, ну и рекламщик! Чего бы еще сказать, чтобы не вступать в ОД? Похоже, выбора нет. Жаль. — Спасибо, директор. Мне стало гораздо лучше. Я не буду больше тратить ваше драгоценное время. Ведь у вас есть еще куча дел! — я бросила выразительный взгляд за спину — на дверь, показывая намерение уйти. — Не беспокойся. Я всегда найду время, чтобы помочь своим студентам. Заходи обязательно, если захочется поговорить с кем-то. Феникс вернулся на насест, и я смогла встать. — Пароль сможешь узнать у Минервы и заодно сообщишь время. — Спасибо, директор, — не оборачиваясь, я быстро спустилась по лестнице и помчалась в башню, твердо зная, что ноги моей в его кабинете больше не будет.