прикоснувшиеся к солнцу

1) Мы не уроды и не монстры, дорогой, мы просто прикоснувшиеся к солнцу Сфинкс корчится на полу, уперевшись лбом в холодный кафель ванной. Тяжелый стук капель по оголившимся трубам и заржавевшим ободкам сливов заглушают все звуки. Со временем стираются все границы ощущаемого. Остается лишь тяжелое дыхание, стук воды и тихое шипение обугленной плоти. Каждый вздох отдается режущей болью в лопатках и легких, наполненных пеплом. Македонский не был ангелом. Таковым его видел Дед или фанатики, но он был лишь драконом, способным на чудеса. Но Сфинкс… Он не просто ангел. Нет, он член элитной гвардии, посланный на землю, чтобы вершить Суд Господень среди смертных. Так ему говорили. В это он верил. Он, и еще 7 таких же идиотов, как он. Архангелы. Посредники бога. Крылатые воины. Доверчивые глупцы, решившие, будто они избранные. Особенные. Но ни хрена. Одни из сотен надоевших игрушек бога, сброшенные сюда словно в старый ящик, забытый на чердаке. А теперь еще и это. Архангелам не дозволено любить и быть любимыми. Иметь семью или детей. Испытывать гнев и ненависть. Но господь решил, что так они будут слишком заметны в царстве людей. И снял с них Священный Обет. Теперь они могли любить и быть любимыми. Ненавидеть и, даже, убивать Господу неугодных. Правда, последним правом Сфинкс никогда не пользовался, да и не планировал. Единственный из оставшихся запретов — плотские утехи. Нечто, что, по мнению небес, грязнее даже, чем убийство. Блуд, разврат, а тем более, мужеложство. Непростительны и недопустимы для Божьих творений. Но он забыл. Забыл об этом, как и об остальном. Следует только начать жить без запретов, больше никогда к ним не вернешься. Скрип двери туалета доносится словно из-под воды и Сфинкс на выдохе открывает крепко зажмуренные глаза, роняя прозрачные слезинки на холодный кафель. На белых потрескавшихся плитах омерзительно шипят и пузырятся окровавленные ошметки кожи и обугленные перья. Сфинкс не слышит шагов, но через несколько секунд тень падает на пол перед ним и юноша с трудом задирает вверх мокрое от слез лицо. Слепой опускается на пол вплотную к юноше и безучастно изучает его лицо слепыми глазами. Сфинкс болезненно всхлипывает, резко подается вперед и утыкается лбом в костлявое плечо. Его окутывает родным запахом мела и грязных волос. Холодные руки Слепого приятно остужают покрасневшую от ожогов кожу не плечах и голове. Он гладит, пробегаясь подушечками пальцев по линии плеч и изгибам лица юноши. Он берет лицо Сфинкса в ладони и слегка отстраняет от себя. Упирается холодной щекой о лоб парня и прижимает к себе, притягивая за плечи. Он успокаивающе раскачивается, вытирая слезы Сфинкса одной рукой и поглаживая его плечо другой. Затем чуть опускает руку и… пальцы упираются в основание правого крыла около лопатки. Сфинкс вскрикивает и его пробивает крупная дрожь. Слепой отдергивает ладонь. Его сердцебиение учащается, дыхание сбивается, руки дрожат. Сфинкс подползает к нему еще ближе и припадает губами к его уху. — Мне так больно… это больно, Слепой… Это так… — Слепой шикает на него и Сфинкс лишь сдавленно сипит, размазывая слезы по пиджаку юноши. — За что тебя так? — шелестит слепой. Сфинкс сглатывает и отстраняется от парня. — Я все испортил. Я нарушил запрет. Вчера ночью мы не должны были… Нам нельзя… — голос срывается, и в паузе Сфинкс слышит, как еще один кусок кожи обрывается и с чавканьем падает на пол. Вероятнее всего, кости уже почти полностью оголились. Надо обломать их, пока они не обвалились сами и не повредили позвоночник, но у Сфинкса нет сил не это. Он просто сидит и плачет. От боли, несправедливости и бесконечной любви, которую он испытывает к юноше напротив. — Слепой… поцелуй меня. — Сфинкс чувствовал, как Божественная сила покидала его тело, вытекала с каждой секундой. Он цеплялся за последние крохи своих сил. Он хотел отдать их Слепому. Они столько раз ночами обсуждали то, что Сфинкс мог бы… исцелить его. Вернуть ему зрение. Но Слепой не понимал, зачем это, а Сфинкс не мог объяснить. Ему всегда казалось, что он не способен словами передать все то, что испытывает к этому человеку, но был уверен, что если Слепой сможет увидеть это, то он поймет. Слепой чуть наклоняется вперед, к губам Сфинкса и он подается вперед, жадно, лишь бы успеть… почувствовав на губах маленькую искорку, проскочившую, когда их рты соприкоснулись, он понял. Он успел.