Вы: Мой ответ — да. Я согласна с тобой встречаться, Чондэ. 21:21
***
Прошла неделя. Ровно неделя с того момента, когда я последний раз видела Минсока и разговаривала с ним. После того неприятного инцидента под звёздным небом мы оба даже не предприняли попыток созвониться или встретиться, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Это очень ранило. Были моменты, когда я срывалась и набирала по памяти номер парня, лишь бы услышать такой родной и любимый голос, но вовремя себя одёргивала, не дожидаясь гудков. Я ведь многое решила для себя семь дней назад, так почему же постоянно цепляюсь за прошлое в тщетных попытках вернуть всё на прежние места. Теперь, если честно, я понимала глупых главных героинь в подростковых сериалах или фильмах, потому что у самой после обнаружения влюблённости к парню интеллект резко понизился до критической отметки. Да, думаю, моё самое большое открытие за последнюю неделю — жесткое осознание того, как сильно мне нравится Минсок. Принять сей факт было невыносимо тяжело, но, например, объясняло множество моих необдуманных поступков, приступов истерии, ну и, конечно, бесконечного страдания, в котором я утопаю на протяжении всех дней после ссоры. Только можно ли вообще наш диалог назвать ссорой? Потому что пока я выливала на него все свои накопившиеся за столько лет эмоции в ядовитом формате, Ким и слова не вставил. Хотя, о чём это я, ему даже возможность такая не представилась, ведь бедный парень наверняка находился в шоковом состоянии из-за внезапного моего поведения. А ведь ничего не предвещало беды… Возможно, если бы не одно непростое положение, возникшее после признания Чондэ и давшее пересмотреть приоритеты на жизнь, сейчас, вполне вероятно, моя тушка сидела бы где-нибудь в планетарии рядом с Минсоком, слушая его нескончаемые лекции на тему роста вселенной. И из-за этого меня словно разрывало на части, ведь, с одной стороны, я рада, что мне не приходится слушать, как Ким цитирует Стивена Хокинга, а с другой, томящаяся от первой любви душенька желала видеть увлечённое лицо парня и восхищаться его невероятным сиянием, которое было во много раз ярче свечения звёзд. — Долго ждала? — нежно беря меня за руку, взволнованно поинтересовался знакомый приятный голос. Переведя свой взгляд с асфальтированной дороги на счастливое лицо парня, я слегка улыбнулась и покачала головой: — Нет, всего пару минут. — Прости! — тут же начал извиняться тот, на что я захихикала, потому что парниша выглядел таким смышлёным, когда был чем-то обеспокоен. — В следующий раз я продежурю намного быстрее. Обещаю. — Чондэ, перестань, всё в порядке, — сжимая пальчиками тёплую мужскую ладонь, отвечала я, а затем, заглянув в глаза, добавила: — Следующего раза не будет, потому что я помогу тебе. — Ну уж нет, — покачав головой, хмуро произнёс Чондэ, — я не заставлю свою девушку делать грязную работу за меня. — Джентльмен, — задорно фыркнула я, а затем отвернулась, отходя на пару шагов вперёд, чтобы парень не смог разглядеть моего румянца, появившегося после произнесённого им слова «девушка». Наши отношения с Чондэ были похожи на идеальные. Начав встречаться всего несколько дней назад, парень уже прекрасно изучил меня, улавливая любые колебания настроения или какие-то мелочи вроде повседневных нужд. Он всегда понимал ход моих мыслей, был очень чувственным и внимательным, учитывал мои потребности и желания, а также постоянно делал всё, лишь бы я только улыбалась. Кажется, о таком замечательном и заботливом возлюбленном мечтает каждая девушка. Но, к сожалению, Чондэ слишком далёк от звания моей второй половинки. Я действительно ненавижу себя за то, как поступаю с этим добрым, открытым и чудесным парнем. Чондэ достоин такой же невероятной девушки, коим парнем является он сам, но уж точно не ту, что врёт ему, глядя прямо в глаза. Хоть я и не призналась Киму в чувствах, как это сделал когда-то он, но по-прежнему водила его за нос, давая слепую надежду на то, что вместе нас ждёт светлое будущее. И, возможно, так и будет, но в данный момент все мои мысли, надежды и желания были пропитаны одним Минсоком. Минсоком, которому до меня нет дела. А ведь Чондэ далеко не глуп. Парень прекрасно знал о существовании чуднòго мальчика и даже виделся с ним, причём не единожды. Раньше мой звёздный «друг» часто заглядывал к нам после школы, встречая меня, чтобы мы вместе посетили планетарий или огромную обсерваторию, в которую, к слову, Ким Минсок всегда имел пропуск из-за своего отца-физика, работающего там. А затем ближе к вечеру иногда, когда заняться было нечем, подготавливали оборудование для ночных посиделок. Мы проводили слишком много времени друг с другом, из-за чего у моего школьного товарища сложилось неоднозначное мнение о наших отношениях. Чондэ всё понял даже раньше, чем я. — Ну? Кое-кто же так рвался вчера проводить меня до дома? Интересно, куда делся весь энтузиазм, — театрально закатывая глаза, цыкнула я, а затем рассмеялась с реакции парня, что застыл, приоткрыв рот, не веря в произнесённые мною слова. — Уже бегу, — широко улыбнувшись, стал догонять меня Чондэ, а я лишь тяжело вздохнула, пока тот увлечённо начал рассказывать о том, как провёл день. Я снова, кажется, совершила ошибку, о которой вполне вероятно буду жалеть. Для меня уже стало настолько привычным просыпаться с огромным чувством вины, что тяжеленный камень на душе, изначально не дающий мне нормально дышать, превратился в повседневный ком. Но почему-то я не могла поступить по-другому. Мне хотелось осчастливить Чондэ так же, как это делает каждый день он. Отплатить ему той же монетой, увидеть улыбку, сделать всё, лишь бы он не ощущал пустоты внутри из-за моих глупых поступков. Почему же я согласилась на его предложение быть вместе, раз так страдаю? Ответ прост, я просто попыталась двигаться дальше. Только вот на пути обретения своего личного счастья я совсем позабыла об окружающих меня людях, с помощью которых эта цель должна была быть достигнута. — Ты согласна? — толкнув меня слегка в плечо, чтобы привлечь внимание, спросил Чондэ. Внимательно разглядывая мое лицо, парень осознал, что я в очередной раз погрузилась в свои мысли и совсем его не слушала. — Прости, я… — начала, раздумывая, какое же оправдание можно придумать на этот раз, но меня понимающе прервали. — Всё в порядке, — грустно улыбнувшись, сказал Ким, из-за чего я почувствовала, как болезненно сжалось моё сердце. — Я просто интересовался, не хотела бы ты сегодня сходить со мной на свидание? — Ах, — замялась я, нервно забегав глазами, но мне хватило пары секунд, чтобы всё же дать ответ, — с удовольствием! — Тогда я зайду за тобой в семь? — Конечно, — пытаясь улыбаться как можно более искренне, усиленно кивала я, из-за чего, наверное, со стороны была похожа на болванчика. Нет ничего лучше свидания с Чондэ, да? Это поможет мне слегка развеяться, а также, возможно, загореться огоньку нежных чувств к этому пареньку. Просто нужно время, и я уверена, что у нас всё получится. — Сколько нам ещё идти до твоего дома? — как бы невзначай поинтересовался Ким, усиленно разглядывая окружающую обстановку. — Мы уже рядом, мой дом за этим углом, — прошептала я, ощущая себя не в своей тарелке. — Ты хочешь как можно скорее избавиться от меня? — решила озвучить свои мысли вслух, закусывая губу. — Что? Нет, — тут же ответил тот. — На самом деле, — неловко зачесал затылок, — я бы хотел остаться с тобой подольше. — П-правда? — запнулась я. — Да. Я остановилась и заглянула в глаза Чондэ. Искренен ли он со мной? Ответ: безусловно да. Не может человек настолько идеально притворяться и врать, а зная Чондэ, его честность, а также актёрские данные, я могла с уверенностью заявить, что верю ему. Только от этого совсем не легче. Не знаю, чего именно я ждала; возможно, в душе жила надежда, что Ким просто хочет помочь мне забыть первую любовь, по-дружески, никаких чувств, но сейчас окончательно ясно. Он влюблён. А что самое страшное — в меня. Живот скрутило в болезненном спазме, из-за чего я слегка поморщилась. Мне было плохо. Сколько не физически, а морально. Внутри всё гнило от ненавистных чувств, а перед глазами образовалась какая-то странная мутная пелена. Эти откровения выбивали всю почву из-под ног; хотелось их проигнорировать и просто убежать как можно дальше от всех этих непонятков. И возможно, именно так я бы и поступила, оставив бедного Чондэ наедине со своими мыслями и страхами, если неожиданно не заметила, как тот перевёл свой взгляд ко мне за спину и нахмурился. Меня слишком заинтересовала неожиданная перемена в лице парня, что я позабыла о том, как недавно собиралась попрощаться с ним, и медленно обернулась. Понятия не имею, что я там хотела или ожидала увидеть. Но Минсок, переминающийся с ноги на ногу и по-прежнему выглядящий слишком неловко с растрёпанной причёской сумасшедшего учёного, а также своими странными очками, спадающими на кончик носа, в любимой футболке с рисунком собаки-космонавта, играющей в лунный баскетбол, навевали ощущения, словно никакого расставания промежутком в семь дней между нами не было. Встретившись взглядом со своим звёздным мальчиком, я застыла. Мне казалось, что если моё тело совершит какое-то резкое и непонятное движение, то Минсок исчезнет; расплывётся в воздухе, словно никогда не существовавший мираж. — М-Минсок, — прошептала я неизвестно кому и зачем, просто мне нужно было убедиться, не сон ли это и реален вообще парень. — Если хочешь, я могу прогнать его, или мы просто пойдём ко мне? — прекрасно осведомлённый о нашей ситуации с Кимом, поинтересовался Чондэ, опустивший взгляд, лишь бы не видеть картину происходящего, из-за чего чувство вины усилилось раз в десять. Снова я причиняю ему боль, которую он ничем не заслужил. — Нет, — выдохнула я, по-прежнему наблюдая за парнем, что сорвался с места и приближался к нам. — Хорошо, тогда я пойду, вам надо многое обсудить, — запуская руку в каштановые волосы, улыбнулся Чондэ, но совсем без той искорки, что была всегда ему присуща. — Чондэ, — начала я, не зная, что ещё можно сказать. Слова застряли в горле просто огромным комом, не давая даже нормально вдохнуть. — Всё в порядке, не переживай за меня, — начал заверять парень, по-прежнему выдавливая из себя эту безжизненную улыбку, из-за чего мне хотелось просто взять и убиться, настолько отвратительно я себя чувствовала. Но не успела я и слова вымолвить, как Минсок, что только недавно был в десяти шагах от нас, уже стоял рядом, заинтересованно наблюдая за разворачивающейся беседой. Устремив свой удивлённый взгляд на него, я с интересом начала рассматривать лицо давнего знакомого, пытаясь распознать, почему тот недоволен. Увидела его и словно потонула. Потонула в пучине невероятных чувств, будоражащих сознание и заставляющих окунуться в ощущения, полностью наполняя меня ими изнутри. Минсок совсем не изменился. Всё те же сияющие глаза, только вот будто покрасневшие от недосыпа, гладкая без изъянов кожа и маленький носик, что всегда так и хотелось поцеловать. Вблизи он казался намного симпатичнее, чем с дальнего расстояния, покоряя своей детской чистотой и невинностью. Но даже сейчас, стоя к нему максимально близко, мне он казался каким-то нереальным. Словно зачарованная, я без стеснения изучала мельчайшие детали в виде родинок, почти незаметных веснушек, микроскопических голубеньких венок, что просвечивала светлая кожа. В тот момент казалось — передо мной стояло настоящее произведение искусства. Ожившая скульптура Давида. А буря эмоций, что бушевала во мне, давала понять главное: я скучала. Скучала так, как никогда прежде. Скучала безумно и больше никогда не хотела расставаться. И за всем этим уж точно наблюдал мой нынешний парень, стоящий на достаточно близком расстоянии, чтобы я ощущала тепло, исходящее от его тела. Обладая прекрасным умением считывать эмоции человека, Чондэ прекрасно знал, о ком я думаю. Но это простая задача даже для человека, не одарённого подобным талантом, ведь я совсем не пыталась скрыть своего восхищения и влюблённости, что так ярко изображались на лице. И тут я поняла, какую ошибку совершила. Совсем позабыв о нём и поддавшись чарам Минсока, я просто зависла, погрузившись в свой мирок смазливой ванили, пока парень стоял и наблюдал за этим. Наблюдал за тем, как глазами, полными любви, которыми я, вполне вероятно, никогда не посмотрю на него, рассматриваю Минсока. Боже, Чондэ, мне так жаль… Резко развернув голову в сторону моего парня, я ужаснулась. Он по-прежнему не сдвинулся с места и улыбался. Так понимающе, нежно, искренне и добродушно. Так, как умеет только он. Не знаю, как я сдержалась и не разревелась в тот момент. Наверное, просто не могла себе позволить раскиснуть, ведь Чондэ держится. Держится так достойно, стойко и мужественно, что и я не имела права впадать в истерику, изливая все душевные терзания слезами. Я не должна. Ради него. — Прости, — прошептала я так, чтобы слышал только он. В который раз озвучивала ему эту фразу? Десятый? Сотый? А может, вообще тысячный? Без понятия. Но каждый раз, когда я произношу это слово, внутри что-то умирает в диких муках. Так мне и надо. Подойдя чуть ближе, Чондэ протянул руки в мою сторону и бережно заключил в свои тёплые, уютные и уже ставшие родными объятия. Сжав в кулак вязаную бежевую жилетку парня, я уткнулась носом в его плечо, вдыхая аромат свежести и еле уловимого мужского одеколона, при этом с грустью вспоминая слова Кима «не люблю, когда от меня резко пахнет». Мы провели вместе всего каких-то жалких семь дней, но за этот маленький срок все же сумели привязаться друг к другу. Чондэ действительно невероятный. Просто это не наша с ним история. И он всё прекрасно понимал. — Спасибо, — еле уловимо произнесла я и точно знала, что тот слышал. — Я так благодарна тебе за всё. Ещё крепче, до отчётливой боли в грудной клетке, сжала я парня в своих цепких объятиях, словно в последний раз. (Потому что так оно и есть). — Будь счастлива, дорогая, — поглаживая меня утешительно по волосам, прощально сказал на ухо парень. А затем, аккуратно отстранившись, развернулся и ушёл, оставляя меня в растерянных чувствах смотреть ему вслед. Ощущение внутренней пустоты и одиночества накрыли меня с головой. Я больше не осязала той поддержки, исходящей от Чондэ, впрочем, как и его самого, словно хрупкое звено, связывающее нас, испарилось. Мысленно я благодарила парня за каждое проведённое мгновение, за каждое слово, за каждый поступок, прокручивая наши совместные моменты, которых, как теперь мне казалось, слишком мало. Но как бы больно нам обоим сейчас не было, я осознавала — мы совершили верный поступок. Я не достойна Чондэ и не могла дать ему и малой части того, что парень действительно заслуживал, в то время как он готов подарить мне целый мир. Со мной Ким Чондэ никогда не познал бы истинного счастья. Поэтому изначально не имело смысла затевать эту игру с заменой чувств. Мне просто хотелось забыться, а ему хотелось быть рядом со мной. Я предоставила эту возможность. Но стоило ли это того? Не знаю. Я вовремя успела остановиться, не давая пламени разгореться, обжигая нас до глубоких ран. Да, раны и сейчас имелись, но поверхностные и несильно заметные. Их залечить будет легче и быстрее. Просто нужно время, и всё будет хорошо. Не помнила, сколько я так простояла, ведь худощавая фигура Чондэ давно удалилась, скрывшись за углом, но из прострации меня вывела холодная рука, что, аккуратно коснувшись моих пальчиков, слегка сжала их. Жест поддержки. Вздрогнув от неожиданности и контраста температур нашего тела, я опомнившись, оглянулась. Минсок, чьи волосы развевались от прохладного осеннего ветерка, всё это время находился здесь, тихо созерцая происходящее. Надо же, неужели впервые с момента нашего расставания, я позабыла про объект своей неразделённой любви, хотя тот был рядом всё это время и, видимо, не собирался уходить. — Хочешь пройти в дом? — поинтересовалась я сиплым голосом, опустив голову и рассматривая сплетённые пальцы. Кажется, я одна придавала этому значение. — Не возражаю, — кивнул тот, а я лишь в ответ вздёрнула брови, ожидая, а может, даже надеясь на отказ. Как бы сильно мне не нравился Минсок, сейчас напрочь отсутствовало желание, да и силы что-либо обсуждать. Просто хотелось укутаться в своё тёплое одеялко и проплакать всю ночь из-за неудавшихся первых отношения, увязая в болоте под названием депрессия. Но делать нечего, ведь я сама его пригласила. Зайдя в подъезд многоэтажного дома, мы не спеша стали подниматься по ступенькам на второй этаж. Достав ключи и отворив дверь, я поспешно стянула куртку и обувь, а затем пошла в сторону кухни, не особо переживая за парня, который уж точно разберётся. Минсок был частым гостем нашей скромной квартиры, ведь родители души не чаяли в парне, а сестра так вообще воспринимала его как родного старшего братца. Поэтому за столько лет Ким вдоль и поперёк изучил каждый уголок помещения и чувствовал себя как дома. — Чай? — безэмоционально спросила я в тот момент, когда Минсок оказался на кухне, сев за стол. Рассматривая солнце, что так плавно садилось за горизонт через приоткрытое окно, я пыталась проявить хоть какие-то признаки гостеприимства. — Угу, — невнятно буркнул тот, о чём-то усиленно думая. — Хорошо, — выдохнула я и, еле перебирая ногами, пошла ставить чайник. Комната погрузилась в молчание. Такое тягучее, неловкое и напряжённое, что невольно хотелось съёжиться и покинуть помещение. Никто из нас просто-напросто не знал, как можно продолжить диалог или с чего вообще начать. — Давно не виделись, — вдруг подал голос он. — Знаю, — это единственное, что догадался ответить мой мозг. И снова эта надоедливая тишина, нарушаемая лишь свистом чайника. Присев на один из стульев, я невозмутимо уставилась на Минсока. Да, он по-прежнему вызывал во мне целую бурю эмоций, и да, я всё ещё хочу коснуться его волос, чмокнуть носик, ощутить тепло его кожи, в конце концов. Но события последнего часа морально опустили меня на самое дно, выжав крупицы последних сил. Единственное, в чём я сейчас нуждалась — остаться наедине с собой. Не только чтобы разобраться в себе, но и элементарно по-человечески погрустить. — Звёзды по-прежнему тусклые. Я не могу понять, почему, — очередная попытка разговорить меня. — Может, потому что ноябрь? — снова переведя взгляд на окно, спросила я, указывая на пожелтевшие листья. — Возможно, — согласился тот, а я удручённо подпёрла голову. Это тяжело. Почти не иметь общих тем для разговора, но при этом пытаться хоть как-то поддержать общение. Мы оба такие разные. Судьба — странная штука, сводит тех, кто ни капельки друг другу не подходит, или мне просто кажется? А я ведь до сих пор не могу понять причину того, почему именно Минсок стал моей первой влюблённостью. Он особенный, но словно не для меня. — Я думаю, это принадлежит тебе, — порывшись в кармане джинсовых брюк, достал оттуда парень мой розовенький фотоаппарат с кучей наклеечек. — Спасибо, что вернул, — временно убирая вещицу в шкафчик с посудой, проговорила я, замечая новый стикер в виде фиолетовой звезды на нем. Любимый цвет Минсока. Пока парень снова хмурил лоб, усиленно шевеля извилинами, что можно ещё обсудить, я отправилась к плите, чтобы наконец заварить горячий чай. — Прости, — неожиданно раздалось за моей спиной, из-за чего я так и замерла с кружкой в руках. — Ты не должен, — нервно покачала головой. Я боялась именно этого разговора и верила, что у Минсока не хватит смелости начать его, но, видимо, зря. — Нет, вот именно, что я должен, — твёрдо произнёс он. Его голос звучал громче и намного увереннее, чем прежде. Отложив столовый прибор и прикрыв глаза, я прерывисто задышала, облокотившись о столешницу в попытке успокоиться. Сейчас мои нервы были напряжены до предела. — Минсок, ты не сделал ничего такого, просто я… — Прекрати винить себя, — не дослушав меня, произнёс Минсок, из-за чего желудок скрутило в тугой узел и закружилась голова. — Я сорвалась. Хотя не должна была, — набравшись смелости, обернулась я и посмотрела знакомому в глаза. — Твоя вина только в том, что ты не донесла до меня этого намного раньше. В его взгляде, жестах и тоне читалась куча непонятных эмоций, но самая главная была — разочарование. И ни в ком ином, как в себе. Мне хотелось подойти и обнять моего звёздного мальчика, ведь со стороны он выглядел таким уязвимым, ранимым и печальным. Я не привыкла наблюдать своего возлюбленного в таком плачевном состоянии, поэтому происходящее было для меня в новинку. Теперь я отчётливо узрела истину — не только я истерзала себя всякими неприятными мыслями. Минсок казался уставшим, вялым, видимо, от недосыпа, и каким-то зашуганным, словно попавший в ловушку зверёк. Этой ловушкой и основным корнем переживаний, кажется, стала я. Уже второму дорогому мне человеку приношу одни проблемы и негатив. — Я вёл себя слишком эгоистично, — прервав затянувшуюся тишину, начал он, а я лишь с непониманием глянула на него. Что он имел в виду? — Знаешь, прокручивая в голове всё наше время, проведённое вместе, я понял, что ни раз не спросил у тебя обычное «как дела». И замолк. Многозначительно заглянув мне в глаза, Минсок сощурился, словно пытаясь найти ответы на незаданные вопросы. А я лишь растерянно стояла, осознавая, что тот прав. — Но что ужаснее всего, почему ты терпела меня? Срывалась по любому моему зову? Даже самому незначительному. Почему так заботилась и переживала? Разве я этого заслуживал? Зачем проводила со мной столько времени, хотя ненавидела космос? Вздрагивая после каждого вопроса, словно от пощёчины, я не могла выносить этого упрекающего и пытливого взгляда, поэтому опустила голову. Было такое ощущение, что меня отчитывали, как маленького провинившегося ребёнка; хоть иди и сейчас вставай в угол. — Ты столько сделала для меня. Просто кучу всего, — приподняв уголки губ, сказал тот с нежностью и тоской. — И всегда была рядом. Всегда. Нижняя губа задрожала. Я понимала, что плотину вот-вот прорвёт. Слова парня затрагивали все потаённые струны моей души, что я запрятала как можно глубже. Минсок разгадал все мои внутренние переживания и слабости. Мне хотелось начать отрицать, говоря, что он преувеличивает, но зачем? Ведь он во всём оказался прав. У меня никогда не хватило бы смелости признаться во всём этом. Зная свой характер, я продолжала бы терпеть и молчать, проглатывая любое отношение к себе с его стороны. — Помнишь, мы в шутку писали письма друг другу? — он выдал смешок, вспоминая наше милое увлечение. — Ты писала обо всём на свете в тот момент, когда я писал о любви к вселенной. Он рассмеялся, так мягко, с лёгкой хрипотцой, что по телу разлилось приятное тепло. Конечно, я помню. Помню, как мы не спали ночами, помню, как соревновались, кто больше звёзд сосчитает, прекрасно зная, что это бессмысленно, помню, как обсуждали книгу, которая была в жанре научной фантастики и так понравилась Минсоку (хотя я её совсем не поняла). Я помню многое, в особенности письма. И даже храню их до сих в шкатулке, которую когда-то на уроке труда смастерил он же, отдав её мне со словами «вышло не очень». Зато для меня это был лучший и самый особенный подарок. — Как-то раз ты написала в одном из писем, что любишь наблюдать за сиянием звёзд, — сказал Минсок, тихо, будто не был уверен. — Признаюсь честно, до того момента я никогда не замечал за тобой подобного, но, приглядевшись, понял, что был слеп. Ты словно жила ими. По щеке скатилась одинокая слеза, но я не спешила её вытирать. Тело онемело, затаив дыхание, в ожидании, что ещё поведает мне Минсок из нашего общего прошлого. — Именно тогда я и стал одержим звёздами, созвездиями, туманностями. Они ассоциировались у меня с тобой, — замялся, раздумывая, стоит ли продолжать. — И именно тогда я понял, что хочу достать для тебя звезду с неба. Послышался шорох одежды, и когда я подняла свой взгляд, всё это время прикованный к полу, чтобы посмотреть, что затеял Минсок, неожиданно для себя встретилась с глубокими тёмно-карими глазами, которые были в невыносимой близости. Приоткрыв от удивления рот, я учащённо задышала, а парень всё также стоял рядом, безэмоционально разглядывая моё лицо. Затем, медленно приподняв правую руку, дотронулся до подбородка, на котором повисла та самая маленькая слезинка, и одним быстрым жестом смахнул её. — Я понимал, что это невозможно. По многим причинам, — продолжил свой рассказ Минсок, улыбнувшись в насмешке над собой. — Поэтому я не мог обещать ничего подобного. А очень хотелось. Чай, кажется, остыл, и придётся заваривать его заново, но для себя я решила, что сейчас это не очень-то и важно. Мне так нравилось слушать Минсока. Осознание того, что парень помнит огромное множество наших моментов, а также брошенные невзначай фразочки, всякие мелочи и некоторые особенности — грело душу. — Но я нашёл кое-какой выход, — засмущавшись, произнёс тот, а затем полез задний карман джинсов, доставая голубовато-синюю сложенную бумажку. Когда Минсок протянул её мне, я слегка оторопела, пытаясь понять, что это может значить. Робко коснувшись листка, я осторожно взяла его, словно эта бумага могла рассыпаться в моих руках, но не спешила открывать. В голове была целая куча вопросов. Неизвестность пугала; вдруг внутри написано нечто плохое? — Прости, — снова извинялся тот, из-за чего мне стало ещё страшнее. — Я настолько сильно хотел осчастливить тебя, что даже перестал замечать происходящее вокруг. В том числе и тебя. Дождавшись момента, когда Минсок закончит свою речь, дрожащими пальцами я медленно стала разворачивать слегка мятую бумажку. Морально я готовилась к самому худшему, перебрав кучу вариантов в голове. Но когда лист был перед глазами, где печатными буквами было выделено моё имя, я опешила. Бегло прочитав документ и толком не поняв его сути, я подняла голову, чтобы расспросить Кима обо всём, но парня и след простыл. Серьёзно, только пару секунд он стоял совсем рядом, опаляя меня своим тёплым дыханием. — Минсок? — позвала я, но ответом мне стала лишь тишина. Мигом сорвавшись с места, я догадалась, что парень воспользовался моментом, чтобы скрыться, вот только зачем? Надев мамины тапочки с цветочным принтом, я резво спустилась по ступенькам, молясь, лишь бы Ким не ушёл далеко от дома. Но на этот раз мне повезло. Выбежав из подъезда в одной легкой блузочке, я заметила Минсока, что торопливо покидал внутренний двор. Нас разделяла всего какая-та пара шагов, поэтому вскоре, тяжело дыша, я хваталась за куртку парня, не давая ему сбежать. Ким изумлённо захлопал глазами, но за талию всё же подхватил, не давая встретиться моему подбородку с асфальтом. — Ким Минсок! — немного отдышавшись, прикрикнула я, размахивая непонятным листком бумаги. — Ким. Минсок. Что это? — Звезда, — тихо ответил тот, многозначительно посмотрев на небо, а затем добавил: — Твоя звезда. Я застыла. Мне послышалось? — Ч-что? Резко отстранившись от Минсока, я снова заглянула в документ и стала его изучать. Быстро пробежавшись по строчкам, что плыли перед глазами, из-за нескончаемых сегодняшних переживаний, я восхищённо охнула. Минсок не лжёт. Я до сих пор не до конца понимала, что именно там изложено, но отчётливо видела координаты звёзды, дату открытия, дату регистрации и ещё кучу прочих букв. Но самое главное среди всех этих слов я смогла разглядеть имя. Своё имя. — Это должно было стать твоим подарком на день рождения, — признался с неким сожалением он. — Я не понимаю, Минсок… — по-прежнему не отрывая шокированного взгляда от бумажки, произнесла я. — Я нашёл звезду пару месяцев назад, представляешь? — заявил Ким, и его глаза заблестели. Именно тогда я поняла, насколько он счастлив наконец поделиться со мной этим. Его радости не было предела, а мне оставалось лишь гордиться им. — Новую звезду! О существовании которой никто и не догадывался! Минсок был так взбудоражен, и его настрой полностью передался мне, заставляя широко и искренне улыбнуться. Впервые за день. Я так любила наблюдать за ним в подобные минуты безудержного веселья. Для меня это было восьмым чудом света, и нет, я не преувеличиваю. Тут всё просто: счастлив Минсок — счастлива я. Сейчас, как человек, близкий ему (мы ведь близки?), я должна расхвалить паренька и поздравить с подобным невероятным достижением, которое значит для него намного больше, чем Ким может показывать. Но я знаю — это лишнее. Потому что, во-первых, перебивать его нет ни малейшего желания, а во-вторых, я чувствую, он всё понимает на подсознательном уровне, тут слова излишне. — И я назвал её в честь тебя, — закончил Минсок, смущённо поджав губу. — Зачем?.. — тихо поинтересовалась я, ощущая себя виноватой. На тот момент мне казалось это настолько абсурдным, ведь это именно он нашёл звезду, значит, именно его имя должно было красоваться в строке её названия. — Потому что так хочу! Разве этого недостаточно? — заявление, с которым уж точно невозможно спорить. — И вообще, прости. Это третий раз, когда он извиняется. Но я не против. Что скрывать, мне очень приятно, ведь это значит, я ему не безразлична, так? — У меня ушла целая неделя, чтобы зарегистрировать звезду. Я не мог явиться к тебе с пустыми руками, — потупив взгляд, пробубнил тот. — Надо было заняться этим раньше, но я всё тянул и это обернулось мне боком… — Т-так ты всю эту неделю не приходил, потому что боялся, что я не приму… тебя? — заикаясь, спросила, не зная, как правильно выразить свою мысль, но ответом мне послужило лишь молчание, выражающее ничто иное, как согласие. — Глупенький, — притянув его к себе, прошептала я, утыкаясь лицом в грудь парня. Всё внутри меня торжествовало, ведь я наконец-то смогла коснуться Ким Минсока, заключая его в любимые объятия. И что ещё важнее, тот даже не пытался отстраниться, а наоборот, как-то совсем по-хозяйски положил свой подбородок мне на макушку, чуть ближе прижимая к себе. Оказывается, именно в этом я так сильно нуждалась. Чтобы Минсок, вот так просто, обнимал меня в ответ, нежно поглаживая по спине. Происходящее казалось мне настолько правильным и верным, даже не давая крупицам сомнения поселиться в голове у такой беспокойной личности, как я. Словно это давно было продуманно, просто мы с Минсоком об этом не знали. — Я всегда писал тебе множество писем, рассказывающих о моей любви к вселенной, — задумчиво вполголоса произнёс он, — а в итоге, моей вселенной оказалась ты. — Письма, — прошептала я ему в грудь. — Я всегда описывала в них своё восхищение звёздами и их сиянием. Но единственной звездой, чьим светом я всегда была заворожена, был ты, Минсок. Позабыв про целый мир вокруг, я и он оказались словно одни во всей галактике, утопая в искрящихся внеземных чувствах. Да. Мы, безусловно, с Минсоком не подходим друг другу. Этого невозможно отрицать. Но это не помешало ему поселить любовь в сердце к огромных размеров вселенной, а мне перестать восхищаться свечением ярчайшей звезды небосвода моей жизни, что своим блеском когда-то давно покорила меня.The End.