Сфокусируйся

— Добрый день Я оборачиваюсь к двери, смотрю на вошедшего молодого человека. — Я на сеанс гипноза Он все еще стоит в проеме, нервно перебирает пальцами край рубашки. Я понимающе киваю. — Добрый. Моя коллега, Мария, работает в соседнем кабинете. Прямо по коридору. Быстро теряю интерес к голубоглазой потеряшке, но из вежливости не поворачиваюсь спиной. Вижу, как он заливается краской, опускает взгляд и поджимает губы. — Я… к Вам. Я стараюсь скрыть удивление, прочищаю горло. Какая бестактность, Шастун. Двадцать первый век на дворе. — Ах, да, простите. Тогда проходите, присаживайтесь. Он наконец заходит в кабинет и подходит к кушетке. Я поворачиваю ключ, дергаю ручку на пробу, возвращаюсь к столу и присаживаюсь на край. — Как Вас зовут? Расскажите базовую информацию. — Арсений. Можно Арс. Мне 37 лет, я одинок, предпочитаю… парней. Я киваю, ободряюще улыбаюсь, делаю пометки, жестом прошу продолжать. — Я журналист. Хочу проверить на себе эротический гипноз и написать рецензию. Я согласовал это с Вашей администрацией. Он задумчиво кусает губы, кивает сам себе и замолкает. Отдаю ему анкету сексуальных предпочтений, жду, пока он ее заполнит. Пробегаюсь глазами по листу, задерживаюсь на строке «пассив», и прошу прилечь. Некрепко фиксирую запястья ремешками, чтобы оградить клиента от самоудовлетворения. Здесь все делается лишь с помощью моих слов и фантазий. — Ни о чем не волнуйся, — успокаивающе провожу пальцами по его ладони, — это будет чувственный, расслабляющий сеанс. Я опускаюсь в кресло напротив и понижаю голос, доводя до полушепота, прося устроиться поудобнее и закрыть глаза. «Сосредоточься на одной мысленной точке. Она где-то на внутренней стороне твоего века. Сфокусируйся на ней» Ресницы Арсения перестают дрожать. Он выравнивает дыхание и немного расслабляется. «Представь, что твоя шея так же чувствительна, как и твой член. Теперь это твоя эрогенная зона. Ты дрожишь, когда кто-то легко касается кожи, исступленно подставляешь ее для жадных, влажных поцелуев, любишь ощущение сжимающихся пальцев на ней» Закрепленные руки Арсения легко дергаются вверх в попытке дотянуться и коснуться шеи. Я ухмыляюсь, продолжая: «Во время сеанса ты не кончаешь, пока я не произнесу слово «ангел». Ты не касаешься себя, не пытаешься довести себя механическими движениями, ты слушаешь меня и получаешь удовольствие» Раз. Два. Три. — Слушай мой голос. Сконцентрируйся на нем. У тебя в руках два шара. Слева шар расслабления. Ты чувствуешь, как он постепенно расширяется, поглощая своим голубым свечением твое тело. От кончиков пальцев до самого сердца. Дыхание Арсения становится совсем глубоким, почти незаметным. Через минуту его плечи дергаются в сонном параличе. Я помечаю первый пункт в чек-листе. — Справа — шар возбуждения. Эта энергия — мощная, сильная — ты знаешь, когда она наполняет твое тело, ты испытывал её во время прелюдий… Я запинаюсь. Решаюсь на маленький эксперимент. Это не совсем профессионально, но не каждый же день ко мне приходят люди моего же пола. — Представь, как красное свечение окутывает тебя. Туман рассеивается. Ты видишь меня, я стою в шаге от тебя. Я рвано дышу, протягиваю руки и касаюсь тебя. Провожу руками по твоей груди. Его дыхание сбивается, он приоткрывает и облизывает губы. Я заинтересованно поднимаю голову и вижу на его щеках расцветающий румянец. Реакция его тела говорила о том, что я ему был симпатичен. Очень увлекательное зрелище. — Я провожу руками вверх по твоим плечам, останавливаюсь у ключиц, большими пальцами лаская твою шею. Какой ты отзывчивый. Его первый стон на выдохе. Второй пункт чек-листа. Я заворожено смотрю на его лицо и с огромным сожалением отмечаю, что диктофоны на сеансах запрещены. Откладываю бумагу и чуть склоняюсь к кушетке, упираясь локтями в колени. Стон был совсем тихим, походил на скулеж. Арсений стеснялся. У меня было 8 минут на избавление его от ненужного смущения. Нежность или неожиданные действия? Бросаю взгляд на его анкету. — Я делаю резкий шаг вперед и впечатываю тебя в стену позади. Его тело чуть дергается, словно от удара. Губы расплываются в сладкой улыбке. Какие ямочки, боже… Ему нравится. — Я прижимаюсь всем телом. Ты чувствуешь, как я хочу тебя? Чувствуешь? Ты такой восхитительный, такой чувственный. Не сдерживайся. Я хочу слышать, как тебе хорошо. Второй стон — это мое имя. Я в своих влажных снах теперь буду слышать это мягкое, молящее: «Анто-о-н». Совершенно забываю о чек-листе. Не смею закрывать глаза, потому что передо мной лежит ебаное произведение искусства, не дающее возможности оторваться. Разгоряченный, возбужденный. Зовущий меня. Я сухо сглатываю, возвращая нужный тембр голоса. — Я жарко дышу в твои приоткрытые губы. Целую, не углубляя, лишь влажно касаясь. Опускаюсь губами к твоей шее, облизываю, прихватываю мягкую кожу зубами. Руки Арса снова дергаются вверх. Он разочарованно хнычет, сжимая сдерживающие ремешки пальцами. — Я опускаю руки к твоему члену. Размазываю смазку по головке. Пробегаюсь пальцами по стволу. Прижимаю его к своему стоящему члену, ты чувствуешь, как он пульсирует. Я безумно хочу тебя. Боже, какой ты красивый. Перед глазами плывет, я моргаю пару раз. Закрываю глаза — вижу это тело, молящее коснуться, перед собой. Запускаю руку в волосы — хочу поправить его спадающую на лоб челку. Он готов. Сейчас нужно лишь сказать про пару резких движений на его члене и одним словом заставить его кончить. Я поднимаю глаза на его застывшее в возбужденном напряжении лицо, на закушенную губу, на сведенные брови, перевожу взгляд на дернувшийся кадык, на готовую выгнуться в сладкой неге спину. Я не готов. Скажу — и все закончится. Он распахнет глаза, дернется, сморгнет пелену и растворится, уйдет. Я опускаюсь на колени перед ним, молюсь. Молюсь на свое личное божество. Приближаюсь к его лицу и продолжаю шептать в его покрасневшее ухо, обжигая горячим дыханием: — Я резко разворачиваю тебя к себе спиной. Ты упираешься ладонями в стену, я сжимаю тебя за шею и с нажимом провожу рукой по твоей пояснице, заставляя тебя выгнуть спину. Какой ты нетерпеливый, боже. Арс… От звука собственного имени у него закатываются глаза. Он запрокидывает голову, открывая шею. Я аккуратно дую на нее, и Арса выгибает. Такой низкий протяжный стон заставляет меня сжать свой член через джинсы. Я шумно втягиваю воздух через зубы и снова поправляю челку. Пиздец меня кроет. — Я вхожу одним движением на всю длину. Ты слышишь этот пошлый шлепок столкновения. Я обхватываю тебя рукой поперек груди, прижимая к себе ближе. Ты откидываешь голову мне на плечо, я жарко дышу в твой влажный висок. Начинаю двигаться в тебе, ты чувствуешь? Ты подаешься бедрами мне навстречу. Какой ты жаркий, знаешь? Я оглаживаю пальцами твои губы, ты берешь их в рот, проходясь по ним языком, смачивая слюной. Умница. Я вытаскиваю пальцы с влажным звуком и опускаю их на твой член, двигая кистью в такт моим толчкам. «Еще, боже мой, еще…», — Арсений больше не может сдерживаться. Он беспорядочно толкается тазом, скользит пальцами по гладкой поверхности кушетки, безостановочно скулит и скоро совсем задохнется. Пора. Сейчас. Я шепчу ему прямо в ухо «ангел» и, не сдерживаясь больше, кончиком языка слизываю соленую каплю с его шеи. Арс распахивает глаза. Его зрачки перекрывают голубую радужку, он не видит ничего перед собой. Выгибается дугой до хруста и кончает. Кончает тихо, бесшумно, забывая, как дышать, заставляя забывать вместе с ним. Клянусь, ничего прекраснее я в жизни не видел. Опускаю невидящий взгляд вниз, шумно выдыхаю и упираюсь лбом в край кушетки. *** Спасибо всем дизайнерам мира за черные джинсы: мокрые пятна от подтеков спермы совершенно не заметны. Видимо, их создали для таких двинутых нимфоманов, как я. Я тактично отворачиваюсь к окну, давая возможность Арсению привести себя в порядок. На небе собираются тучи. В моей душе тоже: я не знал, как попросить его остаться. Или хотя бы встретиться снова. — Спасибо. Это было… ярко. Я оборачиваюсь и встречаю его смущенный взгляд. Он смотрел на меня с тихой благодарностью и легким восхищением. Я смотрел на него так же. Набираю в легкие побольше воздуха. — На сегодня клиентов больше нет. Не хотите со мной поужинать? Я знаю ресторан… Арсений очаровательно улыбается, заставляя меня замолчать. Он трет глаза кончиками пальцев и облегченно выдыхает. — Конечно. Я подожду Вас снаружи. Я тогда подумал: «Интересно, сколько суммарно часов мы будем трахаться в течение всей жизни?» Мы вместе уже 12 лет. 15 апреля 2032 г. Антон Шастун, мастер эротического гипноза, о своей личной жизни в интервью для журнала «Вдовьи плети»