Косноязычие

      Во всём этом безобразном мире нет ничего прекраснее чёрных полос. Стоит только однажды провалиться в глубины неудач, безысходности, мрака, и ты услышишь хруст, треск розовых очков, что незаметно покоились на переносице до этого момента. Так возникает два типа людей: первый сразу выбрасывает очки, второй оставляет их, но каждая чёрная полоса всё равно разрушит когда-нибудь линзы.       Знаешь, у каждого типа есть свои отличительные черты. Первый становится более сильным. Такие люди никогда не сдаются, не говорят о плохом. Они больше похожи на хищников — их походка тверда, улыбка убедительна. Но всё-таки в глазах навсегда застыли трещинки боли, душевного надлома и разочарования. От этого не избавиться. Второй лишь показывает свою неприспособленность к жизни. Люди такого типа ходят быстро и никогда не поднимают взгляд на собеседника. На любой вопрос — равнодушный ответ: "Да мне всё равно" или "Всё в порядке". Приходилось ли тебе видеть людей, улыбка и смех которых казались искусственными? Они давно разучились это делать, но продолжают пытаться (пусть на пару секунд) скрыть душевное одиночество. Однако кровоподтеки и шрамы слишком отдают им, предательски выдают пустоту и глаза — слишком усталые, отчасти "слепые", смотрящие сквозь предметы и людей. В разговоре с окружающими такой тип предпочитает больше слушать, меньше говорить, а если и пытается сказать пару слов, его перебивают, словно этот самый человек не существовал вовсе. Ха, после такого редко кто-то из них попытается сказать что-либо снова. А есть ли смысл?

***

      Сквозь пелену сереющих туч не пробивается ни луча солнца. Оттого и само солнце приобретает какой-то болезненный, недоброжелательно-серый оттенок. Слишком грязный для того, чтобы чувствовать тепло или пытаться натянуть улыбку (пусть даже фальшивую). Особенно утомляет, когда подобная погода затягивается на неделю, месяц. Вообще, честно говоря, особое уныние небу придают не столько облака, сколько пейзаж за окном. Огромные лабиринты обветшалых хрущевок, на которые слишком неприятно смотреть с крыши многоэтажки, будто кричат, желают поглотить всё счастливое, что копилось внутри непосильным трудом. Не помню, какой сегодня день? Понедельник, вторник? За окном всё еще август или сентябрь?       Внешнее всегда было для меня более важным, чем внутреннее. Многие говорили, что с возрастом это пройдёт. Но не проходило. Жажда красоты неутолима, всего один мельчайший изъян заставляет испытывать отвращение. Будь то личико молоденькой официантки или один из актов в театре. Разница едва различима. Кто-то воспротивится, скажет, что я конченный дурак, раз не могу смотреть в самую суть вещей и людей, ценить за внутреннее или за недостатки. Признаться, я пытался, но каждая попытка оканчивалась разочарованием. А в случае с людьми причиняла лишь невыносимую боль, после которой... А впрочем не важно. Просто не важно. Это исследование (в частности нутра окружающих) воспитало во мне множество страхов. Чувства привязанности, влюблённости, страсти, восторга или секундного счастья откликаются на задворках разума чистейшим ужасом. Я не хочу быть "распятым", "убитым"! И лишь поэтому желание стать палачом, не жертвой, растёт.       Тёплый ветер заставляет выпущенный из лёгких дым попадать в глаза. Они слезятся, и это не даёт покоя, ведь я не способен отличить слёзы от раздражения слизистой оболочки. Гул улиц стихает, его сменяет шум, похожий на помехи; пелена на глазах делает мир слишком мутным для того, чтобы разглядеть окружающую картину. Пальцы дрожат предательски, тлеющая сигарета сама собой вырывается, летит вниз. И я на несколько секунд забываю, сколько мне лет, раскрываю объятия, как ребёнок, страстно желая почувствовать тепло другого человека или хотя бы ветра. Что-то похожее на призрак тянет ко мне ледяные пальцы, нежно целует лихорадочно-красные щёки, но ещё больший холод пробирается под футболку. Рухнув на колени, чувствую, как механически сжимаются в кулаки руки, как кровь отливает от лица. Невидящий взгляд хочет уцепиться за облака, за серое солнце над головой.       Я желал стать безобразным. Настолько безобразным, чтобы окружающие ненавидели меня, боялись. Хотел не привязываться. Находить силы топтать пусть даже фальшивые чувства других, а после выкидывать прошлое вместе с людьми, что когда-то причинили мне боль, будто те были мусором. Но оказался червём на сыром асфальте. Получается, топчут меня. Лишь от этого однажды я пожелал остаться мертвым, опустошённым внутри. Мне казалось, что став таким, я буду "пожирать" других. Невозможно: всё моё существо рождено только для одной цели — безответной любви (не важно к кому). Как истинный мазохист я бесконечно продолжаю нарушать данное самому себе обещание.