Недогадливый

      Мама ушла за покупками — отлично, значит, ещё как минимум час весь дом в свободном распоряжении. Эти моменты особенно ценны, когда ты подросток, когда у тебя в расцвете период полового созревания и когда накопилось столько классных журналов для взрослых, то ли где-то купленных, то ли одолженных у Окуясу.       Всё давно готово — увлажняющий крем, салфетки и острое желание наконец-то сбросить напряжение. Дело осталось за малым — просто сделать это.       Джоске лениво перелистывает страницы, ища подходящую модель для сегодняшних фантазий. Пожалуй, вот эта бы подошла — блондинка в бикини с внушающим размером, но что-то заставляет листать дальше, пока с глянцевой поверхности журнала не взглянет с вызовом японка. Черноволосая, с довольно короткой стрижкой и плоской грудью, в чём-то смахивающая на парня, но… если того душа просит — зачем же отказывать?       Хигашиката неспешно, растягивая момент, стягивает с себя спортивные штаны, которые носит дома — мягкая ткань послушно скользит вниз, приспуская резинку пояса с острых тазовых костей и подтянутых бёдер. Торопиться не хочется, вот совсем.       Следом в сторону летит и нижнее бельё — зачем беспокоиться о порядке, если всё равно вскоре придётся всё это подбирать с пола и натягивать на себя снова? Джоске, задумчиво закусив губу, вглядывается в изображение на странице журнала, касаясь пальцами своего члена, но представляя, что это не его, а чужие руки касаются плоти, привычно приласкав.       В памяти сразу же всплывает едкий взгляд Рохана. Рохана, который, едва касаясь, проводит подушечками пальцев по всей длине, большим оглаживая головку.       Пальцы, до этого лишь робко прикасавшиеся к члену, обхватывают его плотным кольцом, и Хигашиката, прикусив губу, прогоняет из мыслей образ надоедливого мангаки, стараясь сосредоточиться на журнале, пытаясь представить, что…       И вот Кишибе неспешно наклоняется, почти лениво скользя языком по пересохшим губам, чтобы в следующий момент коснуться ими головки члена, медленно, словно с интересом её посасывая и изучая, щекоча кончиком языка отверстие уретры — но лишь для того, чтобы после скользнуть ниже, вбирая в себя чужую плоть на всю длину.       Джоске почти со злостью отгоняет от себя эти мысли, вглядываясь в страницы, перелистывая их — подальше от черноволосых, от японок, от кого-либо, хоть чем-то напоминающего этого чёртового Рохана.       Мангака двигается в словно намеренно медленном темпе, скользя губами по стволу, ощутимо его обхватывая, позволяя насладиться горячей влажностью рта, позволяя прочувствовать всю нежность расслабленного языка, позволяя…        Остаётся лишь крепко зажмуриться, тихо матерясь и всё быстрее двигая ладонью по стоящему колом члену, невольно повторяя все движения воображаемого рта Кишибе, так же, как и он, оглаживая головку и выступающие венки, скользя по всей длине подушечками и едва перехватывая вдохи между уже резкими движениями пальцами. Только не он, только не он… да почему он?!       А Рохан, тем временем, набирает темп, заглатывая до основания, старательно работая языком и всё ещё не отводя поблескивающего изумрудного взгляда от чужого лица, по-кошачьи щурясь и изредка намеренно замедляясь, словно издеваясь, давая прочувствовать момент.       Хигашиката, откинувшись на постель и не прекращая двигать ладонью, крепко зажмурился, пытаясь выловить из своей памяти лица из всех увиденных журналов, лица одноклассниц, лица симпатичных девушек, случайно увиденных на улице, но воображение всё равно упорно возвращалось к лицу мангаки, и противиться собственным фантазиям так близко к разрядке уже не было сил.       И вот уже Кишибе двигается спешно, сбивчиво, давая немое разрешение запустить пальцы в свои волосы — так, чтобы было удобнее задавать темп, толкаясь в чужой приятный рот до основания, проезжаясь головкой по гортани, позволяя доводить себя до исступления умелым языком и собственными порывистыми толчками — и лишь после резко заглатывая чужой член, почти судорожно сжимая мышцы горла, глотая солоноватую сперму до конца, без остатка, затем лишь позволяя себе отстраниться.       Хигашиката замирает, пустым взглядом уткнувшись в собственную ладонь, испачканную предэякулятом и спермой. Он абсолютно не понимает, почему он только что дрочил на образ мангаки в собственном воображении, почему только что кончил на фантазии о мужчине, почему в этих самых фантазиях был именно он.       Рохан же, в очередной раз задевая своим бедром чужое, проходя мимо, опираясь ладонью о колено Джоске или же наклоняясь непозволительно близко к его уху, тоже не понимает, как можно быть настолько недогадливым.