Её черты

— Опять ты? Бесишь! — раздражённо бросает Столп Ветра, проходя мимо. Амайя никогда не понимала, почему Санеми так невзлюбил её. Что она сделала? Чем заслужила такую немилость Столпа Ветра? Он всегда относился к ней слишком холодно и предвзято. Словно она была каким-то мусором, что не достоин даже существовать в одном мире с ним. Смотрел свысока, как на неразумное дитя, хотя не такая уж у них и большая разница в возрасте. Иногда и вовсе игнорировал. Девушку это всегда сильно задевало — это его отношение к ней. Впрочем, и сама она никогда не отмалчивалась, а с ещё большим энтузиазмом вступала с ним в очередную перепалку. Иногда сама же и была инициатором этих постоянных ссор, но не охотница первая начала эту «холодную войну». С чего же всё началось? — Как можно быть такой безмозглой? Если ты катану нормально в руках держать не умеешь, так какого чёрта попёрлась в истребители? Малолетняя дура! Девушка хорошо запомнила эти слова. Она вообще ту ночь особенно хорошо запомнила. Санеми тогда принял все удары на себя, и на его теле прибавилось ещё несколько уродливых шрамов. Да, она виновата, но… Амайя сильно злится и даже непонятно, на кого больше: на вечно злого Шинадзугаву или же… на себя? Да, она хорошо запомнила ту ночь… особенно Санеми. Этот неуравновешенный кретин уже давно по-хозяйски обосновался в её сердце и, похоже, уходить вовсе не собирался. Как бы девушка не пыталась, но не думать о нём с той ночи больше не получалось. Как глупо. Санеми, черт бы его побрал, всегда оказывается прав. Вот постоянно! Это его раздражающее чутье и проницательность… Просто вымораживает его уверенность в собственной правоте, смешанная с мгновенной вспыльчивостью и эгоизмом. Полный самовлюблённый придурок! Но и сама Амайя не лучше него. Слишком гордая, чтобы отступать в споре назад, слишком эмоциональная и, наверное, в каком-то смысле такая же неуравновешенная, как и он. Идеальная пара. И какого чёрта судьба их постоянно сталкивает? Вот и сейчас в гостиничной комнате стояла полная тишина. Охотница сидела прямо напротив старшего Шинадзугавы и аккуратно обрабатывала раненую, в который раз, грудь молодого мужчины. — Если будет больно, то… — Начинай уже! — перебил девушку Столп, раздраженно фыркая. Мечница глубоко вдохнула, тщетно стараясь скрыть своё раздражение, а после так же протяжно выдохнула. Всё-таки, это она его притащила сюда, а, значит, и возмущаться права не имеет. «Но как же хочется втащить ему по этой самодовольной роже!» Что произошло дальше? Снова ссора. Кто-то что-то сказал. Кто-то не выдержал и ответил. Впрочем, ничего нового. Злой и вечно раздражённый Санеми просто сорвался, а эгоистичная и вечно упрямая Амайя разгорячилась следом. — Избалованная дура, которая не умеет ничего, конечно, кроме как ныть! — грубо выплюнул Шинадзугава, прожигая девушку испепеляющим взглядом. Взор Амайи из-под нахмуренных бровей не изменился ни на йоту, что заставило Санеми на секунду почувствовать себя не в своей тарелке. — Ты невероятный идиот. Поверить не могу, что могла в такого влюбиться! Повисла неловкая пауза, а Шинадзугава, кажется, подавился собственной желчью. — Что ты… сказала? —  Санеми выпрямился и шокировано взглянул на маленькую бестию перед ним. Все ругательства застряли где-то в горле, видимо, от потрясения. — Что ты идиот! — с раздражением выплюнула Амайя, рефлекторно сдувая длинную чёлку со лба. Столп Ветра едко усмехнулся, а затем с невероятной скоростью оказался рядом, и, расставив руки по бокам от девушки, наклонился к её лицу. Оказавшись зажатой между стеной и твердым торсом Шинадзугавы, охотница испуганно охнула и уперлась руками в его грудь, тщетно пытаясь отстраниться. — У тебя слишком длинный язык, знаешь ли, — парень наклонился ещё ниже, — но что ты ещё сказала, маленькая язва? Раздраженное замешательство во взгляде истребительницы сменилось ужасом, а щёки вмиг налились краской. Неужели она сказала это вслух? Девушка мысленно дала себе затрещину, проклиная себя последними словами. Она было открыла рот, чтоб возразить, но, не придумав ничего вразумительного, закрыла его обратно. В комнате повисла неловкая тишина. Санеми, не отстраняясь, продолжал нависать над ней; охотница же в свою очередь потупила взор вниз, делая вид, что ей очень интересно рассматривать собственную обувь. Она, конечно, не видела его лица, но почему-то была уверена, что Столп сейчас лыбился, как кот, нажравшийся хозяйской сметаны, и её это безумно злило. Шинадзугава же, на удивление самому себе, сейчас был очень спокоен и просто ждал. Ждал реакции этой грубиянки. Кажется, это впервые, когда он смог одержать победу в их перепалке. Точнее — это первый раз, когда она закрыла рот первой. Минута, две, пять… Ситуация с каждой секундой становилась всё более неловкой. Думается, парень вовсе не собирался отстраняться, а Амайя с каждым его вдохом и выдохом, проходившимися по её макушке, всё больше сгорала со стыда. «И чего он стоит? Разве не видит, что ей вообще-то неловко?» — Язык проглотила? — раздаётся у самого уха, отчего девушка вдруг непроизвольно вздрагивает. — Больше так ничего и не скажешь, коротышка? Шинадзугава произносит это ядовито, словно издеваясь. Он явно наслаждается всей этой ситуацией. Сейчас охотник находится в выигрышном положении и всё же… Внутри что-то приятно кольнуло от той её фразы, но ему обязательно нужно доиграть роль мерзавца до конца. Резкий толчок в грудь — девушка точно выпорхнула из его хватки и бросилась прочь. Санеми же рефлекторно успевает схватить девушку за запястье и грубо дёрнуть на себя. Нет, теперь-то она точно не сбежит.      Его сухие губы жадно впились в ее, чуть влажные, властно сминая и подчиняя, словно и не надеясь на взаимность вовсе. Руки Столпа по-хозяйски сомкнулись на хрупкой талии, плотнее прижимая девушку к горячему торсу и всячески игнорируя протесты и удары с её стороны. Он знал, что целовать эту маленькую язву будет нелегко. Конечно же, она непременно должна была сопротивляться, а иначе Санеми бы никогда и не взглянул на неё. О, да, ему нравилась её неприступность, вредный характер и даже эгоизм. Истребителю Амайя нравилась именно такой — неприступной, дикой, токсичной и, в каком-то смысле, холодной. Той, что сводила его с ума всё это время всего лишь одним единственным взглядом ярко-пурпурных глаз. Но, как и ожидалось, противилась девушка недолго. И вот удары ослабли, а после и вовсе сошли на нет. Жаркое дыхание участилось, аккуратные пухлые губки приоткрылись, и уже сами стали отвечать взаимностью на жадные и дикие ласки. Непослушные руки обвились вокруг горячей мужской шеи, чуть впиваясь ноготками в чужую кожу. Шинадзугава едва усмехнулся уголками губ, ещё больше углубляя поцелуй. Собственнически пропихнул свой язык в милый ротик, сталкиваясь с её, полностью подчиняя и заставляя делать так, как хотелось именно ему. Пробуя чужую слюну на вкус и покусывая такие желанные уста. Амайя полностью расслабилась в сильных руках, а с её губ сорвался несдержанный стон, окончательно подтверждавший, что в этот раз Санеми полностью одержал победу над девушкой. Его ладонь плавно скользнула с женской талии к бёдрам, властно сжимая упругую ягодицу до приятной боли, а после быстро забралась под короткую юбку формы охотницы. Девушка лишь рвано ойкнула, когда почувствовала, как чужие мозолистые пальцы начали медленно ласкать её промежность. В низу живота появилась приятная тяжесть, а влажность между ног становилась всё обильнее. Амайя громко простонала в губы Столпа, стоило тому аккуратно ввести указательный палец в её влагалище, проделывая там незамысловатые движения, вызывая стаю мурашек по всему телу. Санеми резко оторвался от чужих губ, заглядывая в большие глаза девушки, чуть ли не слезившиеся от возбуждения. Медленно коснулся кончиком носа её, а после, ехидно оскалившись, прибавил ещё один палец, ускоряя темп. Всё тело охотницы словно пробило разрядом наслаждения, а голова, кажется, от переизбытка сладкой эйфории начала кружиться. Его быстрые движения пальцев вызывали ненасытное желание и удовольствие, из-за чего девушка уже была не в силах подавлять свои стоны. На пике блаженства Столп резко убрал руку, вызывая бурю негодования со стороны своей партнёрши. — Ещё… — слабо простонала девушка, опуская его руку снова вниз. На лице Санеми появилась победная ухмылка, но на её просьбу он никак не отреагировал. Нет, в этой игре ведёт он, а, значит, подчиняться должны ему и только. Обхватив рукой её лицо, он чуть сжал, до слабой боли, челюсть, а после снова впился во влажные губы. Сильные ладони прошлись вверх по стройной талии к груди, а после резко дёрнули тесную форму на себя. Серебристые пуговицы со звонким грохотом рассыпались по полу небольшого помещения, закатываясь под старую мебель. Шинадзугава же принялся покрывать влажными поцелуями женскую грудь, проходясь мокрым языком по съёжившимся от возбуждения ореолам, чуть покусывая давно набухшие розовые соски. Амайя снова несдержанно застонала, но теперь этих ласк ей было безбожно мало. Ей хотелось намного большего, чем простые поцелуи. — А к чёрту! — вдруг прорычал Санеми, резко отстраняясь от девушки. Быстрыми, неаккуратными движениями скинул верхнюю часть униформы, а после грубо прижал партнёршу лицом к стене. Охотница томно ахнула, закусывая нижнюю губу, и услышала заветный щелчок его ремня. — Скажи, кого ты хочешь? — хрипло прошептал Шинадзугава, опаляя девичье ухо горячим дыханием. — Тебя… Санеми недовольно дёрнул её длинную прядь волос на себя. Девушка жалобно пискнула — охотник достал давно затвердевший член и медленно провёл по низу её ягодиц, чуть постукивая. — Тебя плохо слышно, маленькая язва. Амайя глубоко вздохнула, поджимая давно искусанные губки: — Я хочу тебя… и только тебя! Уголки мужских губ нахально поднялись вверх, а мокрый язык быстро облизнул пересохшие уста. — Я тоже хочу тебя, моя маленькая язва. Большой орган резко вошёл во всю длину, растягивая маленькое влагалище. Девушка громко вскрикнула от нахлынувший боли, снова закусив губы. Санеми двигался быстро и грубо, буквально вдавливая истребительницу в стену. Было больно, но, чёрт возьми, так приятно! С каждым разом его движения становились всё напористее, а с мужских губ срывался рваный рык со сбитым дыханием. Горячее семя медленно стекало вниз по стройным ногам девушки, создавая лёгкий дискомфорт, но из-за усталости и полного физического удовлетворения Амайя едва ли думала об этом. Охотница медленно спустилась по стене и осела на пол, сдувая прилипшую от пота чёлку со лба. Санеми же аккуратно положил голову на женские колени и прилёг рядом. Оба молчали. Амайя запустила свои пальчики в волосы Столпа Ветра, нежно массируя ему голову, на что Шинадзугава улыбнулся. Он, не отводя взгляда, внимательно всматривался в женские черты лица. И пытался запомнить внешний облик той, кого так ненавидел и желал одновременно.