Мой хозяин

Он — однозначно его лучшее творение за всю жалкую жизнь. Пропорции тела, движения и голос — все проработано до мелочей, и даже бывалый заклинатель или демон не мог распознать истинную сущность марионетки. Благодаря крупицам духовной энергии, что оказалась на удивление чистой, словно ее обладатель совершенствовался на протяжении десятилетий, удалось частично воссоздать и личность. Пожалуй, именно она привлекла Хуа Чэна, заставив окончательно влюбиться в собственное творение. Где-то в глубине пустых и поблекших глаз едва мелькало сознание, разжигающее в груди кукловода огонь, побуждающий продолжать работу. Невероятно удивляло и искренне восхищало, когда при казавшемся ранее бессмысленном общении, вдруг на бледном лице слегка натягивалась неловкая улыбка, а из горла прерывисто выходил воздух, словно кукла пыталась издать короткий смешок. Первое слово и вовсе вызвало почти детский восторг, ведь он назвал его по имени. Тембр голоса идеально подходил благоговейному выражению лица и вызывал легкую дрожь.

Однако, он все еще недостаточно живой.

Проработаны мышцы и суставы, чудом сохранившие былую гибкость и мощь, благодаря которой из рук не выпадал меч, которым Се Лянь с легкостью рассекал врагов. Его тело все еще помнило боевые навыки, приобретенные в процессе длительных тренировок, значительно облегчая работу кукловоду и подпитывая интерес к сущности нового создания. Точнее ее прежней основы, ведь сейчас марионетка могла лишь смотреть и изредка управлять собственной мимикой, что уже являлось большой редкостью. А уж когда он принимался лепетать или трогать кухонную утварь, изучая пространство и обучаясь простым бытовым вещам... сколько бы разорения в виде испорченной еды или прожженных вещей кукла не причиняла, Хозяин просто не мог злиться. Ухаживая за своим творением после набега кучки демонов на его логово, пропитавшееся запахом человечины, Хуа Чэну невольно вспомнилась их первая «встреча». Кажется, недалеко от очередного побоища между жителями богатой столицы и голодающего соседнего поселения. На разборки людей ему было плевать, только ради новых материалов бродил он среди навалившихся друг на друга павших воинов. Блестящие доспехи сразу привлекли внимание, однако холод пробрал до кости от концентрации в воздухе темной энергии, буквально сбивавшейся в небольшие сгустки. Вероятно, здесь прошлось самое настоящие Бедствие, раз даже демон, не видя потенциальной угрозы, испытывает столь сильный страх. Интуиция мастера подсказывала, останавливаться нельзя, потому он продолжал пробираться через трупы и грязь прямиком к тому единственному. Интуиция не обманула, и вскоре самый настоящий наследный принц лежал у его ног. Даже колени подкосились. Металлические пластины по прежнему сияли, вот только теперь удалось разглядеть и обилие крови, перепачкавшей траву, руки и броню юноши. В уголках помутневших глаз скопилась влага, а губы не уступали в своей мертвенной бледности лицу. Застывшее выражение было слегка печальным. Вероятно, последний вздох юноша испустил будучи разочарованным прожитой жизнью. Прежде чем Хуа Чэн осознал, кто вырвал с корнем столь прекрасный цветок, он собрал остатки духовных сил, а затем и тело поместил в сосуд. Белое пятно, мелькнувшее на горизонте, поспособствовало скорейшему тактическому отступлению. В процесс создания своего лучшего творения кукловод вложил все силы и прогнившую душу. Трепетно омывал каждый участок гладкой кожи, зашивал полученные в бою раны и вычесывал комки спекшейся крови из длинных волос. Также бережно бальзамировал органы, затем укладывал их обратно и скрывал под слоем лечебной глины, заменяющей часть плоти и защищающей от лишних повреждений. От количества затраченной энергии, служившей альтернативой для предотвращения процесса разложения, демон даже сбросил внешне пару десятков лет, что не сильно его расстроило. Итог того стоил. Пожалуй, марионетка Се Ляня стала самой ресурсно затратной из всех, что ему приходилось когда-либо делать. Однако он с легкостью выбросил никчемные деревянные и соломенные пустышки, ради поддержания одного единственного достойного экземпляра. Чем больше времени и энергии уходило, тем совершеннее становился «Его Высочество», как в шутку обращался к нему кукловод из-за бывшей разницы в сословиях. Вскоре факт того, что первое время из-за недостатка собственных размеров и сил придется проводить на руках куклы, даже слегка забавил и рождал интересную уловку для будущих врагов. Хорошо поставленная речь и уверенность только вводили в заблуждение самых догадливых, ведь где такое видано, чтобы марионетка без прямого приказа хозяина или прочего сигнала вдруг вступала в диалог, а затем смеялась, если ее тайну вдруг раскрыли? — Хах! Он и есть мой хозяин! — чуть восторженно заявляет юноша, подхватывая на руки неприметного мальчишку — А теперь прошу прощения, вам придется сейчас умереть. — заключает он и выхватывает из ножен меч. Оболочка по прежнему не имеет естественного тепла или биения сердца, но Хуа продолжает терпеливо дергать за ниточки, вдыхая жизнь в свою любовь вновь и вновь. Даже восстановив затраченную на его создание энергию продолжает держать свое творение рядом, отсекая руки излишне любопытным блудливым демоницам, пытающимся хоть краем ноготочка дотронуться до безупречного тела или волоса. И вернув себе прежний рост и вес, не брезгует продолжать по привычке использовать набитые специальной глиной бедра в качестве подушки или объятия вместо одеяла. Хочется нарядить его во что-то дорогое и яркое, подчеркивающее благородные черты и изящность, но своенравная кукла каждый раз сбрасывает с себя шелка, как лишний груз, довольствуясь сдержанным, почти монашеским тряпьем. Хуа Чэн не злится за это. Наоборот, чуть касается холодной щеки и поправляет край белого ворота. В ответ получает всю ту же натянутую улыбку, что способна согреть даже мертвую душу. Демон знает каждый сантиметр его тела, однако прерывистые вздохи и бормотание все еще остаются загадкой. Стоит ослабить свое влияние и позволить первозданной энергии заполнить сосуд, как марионетка принимается шептать несвязные вещи, бесконечно путаясь в сюжете излагаемой истории, поправляя себя, рассыпаясь в извинениях. Подобно человеку, видящему кошмар и не способному пробудиться от него. Любой сторонний, заприметив подобное поведение, испытывал непонимание и некоторый страх от абсурдности происходящего, и только Хозяин всегда старался вслушиваться, собирая ранее сказанное по кусочкам и вновь успокаивая собственной энергией, прежде чем едва слышимый трепет превратится в крик. В такие моменты становится очень жаль, что воспоминания просмотреть невозможно из-за духовной печати, по свойствам напоминавшей те, которыми обычно пользуются попавшие в плен и не желающие выдавать важную информацию заклинатели. Благо среди прибавившихся последователей нашлись бывшие жители давно разрушенной столицы, не способные лгать своему новому покровителю. Се Лянь — наследный принц государства Сяньлэ. Некогда всеобщий любимец, почитаемый воин и совершенствующийся, чистейшей души человек, достигший вознесения, но свергнутый за попытку помочь жалким людишкам. Растерявший божественные силы и несправедливо погибший, защищая народ, давно утративший в него веру. Вот единственное верное описание его короткой жизни, остальное — лишь грязные слухи, распространяемые ненавистниками и соперниками с пантеона небес. И чем больше подробностей о героизме юноши в той злосчастной битве, закончившейся осквернением его же храмов, Хуа Чэн слышал, тем стремительнее росла злоба. Однажды познав людскую жестокость и умерев, начинаешь сострадать схожим судьбам, однако пережитое его Принцем… Он до такой степени пребывал в негодовании, что принялся еще активнее продвигаться в демонической иерархии, доказывая, что даже обычный кукловод на что-то способен. Усилия не прошли даром. — Не мне осуждать кого-то за его предпочтения… — начал Черновод, расположившись в удобном для отдыха кресле — но не зашло ли все слишком далеко? Сколько столетий ты от своего поношенного Божества не отрываешься? Неужели за все время так и не нашел способа вернуть его изначальную форму? Хэ Сюань был крайне прожорлив, также предпочитал в свободное время впадать в спячку или жаловаться на недостаток чего-либо в своей жалкой жизни, однако в важные моменты готов был буквально разрываться на части и активно действовать. Он частенько помогал с поиском информации и заметанием следов, но не столько из страха по щелчку обернуться в полено на ниточке, сколько из возможности набить живот, притворившись гостем. — Нашел, он как раз развалился передо мной. — прищурился новоиспеченный Князь, обращаясь к будущему шпиону. План крайне прост и взаимовыгоден, но в той же степени требовал от обоих затворников выхода из зоны комфорта, а также многих лет рутинной монотонной работы, дабы не привлечь лишнего внимания. Но разве демона может остановить такой пустяк? Хуа Чэн странствовал в одиночестве несколько веков, совершенствуя мастерство и улучшая навыки, прежде чем встретил кого-то своего, воссоздав наконец венец творения, а значит готов прождать еще столько же. Хоть на край земли пойдет, переплывет все моря, сотрясет небеса и разворотит ад, чтобы вернуть жизнь столь светлому и действительно заслуживающему образу. Отыщет душу, восстановит плоть, вольет собственную кровь, если потребуется, чтобы ощутить на себе его милость или гнев, любые чувства и воздействия, только бы настоящие.