Fair play

      Ресторан «Bon appetit» относился к элитным гастрономическим заведениям Москвы. Припарковав свою машину, Катя еще некоторое время оставалась в салоне и пыталась настроить себя на диалог с такой неприятной личностью как Александр Воропаев. Собравшись с духом и отбросив все колебания, девушка вышла из машины и направилась ко входу, где учтивый швейцар галантно распахнул перед ней двери.       Их столик находился в центре зала. Александр сидел, вальяжно откинувшись на спинку стула, и попивал сухое вино из большого бокала.       Катя подошла, сдержанно поздоровалась и заняла место напротив. Ей было очень неловко и, что греха таить, неприятно находиться в компании такого типа как Воропаев. Будучи дочерью военного, Пушкарёва решила идти в наступление первой.       — Александр Юрьевич, у меня очень мало времени, поэтому давайте сразу перейдём к делу. Хотелось бы понять цель нашей с вами встречи.       — Катерина Валерьевна, давайте выпьем вина, поужинаем и в течение вечера, основательно, без лишней спешки всё обсудим.       — Извините, но у меня нет ни времени, ни желания оставаться здесь надолго. Я надеюсь, вы подготовили основные тезисы для нашей беседы, чтобы вам было проще строить свою речь? Прошу вас, уложитесь в максимально короткое время. Будьте так любезны.       Катя чеканила каждое слово, глядя Воропаеву прямо в глаза, как смотрят в глаза злобной собаке, с целью показать отсутствие страха и готовность сцепиться в неистовой схватке.       — Екатерина Валерьевна, голубушка, да вы не будьте такой резкой. Я подготовился. Не беспокойтесь. Я подготовил ряд предложений и одну маленькую просьбу. Начну с просьбы. Я как акционер компании хочу получить небольшую авансовую выплату. Вы же можете выплатить мне заранее процентов, скажем, сорок от причитающейся суммы?       Пушкарёва ухмыльнулась и снисходительно, даже с неким презрением, посмотрела на Александра. Не дав ему договорить, новоиспечённая президент Zimaletto пошла в атаку.       — Александр Юрьевич, бюджет Zimaletto не предполагает авансовые выплаты акционерам. Увы, но я вынуждена вам отказать. Я понимаю, вы решили вернуться на государственную службу, а у бюджетников зарплаты не так высоки, как у бизнесменов, но это был ваш выбор. Если это всё, я пойду.       Катерина встала и уже намеревалась уйти, но Александр остановил ее жестом руки.       — Сядьте, сядьте, Екатерина Валерьевна. Это было только во-первых, только присказка. Сказка впереди будет. Ну Бог с ними, с этими авансовыми выплатами. Я хотел бы обсудить с вами ещё одну очень интересную тему, а именно — секс.       — Что? — Катя вспыхнула, нахмурилась, а вместе с тем на ее лице отразилось чувство глубокого отвращения к собеседнику.       — Секс, Катя! Только лишь секс. Вы стали очень привлекательной девушкой. Какая у вас шикарная талия, а грудь, а бёдра… Катерина Валерьевна, да в сочетании с вашим интеллектом, это же просто оргазмическая бомба. Я хочу, чтобы мы стали любовниками. Ну помните, как в фильме — вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего зря время терять?! Ну что вы скажете?       — Вы на пощёчину напрашиваетесь, Александр Юрьевич? — процедила она сквозь зубы с придыханием.       Катя уже сильно нервничала и сохранять внешнюю невозмутимость получалось всё сложнее. Щеки её уже полыхали румянцем, глаза искрились гневом, а грудь то и дело вздымалась от участившегося дыхания, вызывая у Воропаева невольное восхищение.       — Какая пощечина, Катя? Я ни коим образом не пытаюсь вас обидеть и никогда не пытался. Вы вспомните! Когда я говорил вам, что вы прикрываете бездарного и никчемного Андрея Жданова, в конечном итоге я оказался прав. Он проявил себя во всей красе в управлении компанией, да и вообще. Сестра мне давала читать тот опус по вашему соблазнению, который написал Малиновский в рамках их общего плана. И это всё, чтобы держать вас под контролем. Да, гнусное дело, скажу я вам. Вы же не модельки Милко и не Клочкова. Даже мне не пришло бы в голову совращать такую чистую и наивную дуреху, какой вы были, первый раз придя в компанию. Вы вот считаете меня чуть ли не исчадием ада, а я до такого бы никогда не опустился. Да, я спал с Клочковой, но это было бартером. Она шпионила для меня, преследуя свои корыстные цели, а я преследовал свои. Никаких разговоров о любви, а секс — лишь приятный бонус от эффективного сотрудничества. Правила игры были озвучены в самом начале. Это мой жизненный принцип — не давать человеку питать иллюзий на мой счет. Обман Жданова же базировался на таком высоком чувстве, как любовь. А это признак особого цинизма.       Воропаев сделал паузу и налил себе еще немного вина. Сделав глоток, он поставил бокал на стол и продолжил.       — Прошу заметить, Екатерина Валерьевна, что мои действия никогда не были направлены лично против вас. Меня просто возмущала ваша собачья преданность Андрею. Меня бесило, что вы его покрывали. К вам лично я с самого начала испытывал уважение. Да, может быть я и не демонстрировал его явно, но тем не менее, я сразу оценил вас как профессионала. Да, признаюсь, у вас были неприятности из-за меня в начале карьеры в Zimaletto, это были мои происки. Но вы же понимаете, что они были адресованы не против вас лично, а против лицемерного афериста Жданова-младшего.       — Поэтому вы всё время меня оскорбляли? — голос девушки потух, плечи сникли. Вопрос прозвучал вызывающе, но ее взгляд не был уже таким колючим, она часто моргала, как бы стараясь отвести напускаемый на нее морок.       Воропаев несколько секунд смотрел на Катю в упор уверенными прожигающими глазами, как бы убеждаясь, что гипноз медленно, но верно начинает действовать на жертву, затем последовал ответ:       — Катерина Валерьевна, помните, когда вы попытались в первый раз хм… Назовём это — поменять стиль. Вспомнили? Так вот, кто же сказал вам о том, что вы выглядите смешно и нелепо? Правильно. Я — ваш покорный слуга. Только я смог сказать вам это, пусть это прозвучало резко, но я был возмущён. И отнюдь не вашим «преображением», а тем, что вы бóльшую часть дня провели на работе в таком виде, и никто, заметьте, никто вам об этом не сказал. Ни ваши курицы-подруги, ни ваш некогда обожаемый Жданов. Только я решился в глаза сказать вам об этом и, снова прошу вас заметить, исключительно наедине. Я всегда был резок. Даже со своими сёстрами я порой не могу держать себя в руках. Не обижайтесь на меня.       — Остальные просто не хотели меня обижать, в отличие от вас.       Катин голос уже дрожал вопреки ее попыткам держаться невозмутимо. Александр снисходительно рассмеялся.       — Катя, они не хотели вас обижать? Это же чушь! А ничего, что половина Zimaletto потешалась над вами весь день? И все они наверняка об этом знали. Это нарушение приоритетов. Они должны были вам об этом сказать в первую очередь. Это был их долг, раз уж вы именуетесь друзьями. Ну ладно, закроем эту тему. Имидж вы всё-таки сменили, и вышло очень недурно, скажу я вам.       Пушкарёва невольно задумалась. Ей безумно хотелось бежать отсюда, но вопреки своему желанию, она будто приросла к этому проклятому стулу. Выглядела она крайне растерянно, даже в какой-то мере подавленно.       Тем временем, ненавистный собеседник продолжал:       — Катя, а что же было дальше? Я ходил в Zimaletto, я требовал отчётов и документов от вас, но это естественно. У меня чутье на всякие махинации. Я чувствовал, что Жданов темнит, что он подставляет всех нас и вас в том числе. Вы же решились, Катенька, на подсудное дело. Если бы вы были алчной мошенницей, я бы даже не удивился. Но вы же всё делаете бескорыстно. Поэтому вам все лгут и все вами помыкают, как марионеткой.       — Довольно, хватит! — Катя была уже близка к состоянию тихой истерики. Она вскочила из-за стола и вновь попыталась уйти. Александр тоже встал следом и, подоспев со спины, положил свои руки ей на плечи. Эти прикосновения подействовали на Катю паралитически. Она стояла, как вкопанная, не делая ни малейших попыток что-то предпринять.       — Сядьте, Катя. Я действую, как хирург. Вам будет сначала больно, зато потом будет хорошо. Я не просто так решил с вами поговорить. В далёком детстве надо мной так же потешались все, кому не лень, но я нашел в себе силы поставить всех этих людей на место.       Девушка села. Это было похоже на гипноз. Какого черта Воропаев возомнил из себя Вольфа Мессинга? Очнись, очнись, Пушкарёва, и беги отсюда!       — Вот и славно. Посидим еще. Мне очень нравится быть с вами откровенным. Честность это такое искусство, скажу я вам. Так, на чем это я остановился? Ах, да. На том, что все вами пользуются. Кто там далее по списку? — Юлиана! Наша несравненная Юлиана Виноградова! Как думаете, почему она решила взять шефство именно над вами?       — Прекратите! Юлиана — единственная, кто отнёсся ко мне по-человечески с самого начала! — горячо возразила Пушкарёва.       — А я и не исключаю, что в вашем с ней тандеме есть место человеческим чувствам, но Виноградова в первую очередь акула пиара, и если бы у неё не было этой бульдожьей хватки, она бы уже давно прогорела, а она процветает. В вас она увидела в первую очередь полезного человека для своего бизнеса.       Воропаев подозвал официанта и что-то шепнул ему, а после снова заговорил.       — А этот ваш новый ухажёр — ресторатор. Михаил Мармеладов, если не ошибаюсь?       — Его фамилия Борщов, — она пыталась сдержать улыбку, но не получалось. Катя почти рассмеялась. Всё-таки в Воропаеве что-то было такое…       — Простите, я не знал. Ну вот видите, зато вы улыбнулись. Так вот, с ним я тоже имел такую честь пообщаться не так давно. Он занимался подготовкой фуршета для одного вечера, на который я был приглашён. Катя, это же второй Жданов! Он вопьется в вас, аки пиявка. Вы будете развивать его бизнес, корпеть над проектами, расчётами, налоговой отчётностью, а он будет только собирать лавры. Он такой же потребитель, как и Андрюша! Катя глубоко вздохнула. Эта беседа вымотала её, выжала все соки.       — Александр Юрьевич, я пойду. Я не понимаю, правда, зачем вы все это мне говорите! Забудем об этой беседе. Об авансе еще поговорим. После решим, раз уж Вам так нужно, а сейчас прощайте.       Она встала и, взяв сумочку, хотела было уйти, но в этот момент к ней подошёл официант с большим букетом роз нежнейшего кораллового цвета и, услужливо склоняясь, преподнес его.       — Это вам, Екатерина Валерьевна! Вы достойны не только шикарных ресторанов, но и шикарных цветов, — Воропаев белозубо улыбался и выглядел нагло довольным собой.       Пушкарёва цветы взяла, но намерения уйти не оставила. Сдержанно поблагодарив Александра, она снова попрощалась.       — Катя, останьтесь еще на десять минут. Я еще не сказал вам самого главного.       Немного подумав, она села.       — Я слушаю вас.       — Вы помните, как мы познакомились с вами?       — В Zimaletto, разумеется, — Пушкарёва была очень удивлена таким вопросом. Она уже и не помнила обстоятельств, при которых ей «посчастливилось» узнать господина Воропаева.       — А я вам напомню. У входа в Zimaletto. Тогда вы меня узнали, а на мой вопрос, откуда я вам известен, вы ответили, что читали обо мне в журнале «Личность».       — Да, теперь что-то припоминаю.       — Вот, я и подошёл к самому главному. Вы — удивительная девушка, Катя. Я вам говорил уже об этом. Тогда я сказал, что это не комплимент, но вынужден признаться, что я слукавил. Это был комплимент. Вы очень отличаетесь от многих других женщин. Вы умная, вы стойкая, вы сильная и, да, как выяснилось, еще и очень привлекательная. Так к чему я это всё. А вот к чему — мне пора создавать семью, Катя. Я намерен продолжать расти в политической сфере и баллотироваться в Госдуму. Для завершения идеального имиджа мне нужна именно такая жена — президент крупной компании, экономист с красным дипломом МГУ, красавица и умница. И о своих намерениях я заявляю открыто, без высокопарных признаний в любви под луной.       От упоминаний про признания под луной Пушкарёву передёрнуло.       — Вам не кажется, Александр Юрьевич, что вы перегибаете палку?       — Я ничего не перегибаю, а делаю вам предложение. Не вру, не притворяюсь. Вот он я — весь перед вами.       Александр достал из кармана бархатную коробочку и протянул Кате.       — Там кольцо. Не торопитесь с принятием решения. А сейчас давайте всё-таки выпьем вина.       Воропаев протянул бокал Кате. Та несмело его взяла и поднесла к губам. 5 лет спустя…       Сонечка, запыхавшись, на всех парах неслась на свое рабочее место. Уже третий месяц она занимала ответственную должность секретаря президента модного дома Zimaletto. Влетев в приёмную, она наткнулась на Марину, секретаря нового начальника отдела маркетинга Марии Коротковой, в девичестве Тропинкиной. Маша получила повышение недавно, после того, как Роман Малиновский покинул родную компанию, приняв предложение стать ведущим какого-то модного шоу на телевидении.       — Ну как, моей стервы еще нет на месте?       — Сонька, ты чего опаздываешь? Ты вылетишь же как пробка? — шептала Марина.       — И вполне заслуженно, — раздался голос президента.       — Софья, идите на свое рабочее место. Я жду список дел на сегодня.       Окинув девушек строгим взглядом, госпожа президент прошла к себе. Видимо, про стерву она не слышала.       Соня второпях сняла пальто и села за рабочий стол в приёмной. Марина тоже побежала на рабочее место.       Глава компании Zimaletto Екатерина Валерьевна Воропаева сидела в кресле и не спеша попивала кофе без сахара, когда в ее кабинет, словно свежий вихрь, влетел вице-президент, прибывший этим утром из командировки.       — О, Андрей Павлович. Доброе утро. Как оперативно. Как там в Праге наши дела? Ну, в принципе, я всё узнаю из отчётов.       — Ну какие отчёты, Кать? — мужчина швырнул документы на стол, запер дверь кабинета на ключ и схватил Катерину на руки.       — Ты что, Андрей?! Поставь меня на место! Ты мне платье помнёшь.       — Ни за что! Я ужасно соскучился. А ты сегодня предусмотрительно в платье, ммм… чулочки. Кать, я с ума схожу!       Он поставил Катю на пол и потащил за руку в каморку, которая сейчас снова служила встроенным шкафом для документов. Там же стоял бывший ждановский стол, который он попросил не выбрасывать, когда начальство решило поменять мебель в президентском кабинете.       Спустя некоторое время они снова сидели в кабинете друг напротив друга.       — Андрей, нам нужно быть осторожнее, — Катя поправляла причёску, одергивая перекрутившееся платье.       — Боишься, что Сашенька узнает?       — Жданов, не будь наивным. Саша всё знает. У нас друг от друга нет секретов. Ему вообще плевать, чем и с кем ты занимаешься после того, как вы с Кирой развелись. У него скоро очередные выборы, поэтому скандалы в прессе ему сейчас не нужны.       — Даже если я этим занимаюсь с его женой?       — Наш брак продиктован взаимными интересами, и нас всё устраивает.       — То есть, ты разводиться с ним не собираешься? Я не хочу тебя ни с кем делить! Слышишь? Надо что-то менять, Катя! — как всегда, Жданов заводился с пол-оборота и уже почти перешёл на крик.       Катя встала, приблизилась к мужчине и нежно погладила его по щеке. Он тоже поднялся и поспешил ее обнять.       — Андрей, мы когда-нибудь будем вместе. Ведь если два человека любят друг друга, то и незачем скрывать свои чувства. А пока я не хочу портить мужу политическую карьеру, да и для развития бизнеса поддержка министерства для нас просто необходима. Я думаю о Zimaletto.       Жданов кивнул, поцеловал Катю и отправился к себе в кабинет.       — Если два человека любят друг друга, то и незачем скрывать свои чувства… Если только они действительно любят… — Катя зачем-то произнесла эту фразу вслух, взяла со стола отчёты Жданова и погрузилась в работу.