Погоня за жизнью

— Вот он! Держи его! — прозвучал голос где-то позади, и сердце в который раз ухнуло в пятки. Лёгкие жгло, ноги казались чугунными, а лицо и руки были покрыты мелкими ссадинами из-за не слишком приятных встреч с грубыми ветвями, но Марко заставил себя подавить отчаянный стон, направляя это небольшое количество сил в мышцы, и вновь набрал скорость, петляя между деревьями. Он уже давно потерял счёт времени, сколько подстреленным зайцем носится по этому проклятому лесу, убегая от преследующих его людей. За время погони он научился не хрустеть ветками, заранее высматривать своих преследователей и сворачивать с выбранного направления до того, как его заметят. Вот только замечали всегда. Каждый раз, когда ему казалось, что они, в кои-то веки, отстали, когда он выделял для себя одну-единственную минуту на передышку, прислонившись спиной к дереву, его находили. И каждый раз ему казалось, что если его не убьют, как того же зайца на охоте, то его сердце такой нагрузки точно не выдержит и остановится прямо во время бега. Заприметив ещё более густую чащу, он резко повернул в сторону, даже не успев подумать о своих действиях. А лес был нескончаемым. Густым, лиственным и очень большим. И однотипным. Марко не видел ни одного более-менее приметного местечка, вроде чьей-то норки или какого-нибудь песчаного холмика или карьера, впрочем, не особо глазея по сторонам ради этого. Преследователи не отставали. Они ругались за его спиной, подгоняли друг друга и немилосердно шумели, раскрывая своё присутствие, но Марко всё равно оглядывался: всё же, их было несколько. Четверо, кажется. Или пятеро. Выбрав момент на более-менее ровной земле, он оглянулся и на этот раз, за секунду оценив ситуацию и получив долю нелестных выражений в свой адрес. Вниз по небольшому склону, немного вправо в очередную чащу и резко влево, прячась от взглядов за линией высоких кустов. Мышцы болели ужасно, и Марко чувствовал, что воздуха начинает не хватать, но останавливаться было непозволительно. Он понимал, что последние запасы сил на исходе, и глаза пощипывало от отчаяния, но внутреннее упрямство и жажда жизни кричали о том, что лучше умереть в бегах, чем остановиться и дать себя растерзать. — Не уйдёшь! — послышался крик уже ближе, чем предыдущий, и волоски на затылке стали дыбом. Сил на ещё один рывок больше не было. Зато взгляд зацепился за странную рощу, деревья которой создавали путаный коридор, и Марко направился туда. Уклоняться от низких ветвей стало очень сложно, и уверенности в том, что он не потеряет скорость и баланс, не было, поэтому приходилось убирать их руками, обдирая о грубую кору кожу ладоней. Коридор плавно переходил в очень густой лес, толстые стволы деревьев едва ли находились в двух метрах друг от друга, и во всех направлениях не было ему конца. Вновь оглянувшись и надеясь, что выбрал точный момент, пока преследователи больше занимались ветками, Марко повернул в сторону, оббегая встречные деревья с разных сторон и молясь уже не о спасении, а о том, чтобы выиграть хотя бы несколько секунд отдыха. — Да куда, вот же он! Отчаяние накатывало всё сильнее, и что-то похожее на истерику выглядывало из-за угла, и Марко вновь сменил направление. «Я же не выдержу, боги, неужели я правда умру здесь?!» А лес будто насмехался, оставаясь всё таким же большим и спокойным, флегматично наблюдая за попытками маленького человека вцепиться в свою жизнь, как делал каждый местный житель. Пейзаж не менялся, деревья были теми же, и даже мелкие кустарники, казалось, повторяли друг друга, будто зацикливая погоню в одно сплошное кольцо. Когда от перенапряжения кровь зашумела в ушах, а железные мышцы не позволили поднять ногу, Марко понял, что падает. Он немного пришёл в себя, когда скула болезненно заныла от удара о землю, и тут же постарался подняться, чтоб не потерять сознание, параллельно прислушиваясь к окружающей среде: голоса всё так же ругались, только уже дальше. Видимо, в физическом плане преследователи сдались раньше. С трудом и не без боли, но он заставил себя встать и, придерживаясь за деревья, пошёл вперёд, не разбирая дороги. «Если лесные боги заставляют меня жить и завели меня в эту глушь, то ведь не для того, чтобы скормить медведям, да?» Он понимал, что, скорее всего, уже сходит с ума из-за усталости, потому что до верований и языческих культов ему никогда не было дела, но эта единственная мысль давала надежду на то, что ещё какое-то время он проживёт. Когда шум сзади стал приближаться, Марко ускорил шаг, прислушиваясь к организму, а затем, не почувствовав никаких изменений, перешёл на лёгкий бег, уводя вбок. И через несколько секунд грудь пронзило оглушительной болью, лёгкие будто кислотой облили, а перед глазами встала ночь. Он не мог вдохнуть и не мог пошевелиться, только едва ощущал потерявшей чувствительность кожей, как снова падает и катится по склону вниз. Через какое-то время, казавшееся часами, взгляд прояснился, и Марко увидел вершину холма, с которого, скорее всего, и скатился. Тела он не ощущал, и где-то в глубине зародился страх, не сломал ли он позвоночник. Но само тело, видимо, вызубрившее правило, что если хочешь жить — надо бежать, самостоятельно попыталось воспротивиться уставшему мозгу и подняться, рывками возвращая способность чувствовать. И когда Марко попытался сделать хоть одно движение, он ощутил на груди чью-то ладонь, которая мягко надавила, вынуждая остаться на месте. По крайней мере, ему показалось, что это ладонь, и он вновь вернулся к мысли, что сошёл с ума, но послушно остался лежать, не имея возможности опустить голову, подняв глаза на край холма, за которым неожиданно пробежало несколько голов. Страх и осознание реальности рывками заполнили собой каждую мышцу, возвращая чувствительность, и он заставил себя напрячься и сесть. Он не понял, что произошло, только то, что тело просто отказалось нести такие нагрузки. А также то, что рядом никого не было, хотя ощущение ладони до сих пор оставалось на груди. И она, кажется, удержала его от того, чтоб встать и выдать себя преследователям. Помимо страха внутри поселились чувства недоумения, странной веры и очень сильной благодарности. Марко с трудом поднялся на ноги, чуть пошатываясь от усталости и головокружения, и, благодаря всю сущность леса за предоставленный отдых, пошёл в противоположную сторону от холма. Стало чуть легче. Ноги немного пришли в норму, начав ощутимо болеть, а сердце прекратило истерические попытки вырваться из грудной клетки. Подул лёгкий ветерок, остужая горячее тело и жар на поцарапанных ладонях; Марко глубоко вдохнул, всё ещё пытаясь как-то восстановить дыхание, и осмотрелся, в надежде найти путь на свободу. Лес оставался прежним: высокие деревья, чьих верхушек не было видно, короткая трава вокруг, то тут, то там проглядывали невысокие кусты со странными ягодами. Теперь под тёмными столбами ещё мелькали шапки грибов, и где-то вдалеке перезванивались певчие птицы. Как здесь искать выход, он не имел ни малейшего понятия. — Я нашёл его! Сюда! Тихо зарычав от негодования и отчаяния, Марко бросил злой взгляд загнанной в угол жертвы за спину, оценив своё местоположение, и побежал вперёд, уходя за толстый ствол и кустарник. «По запаху они меня, что ли, находят?!» Негодование было очень сильно, но сейчас следовало перевести все эмоции в энергию, потому что неизвестно, сколько ему придётся бежать на этот раз. Сил было немного больше, а преследователи бежали чуть дальше обычного, всё так же шумя и оповещая о своём местонахождении, и Марко решил не набирать сразу бешеный темп, стараясь выбирать правильное место и сводить хруст под ногами к минимуму и больше петлять, что в такой густой местности было несложно. Вот только в голове быстро перебирались идеи, что сделать, чтобы спрятаться, куда свернуть, чтобы уйти от погони, и мысль, что в лесу, вообще-то, много таких возможностей, но их не получается разглядеть, очень не нравилась. — Сюда иди! — неожиданно раздался рык с правой стороны, буквально в двадцати метрах, и сердце камнем ухнуло вниз. Марко с неожиданной для себя прытью резко повернул влево, тут же выжимая максимум из своей скорости, снова нарезая зигзаги между деревьями. Он бежал, не пытаясь найти легчайший путь, с единственной целью оторваться, пусть не полностью, но держаться на дистанции. Но тело быстро устало. Он осмотрелся, понимая, что картинка перед глазами не меняется, а преследователь отпускать его не собирался, пусть и бежал чуть поодаль. Марко не видел его из-за слишком низких и густых ветвей, но слышал, как он барахтается в них, явно пытаясь поднажать, но продолжая бороться с творениями природы. К тому же, из земли периодически проступали корни, о которые споткнуться — проще простого. А вокруг не было ничего, что могло бы сгодиться в качестве укрытия: как назло, чистая ровная местность, с обилием тёмно-зелёного и коричневого, и видеть эти цвета уже не было сил. В груди вновь заболело, и Марко, поморщившись, снова вознёс молитву в пустоту, прося помощи ни у кого конкретно. Вдруг он почувствовал, как кто-то схватил его за руку и дёрнул в бок, вынуждая перемахнуть через ряд кустов и неловко упасть. Зашипев от боли в ладонях, он повернулся, пытаясь понять, кто его выследил, готовый не сдаваться без боя, и наткнулся взглядом на неизвестного парня, который сидел на корточках в двух метрах от него и со спокойным любопытством наблюдал за ним. Он поднёс палец к губам, обрывая все вопросы и призывая к тишине, и Марко, собравшийся было подниматься и бежать дальше, тут же ощутил мороз по коже и повернул голову в сторону кустов, возле которых лежал, мгновенно бросив все намерения. Топот и тяжёлое дыхание преследователя пронеслись буквально по макушке, выбивая из тела нервную дрожь и холодный пот и быстро удаляясь вперёд. Сердце неистово билось в тисках страха и немного побаливало, дрожали перенапряжённые мышцы, и достаточно тяжёло было избавить мозг от паники и последствий нервного истощения. Облегчённо выдохнув, когда колоссальное напряжение спало и вокруг наступила тишина, Марко повернулся к парню, который его спас, желая поблагодарить и надеясь попросить помощи, но того и след простыл. Он поднялся на ноги, борясь с чудовищной усталостью, но заставляя себя хоть немного двигаться, и осмотрелся — вокруг никого не было. Он вновь остался один. В очередной раз посетовав на свой нездравый рассудок, он пошёл прочь от кустов, пытаясь вычислить безопасную траекторию, чтобы не ни с кем не столкнуться. На этот раз повезло больше, и преследователи, казалось, наконец-то затерялись. Тело немного передохнуло, руки перестали подрагивать, и даже сердце колотилось уже не так бешено, пусть всё ещё быстро, а дыхание более-менее выровнялось. Поэтому, когда погоня снова возобновилась, чему Марко не удивился, сил было достаточно, чтоб продержаться на высокой скорости дольше. Однако легче не стало, потому что преследователи передохнули тоже. Местность, куда они забежали, заметно отличалась. Здесь было гораздо темнее из-за широких и толстых ветвей, почти полностью перекрывающих небо, а стволы деревьев — дубов, кажется, — были огромными, и чтобы полностью их обхватить один из них понадобилось бы человек пять. Кусты исчезли, появились высокие травы, хлестающие по коленям, торчащих корней, о которые все они то и дело спотыкались, стало больше, и страх быть пойманным перемешивался со страхом свернуть себе шею. Марко быстро вертел головой, пытаясь отыскать путь к спасению, оббегал большие деревья и по возможности — высокую траву, чтоб, если таки удастся затеряться, его не нашли по следам. И когда шум преследователей почему-то резко прекратился, он зашёл за широкий дуб, нырнув под низкие ветви, и прислонился к стволу, восстанавливая дыхание. На то, чтобы думать, сил не осталось, только на то, чтоб навострить слух и ждать. И как только хруст стеблей и ругань неожиданно появились, менее, чем в пятидесяти метрах, Марко дёрнулся вперёд, но появившиеся из ниоткуда руки обхватили его поперёк груди и притянули назад, а негромкий шёпот в затылок прервал паническое желание выбраться. — Тихо. Марко подчинился и замер перепуганной ланью, вцепившись в чужие ладони. Ветви, скрывающие его, казалось, опустились ещё ниже, и через вытянутые извилистые листья он видел, как пара людей пробежала в каких-то пяти метрах, не обратив внимания на его дерево, и нервная дрожь вернулась. Подождав, пока их шум стихнет и ветви вернутся на место, Марко немного грубовато вывернулся из объятий, не отпуская чужую руку, и развернулся, встречаясь взглядом со спокойными внимательными глазами того парня, что не так давно спас его. — Ты как здесь оказался? — спросил он и чуть поморщился, когда пересохшее горло противно царапнуло. — Следил за тобой, — мягким голосом отозвался незнакомец, не сводя с него взгляда. — Зачем? — Марко внутренне напрягся, тем не менее, понимая, что его явно не собираются убивать. — Потому что тебе была нужна помощь. Он смотрел на своего спасителя, осознавая, что ничего не понимает, и был готов поверить в альтруизм, и магию, и чертей из табакерки, потому что он адски устал, и размышлять над реальным и нереальным не было ни сил, ни желания. — Ты… прошёл сквозь дерево, хочешь сказать? — он протёр лоб от пота тыльной стороной запястья, чтобы не тревожить многочисленные царапины на ладони, другой рукой всё так же держась за незнакомца, чтобы он, если магия существует, не растворился в воздухе, как в тот раз. — Не совсем, — ответили ему всё тем же мягким терпеливым голосом. — Я точно схожу с ума, — устало выдохнул Марко, всё же задавая следующий вопрос. — Ты дух, что ли? — И да, и нет. Это сложно объяснить, люди не поймут. В светлых глазах незнакомца отображались спокойствие, терпение и какое-то покровительство, и почему-то факт того, что они стоят и разговаривают, когда на Марко идёт охота, уже не вызывал истерики у инстинкта самосохранения. — Впрочем, это не так важно, сейчас я поверю во что угодно… Как твоё имя? — У меня много имён, как на человеческих языках, так и на языке леса. Но ты можешь звать меня Марк-Андре. «Приехали. Станция «Ромашка», не забудьте взять постельное бельё и немного транквилизаторов для ваших психиатров.» — И ты не сходишь с ума, Марко, по крайней мере, не так, как ты думаешь, — продолжал Марк-Андре. — Ты просто многого не знаешь, это нормально. Марко подумал, что на удивление у него тоже нет ни сил, ни желания. — Как ты знаешь? — просто спросил он. — Твоё сердце устало, как и твоё тело, их достаточно легко прочитать. Марко покачал головой, то ли от неверия, то ли от отчаяния. То ли от абсолютной бесполезности своего мозга в данный момент. — Мне нужно отсюда выбраться, ты можешь мне помочь? — Могу. — Где ближайшая дорога? — Ты думаешь, на дороге безопаснее? — Марк-Андре любопытно склонил на бок голову, всё так же глядя на него большими бирюзовыми глазами. Марко невесело усмехнулся. — Мне сейчас нигде не безопасно. Мне просто нужно в первую очередь перестать бегать, а во вторую — вернуться домой. Дух молча одарил его внимательным взглядом, явно «вычитывая» остальную информацию, затем указал рукой в сторону. — Там. Если идти по прямой — будет кратчайший путь. Но по прямой находятся пруд, карьер и медвежья берлога, поэтому лучше обойти с южной стороны. Марко благодарно кивнул, сохраняя со слов силы на дальнейшую дорогу и чувствуя дикую усталость, и повернулся в ту сторону, неудачно споткнувшись о корень, но Марк-Андре тут же прижал его к себе, не давая упасть. Он подумал, как интересно получается, что в лиственном лесу этот дух пахнет хвоей, и отпустил его руку, делая первые шаги. — Кстати… — он обернулся, желая спросить, есть ли где-то по пути источник с питьевой водой, но был уже один, и ответом ему был шелест листьев. Марко шёл по указанному пути довольно долго, успев за это время отдохнуть более чем достаточно. В груди слегка тянуло, но сердце восстановило ритм, и дыхание вернулось в норму. Замеченный в стороне медведь прошёл мимо, и после, будто по совпадению, явился Марк-Андре, успокоив накатившую панику и указав путь к роднику. Напиться после длительного бега было просто прекрасно, и хотелось выпить его весь, но Марко сдерживал себя, понимая, что хорошим это не кончится, к тому же, ему наверняка ещё предстояло бежать. И бежать, как оказалось, пришлось довольно скоро, как только он присел под деревом дать гудящим ногам отдохнуть. Стопы болели, суставы ужасно ныли, но он бежал, сжав зубы, не давая приблизиться к себе. Сложнее было убегать и стараться не сбиться с направления, он боялся, что его догонят, но преследователи оставались на расстоянии. — Вправо! — прозвучал где-то уже знакомый голос лесного духа, и Марко повернул в указанную сторону. Он видел, что справа его догоняют даже быстрее, но чувствовал, что Марк-Андре не будет подставлять его под удар. И через несколько секунд услышал за спиной рёв медведя, который ни с чем нельзя спутать, и надрывный крик. Тело вмиг похолодело и инстинктивно увеличило скорость движения. Вскоре оторваться удалось, но ненадолго. Немного переведя дыхание, Марко вновь был вынужден бежать, поворачивая в густую рощу. Он раздвигал низкие ветви, спотыкался о корни и старался обходить высокие кусты, но преследующие его люди на этот раз подбирались всё ближе. Собравшись с духом, он решил рискнуть и резко повернул в сторону, круто заворачивая за небольшое дерево, и буквально врезался в широкоплечую фигуру, чьи руки тут же притянули его к себе, не давая отстраниться. — Привет, — улыбнулся Марк-Андре и сделал шаг назад, оказываясь в небольшой нише в виде трёх близрастущих деревьев, и ветви их накренились, пряча за собой единственный выход. Марко облегчённо выдохнул и сам обнял его, прижимаясь ближе, вдыхая успокаивающую хвою и надеясь, что бешено колотящееся сердце его не выдаст. После удалившихся звуков бега, напряжение спало, но он не спешил отпускать своего спасителя, как и тот не спешил отпускать его. — Я рад, что ты мне помогаешь, — прошептал он, чувствуя, как проходит усталость, но появляется небольшая сонливость — он уже решил, что когда вернётся домой, проспит не меньше суток. — Я рад, что я тебе нужен, — тихо ответил Марк-Андре, и от этих слов почему-то захотелось его то ли обнять покрепче, то ли поцеловать, то ли остаться с ним подольше в этом природном убежище. Марко уже перестал доверять своему разуму и не знал, какому из желаний правильнее всего верить, но меньше всего он хотел сделать что-то не так. — Иди, — мягко сказал Марк-Андре и разомкнул объятья, и ветви у входа с шорохом расступились, — тебя не должны найти. Марко пьяно кивнул, всё же, оставшись рядом с духом на пару секунд дальше, и вышел, поворачивая в нужном направлении, чувствуя затылком взгляд светлых глаз, но зная, что если он обернётся, там уже никого не будет. Когда погоня продолжилась, появилось чувство, что что-то не так. Солнце клонилось к закату, и лес будто становился жёстче. Находить удобные дорожки ставало всё сложнее, стройные деревья росли на определённом расстоянии друг от друга, и затеряться между ними было сложно; преследователи поджимали, постепенно подбираясь всё ближе и ближе и будто загоняя Марко в ловушку, вынуждая его своим появлением менять направление на противоположное. Он бежал, и лёгкие снова были выжаты, ноги стали чугунными, а сердечная мышца, казалось, скоро попросту лопнет. Чуть позже он перестал пытаться затеряться, отдавая все силы на то, чтоб просто бежать, победить преследователей в выносливости. Его окружили со всех сторон, вынуждая бежать вперёд без возможности сменить направление. Отчаяние снова комом подкатывало к горлу, тело болело так, что хотелось плакать, а перед глазами стоял край обрыва, который, немного погодя, превратился в маленький карьер. Думая только о желании остаться в живых, Марко сбежал по склону вниз, быстро осматриваясь. Край карьера напротив был очень высоким и крутым, и подняться по нему не получилось бы никак, зато сбоку мелькнул узкий, едва заметный в длинной свисающей траве проход, и он побежал туда, не разбирая дороги. Края прохода поднимались всё выше, достигая метров двух, а сам проход постепенно расширялся. Марко резко остановился в недоумении, увидев Марка-Андре, который сидел на земле, вытянув ноги, и гладил птичку на ладони. Заметив беглеца, он чуть вздёрнул бровь, отводя руку в сторону, позволяя птичке упорхнуть. — Марко… Но Марко не слушал и даже не дал ему сказать. От страха и усталости мысли разлетелись, будто перепуганные воробьи, остались лишь чувства и инстинкты. Желание жить обжигало гейзерной водой, но если это действительно его последний день жизни, его последний час, последние минуты, он должен потратить их так, как захочет, получить хоть долю той близости, которой не удалось получить при жизни, поэтому он просто подошёл к Марку-Андре и поцеловал его, сев тому на ноги. Дух замер всего лишь на секунду, возможно, немного сбитый с толку, но ответил ему, крепко обнимая сильными руками. — Если я должен умереть сегодня, то мне полагается последнее желание, — сбивчиво прошептал Марко ему в губы, тут же целуя снова, чтоб не потратить впустую ни секунды. Ноги жутко ныли, сердце сходило с ума и ощутимо болело, но сейчас это было не важно, скоро это станет совсем мелочным. — Ты не умрёшь, — прошептал в ответ Марк-Андре, целуя его так же жарко, выпивая через чуть грубоватые поцелуи тот поток эмоций из отчаяния, страха и жажды жизни, которые выплёскивались через край. Его ладони забрались под одежду Марко, заставив его шумно вздохнуть, и замерли на ребрах. Марко целовал его точно что в последний раз, жгуче и голодно, забирая всё, что мог получить, полностью отдаваясь каждому поцелую, и боль тем временем понемногу отступала, возможно, Марк-Андре колдовал своей лесной магией, а может, тело просто отдыхало, это уже не имело значения. Он просто целовал его, будто влюблённый до одури, потеряв счёт времени и излишек эмоций, забыв про всё и находясь только в этом моменте, в этой точке, рядом с существом, которое всё так же пахло хвойным лесом, его губы были точно что родниковая вода, а руки наполняли жизнью. Когда внутренняя гроза улеглась, поцелуи остались лишь мягкие и неспешные, успокаивающие и в какой-то степени утешающие. Последние лучи солнца освещали слабым золотистым светом песок вокруг, ветер всё так же играл в кронах, а в ушах наконец-то стояла тишина. Марко уткнулся лбом в плечо Марку-Андре, закрыв усталые глаза, чувствуя, как слегка ноют губы, а в голове стоит вакуум. Мысль о погоне попыталась пробраться внутрь, но он закрылся от них всех, не понимая совершенно ничего и не желая понимать. В лесу заметно похолодало, — или это он остыл после бесконечного бега? — но вставать не хотелось, не хотелось ровным счётом ничего. Сидеть в этой пустоте, переполняясь свободой от чувств и движений, было прекрасно. — Марко, — тихо позвал Марк-Андре, поглаживая его по спине. — Тебе нужно идти. — Я не могу, — хрипло отозвался Марко. Он не хотел в первую очередь, а потом не мог. Тело взбунтовалось и отказалось подчиняться, и попытки напрячь ноги или спину полностью проваливались. Он чувствовал себя парализованным, но это не пугало его так, как должно было. Возможно, он эмоционально выгорел, а может, просто рядом с лесным духом чувство безопасности было сильнее. — Тебе нужно, Марко, — мягко, но настойчиво повторил Марк-Андре и повернул голову, касаясь губами его уха. — Ночь близка, в лесу будет небезопасно, а до дороги ещё нужно дойти. Марко лишь слабо покачал головой в ответ, не найдя сил на слова. Сознание ускользало, требуя перезагрузки, но инстинкты рывками возвращали его в реальность. Тем не менее, усталость постепенно побеждала, и время растягивалось, как липкая карамель, заворачивая в себя всю вселенную, и последнее, что он слышал перед тем, как провалиться в пустоту, было тихое «Всё хорошо» и какой-то странный звон.