Грех

Июнь 1812 года. Лето выдалось удивительно жарким и знойным. Духота стояла невыносимая, что все живые существа, начиная от человека и до мелкой букашки старались не показывать и носа на улицу. В воздухе стоял резкий запах полыни, ромашки и конопли. Проведя на улице 15 минут, человек начинал чувствовать головную боль от столь спертого воздуха. На улицах Питера, Москвы да даже маленьких деревень редко можно было встретить прогуливающихся людей. Все страны Европы уже склонили свои главы перед гением великого императора. И тут его взор обращается на Российскую Империю. Стоя на высоком холме, еле удерживая под собой свою белоснежную лошадь, Наполеон смотрел на воды Немана, так сильно разлившегося по весне. Миллионы войск переправлялись через эту реку. Он с тайным восторгом смотрел на своих людей. Он видел их многомиллионное движение и знал, что он был его причиной. Маршалы, генералы, адъютанты окружали императора. Даву рассказывал что-то Наполеону, указывая на тот берег Немана, где начинались степи России. Той России, где жили дикари и варвары, по мнению многих европейцев. И однако той России, которую боялись и с некоторым трепетом смотрели в её сторону. И вот он, великий полководец, стоит на берегу столь же великой реки и смотрит туда, в обширные степи, вглядываясь в далекий лесок, он не слушает, да и не хочет слушать, что ему говорит Даву или Мюрат или кто-нибудь ещё. Он думает о нём. И вдруг, выпрямляясь всем своим тучным телом, с какими-то искорками в карих глазах и с усмешкой на губах, на удивление генералам, произносит: -Ну вот мы и встретимся, Александр. Смотря на прозрачные, немного в голубизну воды Немана, быстро несущего свои воды мимо Наполеона, он вспоминает столь же глубокие и небесного цвета глаза русского мужчины. Мужчины, который свёл его с ума. Его, гениального правителя и полководца. Он старается не думать об этом мужчине, который в его глазах подобен ангелу. Наполеон встряхивает головой, стараясь прогнать столь грешные мысли, наполняющие его голову уж вот несколько лет. Однако эти мысли с новой силой проникают в думы Бонапарта. Он сжился с этими мыслями, он стал единым целым с ними, они въелись в его кости и мозг. Сколько бы женщин у него не было последнее время(а последние полгода в постели императора побывало немало женщин различного возраста и красоты), сколько бы женщин у него не было, он не может забыть его. Его, русского Александра. Русского императора. И однако думы о нём причиняют Наполеону страдания и мучения, он с наслаждением принимает эти мучения. Это муки любви и страсти. Они накрывают с головой, не давая сделать и глоток свежего воздуха. Мучиться, задыхаться, гореть в пламени ада, но не умирать. Может в этом и есть счастье? Но разве сгорая, не сгоришь дотла? Эти мысли не дают Бонапарту ни есть, ни спать. Только его глаза, эти бездонные голубые глаза, так похожие на небо над родной Францией, только его глаза могут излечить, дать сил, дать спокойствия. И он надеется хоть ещё раз посмотреть в них, даже последний раз, даже умирая, но взглянуть в них. И вот стоя здесь, он смотрит в даль и уже видит перед собой Алекса(как называл он его в Тильзите). Покачнувшись на коне, Наполеон закрывает глаза. Летнее солнце освещает его красивое лицо, играет лучиками света в его темных волосах. Дует слабый ветерок, пошатывая кустарник по берегу реки и создавая рябь на водах Немана. Ветер приносит слабый аромат полыни из таких близких, но одновременно и таких далёких степей России. Бонапарт вдыхает этот аромат. Тут что-то щекочет у него в носу, будто кто-то невидимый взял перышко и щекочет там, не переставая. Не выдержав, Наполеон тихо чихает. Так чихают кошки или мелкие собачонки. -Будьте здоровы, Ваше величество.-хором говорят генералы, стараясь всячески пресмыкаться перед императором. -Merci, merci,-тихим, едва слышным голосом отвечает Наполеон. Тут мысли Наполеона снова наполняются воспоминаниями. Тильзит. Конец июня 1807-ого года. Всё находится в странном движении. Все с нетерпением ждут подписания мирного договора, который должен если не отменить, то хоть отсрочить войну. Туда-сюда ходят адъютанты, ординарцы, маршалы и генералы, повара, простые солдаты и просто любопытные люди. Все готовятся к торжеству и в напряжении ждут обоих императоров. В городе для них подготовлена лучшая гостиница, достойная обоих императоров. Гостиница расположена на небольшом холмике в самом центре города. Прекрасный вид открывается из всех окон гостиницы, абсолютно все достопримечательности города можно разглядеть из любой её точки: Неман и Тыльжа, раскинув свои воды красивыми изгибами текут сквозь город, влево и вправо можно увидеть расходящиеся улицы с старинными домиками и церквями. Чувство восхищения может вызвать этот город. Но не только его. Всё потаённые чувства и эмоции вскрываются в душе и сердце и выливаются наружу. "Быть может этот странный город так повлиял на меня?"-не в первый раз задаёт себе этот вопрос Бонапарт. И будет отчасти прав. Только въехав в этот чудный город(а Наполеон изволил первым появится там), он почувствовал, как эмоции нахлынули на него. Он не может дать себе отчёт в том, откуда взялись эти чувства, но и не пытается побороть их. "Разве можно побороть то, что так сильнО, что так глубоко засело в сердце?"-"Вряд ли". Да и зачем бороться с этим, если сама борьба будет причинять не меньше боли, чем жизнь с этими чувствами? Итак, Наполеон первым приезжает в приготовленный для него номер гостиницы. Выглянув из окна, он видит огромные кусты сирени, посаженные по периметру гостиницы, открыв окно он полной грудью вдыхает этот чудесный аромат. Всё это будоражит его, ведь он и так взволнован перед встречей с русским царём, перед подписанием такого важного и для него мира. Он оглядывает свою комнату: комната убрана шикарно: стулья, диваны, кровать и кресла отделаны золотом и слоновой костью, на окнах висят шторы из дорогого бархата, есть и балкон, стол сделан из дуба, ножки стола вырезаны в виде прекрасных нимф, именно они привлекли на время внимание императора. Он усмехнулся, глядя на них. Вдруг ему вспомнилась она, Жозефина. Её стан, плечи, руки. Прекрасные глаза и волосы. Ему вспомнилось, как нежно перед его отъездом она шептала ему: "Люблю". Её последнее письмо сильно взволновало Бонапарта, он встряхнул головой, стараясь прогнать мысли о ней и сел за дубовый стол работать. Он впал в задумчивость на очень долгое время, он всегда впадал в задумчивость, когда работал. Пыхтя над бумагами, он совершенно ни на что не отвлекался, хоть бы граната взорвалась рядом с ним, он бы и глазом не повёл. В такой задумчивости его застал услужливый Морель, его верный слуга, который следовал всегда и везде за императором. Тихо постучав в дверь, сделав малюсенькую щёлочку и посмотрев на Бонапарта, он убедился, что Наполеон впал в свои обыкновенные думы. Тихонько на цыпочках пробравшись внутрь номера, Морель сделал несколько шагов к императору и застыл как будто в нерешительности. -Ваше величество... Ваше величество? Приехали. Александр. Ваше величество!-пытаясь отвлечь от бумаг Наполеона, твердил Морель. -А, что? Приехал? Да, да, сейчас выйду,-опомнившись и будто рассердившись на слугу, быстро и с угрюмым жестом проговорил Бонапарт. Однако действительно вскоре он встал, потянулся, пытаясь размять спину и руки после долгого и утомительного сидения, и вышел в длинный холл гостиницы. Посмотрев направо и налево, слева великий полководец заметил высокую фигуру молодого человека, быстро двигавшегося ему навстречу. Наполеон также сделал несколько шагов вперёд. По мере того, как высокий человек приближался, Наполеон вглядывался в черты его красивого лица, более всего его поразили абсолютно небесного цвета глаза. Мужчина шел и улыбался очень приятной улыбкой, в глазах его сияла доброта и торжественность. Эта улыбка сообщилась и Бонапарту, он невольно заулыбался незнакомцу, ещё не зная, что это был сам русский император. -Здравствуйте, Ваше величество! Император Александр,-чуть склонив голову, заговорил приятным бархатистым голосом на абсолютно чистом французском языке мужчина,-Я очень рад с вами и познакомиться и видеть вас в добром здравии. Надеюсь, что наши переговоры не пройдут даром и будут только на благо наших стран и народов,-закончив эту, вероятно, давно приготовленную фразу, русский император замолк в ожидании, и его лицо снова украсила та же прекрасная улыбка. Улыбались не столько губы, сколько глаза императора. -Здравствуйте, Ваше величество! Я также рад с вами познакомиться и видеть вас здесь. Знайте, что я всегда ваш друг, брат и соратник. О да, я абсолютно уверен в точности и правильности наших переговоров. Да будет крепким наш мир!-растянув лицо в улыбку, сказал Бонапарт,-вы верно также устали с дороги? Не изволите ли чаю? Пройдёмте в мой номер, у меня чудесный турецкий час. Я думаю, нам есть о чем поговорить, Ваше величество. Сказав это Наполеон рукой показал на свой номер и кивнул в ту сторону. Александр с самодовольной улыбкой тоже кивнул и пошел рядом с "братом", как изволил себя назвать Бонапарт, вчера ещё бывшим врагом и антихристом, как его называли в России. Галантно открыв дверь и пропустив вперёд себя Александра, Наполеон зашёл вслед за ним и грациозно опустился в кресло, подвигаясь поближе к столу, за которым уже сидел наш император. -Морель! Морель, черт тебя дери! Морель, ты заставляешь ждать императора! Чаю, быстро,-злобно и быстро проговорил Наполеон, вбежавшему и испуганному слуге. Через 5 минут вкусно пахнущий чай, аромат которого распространился по всей комнате, и, вероятно, даже просто прохожие, идущие мимо гостиницы, учуяли бы этот прекрасный аромат. Разговор между императорами сразу же заладился. Нет смысла писать, о чем говорили два этих человека за чаем. Ибо темы их разговора были самые разнообразные: от женщин и политики до цветов и домашних животных. Будто два старых друга сошлись здесь, за столиком, эти два доселе незнакомых друг другу человека. Разговор был настолько оживлённым, что даже старик Морель невольно прислушивался к нему. И два императора просидели до самой поздней ночи, Александр только в 4 часа утра вышел от своего "братца" и весело шагая, прошел в свой номер и заснул крепким и тихим сном, надо было хорошенько выспаться, ведь завтра был трудный день: день подписания столь важного мирного договора. И только Наполеону не спалось, он был поражен этим "ангелом", этим русским императором, столь же умным сколь и красивым. Глаза-цвета неба Парижа, да даже всей Франции. Разве можно забыть их? Нет. До самого утра Бонапарт ворочался в своей постели. Как только он закрывал глаза, он сразу видел его, он как и всегда встряхивал головой, чтоб выгнать свои мысли, произносил ругательства, вставал попить холодной воды, окунал и свою голову в эту воду. Морель всю ночь слышал кряхтенье, скрип кровати своего господина и также не мог заснуть. "Заболел что ль?"-думал старик. И он действительно заболел. Только это болезнь завётся испокон веков любовью. Пушкин говорил: "любовью шутит сатана". И если б он написал это чуть раньше, то Наполеон абсолютно согласился бы с великим поэтом. Ибо только сатана мог сделать так, чтобы великий полководец влюбился... в мужчину. Да лучше б это был простой, ничтожный слуга. А тут император, правитель с женой и детьми. Все эти мысли резали, как ножом сердце и душу Наполеона. Но он будто бы наслаждался этими муками, он почти не пытался избавиться от них. Он окунался с головой в эти страдания, боясь сгореть заживо. Но после даже самой продолжительной бессонной ночи всегда наступает светлое утро с его бесконечными заботами и нуждами. Перед подписанием мира Бонапарт давно уже был на ногах. Он уже выпил утренний кофе, принял доклады от приближенных лиц, как всегда обругал Мореля, забывшего положить сахар в кофе. Он сидел в своём широком кресле, обитом золотом, и думал о своих чувствах, так нахлынувших нынешней ночью. Он не понимал их, он думал, что это всего лишь порыв, взрыв гормонов, и всё же не мог не думать об Александре. Это сильно пугало его. "Разве это возможно? Разве это правильно? Нет, этого не может быть, я просто устал, я просто сошел с ума",-не раз говорил себе вслух встревоженным голосом Наполеон. Но едва он на минуту отвлекался от своих повседневных забот и дел, он ловил себя на мысли, что он снова и снова думает о русском императоре. "Нет, это невозможно",- подумал великий полководец, выходя из номера и отправляясь на место подписания мирного договора. Александр давно уже ждал "братца" там, на реке Неман, где для них был подготовлен особый плотик. Он не смел даже и догадываться о тех чувствах, которые испытывал к нему названый брат. Для него это было бы в высшей степени странно и противно. Последний их разговор за чаем он принял за просто вежливый, учтивый визит одного императора к другому. Он также бы посмотрел на это, если б он болтал на балу с Аракчеевым. Оглянувшись, Александр заметил приближающуюся процессию, это был Наполеон со своей свитой. Люди, столпившиеся по берегам реки кричали восторженные приветствия двум императорам и радовались такой торжественности и празднику, приготовленному для них. Все знали, что этот мирный договор очень важен и необходим, как вода жаждущему. Наполеон подъехал к лодке, слез с лошади и грациозно опустился в неё. Его довезли до самого центра реки, где был установлен плот. По мере приближения к плоту, глаза Бонапарта светились все ярче и ярче, а губы расползались в невольной улыбке, ведь он видел его. "Вот бы всю жизнь так смотреть на него",-подумал Бонапарт и тут же испуганно мотнул головой, будто боясь этих мыслей и прогоняя их. Едва Наполеон взошел на плот, Александр с веселой улыбкой быстро своей молодецкой походкой подошёл к нему. Два императора поприветствовали друг друга, как и подобает таким высокопоставленным людям, как они. Они сели за стол и стали говорить о политике и своих странах, о содружестве между странами и т.д.(думаю, что читателю будет скучен рассказ об этом). Однако во время всего разговора Наполеон будто не слышал, что ему говорил Александр, и даже иногда отвечал невпопад, что сильно удивило русского императора. Наконец поднесли два одинаковых документа на подпись обоих правителей: двое красивых мужчин в прекрасной военной форме, кавалерийской походкой, аккуратно держа в руках важный документ, подошли к столу, каждый положив по документу каждому императору. Александр и Наполеон быстро чиркнули пером, поставив свои подписи с причудливыми закорючками. По всем правилам двое красивых мужчин должны поменять документы, чтобы документ, который подписывал Александр оказался у Наполеона, и наоборот. Однако к всеобщему удивлению, Бонапарт сам выразил желание поменять договоры местами. И пока менял документы, французский император как бы невзначай прикоснулся к руке русского императора, при этом прямо посмотрев в его голубые глаза. Александр смутился, но сразу отогнал все мысли, которые нашли на него, подумав, что это простая случайность. Но нет... Итак, важный мирный договор наконец был подписан, и со всех сторон послышались радостные восклицания. Императоры встали, весело оглянувшись по обоим берегам Немана. Им поднесли два бокала изумительного шампанского. Александр и Наполеон грациозно взяли бокалы и, обменявшись пожеланиями, подняли их высоко вверх, после чего выпили, опустошив бокалы с золотыми вензелями до дна. Шампанское немедленно ударило в голову, особенно с недавнего времени влюбленного Наполеона. Он наклонился вперёд, поддавшись всем своим телом на Александра, и сказал тихим, нежным шепотом, смотря в глаза русского императора таким же взглядом, каким смотрел, когда менял документы: "Я люблю вас". Александру поначалу показалось, что ему послышалось, но он отчётливо слышал это ужасное признание. Краска ударила в его лицо, губы начали расползаться в бессмысленную улыбку, но однако это длилось мгновение, бледность лица тут же вернулась, и Александр нахмурился и отстранился, холодность его лица поразила Наполеона. Русский император говорил так: "Да, как вы смеете. И вы, и я правители стран. Нужно всегда взвешивать то, что хотите сказать. Я это оставлю естественно в тайне для вашего же блага, но на будущее: сначала думайте, а потом говорите. Не позорьте ни свою, ни мою честь. Извините, я не могу здесь больше оставаться. Прощайте." И Александр был в совершенном смущении, которое наполняло его вместе с какой-то непонятной для него злостью, однако же ещё какое-то чувство наполняло душу императора, но он пытался изгнать это необъяснимое чувство. Русский император быстрым шагом пошел к лодке и в мгновение оказался на берегу. Ещё мгновение: император уже скачет верхом на своей лошади прочь от греха, прочь от этих ужасных признаний, от смущения и Наполеона. Наполеон же, сам изумленный своим неожиданным признанием, стоял как каменная статуя и смотрел будто мертвыми глазами вслед Александру. Будто вместе с русским императором ушла, убежала от него и собственная его душа и собственное его сердце. Он умер. Он умер и озлобился. Он умер, но всё же надеялся воскреснуть. А свое воскресение он видел лишь в тех голубых глазах, которые так ласково смотрели на него за чаем. "Напасть на Россию, увидеть его снова", -эта мысль немедленно проскользнула в голове Наполеона, но он изгнал ее так же быстро, как она пришла. Вот эти события вспоминал Бонапарт, стоя на берегу Немана, нападая на Россию и в надежде увидеть его, любимого и такого далёкого, русского императора Александра с голубыми глазами. Продолжение следует...