Война

Ночь. Просторная комната. Распахнутое окно, и тонкие шторы, танцующие в загадочном танце, треплющего их ветра, огромное зеркало у стены, широкая кровать рядом с окном и два юношеских тела освещаемые светом полной луны, переплетенные в жестокой борьбе. Тела похожие друг на друга и одновременно с тем абсолютно разные, словно один из них сражался со своим отражением. Блеск стилета зажатого в ладони… Тонкий вскрик… Рубиновые капли, лениво сползающие по серебряному торсу… Горячий язык, жадно подхватывающий капли крови… Стилет, выводящий на теле причудливые узоры… Рукоять, торчащая из груди… Тело, бьющееся на кровати в конвульсиях… Кровавое пятно, заливающее белоснежные простыни… Предсмертный хрип, режущий слух и раздражающий смех…Темнота… Кошмар, очередной кошмар из тех, что мучат сознание Бельфегора с тех пор, как он встретил воскресшего брата. Он очнулся от собственного крика и вскочил, жадно глотая воздух. Руки рефлекторно стали шарить по груди, пытаясь зажать несуществующую рану. Поняв, что это был лишь сон, Бельфегор успокоился и огляделся по сторонам. Все как в его сне. Огромная кровать с балдахином, зеркало и умывальник возле распахнутого окна, и полная луна за окном, нет лишь сумасшедшего братца, жаждущего мести за свою смерть. Принц поджал колени к груди и подставил лицо прохладному ветру, дующему из окна: — Что со мной творится?— тихо прошептал принц и обхватил колени руками.— Я прекрасно знаю, что Занзас убил Расиэля, да и мук совести я никогда прежде за собой не замечал, так отчего меня мучит этот кошмар? Принц вздохнул и спустил ноги с кровати. Паркет, охлажденный ветром, приятно холодил ноги юноши. Спать совершенно не хотелось. Бельфегор подошел к умывальнику и взглянул на себя в зеркало. Представшая перед ним картина заставила принца печально ухмыльнуться: растрепанная шевелюра, челка, закрывающая глаза, блестящие капельки пота скользящие от висков к шее, да диадема, сбившаяся на бок и запутавшаяся в непослушных золотистых прядях. Принц поправил диадему, включил холодную воду, и, сложив руки ковшиком, ждал, пока ладони не наполнятся водой. Набрав воды, он сполоснул лицо и, промокнув его махровым полотенцем, вновь взглянул в зеркало. Из серебристой пластины отражения на принца смотрел, улыбаясь своей знаменитой улыбкой маньяка, Расиэль. Увиденная картина заставила принца резко рвануться прочь от зеркала, но, отойдя на пару шагов назад, он почувствовал спиной преграду. Развернувшись, он увидел короля. Расиэль улыбнувшись, стал приближаться к брату до тех пор, пока тот не вжался поясницей в раковину. — Это…это не можешь быть ты!— прошептал дрожащим голосом, пытаясь убедить самого себя, Бельфегор. На что Расиэль улыбнулся и, склонившись к уху младшего брата, прошептал: - Я — твое отраженье. Я — твои ложь и сомненье. Я — твоя истина. Непреодолимая стена. — Нет, это ложь, я убил тебя, а Занзас превратил твоё тело в пыль, ты мертв!— паника сжимала сердце принца, и его голос дрожал, он был слишком поражен тем, что видел перед собой, и не смел даже пошевелиться. - Ше-ше-ше… Тебе меня не победить. И не переубедить. Я буду вечно с тобой, у тебя нет власти надо мной. Вместе с тем Расиэль впился в губы брата, кусая их до крови и вжимая того в раковину, не давая тому отстраниться. Приведенный в себя болью от прокушенной губы, принц попытался вырваться. Заехав королю коленом в пах, он рванулся к тумбочке, на которой лежали стилеты. Но не успел он дотянуться до оружия, как Расиэль вцепился в его волосы и, рванув брата за шевелюру, бросил того на кровать и прижал к его горлу оброненный Бельфегором стилет. Продолжая держать брата за волосы, он прошипел: - Смотри на меня, слушай внимательно, делай, что я говорю, сознательно, и подчиняйся мне добровольно, даже если от этого больно. Царапая руку тянущую его за волосы, принц озлобленно прокричал: — Я не стану тебе подчиняться, я скорее умру!— и, извернувшись, укусил короля за запястье. За что незамедлительно получил от того кулаком в скулу. Развернув Бельфегора лицом к себе, Расиэль уже боле спокойно сказал: - Смотри на меня, когда я говорю, Я склонюсь к тебе и повторю – Ты побежишь, куда я укажу, И скажешь то, что я тебе скажу. Заплачешь, если я обижу, Возненавидишь тех, кого я ненавижу. Улыбнешься, если я улыбнусь, А если убьешь меня, я тенью вернусь. Прижатый братом к кровати, без возможности пошевелиться, Бельфегор озлобленно глядел на брата. Метая взглядом молнии, он прошептал: — Я тебя ненавижу, тебе никогда не заставить меня подчиняться такому ничтожеству как ты. Король усмехнулся и полоснул стилетом по торсу. Рубиновые капли проявились на белоснежной коже. Под внимательным взглядом младшего брата, Расиэль провел языком вдоль пореза, подхватывая теплые капли. Бельфегор попытался рвануться прочь, но Расиэль пресек эту попытку, сведя руки брата над головой. Усмехаясь, он продолжил выводить узоры на теле брата, слизывая кровь со свежих и сдирая только образовавшуюся корочку с самых первых ран. С каждым новым порезом Бельфегор вскрикивал и пытался увернуться от острого, как лезвие бритвы стилета. Но король слишком крепко держал его, и никакие попытки не помогали принцу вырваться. Он не понимал, зачем брат делает нечто подобное, его переполняла ненависть от вида собственной крови, но сила этого безумия сдерживалась шокирующим осознанием того, что действия брата доставляют ему самому удовольствие. Через пару минут этой пытки, когда Бельфегор с трудом сдерживал стоны, Расиэль отстранился и сел на бедра брата, оглядывая результат своих стараний. Бельфегор приподняв голову, увидел, что весь его торс покрыт замысловатой сетью порезов. Он думал, где ещё мог видеть эту кровавую сеть. Вскинув взгляд, блондин увидел ухмыляющегося брата. И тут он понял, порезы на его собственном теле — вовсе не беспорядочно расположенные раны – это зеркальное отражение тех шрамов, которые он когда-то оставил на теле близнеца, пытаясь его убить. Расиэль же полюбовавшись на своё творение, склонился к телу брата и вновь обвел один из порезов, по пути обхватывая губами затвердевший сосок Бельфегора. Тот же, не ожидая данного поворота событий, таки не смог сдержать стон. Услышав данную реакцию брата на свои действия, король отбросил в сторону стилет и начал ласкать близнеца, проводя кончиками пальцев вдоль порезов и покрывая тело брата поцелуями, порой оставляя засосы и прихватывая зубами чувствительную кожу. Не в силах выносить подобного Бельфегор стонал уже в голос. — Зачем… хах… ты это делаешь?— стараясь сдержать стоны, спросил принц. — Я знаю все, о чем ты мечтаешь, Что ты стыдливо себе запрещаешь. Мне бесполезно сопротивляться, Проще и правильней сразу же сдаться.— Ответил Расиэль и накрыл своими губами губы брата. Бельфегор рванулся вперед, пытаясь плотнее прижаться к телу брата, и стал яростно отвечать. Этот поцелуй был подобен противостоянию, каждый из братьев стремился завладеть инициативой. В пылу этой схватки Расиэль разжал руку, сжимающую запястья и прижал брата к себе. Бельфегор же обхватил шею брата. Казалось, поцелуй длился бесконечно долго, никто не желал проигрывать в этой битве, они отстранились лишь тогда, когда в легких стало не хватать воздуха. И вновь вцепились друг другу в губы. Во время поцелуя Расиэль протиснул руку между их телами и принялся стаскивать нижнее бельё. Бельфегор был столь сильно увлечен поцелуем, что даже не предпринял попыток помешать брату. Оторвавшись от губ близнеца, он полностью сосредоточил внимание на действиях брата, стараясь в полной мере получить наслаждение от этих действий. Король подхватывает его за талию, приподнимая над кроватью. Потом — целует грудь, лижет соски, кусает за живот, заставляя охнуть. Оглаживает руками бока, пробегая по ребрам пальцами, заставляя вздрогнуть. Щекочет шею дыханием. Вновь опрокидывает Бельфегора на смятую постель. Прикасается к его губам самым кончиком языка. Тянет руку вниз, с силой проводит по бедру до колена, нагибается чуть сильнее, закидывая его ногу к себе на плечо. Гладит — от этих движений сами собой поджимаются пальцы на ногах принца. Расиэль целует его шею и плечи, иногда оставляя укусы или засасывая кожу. Потом замирает на пару секунд там, где бьется его сердце, и принц в ужасе замирает, вспоминая свой сон. А король сдирает тонкую корочку запекшейся крови на одной из ран, и водит пальцами по груди, размазывая кровь. Слизывает кровь и протягивает руку, окровавленными пальцами поглаживая губы брата. Затем продвигает пальцы ему в рот, изучающе наблюдая, как брат их облизывает. Король с некоторым сожалением вытаскивает пальцы у него изо рта, выпрямляется, поднимая его ногу — ту, что на плече — повыше. И вводит мокрые от слюны пальцы в тело брата, медленно, давая привыкнуть, почти не причиняя боли. Быстро находит точку, на которую надо жать, и срывает парочку стонов досрочно. Потом на пару мгновений отстраняется. А Бельфегор запрокидывает голову и зажмуривает глаза, лёжа в ожидании. Потом вздрагивает, дернувшись, сжав простынь в кулаки. Выдыхает, медленно. А Король, наконец, начинает двигаться. Он тихо шипит сквозь зубы, иногда хрипловато стонет, целует снова — уже почти без перерыва. Живот, ребра, грудь, локти. Порой, прокусывая тонкую кожу и упиваясь горячей, обжигающей кровью. Еще он держит его за бедра — крепко, не вырваться — и это почему-то не раздражает, а возбуждает еще сильнее. И принц выгибается оттого, что удовольствие течет по венам, будоража сознание и заставляя метаться на грани безумия. И подается на встречу, сам впиваясь в тонкие плечи, кусая до крови, шипя от боли и безумно, срываясь на стоны шишикает. Старший брат с силой двигается последние пару раз, как-то вымученно, зло стонет что-то, запрокинув голову. А принц просто бьётся под ним, шепча что-то, сбиваясь на крик. Потом они еще несколько раз как-то лихорадочно, вцепившись друг в друга, целуются и обессилено опадают, тяжело дыша. Они лежат — и Расиэль, не обращая внимания на недовольное ворчание, прижимает брата к себе. Принц прижимается спиной к брату и, ощущая его дыхание на своей шее, сворачивается клубком. А в его голове мечутся, неприемлемые для него до этой ночи, мысли. Он думает о том, что в следующий раз точно не сдастся так легко. Себе обещает, что в следующий раз — уж точно не будет стонать... Ну, хотя бы так громко не будет. Так надсадно, почти подвывая. Не будет. В следующий раз... И выгибаться оттого, что безумная страсть течет по венам вместо крови. И на встречу подаваться уж точно, ни в коем случае не будет. И проваливаясь в сон, слышит такой раздражающий, но милый смех брата, и думает, о том кто, же такой его брат, как он смог выжить. И словно в ответ на этот внутренний вопрос, уже проваливаясь в объятья морфея, слышит горячий шепот в ухо: - Война… Я Война.…Внутри души твоей.