Сияние душ

      Иногда меня спрашивают:       — Почему ты связал себя узами брака с таким простым пареньком? — и добавляют: —Только без обид, ладно? Но Ичиго Куросаки, серьезно?       Более бестактного вопроса я в жизни не встречал. Обычно его задавали те, кто с большим удовольствием проводил время в клубах и на тусовках и считал мою спокойную семейную жизнь чуть ли не затворничеством. Ну что ж, как говорится, каждому свое.       Для кого-то простой и ничем не примечательный парень по имени Куросаки Ичиго — а мне нравилось его полное имя — открыл для меня целый мир.       В то время моя семья переехала в тихий городок, Каракура. Мне было семнадцать, и я проходил через период адаптации. Чтобы стало понятно, скажу одно: я омега. Где-то в четырнадцать лет я почувствовал, что со мной начали происходить изменения, которые затрагивали не только тело, но и разум. Довольно сложно принять себя сразу, тем более тогда, когда начинаешь понимать, что мир не так уж прост, и вокруг полно людей, готовых высмеивать лишь потому, что ты чем-то отличаешься от них. Примерно в то время я узнал, что, помимо обычных людей, которых в определенных кругах принято называть бетами, были еще альфы и омеги. Наверное, вы и сами знаете. Я только слышал о таком, ведь в то время только тренировался духовной практике и учился, к тому же эта тема меня не особо интересовала. Мои родители тактично объяснили важные вещи, и оказалось, что хоть процент альф и омег не был таким высоким в сравнении с остальным населением Земли, тем не менее, он оставался прежним столетия, а по некоторым данным, даже повышался. Считалось, что понять, являешься ли ты одним из альф или омег до наступления полового созревания было невозможно. Это словно человечество приобрело дополнительный шанс на выживание, но Вселенная пошутила таким незамысловатым способом.       И вот когда происходит это изменение, то открываются многие вещи. Мир словно окутывает прозрачная пленка, и появляется новый слой. Еще никогда мое обоняние не было настолько тонким. Меня тошнило буквально от всего: от нестиранных носков соседа по парте до резких запахов туалетной воды и духов, которыми излишне любили пользоваться девушки. Иногда мой нос болел так сильно, что хотелось его просто отстегнуть. В какой-то момент я и сам начал излучать запах, и никакие ванны не помогали, так что пришлось смириться. Изменение не происходило моментально и в среднем длилось около года, когда организм постепенно перестраивался. В то время меня мог прошибить холодный пот в невыносимую жару или же наоборот, я ощущал нестерпимый жар, когда вокруг все мерзли. От запахов часто болела голова, и где-то под самый конец того периода начал болеть живот и появились липкие выделения. Если честно, то я не хотел бы проходить через это снова. В конце концов, изменение произошло, и в какой-то момент я даже посчитал, что самое неприятное позади и моя прежняя жизнь вернется, но это было заблуждением.       Самой большой ошибкой оказалось считать то, что люди не заметят перемен.       В то время мы жили в Токио, и пусть наш район находился достаточно далеко от центра, людей все же было много. Мне практически никогда не удавалось оставаться незаметным. Если на пути встречались девушки, то они тут же начинали сбиваться в кучки и о чем-то взволнованно шептаться, посылая заигрывающие взгляды. Даже взрослые женщины, бывало, останавливались, хватали меня за руку и говорили:       — Божечки, какой красивый молодой человек. А у вас девушка есть? Знаете, у меня такая хорошая дочь…       Или племянница, внучка — кого мне только ни предлагали. В такие моменты мне очень хотелось задать вопрос: «У вас совесть есть?». Но приходилось вежливо улыбнуться и сослаться на важные дела. Это так утомляло.       Была еще одна категория людей, с которой мне расхотелось иметь какое-либо дело. Это мужская половина населения. Не сказать, что меня раздражали все, но уж большая часть точно. Сейчас все объясню.       Их можно было поделить на несколько категорий. Первая — это безобидные парни и мужчины, для которых, в общем-то, я не представлял особого интереса. Именно они видят в тебе человека, а не внешнюю оболочку, и если обращаться с ними хорошо, то и они не причинят вреда. Они составляли ядро общества, и я был этому несказанно рад. Вторая категория — это люди, которые не прочь поразвлечься за чужой счет. Сюда входили и обычные задиры и отбросы общества, и приличные люди, которые оказывались таковыми только с виду. Если первые могли лишь испортить настроение (драться я умел), то вторые оставляли после себя ощущение мерзости. Причем со вторыми я встречался куда чаще, чем хотел. Они выползали из машин, выбегали из баров и ресторанов. Их объединяло одно: похотливый взгляд. В развязной манере они пытались снять меня, как какую-нибудь ночную бабочку. Богатые даже предлагали полное содержание за то, чтобы я ублажал их наглые морды. В такие минуты во мне клокотала ярость, и мне приходилось прилагать максимум усилий, чтобы не опуститься до оскорблений. Мое лицо всегда выражало спокойствие, но, видимо, взгляд говорил сам за себя. И пусть у них ничего не выходило, они всегда оставляли визитки, которые засовывали в карманы моей одежды, так как я и не собирался их принимать. На прощание они хлопали меня по плечу с самодовольным видом и говорили:       — Ты подумай.       Затем садились в машины или уходили по своим делам, не оглядываясь. Никогда не понимал, откуда бралась такая самоуверенность. Собственно говоря, после таких встреч я всегда доставал эти визитки и с особым рвением разрывал их на мелкие кусочки, после чего бросал в ближайшую урну. В такие дни я проводил чуть больше времени за медитацией.       И третья, самая нелюбимая категория — это альфы и омеги. Первые мне не нравились из-за мужланства и мудаческого поведения. Конечно, нельзя было судить обо всех, встретив всего нескольких, но на мое восприятие они повлияли. В общем, в них я видел лишь худшие проявления мужчин, отчего в какой-то момент стал задумываться, стоило ли их рассматривать в качестве потенциальных партнеров.       Омег я недолюбливал из-за какой-то смазанности. Они мне казались недоженщинами, которые выглядели по-мужски, но вели себя так, будто были своенравными и капризными женщинами. Хотя многое зависело от характера.       Конечно, я понимал, что теперь сам стал кем-то средним между мужчиной и женщиной, но ведь это мы выбираем, какими нам стать, верно? И как-то давно я поставил перед собой цель: стать достойным мужчиной и наследником клана. И не собирался отступать.       Каракура показался мне замечательным городом. Мы переехали как раз к началу нового учебного года, и Рукия, моя младшая сестра, выбрала школу для девочек, в то время как я пошел в обычную старшую школу. Я очень надеялся, что смогу с легкостью адаптироваться к новому месту, но в школах таких маленьких городов очень редко когда переводятся на последнем году обучения, так что о моем переводе не знал, наверное, только самый индифферентный ученик. Очень часто, куда бы я ни шел, меня сопровождала куча галдящих девушек, причем каждый раз среди них были новые лица. Они приставали с глупыми вопросами, шумели, в общем, делали мои школьные дни невыносимыми. Мне было нужно найти средство, чтобы избавиться от них. И тогда я записался в секцию баскетбола, где и завел первых друзей в этой школе. Было приятно размять мышцы после долгих уроков, плюсом было еще и то, что теперь я мог ходить в окружении этих самых друзей, которые выступали своего рода живой стеной, мешающей навязчивым девушкам приближаться ко мне. Стало значительно легче переносить время в школе.       Прошел где-то месяц, когда мое внимание привлек Куросаки Ичиго. Мы учились в параллельных классах, нигде особо не пересекались и не общались. Вообще, наша первая встреча произошла еще на линейке, когда он оказался в соседнем со мной ряду. В то утро у меня нещадно разболелась голова, и буквально любой шум отзывался переливами новой боли. Ичиго довольно громко препирался, по-видимому, с одним из друзей, создавая неприятный шум. Выразить свое недовольство мне не позволило воспитание, но я был очень рад, когда вмешалась какая-то бойкая девушка и задала трепку им обоим.       В другой раз я как-то шел по коридору и услышал, как чьи-то нестройные голоса с улицы настойчиво звали кого-то по фамилии Куросаки. Выглянув в окно, я заметил целую толпу учеников из другой школы, причем некоторые были вооружены палками и битами. Было понятно, что они пришли на разборки, и я ничуть не удивился, когда на их зов вышел рыжеволосый парень, тот самый. Наверное, больше ничто не могло испортить мое мнение о человеке, чем принадлежность к отбросам общества. Я отвернулся и пошел дальше, стараясь выбросить увиденное из головы.       Иногда бывает, что встречаешь человека, и по каким-то причинам он вам не нравится, но проходит время, ты обращаешь на него внимание, пусть и непроизвольно, и сложившее мнение меняется. Таким человеком стал для меня Куросаки Ичиго.       Как-то раз я шел по улице и заметил какую-то странную ауру в одной из улочек. Мне стало интересно, и я пошел в том направлении, и каково же было мое удивление, когда на углу я увидел знакомого рыжеволосого парнишку, который ставил в бутылку из-под молока цветы и пожурил дух маленькой девочки. Ичиго сиял, и в первый раз в жизни я видел такое яркое свечение. Застыв на месте, я не мог оторваться от этого зрелища. Но вот он закончил и ушел куда-то, а та сцена напрочь засела в моей голове. Дни пошли своим чередом, а я все чаще ловил себя на мысли о том, что думаю о нем. Постепенно это переросло в симпатию, а потом и в нечто большее. Мне захотелось стать с ним ближе, начать общаться, ведь, как оказалось, Ичиго хороший парень. От дедушки я слышал, что в стране снова началась череда убийств, и, скорее всего, это дело рук Пустых. Что ж, наступила пора действовать.