В этот день князь Яков уезжал на охоту. Он любил это дело, потому что когда гнался за оленем, правитель представлял, что это кто-то из скоморохов. В охоте он был плох, но княгиня всё равно любила его. Да, харкетер - ни к добру, ни к чёрту, но это только на людях. Когда они были наедине, князя будто меняли. Иногда правительнице не хотелось, чтобы Яков уезжал, но не в этот раз. Сегодня она решила вновь пировать с боярами. Ирина сдружилась с ними, ведь больше не с кем было говорить.
И вот все собрались, начали рассказывать вести, да подшучивать друг над другом. Княгине было скучно, ведь после нового указа шутам нельзя было приближаться ко дворцу. Ирина очень любила актёров, она и сама иногда занималась этим, но после недавней ссоры с мужем у неё не осталось ни мандолины, ни кукол для театра. Она не особо горевала, ведь недавно познакомилась с одним скоморохом. Как-то на тайном представлении талантов он очень хорошо пел и играл. Позже, когда они разговорились, решили иногда вместе играть маленькие представления. А позже начали встречаться каждый четверг, потому что так было удобнее.
Ах, да, сегодня же был четверг, а поговорка «вспомнишь лучик, вот и солнышко» опять сработала.
Юра стоял на крыльце, не решаясь войти. Но, пересилив неизвестно откуда взявшийся страх, постучался, потом немного надавил на дверь, и она открылась. Пройдя до столовой и услышав смех княгини, он вошёл в помещение.
— Ох, батюшки! Юрий, какими судьбами? — спросила Ирина, пока бояре приводили себя в более-менее приемлимый вид.
— Так, а четверг сегодня…— оглядев пиршество заметил шут. — Видимо, я зря пришёл.
— Да ну, без скоморохов стало та-а-ак скучно. Ах, точно, ты же нового указа не знаешь!
— Какого такого указа?
— Малец, нельзя сюда скоморохам, вы за версту от дворца развлекать должны. — вмешался один из бояр. — Княгиня, вы уж простите, ради Бога, но я скрывать от царя предательство не буду.
— Ты б послушал, как он поёт, да изменил своё решение! —топнув ногой, сказала Ирина.
— Ну, так пусть попробует! А, как тебя там, Юр, переубеди меня!
— Сию минуту, сир!
Достав дедовскую балалайку и пару кукол, скоморох заговорил:
— Признаюсь, братцы, вам: я дедушку любил.
— Так он же бил тебя? — спросила кукла.
— Клянусь, за дело бил! Он хоть и строгий был, зато меня учил — все то, что знаю я — от деда получил. Ну, а когда хотелось баловаться мне, так тут святое — врезать палкой по спине. Не стало деда, и мне грустно оттого, что не хватает подзатыльников его.
— Так что же с дедушкой случилась за беда? Ведь у него здоровье было хоть куда.
— Увы, охотников в округе нет теперь, и стал все чаще нас лесной тревожить зверь. Я думал, сделаю из волка колбасу, да где ж обидчика найдешь теперь в лесу? — убрав куклу, он запел.
Скрипели старые колеса у телеги.
Кобыла шлепала копытом по грязи.
Уставший дед курил и думал о ночлеге,
Кобыле молвил он: Быстрей в село вези!
Жаль, нет ружья!
Войдя во вкус, Юра чуть не споткнулся.
Но та тревожно в сторону леса поглядела.
Волков почуяла, — смекнул, тот час же дед.
Скачи галопом, коли жить не надоело,
Пока не выскочил лохматый наш сосед!
Жаль, нет ружья!
Свирепый хищник под вечер чертовски опасен!
А до села — немало верст!
Путь в тумане кобыле не ясен!
Не ясен!
«ГОНИ!»
Юра уже не играл, а бил рукой по струнам.
Но вдруг кобыла резко в сторону метнулась,
Порвала вожжи и помчалась вихрем прочь.
Телега на бок в тот же миг перевернулась
И дедушка был скушан в эту ночь…
Жаль, нет ружья!
Свирепый хищник под вечер чертовски опасен!
А до села — немало верст!
Путь в тумане кобыле не ясен!
Не ясен!
Когда все уже подумали, что песня закончилась Юра заорал:
«ГОНИ!»
— Ну как, мне удалось вас переубедить? — насмешливо спросил музыкант.
— Удалось.
