Невозможный

       Хитрое красивое лицо с лукавой улыбкой, обрамлённое хаотичной курчавой шевелюрой, снилось в кошмарах. Как и небрежно надетое лишь наполовину белое кимоно, скрывающее длинные ноги с крепкими бёдрами, высокие чёрные сапоги. Всё это раздражало зам командира Шисенгуми, вертелось в голове роем надоедливо жужжащих мух, сводило с ума.        У Гинтоки Сакаты была одна поразительная способность: стоило о нём забыть, погрузившись с головой в дела, как он появлялся, резко выстреливая, словно пробка из бутылки шампанского.        — Твою мать! — от рыка Тоширо пепел зажатой в губах сигареты осыпался на форменные брюки.        Он устал думать о чёртовом Ёрозуе, как того прозвали местные, но так уж устроен мир: если ты усердно пытаешься вычеркнуть что-то из своей головы, оно преследует тебя ежесекундно. Мужчина цыкнул и затушил сигарету, с остервенением отряхнулся от пепла и решительно поднялся с места — предстояло отправиться на патруль с Сого. Его окружали поистине раздражающие люди.        — Хиджиката-сан, — Окита уже ждал заместителя командира, привалившись спиной к стене здания, прячась в тени от навязчивых солнечных лучей. — Как всегда рано.        — Пойдём, Сого, — коротко кивнув подчинённому, Тоширо отправился вперёд, отчётливо слыша, как за спиной шаркают по гравию тяжёлые ботинки сослуживца.        Утренний Эдо был по обыкновению шумным, как и в любое другое время. Народ выползал из своих домов на работу, торговцы уже во всю зазывали клиентов. Всё это было привычно, знакомо и абсолютно скучно. Тоширо каждой клеткой своего тела ощущал скуку, жажду адреналина и сражений. В последнее время единственным развлечением Шисенгуми была извечная игра в догонялки с Джой. Не то что бы это надоело, но погоня за Кацурой была скорее забавой, нежели реальной проблемой, исход которой был давно известен: законники ловят революционера, отправляют за решётку, а тот выбирается, в лучшем случае — за неделю. И всё по новой.        — Устрашающее зрелище, — тихо прокомментировал Сого, спрятав руки в карманы.        За несколько часов патрулирования единственным действом, способным вызвать интерес, оказалась компания мужиков, ряженых в женские одежды. Токумори Сайго действительно вызывал противоречивые чувства. Как легендарный воин-сумоист превратился в нечто столь экстравагантное, всё ещё оставалось загадкой для Тоширо, но лезть в чужую голову он смысла не видел.        Участники мужского кабаре-клуба танцевали и пели, зазывая на предстоящее вечернее шоу, извивались в своих пёстрых кимоно и кокетливо глядели на зрителей.        — Мы ждём вас сегодня, милый господин! — восклицало кучерявое белобрысое нечто с недовольной напудренной рожей.        — У этой женщины определённо знакомое лицо, — Сого прищурился и наклонил голову, внимательно разглядывая трансвестита в розовом наряде, вытанцовывающего нечто, больше походящее на эпилептический припадок.        Тоширо сделал очередную затяжку и прошёлся скучающим взглядом по нестройному ряду оголтелых танцовщиц. Он хотел было сказать что-то едкое на тему сомнительных пристрастий подчинённого, раз тому знакомы лица переодетых мужиков, но взгляд невольно зацепился за вьющиеся в пушистых хвостиках светлые волосы. Тоширо недовольно выпустил дым через зубы, раздражённо сцепив кулаки. Всюду мерещится этот Саката Гинтоки! Рядом с извращённой версией Ёрозуи выплясывала, изящно взмахивая веерами, привлекательная длинноволосая брюнетка.        — И ведь это тоже мужик, — покачав головой, прокомментировал Тоширо.        — Хиджиката-сан, а это, случаем, не босс? — указав на светловолосое нечто, поинтересовался Сого.        — Быть не может.        — Но ведь похож!        — Он не мог опуститься до такого. После этой фразы они с Окитой как по сигналу переглянулись и, кивнув друг другу, отправились к хозяйке кабаре. По коже Тоширо пробежали мурашки, так сильно было чувство предвкушения; он не мог оторвать взгляда от светловолосой танцовщицы, криво улыбавшейся зрителям мягкими розовыми губами. В один момент их взгляды пересеклись, и Тоширо не мог не заметить, как судорожно дёрнулся гладкий кадык под молочной кожей.        — Господин Сайго, — сухо поприветствовал зам командира Шисенгуми широкоплечего трансвестита.        — Зовите меня Мадемуазель Сайго, — коверкая голос ответил тот, обернувшись к неожиданным гостям. — Вам понравились мои девочки?        — Безусловно. Хиджиката-сан глаз не может оторвать, — хмыкнул Окита, сверкнув белозубой улыбкой.        — Сого, — прорычал Тоширо, выплюнув сигарету и разъярённо втоптав её в землю подошвой, — Кхм, Мадемуазель Сайго, — быстро переключился он, — кто две эти... дамы, что сейчас зазывают гостей.        — Пако и Зурако? — прощебетал густым басом Сайго, проследив за взглядом военного, — Они чудесны, не так ли? Их не часто можно увидеть на шоу, но сегодня они обязательно будут.        — Чудесно, — попытался выдавить улыбку Тоширо. — У меня есть пара вопросов к вашей блондинке.        — Это Пако-чан. Можете с ней пообщаться, когда закончится танец.        К облегчению Тоширо, ждать долго не пришлось. Он испытывал необъяснимое удовольствие, глядя, как нервничает под его пристальным взглядом предполагаемый Гинтоки, совершая рваные движения и облизывая блестящие напомаженные губы. Что удивительно, танцевавший рядом с ним человек, которого хозяйка кабаре назвала Зурако, проявлял не меньше беспокойства, чем знатно заинтриговал Хиджикату.        Стоило ненавязчивой мелодии утихнуть, как танец прекратился и загадочный дуэт, прихватив полы своих кимоно, торопливо устремился прочь.        — Девочки, с вами хотел пообщаться многоуважаемый господин, — попытался окликнуть беглецов Сайго, но эффекта не последовало.        — Стоять! — рявкнул Хиджиката, готовый с резвостью гончей броситься вслед за парой неудавшихся беглецов.        Сбоку пальнула базука, какую-то лавку спереди разнесло на щепки.        — Зура, беги! — прокричало беловолосое нечто, запнувшись о залетевшую под ноги корягу.        — Я не Зура, я — Зурако! — не прекращая сверхскоростного побега, совершенно не по-женски крикнула брюнетка.        — Сого, за ней! — скомандовал Тоширо.        Когда Окиты и след простыл, а где-то вдалеке уже слышался грохот взрывов, Тоширо приблизился к распластавшемуся по земле трансвеститу и, схватив его за шиворот, потащил в переулок.        Зайдя за угол и убедившись, что вокруг нет любопытных глаз, Тоширо отпустил свою жертву, не предпринимавшую попыток бегства, и поджёг очередную сигарету, делая долгую затяжку.       — Эй, Ёрозуя, — растягивая гласные, позвал он. — Что это за вид? Тело, валявшееся до того момента безвольным кулём на земле, издало нечленораздельные звуки и затем, пошатываясь, поднялось на ноги.        — Не понимаю, о чём вы, господин! — пряча бесноватый взгляд за распустившимися волосами, произнёс мужчина, одетый в испачканное после недавнего променада с Хиджикатой кимоно. — Меня зовут Пако! Я юная дева, хангёку, познающая таинство бытия настоящей женщиной.        — Саката, — воин Шисенгуми издал короткий смешок, выпустив клуб дыма в лицо собеседника. — Ты никакая не юная дева и уж точно не ученица гейши. Хватит устраивать представления.        — Господин, вы обознались! — продолжал гнуть свою линию босс Ёрозуи, всё так же не показывая глаз, демонстрировал какие-то нелепые женские ужимки, теребил в крепких руках складки яркого розового наряда.        — Обознался? — раздражённо рыкнул Тоширо, чувствуя, как в груди ревёт неудержимое пламя и трясутся пальцы от непонятного желания. — Ну что ж, раз ты девушка и призвание твоё — тешить мужчин в кабаре, не возражаешь?        Прижав свою жертву к стене, Тоширо приблизился вплотную и впился губами в чужие губы, сминая напором несуществующее сопротивление, чувствуя маслянистый привкус блеска на кончике языка. Пальцы крепко переплелись с чужими, поцелуй углублялся, а сердце грозилось вырваться из груди через глотку, билось оглушающе громко. Совершенно неожиданно послушные губы исчезли, сменившись зубами. Тоширо зашипел от боли, упустив момент, когда уже он сам оказался прижатым к стене. Чужой проворный язык поддел нижнюю губу, обласкал нежную раненую кожу.        — Хангёку очень осмотрительны в выборе своего первого мужчины, Хиджиката, — низкий голос Гинтоки обдал горячим воздухом покрасневшее ухо воина Шисенгуми. — Ты должен заслужить моё внимание.        Сказав это, Гинтоки невесомо провёл большим пальцем от уголка губ Тоширо к щеке, стирая с его лица розовый след от блеска, и молча двинулся прочь, поправив на себе нелепое кимоно.        — Чёртов Саката Гинтоки! — прорычал Тоширо, чувствуя предательскую дрожь в ногах. — Ты невыносим.