Слишком откровенно?

Тэхен на удивление всегда был впечатлительной личностью. Если в его окно в час ночи ударится птица, то он не раздумывая рванет на улицу за поранившимся существом, выходит его, а позже, отпустив, напишет петицию для того, чтобы людей, не закрывающих шторы, штрафовали, так как невнимательные птички разбиваются об окна. Если он увидит в иностранном фильме, как кто-то у крутого каменистого обрыва с драматичным взглядом будет играть на волынке, то он на следующей же день приобретает подержанный инструмент у мальчика из средней школы и подпишется на все обучающие каналы на YouTube. Но самая распространенная его охота на шутки с просторов интернета, он бесконечно готов травить истории, которые сможет откопать, а потом будет так мило и заливисто смеяться, будто сам слышит их впервые. И, нет, Тэхен не странный или надоедливый, он просто впечатлительный. С таким удивительным ребенком Намджун познакомился, с таким и продолжает дружить и по сей день. Они встретились около маленькой площадки с турником и брусьями, где не очень часто зависали старшеклассники в частности, чтобы покрасоваться перед гуляющими девушками. Этот мальчишка, с выкрашенными в русый волосами, висел вниз головой на турнике, его руки безвольно болтались, а край потрёпанной футболки оголили плоский живот. Он что-то мычал и разглядывал разбитое спортивное покрытие площадки под собой. — Хэй, — Намджун встал рядом с турником. Мальчишка резко повернул голову к нему, чуть-ли, не скидывая себя с перекладины, но почему-то он даже не вздрогнул от возможного падения, - эм… Все в порядке? Не застрял? – Джун немного с волнением оглядел паренька, ведь турник был высоким, а мальчишка даже не доставал макушкой до его середины. Ребенок улыбнулся, его волосы забавно торчали, притягиваемые гравитацией. — Нет, все в порядке… — он едва замялся, не знав имени старшего. — Намджун, — понял его неловкую остановку парень, сильнее прижимая школьную сумку к боку. Мальчишка весело протянул руку, квадратно улыбаясь. Джун только сейчас заметил, что мальчишка провисел вниз головой настолько долго, что на смуглых щеках и коже шеи проявился румянец от прилившей крови. — Я Тэхен, можешь называть меня Тэ, Намджун-щи, - парень аккуратно пожал руку, чтобы не уронить мальчика случайно. — Так тебе нужна помощь, Тэхен? — О, — он удивленно оглядел турник, будто и вовсе позабыв, что висит на нем, и тихо усмехнувшись, схватился за стойку одной рукой, а второй вцепился в перекладину, ловко перекидывая ноги и приземляясь на спортивное покрытие с глухим ударом, - я сам, спасибо, Намджун-щи. — Что ты вообще тут делал? — Джун неловко почесал затылок, так как не предполагал, что такой дрыщеватый ребенок окажется таким ловким. — Я хочу накачаться, потому что моя мама говорит, что сильные мужчины нравятся девушкам, а у меня пока что ни одной не было. Вот, — он бескомплексно стал рассказывать о проблемах с набором мышечной массы и о том, что из всех упражнений лучше всего у него получаются приседания. Они так разговорились, что застряли около площадки на полчаса, даже не собираясь двигаться к скамейке, одиноко расположившейся у тротуара. — Не парься, Тэхен, зови меня «хен»! — заявил Джун, быстро всучив ему на бумажке свой номер, и попросил как-нибудь написать, все еще предполагая, что мальчишка без него пропадет. После Джун, попрощавшись, наконец-то отправился домой после тяжелого школьного дня, наполненного тестами за семестр. Но как неожиданно, похоже у него появился забавный тонсен. Они не прекращали общаться, даже когда Джун отправился в университет. Тэхен был младше на три года и оказывается также грезил мыслями о музыкальном образовании, точнее изначально хотел стать айдолом, но опоздав на прослушивание, решил, что это ему не надо, и поступил в университет, где уже четвертый год учился хен. Теперь они снимают одну квартиру на двоих, едва сводя концы с концами, но зато им вдвоем весело и не одиноко. Тэхен вырос, у него все также получались только приседания, но больше ему и не надо, так как за девушками он не собирался бегать, поняв лет в семнадцать, что гей. Его добрый нрав перемешивающийся с новыми чертами какой-то серьезности, проклёвывающееся среди безумных припадков смеха, заставляли Джуна все меньше переживать о нем. А старший до сих пор желал стать композитором. Совсем скоро он получит свой заработанный потом, кровью и бессонными ночами подготовки к приближающимся сессиям диплом. А затем сможет официально влиться в компанию Big Hit Entertainment, получая деньги не просто за одну-две песни за раз. Вернемся к настоящему и вспомним, что Тэхен впечатлительный молодой человек с первого курса Сеульского института искусств, обучающийся академическому вокалу. Он меньше Джуна загружен и поэтому в большей степени между посещениями пар и репетициями своих партий, бездумно перекапывает интернет, чтобы немного занять свое еще гиперактивное сознание. Интересов у него много, а значит постоянные уведомления Джуна являются результатами его исследований. Каждый раз Намджуну требуется минут двадцать в день, чтобы разобрать забитый ссылками диалог, пестрящий комментариями самого Тэхена к каждому сообщению. Это стало привычным делом, так что вечером за чашкой чего-нибудь горячего он листал информацию и шутки младшего. Немного посмеявшись с какого-то TikTok-видео, он отправился к следующей ссылке. Сделав небольшой глоток чая он замирает, потому что это приглашение посетить аккаунт в Grinder*. Это может быть опасно, так как однажды по своей глупости Джун открыл подобное, дожидаясь пары среди своих одногруппников, под сообщением громогласно висел вопрос Тэ: «Стоит с ним встретиться?». Тогда на весь экран смартфона расползлось фото чьего-то члена и приказ: «называть его папочкой». Двое парней, стоящих рядом и разговаривающих с ним, увидев это, сначала удивленно глядели на него, а потом, переглядываясь, заржали. «Джун любит пожестче». После этого Нам даже позвонил Тэхену, отвлекая того от урока, чтобы строго-настрого запретить ему общаться с такими парнями, это слишком рискованно, тем более для парня, который только начал узнавать себя. Это было два года назад, но они до сих пор не упускают ни одного случая пошутить. Джун оглядел пустую кухню, будто ожидая, что за спиной прячутся пара любопытных глаз. Но все также мертвенно пусто, Тэхен появится только через час-другой. Он, скрепя сердце, переходит по ссылке. Через секунду на экране появился профиль: фотографии выглядели эстетично, на них ровным отпечатком высвечивалась миниатюрная фигура, худые руки с длинными пальцами, резные ключицы, аккуратные бедра, словно принадлежавшие совсем юноше. Но в профиле был указан возраст: «34». Удивительно, то ли мужчина загружал фотографии с просторов каких-то порно-аккаунтов, то ли был застывшей версией себя примерно лет в двадцать с чем-то. Так красиво, Джун неуверенно сглотнул, быстро закрывая галерею. В шапке аккаунта была маленькая деталь, определенно привлекающая внимание: «Безумно хочу большой член в себе. Слишком откровенно? Я здесь именно за этим.» Оу. Тэхен… Хочет написать ему? Зачем этот ребенок скидывает ему такое, если не за советом? Он еще раз мельком оглядывает фотографии, пальцы свободной руки сами забарабанили по столу. Чувство какой-то неловкости и даже какого-то укола ревности, не столько к сексуальной жизни Тэхена или к нему самому, сколько к собственному желанию. Скорее всего он просто устал, нужно слегка разгрузиться от учебы. Но, как бы там ни было, мужчина слишком взрослый для девятнадцатилетнего парня, едва успевшего поступить на первый курс. Это может быть опасно, да в конце концов такие парни раньше не были во вкусе Тэхена. Конечно, это никакой не показатель, но ситуация как-то настораживала. А взгляд все также скользит по безликому профилю с красивым и откровенным в своих желаниях мужчиной. Джун особо никогда не скрывал, что он би, но отношения с парнями у него были значительно реже, чем с девушками. Наверное, от силы пять парней наберется, и только с одним из них у него были достаточно длительные отношения, одиннадцать месяцев, но для Намджуна это было практически рекордом, так как в большей степени с ним со скандалом расставались, потому что он не мог открыто и ярко показывать свои чувства ко своей второй половинке. Обычно другим мало небольших и практически неосязаемых жестов искрений заботы и любви. Он осознавал, что он би, он спал с парнями, но… Чувство, которое испытывал сейчас слишком томящее и тянущее что-то внутри. Мозг абсолютно забыл такую смесь эмоций и лишь вставал в ступор. Изящное, но явно мужское тело заставляло желать себя, не так безумно, как можно представить, но все же, его хотелось. Джуна отвлекла лишь обжигающая боль в районе бедра. — Сука! — Джун подлетел со стула быстро отставляя на стол телефон и кружку горячего, хорошо, что не кипяченого, чая, со стенки которой безмятежно скатилось пару капель. Джун оглядел домашние шорты, которые липли к ногам, но не так обжигали, как было секунду до этого. А вот ноги, наверное, пострадали сильнее, окрасившись. Все-таки «разрушитель» и «неуклюжий парень» по словам его некоторых знакомых он не просто так. Сменив мокрые шорты на спортивные штаны, он убрал за собой погром, вытирая лужи под столом и со стула. Про сообщения от Тэ он вспомнил лишь спустя пол часа, когда младший, вернувшись с какой-то студенческой встречи, с порога спросил, почему хен ему не ответил. — Эм, произошло бедствие, которое требовало безотлагательных действий, — смущено ответил Джун, зачесывая волосы назад. Младший бесцеремонно ввалился внутрь комнаты, спеша скорее открыть окно из-за духоты. Как только первые порывы легко ветра коснулись его волос, он повернулся к устроившемуся за столом парню. — Надеюсь моя любимая тарелка с пингвиненком Пенгсу жива, а не лежит разбитая в мусорке, хен? — И этот неподдельный страх в голосе даже обижает, потому что как какая-то тарелка может быть важнее здоровья Джуна. — С ней все в порядке, Тэхен~а, и я обжегся не так сильно, как думал. Спасибо, что спросил, - в обвинение буркнул старший, опуская взгляд на собственные конспекты. А рядом засмеялся Тэхен, в шутку ударив его в плечо. Удар был достаточно увесистый, от чего Джуну пришлось его даже начать разминать. — Я рад, что не один останусь в этой квартире, потому что, если ты умрешь, меня вышвырнут отсюда, а я не хочу перекантовываться по паркам да мусоркам, — в его голосе столько драмы, что Джун даже смог представить, как голодный и грязный тонсен безрезультатно пытается укрыться от ветра под картонками. Кровать болезненно скрипнула, когда младший чуть ли не с разбега звездочкой прыгнул на нее. — Бля, Тэхен, перестань ломать мне кровать, она не выдержит такой нагрузки, — Намджун крутанулся на стуле, в сторону постели и укоризненно уставился на младшего. А тот лишь устраивается поудобнее, закидывая руки за голову. Благо он хотя бы снял свои тапки Puma, которые стали неотъемлемой частью его «луков». — Ты про эту-то кровать? — Продолжает смеяться Тэхен. — Слышал я как она «не выдерживает такой нагрузки». Хотя, это было так давно, может она уже совсем истлела или прогнила, выбирай сам. — С чего вдруг выпад в сторону того, как давно я использовал свою кровать не для сна? — спросил Джун. Все-таки они не часто обсуждают его личную жизнь, так что это было непривычно. А младший кинул на него взгляд, полный смешков и пошлых афоризмов, которые он собирался пустить в ход. — Потому что ты стал более раздраженный, чем раньше. Вот, если бы у тебя кто-нибудь был сейчас, то ты бы не брюзжал, как старый дед под старость лет. — Если ты такой озабоченный из-за своей еще подростковой возбудимости, то не приплетай сюда меня, Тэхен, — он откинулся на спинку кресла, потирая глаза. — Вот один из признаков твоего раздражения: Тэхен, Тэхен, Тэхен! А где же привычное «~а»? Ты же меня любишь, я младшенький, в конце концов. — парень обижено скрестил руки на груди и надул нижнюю губу. — Раздражен, потому что лезешь туда, куда не следует, — парирует старший, отзеркалив позу младшего, только без губ, такая детская привычка только у Тэ. — Тебе нужен кто-то, иначе я не смогу с тобой жить и придется тебя убить, чтобы не мешал, — стреляя кровожадным взглядом, смеется Тэхен, — конечно, мы возвращаемся к потере квартиры, но я выбираю меньшее из двух зол. — Так и воспитывай детей, потом вырастают неблагодарными. — Это ты меня таким сделал! Раньше постоянно только и делал, что трахался тут, а мне приходилось каждый раз наушники надевать! Я даже свой плейлист возненавидел в один момент! — Тэхен сел в негодовании. — Но зато ты довольным ходил! — Он поднимает указательный палец к потолку, будто глаголил нечто жизненно важное. — Кстати про неразборчивые половые связи, — прокашлялся Намджун, тарабаня пальцами по колену, — что за аккаунт ты мне кинул? Тэхен в секунду нахмурился в непонимании, наверное, и вовсе позабыв о его первоначальной причине визита. — А! Ах-хаха, - засмеялся он, падая спиной на кровать и держась за собственный живот, — ты что, не видел, что в профиле написано? Умора! — его смех потихоньку перешел в хихиканье, а головой он был где-то не здесь. — Так ты не совета просил? — Джун несильно пихнул его ногой в бок, так как расстояние от стола до кровати позволяли. Тэхен болезненно охнул, а после уставился на старшего. — Хен, он же даже не в моем вкусе! Я же тебе рассказывал какие мне больше нравятся! — Вот так и не доверяй собственным знаниям. — А что? Ты был бы против, если я бы с ним встретился, он же все-таки миленький. — Он старше тебя больше, чем на десять лет, имей совесть, — закатил глаза Джун, — подрасти сначала для таких, потом заикайся по поводу встреч. — Ну а ты, хен, как раз в самом подходящем возрасте, чтобы ему написать, так? — Тэхен бросил хитрый взгляд в его сторону, широко улыбнувшись. — Я-то хотя бы помню, каких ты парней приводил сюда и каких я случайно встречал по утрам на кухне. Хорошо, что они в твоих футболках были, а то видеть их задницы я бы точно не хотел. Джун даже не ответил. В голове вновь чертовы фото с аккаунта. Он и правда был в его вкусе. — Ну что? Сдаешься? Я был прав, и ты теперь ему напишешь, потому что Тэхен~а всегда прав? — Младший кувыркнулся через плечо к изножью кровати, после аккуратно вставая на ноги. — Тэхен~а, найди себя парня и перестань свои гормоны перекидывать на меня, — выделив имя, с доброй усмешкой произнес старший. А младший, цокнув, вылетел из комнаты, кричя что-то на подобии: «Я всегда прав, хен! Вот увидишь!». И звучит это практически как угроза небесная. *** В аудитории легкое шуршание перелистываемых страниц тетради, пишущих ручек и коротких ритмичных кликов по клавиатурам. Профессор Мин неторопливо вещает о некоторых нюансах декабрьской сессии, предпоследней для этого курса за их обучение. Мужчина, сложив локти на свой стол, плавно жестикулирует и оглядывает студентов спокойным, но напутствующим взглядом. Вывести профессора Мина стоит непосильных трудов, наверное, никто на этом потоке за четыре года не видел его в гневе. На обычных лекциях он мог себе позволить саркастично обратиться к некоторым студентам, что заставляло всю аудиторию заливаться хохотом. Все-таки профессор был подвешен на язык, но не часто показывал эту свою сторону. Скорее всего за стенами этих глухих однотонных аудиторий он совсем другой. Может чуть громче и живее, более расслаблен и готовый улыбаться чаще так искренне и открыто, как изредка одаривает своих студентов, открывая вид на розовые десна и белесый ряд зубов. Каждый раз от блеска в чужих глазах или быстро откинутой завитой пряди со лба что-то приятное расползается в груди, доходя до горла. Профессор Мин приятный, его хочется слушать и не только его лекции, но и мысли, которыми он делится между строк с аудиторий и непосредственно с Намджуном, когда они обсуждают его дипломную работу. Каждый совет, как некоторая новая очерченная суша на карте души профессора Мин Юнги. Джун каждый раз зачарованно вырисовывает в своем сознании картину, содержащую весь мир глазами мужчины, бессмысленно пытаясь найти ее границы, но то ли это полотно гигантское и требует более кропотливого поиска рамок, то ли их нет вовсе, ведь они бесконечны, как сама Вселенная. Намджун не считает, что он фанатичен, он просто восхищается и вдохновляется человеком, что создает шедевры композиции, что сам является чем-то абсолютно необъятным и одновременно предсказуемо известным. С него хотелось брать пример, учиться у него и впитывать каждую спрятанную в микро-движениях эмоцию, особенно трепетные и счастливые. Записав последний пункт в списке необходимых для повторения тем, под оповещение об окончании лекции и тихие разговоры уходящих студентов, Джун встал с места, подходя к массивному столу преподавателя, что так внимательно просматривает бумагу прошедшей лекции, чтобы быть уверенным, что он ничего важного не упустил. Незаметно для себя почесав кончик носа и беззлобно нахмурив брови, он коротко взглянул на студента. Тот как-то неловко поправил свои очки, практически незаметно прикусывая щеку изнутри. — Нам нужно обсудить Ваш диплом, - профессор отложил свои записи в сторону, вставая со своего кресла, то болезненно скрипнуло, — поэтому, принесите весь материал по своему диплому, мне же необходимо уже начать редактировать, - он поднял глаза на парня, уложив документы в свой кожаный портфель. С такими обычно ходили пожилые преподаватели, но похоже господин Мин решил нагнать свой моральный возраст раньше. Мужчина был старше Намджуна лет на десять, но выглядел он на двадцать шесть, не больше, а его маленькие размеры вызывали непрошенную улыбку, которую приходилось прятать, уткнувшись взглядом в пол. Профессор едва доставал своей макушкой до носа Намджуна и, если бы он приблизился, то смог бы пощекотать его кончик своими слегка завитыми пепельными волосами. Но каким бы миниатюрным не был господин Мин, он никогда казалось и не чувствовал себя неловко по этому поводу, в нем всегда ощущалась какая-то сила. Это уже стало для него в порядке вещей, поэтому он лишь чуть сильнее поднял голову, чтобы было удобнее смотреть студенту в глаза, совершенно не предполагая, как мило выглядел. Намджун мог бы сделать шаг назад, но между ними и так был стол, какой смысл отходить еще дальше? — Намджун-щи, Вы же уже начали работать над выпускной работой? — профессор немного настороженно приподнял бровь, похоже неправильно расценив затянувшееся молчание. — Конечно, профессор! — Оторопел парень, активно начиная кивать головой. Очки чуть съехали на нос, открывая миру темные глаза без толстой оправы. Мужчина слегка улыбнулся, коротко кивая. — Тогда хорошо, — господин Мин мельком оглядел пустой кабинет, прикусив нижнюю губу, о чем-то задумавшись, — ладно, тогда жду все к следующему занятию и без всяких: «забыл»! Хотя я прекрасно знаю, что Вы ответственный и на Вас можно… положиться… - Профессор как-то не уверено опустил взгляд к собственным часам, висевшем на запястье. — Что стоите? Идите скорее домой, у Вас, что, нет никакой личной жизни и Вы хотите со мной тут все время провести! Последние слова прозвучали неожиданно выше по тембру и громче, сильно отличаясь от привычной манеры говорить, что Джун оторопел. Но не хотев задерживать преподавателя, студент, поклонившись чуть ли не на девяносто градусов, вышел за дверь. Пока завывающий ветер трепал длинные полы пальто, а его холодные потоки кололи кончики пальцев, глубоко спрятанных в карманах, в голове крутилось лишь одна мысль: «А ведь его личная жизнь и правда не выходит за рамки написание текстов о безумии и вечности молодости…» *** «Прошло три дня» Как бы Джун не пытался погрузиться во вдумчивое редактирование только что написанного материала, телефон, удобно устроившийся на мягком пледе, нервировал и без конца отвлекал. Это так глупо реагировать на дурацкий Grinder и помнить о бессмысленно оставленной вкладке в браузере со смехотворным аккаунтом, но он не мог не думать о нем. В голове он обвинял Тэхена, который так напористо выступал за встречу старшего с кем-нибудь. Отложив компьютер, парень неловко взял телефон в руки. Что он собирался делать? Послушать внутренний вой изголодавшегося по чужому теплу волка? Он просто устал от рутины, однообразия жизни и липкого одиночества, которое даже Тэхен со своими «сто и одной идей как выжить при аварии в упаковочном отделе по производству пластиковых шариков, которыми наполняют детские бассейны», не способен разрушить. Не в таком ключе, который бы хотел преодолеть Намджун. Он и сам не заметил, как пальцы самовольно открыли оставленную вкладку в браузере. Все та же подпись: «Безумно хочу большой член в себе. Слишком откровенно? Я здесь именно за этим.» и завораживающие фотографии бледных, немного округлых бедер, убийственного прогиба спины, снятого в отражении зеркала, резных тонких ключиц и длинной лебединой шеи с казалось невероятно тонкой кожей. Воображение играет, а скромность как-то незаметно покидает сознание или же она там и вовсе не присутствовала. «Чтобы написать профилю — зарегистрируйтесь» Палец неловко застыл над кнопкой «Закрыть», но что-то абсолютно потусторонние дернуло его нажать на мерцающее «Создать». Над именем он недолго думал, уверенный, что настоящее указывать точно не будет, поэтому просто вбил свой год рождения-псевдоним-дату рождения. Не гениально, но и профилем он больше пользоваться не собирался. Быстро ввел возраст, пару предложений о себе, не раскрывающих личность. Но необходимо фото… В галерее телефона, как шаром покати, ни одной фотографии интимного характера, лишь пара селфи, сделанных с Тэхеном. Такое он точно не стал бы выставлять на подобном сайте. Пришлось импровизировать, оставив телефон на прикроватной тумбочке, он резво стянул тонкую футболку, откидывая ее в сторону. Немного прохладный воздух вызвал стаю мурашек, идущую от поясницы к ребрам. Когда он встал напротив зеркала, виду предстал обнажённый торс, совершенно открытый рельеф рук, под светом лампочек кожа выглядела сладкой, практически карамельной, а тени незамысловато играли на ключицах, напоминающих своей резной формой горные хребты, но… Это слишком откровенно. Намджун не привык выкладывать что-то подобное. Немного оглядев себя в зеркале, он заметил что-то мягкое у ножки кровати. Длинный кардиган, так вовремя брошенный Намджуном с прошлого вечера. Мягкие полы кофты приятно прилегали к бокам, но все равно игриво позволяли наслаждаться идеальными пропорциями. Больше не желая медлить, он пару раз щелкнул камерой, по инерции открывая вид на сильную шею. Загружая фото в профиль, он нажал «Создать», обновление страницы сразу перенесло его в еще пустующий чат. Он щелкнул выключателем, оставляя лишь напольную лампу, горящую на столе. Уф, накормим злого внутреннего волка. 94_RM_12: [21:44] Привет? [21:45] Твое желание никто так и не смог удовлетворить? А то я бы попытался)) LiL_MeowMeow: [21:48] Уверен, что потянешь? Если 12 из твоего ника длина в сантиметрах, то нам не по пути. 94_RM_12: [21:48] Проверим, когда ты будешь сидеть сверху на моих бедрах, киса LiL_MeowMeow: [21:50] Фу, оставь свои прозвища при себе. Какой ты быстрый, я еще ни на что не соглашался. 94_RM_12: [21:50] Значит твое желание «большого члена в себе» — это не фу, а от милого прозвища тебя передергивает? [21:51] Ты не сможешь отказать такому милашке как я LiL_MeowMeow: [21:52] Не думаю, что в моем профиле ты видел что-то на подобии: «Страсть, как теку от миленьких мальчиков». Так что это не прокатит. 94_RM_12: [21:52] Твои точки такие грозные. Ну, у меня есть один увесистый туз в рукаве;) LiL_MeowMeow: [21:56] Фу, ты держишь свой член в рукаве? 94_RM_12: [21:59] ХАХА, не думаю, что там ему место. Так что, может ты пригласишь меня к себе, киса?) Ладошки непривычно взмокли, а на губах убийственная ухмылка. LiL_MeowMeow: [22:01] Ты слишком быстрый, случайно во время секса не такой Флэш? 94_RM_12: [22:01] Хей, а я думал, что юмор должен соответствовать возрасту, а он у тебя такой низкий... LiL_MeowMeow: [22:01] Ты намекаешь на то, что я старый? 94_RM_12: [22:03] Господи, если это твои ключицы и ножки в профиле, то ты НЕ старый… По крайней мере телом, мало ли что у тебя с лицом творится… LiL_MeowMeow: [22:04] Ты пошел через оскорбления. Хочешь вынудить меня на селфи? 94_RM_12: [22:04] Уф, твои точки меня все еще напрягают… Но ты догадлив) Собеседник печатает. Резко перестает. Печатает. И так по затянувшемуся кругу. Джун откинул выцветшие фиолетовые волосы назад, открывая лоб. LiL_MeowMeow: [22:07] Надеюсь, при нашей встрече… [22:07] я, а не мои точки, лично заставят напрячься твой козырь.) 94_RM_12: [22:08] О, Господи, это, что, шутка?)) Я определенно тебе понравился LiL_MeowMeow: [22:08] Не будь так уверен, я все еще не убежден, что в этом профиле ты на фотографиях. Намджун не смог сдержать резкую ухмылку, очертившую губы. Свет напольной лампы мягко освещал комнату, где-то прерываемый стоящей мебелью, что пускали длинные тени по полу. Зеркало, все также выгодно висевшее напротив кровати, удачно располагалось для съемки. Джун сел у изножья кровати, в зеркале отражалось немного уставшее, но все еще привлекательное лицо с томным взглядом. Он все еще сидел в том же кардигане, в котором делал фото почти полчаса назад, на удивление его ткань не была колючей, приятно облачая крепкий торс, ноги были в темных узких брюках с неприлично большими прорезями в районе колен и бедер. Откинув один край кофты, так чтобы было оголено сильное плечо и сети вен, тянущиеся от локтя к кромке спавшей ткани, Джун оперся на эту руку, слегка откидываясь назад. Свет лампы очертил крепкую грудь и рельеф пресса, недвусмысленно спускаясь к косым мышцам, что заканчивались где-то за кромкой штанов. Мышцы бедер, словно невзначай хвастаясь, выпирали из прорезей штанов, будто дразня своей вполне реальной функцией прижать к стене и трахать навесу. Недолго думая, Намджун делает пару фотографий. Одна, совсем размазанная, сразу отправляется в корзину, оставшаяся выглядит вполне сносно, только лицо затерялось где-то за кадром, лишь длинная шея манила к себе прикоснуться, но это не так важно, ведь такое тело кричало, что его владелец обязан быть привлекательным. Вернув кофту на плечо и полностью откинувшись на мягкий матрас, Джун заходит в чат. LiL_MeowMeow: [22:11] Неужели это все-таки не твоя фотография? 94_RM_12: [22:12] [Фотография] LiL_MeowMeow: [22:13] Блятть. [22:15] [Геолокация] [22:15] Приезжай сейчас и только попробуй меня разочаровать. [22:16] [Фотография] И мир Намджуна сжался лишь до одной фотографии, заключенной в экране смартфона не такой уж и новой модели. Сейчас перед глазами бледные бедра, аккуратное черное белье, под которыми невооруженным взглядом можно очертить возбужденный член. На все том же экране милый мягонький животик, слегка выпирающие ребра, маленькие темные ореолы сосков, которые хотелось взять в рот, чтобы услышать такие хриплые стоны… Откуда знания, что они будут именно такими? Со все той же фотографии, что отправил «LiL_MeowMeow», на него затуманенным просящим взглядом смотрел его профессор, преподающий курс аранжировки и композиции, господин Мин… Теперь точно «Блятть.» Но как там он размышлял? Нужно пережить безумие и вечность молодости. Джун сорвался в коридор, игнорируя удивленно выглядывающего с кухни Тэхена и безумно скачущий ритм сердца. Дверь громка хлопнула, заставляя младшего вздрогнуть и зависнуть на мгновение. Намджун никуда обычно не подрывался по ночам. С утра у него вроде нет пар, но предпочитал он спать дома, не у каких-то знакомых, которых у него, на самом деле, раз-два и обчёлся. Может он завёл себе новую компашку друзей-баянистов? Или ходит на закрытые мастер-классы игры на валторне? Кстати, валторна… Пришедшее уведомление небрежно выдернуло Тэхена из транса «господина Шерлока Холмса». KooK_｡◕‿◕｡ [22:23] Так как ты смотришь на просмотр серии ПОТРЯСАЮЩИХ фильмов про Железного человека?1!!? Сообщение заставило широко улыбнуться, забывая об уходе хена. * * * Джун ехал в такси, совершенно не думая о ночном тарифе, который придется оплатить из скудного бюджета. Он лишь смотрел на ночные улицы Сеула, нервно постукивая себя раскрытой ладонью по колену. Что он собирался сказать своему профессору? Каким образом он осмелился хоть на секунду представить своего вдохновителя и учителя под собой, цепляющегося за его плечи, с таким несвойственным ему затуманенным и жаждущим взором. Намджун лишь чувствует на губах вкус чужой такой сладкой кожи, вместо звуков города и спешащих машин слышит чужие срывающиеся на скулёж просьбы о большем. Он болен до своего вдохновителя, неправильно болен. Достав телефон из кармана пальто, Намджун разблокировал экран. Это лицо, это он, это правда он. Не больная фантазия. Узкая линия челюсти, раскосые глаза, похоже на лисьи, но в них не было той привычной хитрости, в них просьба и подчинение. Пепельные волосы отдают серебром под резким светом лампы, приоткрытые пухлые губы пошло блестят от слюны, как будто их без конца кусали и терзали, прежде чем сделать фото. Как хотелось, чтобы это была его, Намджуна, работа. Такое искусство. Он прикрывает глаза, беспомощно прикладывая ребро телефона к переносице. Ему необходимо развернуться домой, забыть все как безумный сон. Но волк воет, а Джун не собирается спорить. * * * Немного потертая дверь квартиры и маленький звонок. Он не помнит, как сюда добрался, сколько налички оставил водителю и почему на него так странно посмотрела аджума на первом этаже подъезда. Безумный страх охватил его тело, его чуть ли не колотило, но безрассудное желание было наравне. Он хотел нажать звонок, но пальцы так дрожали, что невольно пришлось сжать их в кулак. Намджун вновь достал телефон, быстро тыкая по клавишам, ведомый собственным безумием. 94_RM_12: [22:49] Я у двери Сообщение прочитано. Джуну казалось, что за дверью слышит чьи-то шаги, такие крадущиеся. Глазок непродуманно отсутствует, а это значит, что дверь в любом случае откроется. Щелчок замка. Дверь резко отворяется, а на ее пороге застывает знакомая миниатюрная фигура. Профессор Мин стоял в достающей до мягких бедер красной футболке в узкую полоску, так выгодно открывающую ключицы и заставляющую думать: есть ли под ней то черное белье или мужчина решил облегчить прелюдии? Профессор с секунду-другую просто хлопал ресницами, в шоке уставившись на Джуна, что сделал незначительный шаг ко входу. Его приоткрытые ранее губы сжались, будто сдерживая рвущийся вскрик. Мужчина попытался захлопнуть дверь. Однако чужая нога помешала ее закрыть. — Подождите, прошу, — он видел сквозь широкую щель безумные глаза и трясущиеся руки, сжимающие металлическую ручку двери. Он всего с полминуты пытался дергать на себя ручку, но поняв, что это бесполезно, сделал шаг вглубь квартиры. Джун не знал, откуда взялись такое безрассудство и глупейшая смелость, но он прошел во внутрь, закрыв дверь с глухим хлопком. Господин Мин все еще молчал, не пытаясь сделать хоть что-то, возбуждение и тянущее ожидание исчезли, а внутри лишь ледяным ветром сквозил ужас. Джун не знал, почему стал так уверен, будто что-то заставило отключить его все мысли. Что будет потом? Что подумает профессор? Сейчас неважно. — Пр… — Джун осекся, четко осознавая, что обращаться к мужчине «профессор» не лучшая идея, — ему не выжить. — Мистер Мин до этого прижался к стене, чуть-ли не сливаясь с ней. Он даже не обратил внимание на свою практически откровенную наготу. С одним шагом Джуна в сторону профессора, прозвучавшим как гром среди ясного неба, Мин отмер, прижав ладони ко рту, но сразу же отнимая их от лица — Уходите! Блять… Это ошибка! — Он сделал шаг вперед, указывая одной рукой на дверь, а второй, пытаясь неосознанно спрятаться, обнимая себя за талию, что больше перечеркивает хрупкость мужчины. Челка чуть-ли не закрывала ему глаза, совсем спав на лицо, но он даже не собирался обращать на нее внимание. — Уходите! — Он вскрикнул, его тело задрожало от страха, а ноги практически перестали держать. В ушах стоял белый шум, а собственного на удивление высокого голоса и вовсе не было слышно. Парень, стоявший в метре от профессора, казался таким большим в узких стенах коридора. Он чуть приподнял раскрытые ладони на уровне живота, будто пытаясь успокоить дикую кошку. — Я сказал, выметайтесь! — Два шага босыми ногами по паркету, и он уже стоял около парня. Мин даже не заметил, как схватился за чужую руку, а второй толкнул в грудь. Тот едва ли покачнулся, но сделал шаг назад. — Ю-Юнги, успокойтесь, — мягкий тембр заполнил комнату, пробиваясь через пелену шума, бьющейся крови в висках. Мужчина не слушал, продолжая толкать парня к двери. Хватило всего два шага, как Джун вжался лопатками в железную дверь, касаясь холодного металла затылком. Мин потянулся к ручке, нажимая на нее, но чужая ладонь поверх, сжимавшая с какой-то успокаивающей уверенностью, не дала это сделать. Юнги чувствовал чужое дыхание рядом с ухом, оно трепало волосы, вызывая мурашки на коже. Мужчина замер, в непонимании подняв глаза к взволнованному лицу. Юнги было стыдно, он чувствовал, как краснеют кончики его ушей. Студент узнал его тайну, предназначенную лишь для изредка бывающих одноразовых встреч с неизвестными, обеспечивающими анонимность. Карьере Юнги конец, если мальчишка кому-либо расскажет. От этого сковывает страх, а сам мужчина тормозит. — Позвольте мне… — шепчет Джун, спустя каких-то жалких, но таких ужасающе громогласных, десяти секунд молчания. Взгляд драконьих глаз мягко, даже боязно прошелся по лицу профессора, что пытался скрыть сбившееся в страхе дыхание. — Это… Все останется между нами, Юнги-ши, — Намджун шептал вкрадчиво, не отводя взгляда от темных глаз напротив. Его рука плавно сняла чужую ладонь с ручки двери, та даже не сопротивлялась. Джун чувствовал, как сильно колотится собственное сердце, его ритм отдавался даже в висках. Он страшился, что от любого слова или действия Юнги очнется, побоится и оттолкнет. Джун неуверенно уложил чужую ладонь на собственную вздымающуюся грудь, ощущая дробь сердечных ударов. А мужчина продолжал молчать, словно находясь в трансе. Зеленый свет. Джун перестал держать чужую руку, ощущая, как пальцы несильно сжимают ткань футболки на его груди. А сам, едва касаясь, прошелся по предплечью и, минуя плечо, большую ладонь на лопатке. Юнги нервно выдохнул, на автомате очерчивая линию собственных губ языком. Джун не ответит Вам, почему решил сделать это, даже более того, не вспомнит как это произошло. Но очнулся он только, когда услышал глухой удар чужой спины о железную поверхность двери. Челка вновь сбилась на лбу на пораженном лице, а взгляд чужих глаз стал более осмысленным. Секунда и момент утерян. — Что Вы… — но речь прервали теплые губы, накрывшие его собственные. Рука на груди все сильнее впивалась в ткань, в порыве оттолкнуть, но ладонь, соскользнувшая со спины на талию, уверенно сжала бок, а парень придвинулся ближе, чуть-ли не накрывая чужое тело собственным. Джун ощущал влагу на мягких губах, их вкус напомнил нотки зубной пасты. Закрытые глаза заставляли ощущать больше, а в голову било желание узнать сильнее ли вкус мяты во рту. Намджун все еще не до конца преодолел расстояние между их тел. Длинные пальцы хоть и плотно держались за футболку, но все же эта ладонь отделяла их от полного контакта, будто это был спасательный выход. Джун сильнее смял губы, искушающе посасывая то одну, то переходя на вторую. Ладонь парня легла на бедро, еще покрытое футболкой, а Юнги вздрогнул всем телом, едва подаваясь на встречу. Его губы сами ответили на поцелуй, ощущая легкую мимолетную улыбку на чужих. Звуки отчаянного поцелуя, перерастающего в глубокий и страстный, отбивались от стен, становясь аккомпанементом сбившимся дыханиям. Воздуха все меньше, а проснувшегося желания все больше. Голые ноги Юнги заледенели стоять на холодном полу, но все тело горело. Он едва мог сдержать стон, когда Джун оттянул его губу. Распахнув глаза, он встретился с драконьим взглядом, наполненным желанием. Знал бы он, что эта похоть была всего лишь отражением его собственной. — Юнги-хен, — прошептал он, вжимаясь в бледную щеку и зажмуривая глаза. А профессор мог лишь только сильнее прижаться к двери, чувствуя задней частью шеи обжигающий холод. Он чувствовал трепет чужих ресниц на собственном виске и мокрый поцелуй, оставленный со влажным чмоком внутренней стороной губ. Место пекло, а рядом с ним вновь чужие губы нашли свое пристанище. Надо было что-то сказать, оттолкнуть. Но только губы размыкались, выходил лишь свистящий звук, сковывающий грудь. А рот уже мастерски оставлял небольшие поцелуи все ниже от скул. Шея предательски затекла, а профессор мог лишь слепо открывать вид на шею, будто выпрашивая манящие губы там. Сильная рука забралась под рукав футболки, несильно сжимая плечо, и настойчивее прижимая к двери. Смелело его каждое последующее прикосновение, что плавило мысли и начало сводить с ума Юнги. — Хен, если ты позволишь, — с придыханием выцеловывает челюсть дрожащего в его руках мужчины, — я сделаю тебе очень хорошо. — Я… — Профессор нервно сглатывает, пытаясь вспомнить, как вернуть сердцу привычный и такой скупой ритм. — Я не разрешал называть себя хеном… — Могу называть тебя кисой, — усмешку на чужих губах он почувствовал собственной кожей. Нервное дыхание на шее вызывало колючие мурашки, бегущие от загривка вниз по позвоночнику, разбегаясь по ребрам. — Не смей, — он нашел в себе силы коротко прошептать, но прозвучало как нервный выдох. Он сам не знал про что говорил: про прозвище или он хотел, чтобы Джун перестал оставлять такие умоляющие поцелуи и так нервно сжимать его бедро и оголенное плечо. Чувствовался его страх. Он боялся, что Юнги вышвырнет его. А Юнги боялся, что не найдет в себе сил этого сделать. Откинув любые мысли, он лишь вцепился рукой в полку, висящую на стене рядом с их головами, чтобы не упасть в руках Джуна. — Юн-Юнги… Хен… — бездумно шепчет Джун, не решаясь запустить пальцы под край футболки. Его ладонь лежит на горячем бедре, изредка сжимая, а Юнги не может дышать, его веки рефлекторно закрываются, лишь бы чувствовать больше, мощнее. Он ощущал, как собственная рука, ранее лежащая на груди парня, заскользила выше к шее, а дальше и к затылку со всклокоченными выцветшими волосами. Они мягкие, он попытался зарыться сильнее, чтобы помассировать кожу головы, и услышал гортанный вздох, а после несильный укус под челюстью, от которого он вздрогнул, сильнее прижимаясь к губам и подставляя свою шею. — Блять… — Юнги, потянув за волосы, отстранил вцепившегося в него парня от собственной кожи. Чужие глаза открыто молили о разрешении на большее, а Юнги не мог увидеть и половины желания парня, так как собственные зрачки не фокусировались. Рука Джуна все же сжала худое бедро, несильно впиваясь ногтями в кожу, а Юнги повело. Легкий стон и он уже накрывает губы, чтобы заглушить себя. Мужчина притянул Намджуна за шею, не задумываясь вставая на носочки. Парень мог ощутить жар чужого тела собственным. Ладони сами заскользили к чужому торсу, обвивая его. Чужая грудная клетка резко вздымалась, встречаясь с грудными мышцами Намджуна. Осмелев, Юнги сам проник в теплый рот, прочерчивая путь по ребристому небу и после сплетая их языки. Что-то щелкало внутри него микровзрывами, как шипучие конфеты. Также ярко и незабываемо. Парень рыкнул, грубее целуя. Шея продолжала нещадно болеть и Джун пропихнул колено между оголенных ног Юнги, даже через ткань штанов ощущая наливающийся возбуждением член. Металл двери уже успел нагреться в местах соприкосновения, а стены маленькой прихожей стали будто уже, потому что Намджун стал натыкаться то на одну, то на другую. Единственным, казалось, правильным решением было прижаться плотнее к профессору. Юнги практически растворился в поцелуе, плавясь в руках, но то, как резко его подняли за бедра, заставляя обвить чужое тело ногами, вынудило взглянуть затуманенным взглядом на искусанные покрасневшие губы, которые безбожно манили к себе и в драконьи глаза, что прожигали его. — Спальня? — По коридору первая дверь слева, — ему пришлось напрячь всю свою память, чтобы вспомнить, где его комната, и он надеялся Джун сам не запутается, ведь его состояние было не лучше. Юнги смог сфокусироваться только, когда ощутил спиной мягкие простыни собственной кровати. В полумраке комнаты Джун, стоявший у изножья, напоминал хищника. Во взгляде животное желание, которое сложно спутать с чем-то еще. Юнги попытался отползти дальше, чувствуя себя беззащитным и голым. На Намджуне все еще было расстёгнутое пальто, такое нелепое в атмосфере комнаты. Он смог доползти до подушек, не прерывая зрительного контакта, позволяя себе вольность в виде игры. Джун медленно скинул пальто, оставаясь в непозволительно тонкой футболке, сквозь которую даже в полумраке просвечивали темные ореолы сосков. Юнги наблюдал, как чужой взгляд скользит по нему, начиная от лица и заканчивая бледными голенями. Он не мог успокоить собственное дыхание, что в молчаливой комнате звучало по-звериному дико. — Сними ее уже… — Не выдержал Юнги, глядя как Джун мял края футболки. Он готов поспорить, что эта сверкнула усмешка на чужих губах, прежде чем скрылась за горловиной футболки. Медовый торс, резные руки и острые ключицы, если бы Юнги спросили, как выглядит бог Гимерос*, он бы не раздумывая назвал бы Намджуна. А под весом второго тела прогнулась кровать. Парень крался к нему, нависая, от чего воздух в груди мужчины застыл. Джун не стал медлить, припадая к бледной шее. Чужие губы на пульсе и собственные пальцы, зарывающиеся в волосы — это все, что было необходимо Юнги. Так желанно, так горячо. А острые, как иглы, поцелуи дорожкой ссыпались все ниже, сначала по фигурным ключицам, затем по дрожащей груди, непокрытой тканью футболки. Он чувствовал, как плотно прижался к его паху Намджун, как чужое возбуждение реагирует на всю ситуацию. — Сними штаны. — Командует он, Джун резво поднимает голову. — Уже не терпится? — Но не стал перечить, быстро отстраняясь. Юнги пользуется свободным мгновением, чтобы шире раздвинуть ноги. Футболка чуть задралась, открыв полумраку спальни черное белье. Джун вновь навис над ним, проводя по худому боку, из-за чего слегка приподнял ткань. — А такая интрига была… — Зачем-то шепчет парень, внимательно изучая чужие боксеры. — Дальше интереснее, — усмехнулся профессор, игнорируя робкий поцелуй на коленке. Мужчина прогнулся в пояснице, позволяя поднять футболку до груди. Джун резко задержал дыхание, глаза изучали умостившуюся чуть ниже левой тазобедренной косточки линию скачущей кардиограммы, трансформирующуюся в хорошо знакомую подпись самого профессора. Такое не будет видно даже в джинсах с заниженной талией. — Веселье молодости, — объяснил Юнги, очерчивая черный силуэт татуировки. — А если бы подпись изменил? — Этот вопрос слетает с губ сам собой, совершенно забывая про условности. — Поэтому и не меняю. — Взгляд черных лисьих глаз скользнул по телу, устроившемуся между его ног. Чужой член заинтересованно выпирал из белья. — А ты не врал. Усмехнувшись, Джун, удерживая чужие бледные бока, рывком притянул мужчину ближе к своим бедрам. Таз Юнги расстался с мягкой поверхностью кровати, но так ярко встретился с пахом Намджуна, от чего профессор тихо простонал. Пальцы сами вцепились в одеяло, а голова сильнее утонула в подушке. — Блять, ну не тяни… — Все что пожелаешь, киса, — он опустил Юнги на простыни, совершенно игнорируя возмущенное шипение, и снял черное белье с явно выделяющимся пятнышком на нем. Возбужденный, оплетенный венами, член, освободившись из заточения, слегка качнулся, коснувшись низа живота. Он был аккуратный, с необычайно розовой головкой и выступившей на ней смазкой, что слегка пачкала подрагивающий живот. Желанная картина, Джун готов был поклясться, что ничего бы не смогло его отвлечь от такого профессора под ним. Во рту недвусмысленно выделилась слюна, будто при виде чего-то вкусного. Здесь и спорить не приходиться, что самое интригующее блюдо лежало перед ним. Пропустив руки под коленями, он устроил мягкие бедра на своих плечах. Джун оставил пару поцелуев на внутренней стороне, прежде чем, поощряемый вплетенной в волосы рукой, опуститься к паху. Не став больше тянуть, он аккуратно обхватил основание члена, приближаясь к нему. Взгляд стрельнул к профессору, что томно смотрел на него. Его грудь вздымалась, а футболка иногда закрывала лицо, но во взгляде таилась просьба. Джун, почувствовавший, как чужая рука сильнее тянет волосы, опалил головку своим дыханием, вслушиваясь в нервные вздохи мужчины. Обведя языком губы, он лизнул покрасневшую головку, чувствуя, как бедра Юнги дернулись на его плечах. Джун не смог сдержать легкую ухмылку, прежде чем обхватить ствол. Он не брал глубоко, медленно вырисовывая круги языком, ощущая горьковатый привкус у самого его корня. Поудобнее ухватив узкий торс, он сильнее притянул его к себе, хотя казалось больше и некуда. Юнги громко вздохнул, когда Джун резко опустился до половины, пытаясь сильнее насадиться. Его бедра непроизвольно толкнулись глубже, что заставило Джуна едва ли не подавиться, горло чуть засаднило. Но все же полубессознательный взгляд с периодически закатывающимися глазами заставили его опуститься глубоко, на сколько он мог. Парень едва ли заглотил ниже середины, но профессор таял, неосознанно сжимая чужую голову бедрами. Вся ситуация безумно возбуждала от чего собственный член ныл без ласки. Язык стал сильнее и беспощаднее прижиматься к выступающим венкам, что встретилось хвалебным стоном. Он слышал, как Юнги пытался сдержать рвущиеся из горла звуки, и в попытке запрокинул голову, пряча лицо в сгибе локтя. Он сделал еще пару круговых движений, пытаясь пропустить в горло. — Где...? — Джун отстранился с пошлом чмоком, стирая слюну с подбородка запястьем. Юнги с полуслова забрался под подушку и вынул оттуда флакончик с прозрачной смазкой. Мужчина, не задумываясь, кинул ее рядом со своим бедром. Блять, это съедобная смазка со вкусом шоколада. Потом он обязательно попробует ее, вылизывая профессора, но не сейчас. Ему нужен был «большой член внутри». Слишком откровенно? Тогда пошли нахуй. Он оставил россыпь поцелуев, прежде, чем щелкнуть крышкой лубриканта, чтобы смазать пальцы. Юнги громко сглотнул, когда почувствовал массирующие его вход палец. Смущения не было, он не раз спал с мужчинами, но сейчас присутствовало несвойственное его натуре волнение. Было сложно управлять ситуацией, особенно, когда чужой взгляд наполнен вожделением и явственным желанием. Он мог лишь пытаться собрать все мысли, как пазл, и снова их терять, когда парень прижимался к нему настойчивее. — Жду, когда ты удостоишь меня своим стоном, — в шутку шепчет Намджун, пряча улыбку где-то на груди мужчины. — Тогда уже войди, иначе я засну, — слышит в ответ Джун шипящий голос, возможно, именно скрытая просьба побудила его осторожно протолкнуть первую фалангу. Юнги немного поморщился, не то, чтобы у него давно не было секса или он сам не пытался себя удовлетворять, но нужно было чуть привыкнуть к этому чувству. А Нам поднялся на уровень его лица, прижимаясь к искусанным губам. То, как Юнги обвил его шею рукой, а другой вцепился в и изголовье, сносило крышу. Когда один палец полостью вошел, к нему присоединился хорошо смазанный второй. Юнги шипел и кусал чужие губы, пытаясь заглушить неприятные ощущения, а Джун самозабвенно подставлялся, получая от этого ненормальное удовольствие. Пальцы расходились на манер ножниц, гораздо легче, чем было в начале, но и недостаточно хорошо, чтобы принять размер Джуна. — Агрх, — горячий вздох опалил щеку парня, когда Юнги отстранился, чтобы вдохнуть желанного кислорода, — ложись на спину. — Ты… — Джун удивленно посмотрел на него, на секунду прекращая всяческие движения в теле профессора. Запястье ужасно саднило от неудобной позы, но это совершенно не ощущалось по сравнению с диким азартом и возбуждением. Особенно, когда он осознал, что Юнги хочет оседлать его бедра. — Ты уверен? Ответ он так и не получил, а когда вытащил пальцы с грязным хлюпаньем, то неожиданно даже для себя оказался прижатым к кровати. Юнги, не медля, оставил поцелуй на его плече, прежде, чем заставить парня приподнять бедра, чтобы стянуть его белье. Когда боксеры валялись где-то на полу, то Юнги уже недвусмысленно облизывая губы, пожирал чужой член взглядом. Большой с пунцовой головкой и идущей от нее сетью выпирающих вен, казалось, что от долгого возбуждения каждая пульсировала, а Юнги хотел почувствовать ритм его сердца своим горлом. Но ждать больше не мог, это томление заставляло его плавиться, а такой вид и вовсе его превращает в пепел, на столько он хочет сейчас выпалить парню в губы, что-то на подобии: «Уничтожь меня своим членом». Он скользнул под подушку рядом с удобно устроившейся головой Намджуна, что не сводил с него глаз. Он достал припрятанную именно для этой встречи защиту. Полная пачка немного нелепо смотрелась в его руках, но он не обратил на это внимание, доставая маленький квадратик. Вскрыв упаковку и освободив презерватив, он откинул ее на край кровати. Скользнув, ближе к паху, Юнги сел на свои голени. Проведя неожиданно прохладными кончиками пальцев от пупка и до основания члена, он крепко обхватил его, вызывая гортанный стон Джуна. Юнги резво заглотил член на половину, играясь языком с уздечкой, пытаясь сильнее смазать ствол собственной слюной. Обведя пару вен языком, он отстранился, оставляя ладонь у основания возбуждения, а томно вздыхающий Джун, вызвал у него хитрую ухмылку. Старший, сделав пару круговых движений, медленно раскатал презерватив по всей длине плоти, не отрывая игривого взгляда от драконьих глаз, что смотрели в ответ. Когда Юнги аккуратно перекинул ногу через мощные бедра, Джун крепко обхватил его торс, будто пытаясь помочь найти равновесие. Мужчина лишь уловил в этом не пробивающуюся заботу, а животное желание, и сверкнув новой ухмылкой, накрыл чужие губы. Его руки пробежались по рельефу пресса, прежде чем одна из ладоней, заведенная за спину мужчины, плотно обхватила основание члена так, что Джун смог лишь грубо провести ногтями по бледным бокам. — Бля… Киса… — Голос парня звучит ниже, чем был до этого, от чего Юнги, который совершенно забил на прозвище, пробирают мурашки. Он приставил головку ко входу и, прижавшись к чужим губам, насадился на половину. Боль пробивала электрическими разрядами, поднимаясь до позвоночника, но то, как большой член заполнял его, полностью оправдывало любую боль. Юнги запрокинул голову, с его губ сорвался протяжный стон. Возбуждение накрыло в два раза сильнее, когда он ощутил на собственных бедрах большие руки, что так сильно держали, когда чужой ствол двинулся внутри. — Мгм… Сильнее… — шептал он, опираясь руками о крепкий торс. Если бы Юнги не так плотно зажмурился, то увидел бы в глазах напротив что-то, напоминающее волнение. Но вместо всего, он ощутил, как резким толчком его заполнил член. В немом стоне приоткрыв рот, он сделал движение бедрами, чувствуя, как плотно он обхватывает парня. Джун оперся о спинку кровати, от чего оказался на одном уровне с мужчиной. Он видел, как чужие руки обвивают его шею, совершенно сокращая расстояние между их торсами. А внутри все бурлило, хотелось больше, чтобы мужчина был громче, чтобы кричал о том, как ему хорошо. Юнги вновь двинул бедрами, будто выискивая подходящий угол, а Джун вовлек влажные губы в новый поцелуй, извиняясь за боль. Мужчина лишь пытался не сойти с ума от того, как дискомфорт граничит с нереальным мазохистским удовольствием. — Сука! — В очередной раз опустившись, вскрикнул Юнги. А Джуна повело, он толкнулся под тем углом, вслушиваясь в новые всхлипы и ловя их собственными губами. Руки, обвивающие шею, сжали плечи Джуна, когда мужчина, подстроившись под ритм, стал опускаться на встречу мощным толчкам. Парень видел, как закатываются потемневшие глаза, как Юнги отчаянно скачет, пытаясь ощутить больше и глубже. — Ты хорошо… — Сбившиеся дыхание не давало полностью сказать фразу. — …смотришься на моих бедрах. А Юнги прислонился взмокшим лбом к чужому, сильнее вцепившись в волосы на загривке. Руки Джуна уверенно снимали его бедра, помогая насаживаться. — А у тебя… Амфх… Не двенадцать сантиметров, — шутит мужчина, ведя бедрами по маленькому кругу, удерживая внутри только сочащуюся головку, а после с коротким стоном, насаживаясь до основания. — Киса, я никогда не вру о таком, — шепчет он в чужое ухо, прежде, чем не выходя из мужчины, перевернуть того на спину. Юнги в испуге нервно вцепился в плечи, широко распахнув глаза. Джун едва ли дал время на то, чтобы скрестить ноги на его пояснице, прежде чем задал свой собственный глубокий ритм, наполненный жалобными стонами. Его руки, с опорой на локти, устроились по обе стороны от головы Юнги, который, залившись новым стоном, вцепился зубами в подушку. — Не стоит, — рычит Джун, поворачивая слегка порозовевшее лицо за подбородок к себе. Юнги ощутил себя неуверенным подростком, когда чужие губы страстно накрыли его, что-то в действиях парня заставляло его смущаться, как никогда раньше, но он ловко это игнорирует, отвечая на поцелуй. Его ногти царапали широкую спину, а член был зажат между переплетенных тел. Он не привык, что так быстро накрывает, что чей-то член реально может разрушить, испепелить его нутро до основания, но Намджун заставил его в этом убедиться. Кровать скрипела и билась каркасом о стену, что, наверное, давно предупредило его соседей по лестничной клетке, что он сегодня проводит ночь в Гонконге*. Он мог только сильнее выгибаться, ощущая, как сводит ступню, но не обращая на адскую боль внимание, благо она прошла через десяток секунд. — Черт, Нам… Намджун, сильнее, я не настолько стар, — опаляет ухо горячим дыханием Юнги, прежде чем ощутить серию нереально сильных толчков, что заставили его прокатиться по покрывалу. Мужчина ощутил болезненный укус на ключице, казалось парень пытается разорвать ему кожу и выпить кровь. А он лишь жаждал этого, подставляясь сильнее. — Я скоро! Ты… Ты… Агрх! — Юнги кричал, чувствуя четкие толчки, бьющие по простате. Джун рычал над его ухом, вызывая еще больше мурашек. Температура комнаты напоминала жерло вулкана, потому что, если бы Юнги там когда-нибудь побывал, то ощущал бы воздух таким же полыхающим. — Я тоже, киса, — тупое прозвище невероятно заводило, хоть Юнги никогда этого и не признает, но ощущать себя маленьким в руках Джуна было сравни блаженству. Ноги спадали с чужой поясницы, а голова практически билась о кованное изголовье, но мужчина вцепился в витиеватые прутья, находя единственную держащую его опору. Узел, болезненно скрутившийся внизу живота, был спусковым крючком, когда Джун вошел глубоко, насколько мог. Юнги выгнулся на постели, изливаясь между их животов, открывая рот в молчаливом вскрике. Прежде чем ощутить, как чужой язык проникает внутрь. Толкнувшись еще пару раз в обмякшее тело, Джун излился в презерватив. Парень уперся лбом в чужое плечо, переводя дыхание, ощущая, как чужие пальцы вплетаются в волосы на загривке. — Вот тебе и напряг козырь… — прозвучало это громче, чем планировал Юнги, от чего парень на его груди захохотал, оставляя пару поцелуев в районе сердца. Джун поспешил выйти из мужчины, ведь его тело было крайне чувствительным. Юнги поморщился, когда свел ноги, но эта боль того стоила. Сейчас думать ни о чем не хотелось, даже о не расправленной кровати, все завтра. Он почувствовал, как прогнулась постель под вернувшемся Намджуном, который выкидывал презерватив в мусор. Глаза сами закрылись, когда он удобно устроился на боку, хоть и было немного не комфортно без одеяла. Последнее, что ощутил профессор прежде, чем погрузиться в сладкий сон — плед, аккуратно покрывший его тело и легкий поцелуй на виске. Намджун не мог поверить в то, что произошло, но это сейчас и не имело значение. Он знал, что в любом случае добьется расположение профессора. Когда он отходил, то успел уцепить телефон из кармана собственных джинс. Устроившись рядом с мужчиной лицом к лицу, он оглядел расслабленные черты. Он нервничал, будто смотрел на что-то личное. Так вот как выглядит профессор за стенами университета. Он вредный, забавный, ставящий точки на конце предложений, и также сильно желающий ощутить «большой член в себе». Намджуну определенно нравился такой Мин Юнги. Теперь он его не отпустит. А на телефон приходит уведомление. Тэ-сорвиголова : [00:16] ВДЛВДЛ ВСЕ1! Я БУДУ ЖЕЛЕЗНЫМ ЧЕЛЛОВЕКОМ!! *** Едва лучи Солнца проникли в окно кухни, Юнги уже стоит с кружкой крепкого кофе и смотрит на обледенелую пустынную улицу. На часах «8:13», а людей необычайно мало. Он не стал использовать новенькую кофе-машину, чтобы не разбудить Джуна за стенкой. Поэтому пьет не такой уж и вкусный американо. Легкий сквозняк прошелся по голым ногам, забираясь под длинную футболку. Он слегка морщится, сводя ноги сильнее. Тело пронзает ноющая боль, оно все еще помнит прошлую ночь. У Джуна должна быть сегодня пара по истории искусств, все-таки не стоит пропускать на третьем курсе искусствоведческого, но он не стал его будить. Юнги ясно осознавал, что хочет, чтобы младший задержался в квартире подольше. С ним теплее, но он не уверен, что сможет ему это сейчас сказать. По коридору глухо зазвучали шаги босых ног, спокойно приближающихся к кухне. Юнги может видеть, как Джун сонно потирает глаза кулаком и затяжно зевает, второй рукой выправляя край футболки из спортивных штанов. Уголки губ Юнги дрогнули, и он делает большой глоток из кружки. — Как спал? Мужчина продолжает смотреть в окно, слыша, как Джун привычно стал искать на полках кухонного шкафа кофейные зерна. — В правом нижнем. — Подсказывает Юнги, прижимая руки с кружкой к груди. – Хорошо, за все эти годы я привык к твоему храпу. — Отвечает он, взглянув на оскорблённого парня поверх собственного плеча. — Эй! Я не так громко храплю уже! — Возмутился Джун, засыпая в кофе-машину зерна и включая ее. — Ты же знаешь, что это была одна из причин, почему я проснулся раньше тебя в наш первый раз? — Он усмехнулся, предаваясь воспоминаниям. — Я хотел тогда еще сбежать, но понял, что это моя квартира. Он помнит, как было неловко с утра, когда Джун собирался уходить, как он мялся сначала, стоя уже у двери, а потом неразборчиво протараторил предложение о чашке кофе, сладком попкорне на сеансе в кино, или же соленном, если ему не нравится сахар. Юнги тогда его лишь попросил никому не говорить и забыть все, что было. Но Джун слишком напористый, и полгода он был тенью профессора Мина, благо его диплом был хорошей причиной видеться, а Юнги не мог отказать. Полгода уговоров, уверений и нереальных поступков, что до сих пор заставляют трепетать сердце Юнги, но это слишком личное, чтобы рассказывать. Полгода и Джун закончил университет, прекрасно защитился и получил самое желанное за это время, что никак не хотело сотрудничать с ним — Юнги. Точнее свидание с ним, которое со временем естественно и плавно переросло в оставленную щетку у Юнги в ванной, а позже и в полноценный переезд Джуна к нему в небольшую квартиру. Тогда еще Тэхен, друг Намджуна, сильно возмущался и говорил, что его выселят из квартиры, но позже освобожденное место отдал, на тот момент еще другу, Чонгуку, примерно в тоже время, как Джун стал изучать искусство, как второе образование. Прошло уже четыре года, но он все еще помнит то сладкое чувство в груди, когда проснулся в первый раз в их уже общей спальне, и оно до сих пор с ним. — Неужели? А что ты такой разговорчивый с утра? Обычно и слово из тебя до полудня не вытащишь, — он тепло улыбается, обвивая своими руками мужчину, и притягивает его спиной к своей груди. — Я просто счастлив, — Юнги чувствует, как парень цепляется подбородком за его плечо. — А я то как, киса… И Солнце залило крыши домов.