Будни Храма «Микаге»

      В летние дни у школьников часто бывает одна серьёзная проблема — чем себя занять. Это то время, которого все учащиеся так страстно ждут, планируют кучу всего, но, как это бывает, запал быстро исчезает, а безделье заставляет совсем расслабиться. В голове витают мысли о том, что нужно немножко отдохнуть, а потом можно приниматься за дело. Только вот день отдыха превращается сначала в два, потом в пять, в неделю и далее по списку. — Это просто невыносимо! — девушка, сидящая в храме имени Микаге, резко подскочила из-за стола, ударив по нему ладонями.       Имя этой девушки — Нанами Момодзоно. Она входила в тот самый список людей, страдающих от летнего безделья, потому что Нанами была всего лишь школьницей. Но у этой девушки был один секрет. Она была не только школьницей, но и богиней. В прямом смысле этого слова, так как природа, увы, не одарила её божественной красотой, от которой все бы падали в обмороки, словно при встрече со своим кумиром.       Итак, Нанами была богиней в храме имени божества земли, она была преемницей Микаге. Конечно, в храме очень много работы: уход за садом, за священным бассейном, ящиком для подношений, за всеми зданиями на прихрамовой территории. Но, вот незадача, Нанами уже все это успела сделать! Сад сиял чистотой, ни одного сорняка или лишней травинки, в бассейне всегда была свежая вода, механизм подачи был смазан и работал исправно, даже мох не нарастал от влаги, ящик был окрашен, в нем не было ни одной соринки, каждый сломанный прутик на заборе был заменён, а здания приведены в порядок, даже в сарае с хламом теперь была своя система. Бесконечно повезло, что больше никаких злых духов в ящиках не наблюдалось в захламленном сарайчике. Страшно даже вспоминать тот случай, когда Нанами пришлось изгонять ту ужасающую ауру и духа-паука священным танцем.       Если говорить коротко — в храме был наведен идеальный порядок, больше делать нечего. Конечно, в этом были и свои плюсы, ведь прихожан стало больше, но появляются они в основном на праздники. В обычные дни мало, кто заглядывает в храм, чтобы оставить подношение и помолиться. Так что даже отвечать на молитвы не выходило. Совершенно никаких дел, а ведь это только середина лета.       Скука и безделье убивали Нанами. Во время учебного года и в сезон праздников она только и мечтала о том, чтобы отдохнуть, хранитель и сам был по уши в работе, ещё и на Нанами часть сгружал. А вот теперь бездельничает даже Томоэ. Но ему, кажется, это не в тягость, и он наслаждается покоем, лениво потягивая саке из чаши.       Нужно чем-нибудь себя занять, а то так и до сумасшествия недалеко. Но заняться было нечем. Разве что просмотром телевизионных программ, которые навевали ещё большую скуку, а потому Нанами взяла пульт и выключила какое-то глупое ток-шоу. — Эй, я вообще-то смотрел, — вот, кто действительно наслаждается своим безделием. Томоэ раздражённо зыркнул на Нанами, но та оставалась непреклонна. Девушка отложила пульт и вновь уселась на место, подперев щеку кулаком. — Томоэ, мне скучно, — эта скука имела даже физическое обличие, ведь заставила девушку уложиться грудью и головой на стол. — А я тут при чем? Пойди и займись чем-нибудь, — лиса совершенно не волновали проблемы скуки Нанами, ведь всегда можно найти, чем заняться. А если Нанами уже все надоело, то это не его заботы. В выражении своего безразличия он чуть дёрнул пушистым ухом.       Нанами будто совсем потеряла надежду развлечь себя, но не пропустила этого лисьего жеста. В её голове прозвучал звоночек, оповещающий о новой идее. Если бы такое происходило не в реальной жизни, то над её головой засияла бы лампочка, а так как мы в реальности, то у неё засияли глаза, не буквально, метафорически.       Девушка придвинулась поближе к развалившемуся хранителю храма. Он совершенно ничего не подозревал, но у богини уже созрел совсем не божественный план. Боги такого делать не должны, но она все-таки человек, молодая девушка, которая в восторге от милых зверюшек. — Томоэ, — Нанами позвала его, как обычно, словно ничего не задумала, но если бы Томоэ видел её лицо, то сразу бы понял, что она затеяла не доброе. Однако, он не придавал ничему значения, был предельно расслаблен, даже не смотрел в сторону Нанами, вопросительно промычав на её зов. — Мне всегда было интересно, как тебе живётся с двумя парами ушей. Ты что, слышишь сразу обеими? — Что за глупая девчонка? Конечно же, нет. Зачем вообще тебе это знать? — Ну, расскажи! Ну, пожалуйста! Мне интересно, — если Нанами за что-то ухватилась, то оторвать её от задумки практически невозможно. Томоэ пришлось смириться с этим фактом за все время, проведённое с ней. Он тяжело вздохнул, а после этого решил-таки ответить на вопрос, лишь бы от него отстали: — Зачем кому-то две пары ушей? — Томоэ всегда пытался казаться грубым и неприветливым, чтобы его никто не трогал, но перед Нанами сложно устоять. И причина ни в её божественной силе слова, ни в красоте или чем-то таком. Просто это было что-то, что словами не описать. Привязанность и чувство ответственности за девчонку. Томоэ не знает, как Нанами это делает, но она способна заставить любого открыться перед ней, говорить, не тая. Лис тоже попал под эти чары дружелюбия невинной земной девочки. — Когда я нахожусь в человеческом облике, лисьи уши не могут мне помочь, приходится пользоваться человеческими органами чувств. — А сейчас? — Нанами с преувеличенным интересом слушала Томоэ, а ещё смотрела на него, будто пытаясь понять строение его черепа, в частности ушей. — А сейчас человеческие уши мне не нужны, — Томоэ чуть повернул голову и отодвинул пряди волос. Нанами рассмотрела место, где должно быть ухо, со всех сторон, но ничего не обнаружила. Там была только линия роста волос и никаких ушей. — Ух ты, здорово! — она чуть ли не сияла от того, что Томоэ терпеливо ей объяснил и даже показал. Нанами была счастлива от того, что её хранитель-лис стал более открытым. В самом начале он ей не доверял, не хотел даже разговаривать, потом признал своей хозяйкой, но о дружеских отношениях и речи быть не могло. Теперь все изменилось. — Это, наверное, очень удобно. Ты ведь можешь в любой момент воспользоваться преимуществами человеческого и лисьего облика, — девушка явно была заворожена этим фактом. Возможно, она даже немного завидовала. — Боги тоже могут менять свой облик. Хотя… — Томоэ даже повернул голову, кинув взгляд на Нанами, но смотрел он скептически. Лис тут же отвернулся. — Безнадёжно. — Эй! Если ты не забыл, я — человек, а не дух. Да если бы я могла превращаться в какую-нибудь лису или змею, как Мидзуки, ты бы здесь не красовался! — Нанами даже была немного обижена. Да, она всего лишь человек. Может, ей тоже хотелось бы попробовать облик ёкая, но не дано. Только духи и божества, не имеющие плоти, могут такое проворачивать. — Ненавижу змей, — просто и лаконично отвечает Томоэ, делая очередной глоток прохладного саке. — Будь ты змеюкой, я бы ни за что не стал твоим хранителем снова. — А если бы… Если бы моё вместилище духа было бы лисой? — ни для кого не секрет, что Нанами питала к своему хранителю тёплые чувства, поэтому она не упускала возможности что-либо узнать о нем, его предпочтениях, взглядах на мир.       Нанами сделала верный ход. Томоэ вновь обернулся, чтобы посмотреть на девушку. Но теперь его взгляд был заинтересованным, он даже поставил чашу с саке на стол, приподнявшись на одной руке. Он протянул руку к лицу Нанами, взяв её за подбородок. Томоэ чуть повертел её лицо из стороны в сторону. Сердце Нанами билось как птичка в клетке, словно вот-вот выскочит. Она ожидала чего-то, но Томоэ быстро бросил это занятие, вернувшись в прежнюю позицию. — До лисицы ты не дотягиваешь, — Нанами была в двойном шоке. С одной стороны она была под впечатлением от мимолетной близости, Томоэ сам её тронул и смотрел так, что у девушки не хватало слов, чтобы описать этот пронзительный оценивающий, но в то же время и ласковый взгляд. Но с другой стороны — она была оскорблена. Как это она не дотягивает до лисицы? Она вовсе не страхолюдина! Хотела Нанами уже возмутиться, но Томоэ вновь заговорил: — К тому же кицунэ невыносимы. Это духи совершенно другого порядка. Разрушительные, предвестники беды, а ещё невероятно капризные. По первым двум пунктам ты не проходишь.       Ох уж этот лис, хотелось его прибить на месте, но любопытство было выше ярости на эти ужасные намёки. — Другого порядка? Не как ты? — Не бывает женщин среди демонических лисов, балда. Раз уж ты богиня, то должна в этом разбираться. — Томоэ! Я не так уж давно стала богиней и ещё учусь. Так что будь добр просвятить, — Нанами вся надулась. Она постоянно ощущала свою слабость и бесполезность, так что от напоминаний Томоэ легче не становилось. — Кицунэ не демоны, это совершенно другие духи. Злые, жадные до разрушений. Количество их хвостов определяет их силу, потому что в них кроется их жизнь. — Это как? — если бы Нанами была рисунком, то над её головой точно было бы несколько вопросительных знаков ярко-жёлтого цвета. — Если кицунэ сильна, то вряд ли кто-то сможет убить её. Смерть этих духов кроется в потере хвостов. С потерей одного кицунэ теряет силу и частицу жизни, если она потеряет все хвосты, то умрёт, — Томоэ затих на некоторое время, а после негромко прибавил: — Так что лучше оставайся собой, — и, наверное, это была одна из самых важных фраз в жизни Момодзоно. Приятно слышать это, но не от кого-нибудь, а именно от Томоэ.       С каждым днём Нанами становилась все лучшим богом, она узнавала много нового, сегодня она узнала о кицунэ и немного больше о Томоэ, что не могло не радовать. Сила этой девушки росла, а знания увеличивались. Кто знает, может, однажды она станет одним из сильнейших богов. Может, однажды она будет созывать ежегодный божественный совет в октябре.       Это, конечно, хорошо, но осталось кое-что, о чем Нанами так и не смогла узнать, но подумала об этом с самого начала. — И всё-таки, — отойдя от небольшого приятного шока, Нанами вновь наполнилась энтузиазмом, ровнее сев за столом, все приближаясь к Томоэ. Теперь она сидела так близко, что стоит ей наклониться, и она могла бы упереться лбом в макушку Томоэ, который так беспечно тут развалился и даже не замечал, что девушка сильно приблизилась. — Твои уши всегда мне казались такими мягкими, они… — Нанами не договорила, уже протянув руку, желая коснуться пушистых на вид ушей. — Даже не думай об этом, — Томоэ даже не обернулся, он не дурак, понял, к чему клонит Нанами. Она же в свою очередь от этого резко отдернула руку.       Томоэ ничего не говорил, даже не оборачивался, поглощая ещё одну чашу саке, наслаждаясь умиротворением. Нанами тоже смолкла, но отступать от своей цели она не собиралась. Девушка медленно протягивала руку, чтобы не создавать шума своими резкими движениями. Она была уже у цели, вот она кончиками пальцев почувствовала пушок, буквально одну шерстинку, торчащую из верхнего уголка лисьего уха. Нанами уже была готова без опаски погладить его, как Томоэ резко подорвался и ухватил её за руку. Она ничего не успела понять, даже испугаться забыла, настолько все быстро произошло. Лис уже злобно на неё смотрел. — Не суй свои руки, куда не надо, глупая девчонка, — так Томоэ ещё никогда не говорил с Нанами. Чётко, с расстановкой, строго и зло одновременно. Впрочем, он тут же убрал руку и выровнялся, полностью поднявшись с пола. — Нужно приготовить ужин, — после этих слов он просто ушёл.       Нанами было невероятно обидно в тот момент. Она ведь ничего такого не сделала. Ей просто было интересно. Чем она заслужила такое отношение к себе?       Скорее всего, Нанами бы стала грустить, много думать и жалеть себя в одиночестве, но в этом храме никогда не было покоя. То Томоэ докучает своей опекой или пинком под зад отправляет работать, то Мидзуки увивается рядом, пытаясь заставить попробовать священное саке, а заодно и достаёт своим глупым навязчивым флиртом, то Оникири и Котецу врываются в комнату без стука, ища защиты у богини от разозленного Томоэ или же приносят дурные вести о том, что что-то сломалось или где-то случилась беда, требующая божественного решения. В этот раз одиночество Нанами нарушили последние.       Огневички влетели в комнату совершенно спокойно, а не как всегда. Значит, все в порядке, и они просто бродят тут от безделья. Оникири и Котецу присели на подушки перед столом, тут же обращаясь к своей госпоже: — Нанами-сама, что-то случилось? Почему вы такая грустная? — заводилой в этой парочке был Котецу, именно он и начал. — А ещё и Томоэ-доно сегодня не в духе. Представляете, пинками нас с кухни погнал! — Ах, это… Ничего страшного. Просто мы немного поссорились. — Снова? Что вы не поделили в этот раз?       Духи этого храма были постоянными слугами и друзьями Нанами, они могли сохранить любой её секрет и всегда поддержать в трудную минуту. У них хотя бы не такой боевой характер, как у некоторых лисов. — Я не понимаю, чего Томоэ так взбесился из-за каких-то ушей. Я всего лишь хотела потрогать… — Вы что, Нанами-сама! — огневики вскрикнули в один голос, не на шутку всполошившись. Они даже чуть подлетели со своих мест. — А что такого-то? Мне просто было интересно.       Оникири и Котецу переглянулись, кивнув друг другу, будто общались телепатически, а потом тут же уселись на прежние места. Видимо, им было, что рассказать своей госпоже. — Нанами-сама, Томоэ-доно — лис. — Я знаю, потому и было интересно, какие его уши на ощупь. А что не так? — Нанами честно не понимала, что она сделала не так. От Томоэ она точно не получит объяснений, а потому стоило послушать верных огневиков. — Понимаете, Нанами-сама, для лисов их уши и хвосты очень много значат. — Вы слышали когда-нибудь легенду об Аямэ и Акихиро? — Нет, а о чем она? — местная богиня даже немного приободрилась, услышав что-то новое. Если удастся отвлечься, то она и о ссоре с Томоэ забудет, а тот будет делать вид, что ничего не произошло, все будет как всегда. — О любви между человеческой девушкой и демоном-лисом, — ну, вот. Этого ещё не хватало. Котецу ударил прямо по больному. — Аямэ была простой девушкой из не богатой семьи. Она часто ходила в лес, что был близь деревни, за хворостом, — Оникири явно любила эту историю, потому что она почти сразу же принялась рассказывать её с особым энтузиазмом и запалом. — В один из дней она наткнулась на ёкая. — Это был лис Акихиро, — впрочем, Котецу не отставал. Сложно было уследить за этими двумя, они словно были одним существом, поделенным на два. — Он не был доверчив, но и не сторонился людей. Ему было все равно. — Да, но, Котецу, ему было не так уж все равно, ты перегибаешь палку. Скорее он относился к людям так же, как и к ёкаям, — главное, чтобы огневики не стали спорить из-за одного малейшего слова посреди истории, иначе потом их даже Томоэ не разнимет, хоть они и боятся его, как огня. И в этом есть смысл. Даже двойной. — Так вот, Акихиро влюбился в девушку с первого взгляда и после того дня всячески старался ей помогать, оказывать знаки внимания. Ну, ты знаешь, как это бывает, Нанами, — эх, если бы Нанами знала. Она бы не отказалась от знаков внимания от Томоэ. — Но Аямэ не любила Акихиро, хотела, чтобы он отстал, — Нанами приосанилась. Это то, что постоянно на слуху. Ёкаю и человеку нельзя быть вместе, потому что пострадает от этого в первую очередь сам ёкай. И это наглядный пример. Бедный лис влюбился, на всю свою долгую жизнь, но не получил взаимности. Как же Нанами это знакомо. — И в скором времени у неё появился жених. Богатый, статный, а ещё он охотился на ёкаев. — Тот типчик ужасно жуткий. Только вспомню — в дрожь бросает. Он был одержим убийствами духов. И в этот раз он собирался убить демона-лиса для своей коллекции трофеев. — Не переживай, Оникири. Это всего лишь легенда, — Котецу похлопал свою коллегу по спине и продолжил рассказ: — Он и его банда отправились на охоту. Они нарвались на единственного демона-лиса в этих лесах — Акихиро. Они сражались не на жизнь, а на смерть. Все, кроме жениха Аямэ погибли тогда. Он выжил, но был сильно ранен. — И в течение нескольких дней умер. Тогда Аямэ поклялась отомстить. Она стала отвечать взаимностью Акихиро, втиралась к нему в доверие. — А потом, извините, Нанами-сама, это так тяжело рассказывать, — Котецу утер слезинку со своей маски. Нанами до сих пор не могла понять, каким образом это работает, почему огневики плачут и краснеют сквозь маски. — Аямэ выждала момент, достала нож и отрезала хвост Акихиро. Он тогда лишился всех своих сил, был на грани смерти. Аямэ забрала его хвост в качестве трофея. — Божечки! Что же с ним потом стало? — Нанами взволновалась не на шутку. Это было так подло со стороны Аямэ. Она просто играла чувствами Акихиро, а потом лишила его сил. А что, если демоны-лисы, как и кицунэ, умирают, если им отрезать хвост? Нанами полностью погрузилась в историю об этих двух и очень сильно переживала за судьбу лиса. — Никто не знает, — Оникири просто пожала плечами. — Одни говорят, что он стал простым смертным без своих сил, другие, что свихнулся на этой почве и стал злобным духом, а третьи, что он умер, то ли от горя, то ли от потери хвоста. Для лисов их хвосты и уши очень важны, это их слабости, которые могут их погубить. — Теперь вы понимаете, Нанами-сама, как это важно для Томоэ-доно?       Нанами замерла, в уголках её глаз стояли слёзы от осознания своей вины. Ведь она буквально оскорбила своим поведением представителя другого мира, очень дорогого ей представителя, потому что не знала ничего об этих особенностях. Но Нанами все поняла, больше она никогда не прикоснется к ушам или хвосту Томоэ, даже случайно. Теперь все прояснилось, она ни раз удивлялась, почему Томоэ так дергался, если Нанами случайно задевала его хвост сумкой, юбкой или чем-нибудь ещё. — Да, я все поняла. Нужно будет извиниться перед Томоэ, я ведь не знала, насколько это для него важно. Оникири, Котецу, спасибо, что рассказали мне такую замечательную историю. — Не расстраивайтесь так, Нанами-сама! Лисы никому не позволяют трогать свои хвосты и уши! — Да! Только очень-очень близким, кому на сто процентов доверяют!       Нанами даже немного взгрустнула. Значит ли это, что Томоэ ей не доверяет? В любом случае это была её вина. Так что она не имеет права возмущаться и высказывать.       На этой ноте все должно было бы положительно закончиться. Однако, никто не подозревал, что в конце этой истории добавился ещё один новый слушатель, который стоял за дверью с ужином на подносе. И он слышал всё: как Нанами переживала, раскаивалась, даже хлюпала носом. Это заставило Томоэ подумать, что он слишком грубо отнёсся к Нанами. Она всё-таки человек. Откуда ей знать такие тонкости?       Вечер в храме проходил привычно после этой неприятной истории: Мидзуки вновь притащил саке, огневики куролесили, Нанами ужинала, пытаясь их всех успокоить, а Томоэ просто сидел и смотрел на Нанами. Он был тише обычного, даже к любимому напитку не притронулся, но никто, кроме Нанами, этого не замечал. Девушка восприняла это на свой счёт.       Когда все утихомирились, Мидзуки заснул в обнимку с бутылкой, Оникири и Котецу тоже задремали где-то на подушках у стола, Томоэ ушёл. Он сидел на крыльце храма, смотря на полную луну. Ночь была необычайно тихой и мерцающей. Лис просто сидел и смотрел куда-то в небо, думая о чем-то своём.       А вот Нанами не чувствовала себя так же спокойно, не была готова созерцать звезды и слушать стрекот цикад. Ей не спалось. Она вертелась на футоне, переворачивалась, принимала разные позы, но все никак не могла уснуть. Её беспокоила та ссора с Томоэ. Совесть поедала девушку изнутри. Она так и не извинилась сегодня. Не представилось подходящего момента.       Раз уж уснуть не удавалось, Нанами встала с футона и решила подышать воздухом. Ей было необходимо немного успокоиться. Она вышла на крыльцо и увидела спину сидящего Томоэ. Немного поколебавшись, девушка присела рядом. В голове крутились десятки вариантов извинений, но язык не поворачивался их сказать, Нанами сильно нервничала, а потому сидела молча. Томоэ тоже молчал некоторое время, но все же он решил нарушить тишину: — Ты можешь потрогать. — А? — Нанами настолько потерялась в своих переживаниях, что даже не поняла, о чем речь. Неужели она что-то прослушала? — Мои уши, — Томоэ развернулся к Нанами. — Ты можешь их потрогать, — он чуть склонил голову так, что его макушка и пушистые уши были в полной доступности, нужно лишь протянуть руку. — Но… — это был ответственный момент. Сомнения бурлили внутри Нанами, она очень боялась, пыталась возразить, сказать, что Томоэ не обязательно следовать всем её прихотям, что она понимает, что это личное. — Я тебе доверяю, — этого хватило, чтобы у Нанами что-то защемило в груди и распространилось по ней теплом. После всего, что она узнала о лисах, это стало и для неё невероятно важной вещью. Томоэ ей доверяет что-то настолько личное, неприкосновенное, что-то, что недоступно никому.       Нанами протянула руку. Так же медленно, как и в первый раз, но её взгляд зацепился за ладони Томоэ. Он вцепился ими в край крыльца так сильно, что даже вены вздулись, а пальцы побелели. Он весь состоял из комка нервов в данный момент. Томоэ был невероятно напряжен. — Томоэ, тебе не стоит меня бояться. Я бы не стала отрезать тебе хвост или отрывать уши, — Нанами старалась говорить доверительно, пытаясь донести до Томоэ, что она никогда бы с ним не поступила, как героиня той легенды. — Дело не в этом, просто…       И это был подходящий момент. Томоэ расслабился во время разговора, уже не ожидая, что его тронут. Нанами не дала ему договорить и мягко опустила свою ладонь прямо между лисьими ушами Томоэ, пройдясь по одному из них большим пальцем. Чуть осмелев, девушка уже гладила ушко по направлению шерсти. И она оказалась ещё мягче, чем Нанами думала, будто что-то неземное, такая шелковистая, тёплая и нежная.       Томоэ не был готов к тому, что Нанами тронет его именно сейчас. Он слишком расслабился и уже не мог себя контролировать. В нем что-то перевернулось, заставляя отдаться животным инстинктам. Уши прижались к голове, из-за чего их стало удобнее гладить, сам он вытянулся навстречу, а зрачки сильно расширились, впрочем, веки сами собой опустились. Из горла Томоэ стали доноситься странные звуки. Нанами не могла понять, что это за звуки, что-то среднее между кошачьим мурчанием и скулежом собаки. Но это было мило. Нанами так считала. — Так вот в чем была проблема, — Нанами весело хихикнула, умиленно улыбаясь, и перестала гладить Томоэ по ушам и макушке. И он практически мгновенно пришёл в себя, кашлянув в кулак и покраснев щеками. В такую светлую ночь всё хорошо было видно. — Вовсе нет. Просто ты, глупая девчонка, ничего не понимаешь в… — но Нанами снова его прервала поглаживаниями по ушам. И Томоэ снова стал издавать эти лисьи звуки. Теперь, когда его голова не была опущена вниз, Нанами видела, что Томоэ улыбался. Блаженно и довольно. Выглядел он совсем как кот, которого давно не гладили. Ну, то есть лис.       К несчастью, Нанами была очень болтливой девушкой и иногда сбалтывала лишнего. Поэтому на следующий день весь храм знал, что если погладить Томоэ по голове, то он сразу присмиреет и превратится в домашнего кота, который выпрашивает поглаживаний. Томоэ был в ярости и на целую неделю спрятал свои уши и хвост заклинанием, пока все не утихомирились. Этот случай был забыт. Однако, и по сей день иногда случается так, что Нанами машинально начинает гладить Томоэ по голове, а он позволяет ей это делать, получая удовольствие от процесса, как и она.