Второй Род

Память ускользала, как дым. Сероватый снизу, у самого пламени, почти сразу же переходящий в грязный, удушающий черный, тяжёлый, как будто имеющий массу и плотность. Он видел в дыму формы, образы, целые картины, сажа и пепел, стоны агонизирующих невинных, но никак не мог подобрать ключ, цепочку символов, образующих законченное полотно, скрижаль, летопись о возрождении и гибели. Повторяющийся сон. Дежа вю. Пророчество, обязательное к исполнению. Как снеговика, он лепил путевой столб, знак, из обрывков ощущений и мыслей, чтобы выразить, или хотя бы запомнить, разобраться позже, когда придёт время, и голову перестанет жечь очищающим пламенем святости. Но слова разбегались, путались, постоянно расширяясь, увеличиваясь в объёме и сложности. Единственное, что он помнил отчетливо — воина, рыцаря в доспехах эбонитового цвета, с серебристым левым наплечником. Сверкают очи алые, грозя возмездием, а дождь миниатюрных метеоритов убивает сестёр, братьев и Отца. Вся его Семья горит, невыносимая боль, молящие руки из костра, сухожилия хрустят, лопаются глаза, адский жар, спаси нас, брат, не бросай! Убей палачей, твои зубы и когти остры, убей, доберись до их глоток, отомсти за нас, пусть ценой жизни, убей, убей, разорви врага! Зову Семьи невозможно отказать, он бросается в атаку, и тут же падает, метеорит взорвался над головой, осколки потолка барабанят по черепу. Ар! Он сплевывает кровь, ползёт подбитым вороном, раздавленным гроксом переваливается, сейчас, он убьет врага, еретики заплатят за невежество, мы породнимся с вашими детьми, и через поколение уже не отличишь... Стой! Приказ императивом непреклонным. Он должен выжить! Отец хочет, чтобы он спасся, ускользнул, сбежал, у Отца на него ещё есть планы, он ещё может осуществить предначертанное... — Эй, Найдёныш! — грубый голос, приглушённый фильтром противогаза. — Хорош в костер пялиться! Ты говорить-то умеешь? А? Пинок в ребра, от которого содрогается все тело. — Отвали от него, Хэнк! —женщина, молодая, звонкая. — Ему и так крепко досталось! — Согласен, — скрежет, как от искрящего чайника. — Голова пробита насквозь. Не уверен, что смогу вытащить арматуру без критического ущерба для мозга. С такими повреждениями удивительно, как он умудряется оставаться в сознании. — Если это можно назвать сознанием, — с сомнением протянул кто-то четвёртый. — Молчит, качается. Странный. Лысый, да ещё и с татуировками... что у него там набито? Девятки? Нет, какие-то насекомые... хитин, рачки сворачиваются... — Как раз в этом загадки нет, — скрипит чайник. — Символика Культа Спиральной Зари. Небольшие отклонения от Имперского Кредо, но в допустимых рамках. — Допустимых?! — Хэнк со злостью хватает Найденыша за руку, заставив того ахнуть от боли. — Да он явный мутант! Шесть пальцев! Шесть, а не пять! — Хэнк, хватит! — женщина выступила вперёд, защищая раненного. — Хватит что? Я бы ни минуты на этого выродка не потратил! Добить, и с концами! Даже патронов жалко! Хэнк, продолжая удерживать Найденыша, левой рукой вытянул из ножен ржавое, зазубренное мачете. — Сейчас я его быстренько отправлю к пращурам... — А вот это уже не тебе решать, — спокойно прервал Хэнка голос, доселе молчавший. Лезвие мачете остановилось в миллиметре от шеи Найденыша. Властность, расчетливость, готовность подкрепить свои слова насилием. Лидерские качества, дополняющие, уравновешивающие друг друга. Черты Патриарха. Найдёныш с трудом разлепил корку на глазах. Между ресницами растянулся гной, мешая обзору, но то, что Найдёныш разглядел, несло достаточно информации. Иногда характеры людей — как сюжеты плохого сериала по голо. Группа, выудившая Найденыша из сточных вод, читалась легче неофита регицида. Каждый занимает своё место, каждый знает свою роль до последнего абзаца. Хэнк, стремящийся насадить свою крутость; женщина, с материнской добротой заботящаяся о всех сирых и убогих, что безумно раздражает Хэнка, ибо его брутальность пролетает мимо кассы. Горбатый любитель шестеренок, уже начавший путь к цифровому идеалу, но ещё не переставший притворяться человеком. Четвёртый интереса не представляет, столь ничтожным и заменимым он сам себя воображает. А вот пятый... Найдёныш чувствует, что его будущее целиком и полностью зависит от пятого. На самом деле, трудно описать, как именно Найдёныш мыслит. Он сам уверен, что чего-то лишён, к примеру, раньше, между сломанных клыков, болтался орган коммуникации, а ещё он понимает, но не может понять, все равно что слепой, которому объяснили разницу между белым и алебастровым. Нельзя сказать, что он действует разумно или обдуманно, скорее по наитию; вкрадчивый шёпот направляет его, даёт заметить скрытые связи и следствия. Пятый и женщина имеют родство, однако его недостаточно, чтобы пятый прислушался к сестре, нет, пятый руководствуется исключительно благом для стаи, это правильно, это полезно, пятый отсекает все лишнее, что способно навредить его прайду. — Трон Императора! — взвизгивает Хэнк. — Сумасшедший! — четвёртый отпрыгивает, наставив лазпистолет на Найденыша. — Ахахаха! — смеётся пятый. Громко, заливисто, с искренним удовольствием и радостью. — А ты быстр, Найдёныш! Скорее Хэнк слишком внушаемый. Немного притормозив его, Найдёныш выхватил мачете. Аккуратно, широко расставив пальцы, к лишнему отростку примерился... Чтобы что-то получить, надо что-то отдать. Верность Семье стоит всего его тела, всей души, если надо будет, он пожертвует не только себя, пусть весь мир сгорит. — Решено! — пятый хлопнул Найденыша по плечу. — Ты пойдёшь с нами! Давай знакомиться: меня зовут Макнамара Ренука! ••• Прошло два месяца, а Найдёныш так и не выучил имена Четвёртого, Скрипящего Чайника и Женщины. Четвёртый сразу же показал, что считает себя ниже по иерархии, чем Найденыш, и даже обращался к Найденышу на вы. — Зачем ты вообще с ним разговариваешь? — ругал Четвёртого Хэнк. — Во-первых, он немой, а во-вторых, поехавший. Трон подери Макнамару, тратим жратву на отродье мутантов... — Ты просто стыдишься того, как Найдёныш отобрал у тебя мачете, — усмехается Женщина. — Или того, что он его до сих пор тебе не вернул? — Не нужна мне эта ржавая железяка, — ворчит Хэнк. — Пусть подавиться, раз уж понравилась. Семейные условности! Маленькие игры, коллективная комедия. Пьеса, исполняемая для удовольствия. Реализации и разрядки. Вон Чайник, при помощи датчиков, фиксирует все происходящее вокруг в триста шестьдесят градусов, в инфракрасном, рентгеновском, и иных спектрах, и все равно делает вид, что испугался, когда к нему "неожиданно" подходят сзади. — Ох! Найдёныш! Зачем подкрадываешься?! Я тебя не заметил! Чуть инфаркт не словил! Поаккуратнее с дедушкой! Хорошо, что сердце — электронное! Кстати... а ты не знаешь, что у тебя с физиологией? Какие-то странности... ни у кого из виданных мною мутантов такого не было. — Гляди, чтобы Найдёныш тебя не зарезал украденным мачете Хэнка! — стращает Чайника Женщина. — Прекрати! — возмущается Хэнк. — Я требую! Ты меня дразнишь намеренно! — А что, если и так? Вода для рыбы, кислород для легких. Гравитация, притягивающая друг к другу планеты. Соединить руки, подколоть, улыбнуться, пошутить, обольстить. Навести настроение. Если бы Найдёныш знал межзвездную картографию, он сравнил бы Женщину с Солнцем, а всю команду - с Марсом, Юпитером, Плутоном... Если бы какой-нибудь не блещущий умом, но усердный и радикальный инквизитор прочёл бы это сравнение, он мог бы и сжечь Найденыша, раз тот представил центром вселенной какую-то банальную звезду, а не пресвятую Терру. Кстати, об Инквизиции. С тех пор, как она почему-то увеличила своё присутствие на Некромунде, Макнамаре стало очень сложно вести свой бизнес. Нет, не так. Заниматься делами. Их отряд рассекал циклопические канализационные трубы подулья на миниатюрной яхте, малютке восьми метров в длину и четырёх в самом широком месте диаметром. Осадка не более полутора метра, почти плоскодонка. Чайник, угнездившись на баке в рубке управления, заявлял, что при необходимости проведёт яхту хоть в игольное ушко. К счастью, такой риск не требовался: судя по всему, водопровод Некромунды возводили под нужды гигантов. Великие черви прогрызли артерии, штольни, системы пещер, построили готические акведуки, столь крепкие, сколь и изящные, навели мосты, что нынче обрываются титаническими водопадами. Сотни лет эксплуатации, природных и техногенных катаклизмов превратили бассейны в озера, в глубинах которых можно утопить целый линейный крейсер. — Нет там космических кораблей! — фыркнул Макнамара, услышав теорию Хэнка. — Сколько не нырял, нигде не видал! Баржи, катамараны, катера — это да. Ни одного завалявшегося истребителя! — А какого это? Спускаться в скафандре? — Мокро! Нет, я серьёзно! Он, разумеется, герметичный! Но барахлит термостат. Печка греет, а кондиционер не работает. Каждый раз обливаюсь потом! Чайник недоволен, говорит, от повышенной влажности в любой момент может накрыться проводка... Зачем Макнамаре нырять? Не имеет значения. Он — вожак стаи. Вожаку стаи подчиняются безоговорочно. Не важно, какая у него мотивация. Пусть хоть по сюжету положено. Найдёныш готов отправиться за Макнамарой и его отрядом куда угодно. Рад служить! Всегда готов помочь! Не нужна ни похвала, ни награда, ни признание! Просто будьте! Оставайтесь вместе! Пусть Четвёртый обретёт уверенность, и напишет собственную историю. Пусть Хэнк не стесняется внутренней мягкости, откроется, соединится с Женщиной, оставит потомство, будущее клана, икринки, личинки и яйца. Найдёныш позаботится о друзьях, укрепит единство, все будут счастливы, и никто не останется обиженным. Ни раз и не два Найдёныш помогал команде. И прямо, и косвенно. Закрыл Хэнка телом от пуль Орлоков. Рубил мачете щупальца канализационного кракена. Предупреждал о засадах крысокожих. Повлиял на воительницу клана Эшер, чтобы та наконец уступила стеснительному Четвёртому. Убедил посланников Инквизиции, что Чайник — не тот жрец Механикум, что им нужен. — Боюсь показаться богохульником, но агенты Святого Престола ведут себя, как форменные... — И у стен есть уши, — перебил Макнамара Хэнка. — Сотвори знак аквилы на всякий случай. Хэнк выругался, но аквилу сотворил. — Вынужден согласится, — проискрил Чайник. — Наши финансы терпят существенные убытки из-за поборов. Боюсь, нам придётся исключить танну из рациона. — Нет, только не танну! — испуганно прошептал Четвёртый. — Альтернатива — отказаться от закупки мелтабомб и пиломечей, модных в этом сезоне... Женщина во всеуслышание передернула затвором дробовика. Макнамара покосился на сестру, выразительно пожал плечами. Женщина щелчком сняла дробовик с предохранителя. — Окей, окей! — раздраженно согласился Макнамара. — Будут тебе мелтабомбы! Продадим или поменяем яхту на билеты. Авось на каюту хватит, а не на... место... в трюме. Долетим до Циклопии, поклянчим... попросим кредита у ма и па. Довольна? Точно? Не взбунтуешься? Ох, говорили же мне — не работай с родственниками, два Вольных Торговца в группе — как орка и тау дружба... ••• Скоро ль сказка сказывается? Как веревочке не виться? Начало ведёт к финалу. Все вновь повторится. Астраномикон в смерти зажжется ярче, чем в рождении, когда голодная тень падет на человечество. — Я чувствую себя персонажем книги, перед которым по воле автора постоянно возникают препоны, — пожаловался Макнамара партии. — Что за очередь? А вдруг на звездолёт опоздаем? За километр до космопорта пути преградили блокпосты. Быстровозводимые ограждения, колючая проволока, Химеры, обложенные мешками с песком. Адептус Арбитрес, в содействии с бойцами Имперской Гвардии, сгоняют всех желающих покинуть Некромунду в колонны. Ядовитые змеи, узкие ручейки, горизонтальные столбы спокойных и не очень поданных вели к импровизированным боксам, зелёным пластиковым стенам-коробкам с охранными вышками по краям. На вышках дежурят расчеты лазпушек, сервочерепа летают над нестройными рядами ждущих пропуска. — Проверки какие-то... Безобразие! Второй час ждём, и только к воротам подбираемся... — негодует Макнамара. — Сейчас я разберусь с этими полицаями... — Постой, что ты только что сказал? Препоны? Полицаи? Что за сленг, иногда я тебя совсем не понимаю, — возмутилась Женщина языковой распущенности брата. Пропустив её слова мимо ушей, Макнамара подошёл к насторожившимся солдатам Имперской Гвардии. — Кто здесь командует? — сходу обрушился Макнамара на чернокожего парня с рюкзаком вокс-связи за плечами. — Как Вольный Торговец, я требую аудиенции у командующего! Глаза чернокожего сверкнули гневом: — Послушайте, мистер... ауе, сейчас вызываю... Чернокожий засуетился с воксом. Взять его оказалось проще, чем отобрать конфету у ребёнка. Найденыш был готов покрутить мозги и офицеру, прибывшему разобраться с ситуацией, но тот лишь проверил какой-то патент у Макнамары, и пропустил команду в боксы из зеленого пластика. Что-то щелкнуло, вспыхнуло, сетчатку обожгло красным импульсом. Из двух столбов с навершием, напоминающим голову чёрной надгробной собаки вырвались лазеры, до костей пронзающие, сканирующие тела вошедших рентгеном. Прежде, чем кто-либо успел как-то среагировать, завыла сирена, начало сплелось с концом спиральными объятиями, терновым венцом всевидящий ангел увенчал себя перед сражением с абсолютным злом, клубок темных знаний задушил путешественника. — На землю! Лечь! Живо! Руки за голову! Не рыпаться! Ложитесь! Ублюдки инопланетные! Мутанты сраные! Клянусь Троном, я выстрелю! Ощетинившийся круг лазганов. Ими тычат в лицо орущие, дебиловатого вида, пахнущие перегаром арбитры... — Это недоразумение! — Макнамара машет раскрытым свитком пергамента. — Вот мой патент, я Вольный Торговец из рода Ренука! Комиссар, вы не можете... Выстрел из лазпистолета испепеляет пергамент вместе с кистью Макнамары. — Нет! — Хэнк бросается к Макнамаре, Четвёртый падает на землю, прикрывая голову, Женщина что-то говорит про возможность договориться, а Найдёныш... оседает под напором всплывшего из потерянного. Что-то, что Найдёныш уже видел в огне костра, выходит из-за спин гвардейцев, черный силуэт с серебристым левым предплечником... — Сволочи! — Хэнк, поймав побледневшего Макнамару, вытащил крак-гранату. — Вы мне за все ответите... Хэнка прерывает меткое попадание в голову. Фарш на месте родичей. Геноцид. Очереди из болтеров. Семью снова убьют. Найдёныш опять им ничем не поможет. Все предрешено. Было пройдёт. Аннигиляция есть единственная истина. — Чайник! — кричит Женщина. — Активируй протокол защиты один-восемь! Финал. Конец миссии. Проигрыш. Они недостаточно хорошо скрывались. Они не смогли подготовиться. Их наследие, их гены обречены, их дети умрут в утробах... — Йи-ха! — Чайник испепелил первые ряды гвардейцев. Из его алого плаща высунулись манипуляторы, приподняв жреца чуть ли не на два метра. Перемещаясь короткими прыжками, Чайник жёг врагов мельтаганом, и никто не мог остановить разбушевавшегося дедушку... никто, кроме воина в эбонитовом доспехе. Бесстрашно бросившись в пламя, космодесантник плечом протаранил Чайника, уронив жреца на землю. — Я превозмогаю! — рычит космодесантник, топча Чайника керамитовым ботинком. — Убить еретика, сжечь ксеноса! Во имя Императора! Последние потоки кода вырываются из динамиков Чайника. Жалобное, полное страданий шипение. Так и будешь смотреть, Найдёныш? Позволишь прерваться и второму роду? Ты — последний из сыновей великой летящей матери. Маяк, зовущий на планеты сошествие. Отец приказал тебе выжить. Но без братьев, сестёр, внучат и племянников ты не сможешь проложить свой путь в поколениях. Передать себя потомством. Клан, который Найдёныш так лелеял и любил, обезглавлен. Макнамара, патриарх, погиб. Может быть, настало время стать Отцом самому Найденышу? Взять ответственность за тех, кто ему дорог? Шлем космодесантника треснул, брызнув мозгами и кровью. Найдёныш волной сметает зеленые стены, корежа вышки, солдат и людей из очереди. Найдёныш вспоминает, что когда-то его звали магосом, и вместе с памятью вновь обретает знание, как управлять визжащими вихрями Варпа. Взмах лишенной шестого пальца ладони взрывает Химеры, шлюзы, все, что становится на пути Найденыша. Четвёртый и Женщина следуют за ним, повинуясь, и под прикрытием черного смога пожарищ они скрываются от погони в подулье. Дым стелется низко, иногда, под воздействием горячего воздуха, образуя странные, как будто где-то уже виденные, в снах или воспоминаниях, формы...