###
Позже той ночью, в одиночестве в своей палатке, гнев — это не то, что чувствует Дайлен, думая об Алистере. То, что он держит свой член в руке и думает об Алистере на коленях, явно о многом говорит.###
Спарринг становится их неотъемлемым ночным времяпрепровождением, Морриган с усмешкой отказалась присоединиться к ним. Дайлен говорит себе, что это блестящая идея, потому что нет ничего лучше, чем кто-то, кто пытается убить его, даже если это шуточный бой. Это не блестящая идея. Это полная противоположность блестящей идее — проводить часть каждого вечера наедине с Алистером, чей предпочитаемый стиль боя предполагает максимальное сближение с противником. Конечно, Дайлен совершил глупую ошибку, позволив ему подойти так близко, и упал на спину. От резкого удара у него перехватило дыхание, а это уже что-то. Но не слишком. Иногда единственное, что мешает Дайлену делать глупости, это напоминание себе о том, что они с Алистером хотят совершенно разных вещей. Дайлен хочет поставить Алистера на колени, схватить его за волосы и трахнуть в рот. Алистер почти наверняка меньше него хочет выдергивать волосы и больше — шептать нежности.###
Дайлен в плохом настроении, когда они покидают Бресилианский лес. Он был сыт по горло тем, что раньше им уже помыкали храмовники в Круге; ему не нужно было то же самое от эльфов и оборотней. Все становится хуже, когда он соглашается сразиться с Алистером в тот вечер. На этот раз Дайлен отвлекся и не подпитался гневом, и быстро проиграл первые три боя. Поражение не меняет его настроения, головная боль, вызванная тремя раундами — тоже. Когда четвертый бой заканчивается очередным проигрышем и ко всему этому добавляется разбитая губа, гнев превращается в острую, пылающую ярость. Дайлен медленно поднимается на ноги и сплевывает кровь. — Ты... — начинает Алистер. — Еще раз. — Перебивает Дайлен. Он поднимает камень с земли и подбрасывает его прямо в воздух, готовясь к тому моменту, когда он упадет на землю. Впервые за сегодняшний вечер все встало на свои места и Тень соизволила встать на его сторону. Волшебная вспышка опрокидывает Алистера, и он едва успевает откатиться вовремя, чтобы избежать удара молнии, которую Дайлен направляет в него. Все еще на земле, он стремится поразить Дайлена, но он сделал это уже четыре раза сегодня. Он устал, и по большей части он сражался с гневом Дайлена, чем с ним самим. Надо отдать ему должное, Алистер зря времени не терял и уже начал подниматься на ноги, когда Дайлен снова сбивает его и бросает вдогонку еще одно заклинание. Оно замораживает его на месте, и Дайлен накладывает на него еще одни чары, чтобы затуманить мысли Алистера и окончательно предотвратить свое поражение. После четырех поражений подряд победа означает больше, чем следовало бы для спарринга. Но Дайлен наслаждается этим в любом случае. Трясясь от своего восторга по поводу победы и гнева, все еще пузырящегося в его груди, Дайлен идет через поле туда, где находится Алистер. Заклинание настигло его на одном колене, когда он поднимался, и теперь он будет в таком положении до тех пор, пока заклинание не рассеется или Дайлен не развеет его. Алистер мотает головой, пытаясь очистить разум от замешательства, словно вытряхивая воду из ушей. Недолго думая, Дайлен снимает шлем Алистера и хватает его обеими руками за голову, запуская пальцы в короткие волосы, лишая Алистера последней возможности двигаться. Дайлен тяжело дышит, хотя бой не был особенно напряженным, и он откидывает голову Алистера, поэтому первое, что он увидит, когда его разум прояснится, — это лицо Дайлена, улыбающееся ему с триумфом. Волосы Алистера влажные от пота, его лицо покраснело от напряжения; работа с мечом требует гораздо больше физических усилий, чем колдовство, и его рот открыт, поскольку носить тяжелую броню и не задыхаться очень трудно. Заклинание удерживает его руку с щитом поднятой и немного отставленной вперед, его рука с мечом свисает вниз, замороженная через мгновение после того, как Алистер оттолкнулся от земли кулаком. Опьяненный гневом, победой и близостью Алистера, Дайлен ослабляет заклинание настолько, чтобы оттолкнуть щит Алистера бедром. Он подходит, прислонившись коленом к бедру Алистера, его предплечья почти лежат на плечах Алистера. Руки Дайлена широко разведены, пальцы подбираются к затылку Алистера, в то время как большие пальцы впиваются в его щеки достаточно сильно, чтобы вдавить кожу. Кожа горячая в тех местах, где Дайлен касается ее, и он хочет… Алистер моргает, и Дайлен видит момент, когда тот понимает, что изменилось за те несколько секунд, пока он был не в себе. Заклинание не дает ему двигаться, и Дайлен нависает над ним, слишком близко для чего-либо другого, кроме как угрозы. Хорошо. Есть еще одна вещь, которая может быть. Дайлен не уверен, какую реакцию он ожидает: смущение из-за того, что Дайлен стоит так близко, гнев из-за его злорадства или, может быть, такая же печальная улыбка, которой Алистер улыбается каждый раз, когда проигрывает бой и говорит это свое «сдаюсь». Дайлен не ожидает, что Алистер перестанет дышать, в то время как его глаза становятся огромными и темными. В свете маленьких языков пламени, оставшихся от заклинаний на месте их тренировок, он может наблюдать, как румянец исчезает, а лицо Алистера бледнеет. Именно тогда Дайлен понимает, что его член твердый. Очень твердый. Оттягивающе-его-штаны-твердый. Он не на уровне глаз Алистера, но слишком близко, чтобы Алистер не заметил этого. Дайлен почти прыгает назад, спотыкаясь об острие меча Алистера, спеша уйти. Он пытается что-то сказать — жалкие извинения кажутся хорошим началом для этого — но его из его рта не выходит ни слова, и его горло не может издавать никаких звуков, кроме хрипа. Лучшее, что он может сделать, — снять заклинание, удерживающее Алистера на месте, и надеяться, что тот забудет обо всем этом. Алистер облизывает губы, и даже сейчас Дайлен не может не проследить глазами это движение. Они оба затаили дыхание, на полянке совсем тихо. Затем Алистер крупно вздрагивает, смотрит Дайлену прямо в глаза и говорит: — Я не сказал, что я сдаюсь. — Его голос тихий, но он не заикается и не колеблется. От кого-то, у кого больше опыта, Дайлен услышал бы откровенное приглашение в этих словах, но Алистер — полная противоположность этому. Он не может иметь это в виду. «Почему бы и нет?»— шепчет заинтригованный голос в затылке Дайлена. «Потому что он не может», — огрызается Дайлен сам с собой. — Алистер, — начинает он, а затем замолкает, не зная, что сказать. — «Пожалуйста, встань, прежде чем я забуду, что ты не имеешь в виду то, о чем я думаю, потому что, если я забуду, первое, что я сделаю, — это трахну тебя в рот, и, кстати, не мог бы ты перестать облизывать губы». — Я не сказал, что я сдаюсь. — В этот раз он звучит громче. Он все еще стоит на одном колене, в таком же положении, в котором его поймало заклинание Дайлена, так что тому приходится удостовериться в том, что он действительно его развеял. Это так. Алистер до сих пор не встал. — Пойдем. — Говорит Дайлен и слышит напряжение в собственном голосе. — Мы закончили на сегодня. Вернемся в лагерь. Остальные будут переживать, если нас слишком долго не будет. Алистер ничего не говорит, просто опускает подбородок. На секунду Дайлен думает, что это проявление упрямства, и затем все идет наперекосяк, когда Алистер запрокидывает голову. Показывает свое горло. — Алистер, — говорит Дайлен. Его переполняет гнев. Большая часть этого гнева предназначена для него самого, но в любом случае его слова становятся резкими. — Поднимись. На. Ноги. Немедленно. Алистер ничего не говорит, ничего не делает, просто стоит на коленях на земле с обнаженным горлом и руками точно там, где их оставил Дайлен. Дайлен обхватывает горло Алистера, и только в этот момент он понимает, что он сократил расстояние между ними. Его прикосновение нежное, в отличие от гнева в его голосе. — Мы закончили, потому что я не думаю, что ты понимаешь, что произойдет, если мы не закончим. Под пальцами Дайлена пульсирует кровь Алистера, и он дышит короткими вздохами, как кто-то, охваченный приступом ужаса и собирающийся свернуться в клубок или разнести все, что находится в пределах досягаемости. В его глазах тоже страх. Но это не ужас. Не тот иррациональный страх, который делает людей неспособными думать. И это не просто страх. Теперь сердце Дайлена колотится, бьется так сильно, что он чувствует пульсацию и в кончиках своих пальцев. Он понизил голос, надеясь скрыть дрожь в нем. — Я знаю, что ты думаешь, что предлагаешь, но все будет не так, как ты думаешь. — Это не так. — Говорит Алистер. — Что? — спрашивает Дайлен; смущение на мгновение заглушает гнев. — Ты не знаешь, что я предлагаю. — Его голос такой же низкий, как и у Дайлена, и, вероятно, по той же причине. Дайлен чувствует, как он дрожит. — И я не сказал, что сдаюсь. Рев в ушах Дайлена мог быть его пульсом или признаком того, что он внезапно оглох. Ничто иное не могло объяснить то, что он только что услышал. За исключением того, что Алистер смотрит на него широко раскрытыми глазами. Со страхом, да, но это тот страх, который Дайлен видел в нем перед боем: он жаждал его даже зная, что ему может быть больно. Дайлен засовывает большой палец между губ Алистера. Никаких предупреждений, никаких колебаний, никаких просьб о разрешении или даже хотя бы приподнятых бровей, только большой палец Дайлена, заставляющий Алистера открыть рот и высунуть язык. Алистер должен понять, что он действительно не знает, что предлагает. Алистер стонет. Его глаза закрываются, и он наклоняется вперед, и, черт, как же он стонет. — Алистер. — Теперь у Дайлена ломается голос, и он замолкает после этого слова, потому что он понятия не имеет, что он хочет сказать. «Лжец», — шепчет внутренний голос. Он звучит самодовольно. А еще он прав. В ту же секунду он повторно произносит заклинание, которое использовал, чтобы обездвижить Алистера, но на этот раз он оставляет Алистеру контроль над его рукой, держащей меч в нескольких дюймах от земли. — Если захочешь, чтобы я остановился, — говорит Дайлен без колебаний в голосе потому что он больше не борется с собой, — брось свой меч. В любой момент. Алистер усиливает хватку. Дайлен не ждет большего разрешения, чем это. Он хватает Алистера за подбородок, нажимая большим пальцем на его язык, и костяшки пальцев впиваются ему в горло. — Соси. И Алистер делает это со стоном облегчения, как будто Дайлен только что избавил его от какого-то ужасного бремени. Крошечная часть мозга Дайлена, которая все еще может думать, заставляет его оглядеть поляну и уничтожить все огоньки, кроме ближайшего к ним. Им не стоит освещать всю территорию, а так у Дайлена будет достаточно света, чтобы наблюдать за Алистером. Ему нужно это увидеть. Алистер нетерпеливо сосет, глаза закрыты, лицо его снова горит. Он выглядит как те фантазии, которые посещали Дайлена весь этот месяц, но лучше. По милости Андрасте пальцы свободной руки Дайлена расстегивают его брюки, ничего не запутав и не сломав. Ощущение руки на его члене, даже если эта рука принадлежит ему, вполне достаточно, чтобы он задохнулся, а мышцы его бедер и задницы сильно напряглись. Он мог бы кончить, вероятно, смущающе быстро, но он не может удержаться от того, чтобы несколько раз пройтись по его длине, наблюдая за Алистером. Усилием воли Дайлен вытаскивает большой палец изо рта Алистера. Заклинание не дает ему пошевелиться, но он пытается тянуться за ним, плотнее смыкая губы и облизывая кончик пальца Дайлена, который прижимается к его нижним зубам. И он делает это, пока не замечает член Дайлена, теперь только в нескольких дюймах от его рта. Он переводит взгляд на Дайлена, и все его чувства написаны на его лице: страх, рвение, желание. Сочетание, которое охватывает яйца Дайлена и заставляет их болеть. — Я собираюсь трахнуть тебя в рот. — Говорит ему Дайлен. — И ты на это согласен. Алистер начинает нетерпеливо кивать, но рука Дайлена на его подбородке мешает ему делать это. — Я не спрашивал твоего разрешения. — Так же невозмутимо говорит Дайлен. — Если ты все еще держишь этот меч, мне все равно, чего ты хочешь. Я собираюсь использовать твой рот так, как пожелаю. — Зрачки Алистера расширяются еще шире на слове «использовать», и, сохрани их Андрасте, Дайлен будет думать об этой реакции весь следующий год каждый раз, когда он будет дрочить. — Единственное, что ты должен сделать, — держать подальше свои зубы. Твой рот мой, пока я не покончу с этим, а я не покончу с этим, пока не кончу, и ты все не проглотишь. Звук, издаваемый Алистером, совершенно нечестен — наполовину скулеж, наполовину стон и этого почти достаточно, чтобы заставить Дайлена сожалеть о том, что он собирается заткнуть ему рот. Но только почти. Он проталкивает три пальца между губами Алистера, заставляя его рот открыться шире. Как будто он действительно должен применить силу, когда Алистер открывает свой собственный рот, прося об этом всем, кроме слов. «Ты бы попросил мой член, если бы я приказал тебе сделать это?» — Возможно, и Дайлен хочет когда-нибудь услышать, как он это делает, но сегодня этот нетерпеливый, жаждущий рот — слишком уж много, чтобы сопротивляться. Дайлен медленно толкается в первый раз, наблюдая за лицом Алистера. Когда член Дайлена погружается в его рот, его глаза закрываются, и он тянется вперед, забывая о заклинании, удерживающего его на месте. Он выглядит совершенно потерянным в ощущениях, утопая в них и все равно желая большего. То, что он давится и задыхается, когда Дайлен продвигается дальше, похоже, не влияет на его стремление к этому. Он был заворожен, просто следя за его лицом, а когда член Дайлена оказывается настолько глубоко, насколько это возможно, он обхватывает шею Алистера сзади, чтобы остановиться на мгновение. Дайлен хочет запомнить все это: почти эйфорическое выражение Алистера, когда его губы обхватывают основание члена Дайлена, и как он тщетно пытается вдохнуть. Он выглядит как святой с какой-то иконы, общающийся с Создателем, но Дайлен никогда не видел ничего такого совершенного в церкви. Он выходит почти так же медленно, жаждая запечатлеть в своей памяти реакцию Алистера, от облегчения при вдохе до разочарования, которое заставляет его пытаться потянуться за членом Дайлена. Он делает серьезное усилие, стараясь преодолеть силу заклинания, мускулы его шеи и плеч скованы, поскольку магия не позволяет ему наклониться достаточно далеко вперед. Его волосы слишком короткие для того, чтобы за них можно было ухватиться, поэтому Дайлен вместо этого хватает его за голову. Алистеру, похоже, это нравится больше, он расслабляется в руках Дайлена, больше не борется с чарами. Теперь он в пассивном ожидании того, что Дайлен захочет сделать. То, чего хочет Дайлен, — это грубо выебать его рот, но он этого не делает. Он дразнит себя предвкушением этого, долгим медленным скольжением внутрь и наружу, его член исчезает во рту Алистера на дюйм за раз и выходит так же медленно, мокрым и блестящим в свете огня. Как только он начнет по-настоящему трахать рот Алистера, он не продержится долго, и он хочет наблюдать за лицом Алистера как можно дольше. Он не думает, что когда-либо видел, чтобы кто-то выглядел так хорошо, отчаянно желая, но готовый ждать, пока Дайлен не даст ему этого. Что-то в Дайлене ломается, напряжение слишком велико, и его тело движется без его команды. Он вбивает свой член между губ Алистера так сильно и так быстро, как только может, постепенно переходя в более жесткий темп. Он впечатывает свой член в рот Алистера, каждый раз задевая его горло, и не имеет значения, если Алистер задохнется, следующий толчок не будет нежнее. Он использует рот Алистера так, как сказал ему, не обращая внимания ни на что, кроме мягкого влажного тепла и того, как ему хорошо, когда его член скользит в него. Глядя на увлеченное выражение лица Алистера, Дайлен понял, что ошибался: он думал, что Алистер понятия не имел, о чем он просит, но его лицо — лицо человека, который хотел чего-то годами и, внезапно одаренный этим, находит это в сто раз лучше, чем его мечты. Его губы распухли, а щеки влажные от слез, — его глаза слезились, когда он задыхался, — но его кулак до побеления костяшек сжимал рукоять меча. Этот образ отпечатался в памяти Дайлена, его руки сжимают голову Алистера, удерживая ее на месте, и его собственная голова откидывается назад. Он видит, что Алистер на коленях капитулирует, ошеломленный и отчаянно нуждающийся в использовании, и удовольствие пронзает его, волна за ослепительной волной, питаясь ощущением того, как горло Алистера сжимается вокруг его члена. Все как в тумане, когда Дайлен снова может думать, но ему удается не упасть на Алистера и не пораниться, падая на колени. Придя в себя, он понимает, что он уткнулся лбом в плечо Алистера и слушает его дыхание, пока он пытается вспомнить, как должны работать его руки. Как только он это выяснит, он намерен добраться ими до члена Алистера и посмотреть, как он выглядит, когда кончает. Дайлену очень хотелось бы знать, будет ли он продолжать выглядеть так, будто Создатель говорит с ним, когда его член будет в кулаке Дайлена. Доспехи Алистера — неожиданное препятствие, и Дайлен не может понять, как решить задачу, не испортив кольчугу — быстрее — или не прекратив его заклинание — более практично. В конце концов он останавливается на практичном варианте, потому что он предпочел бы сохранить броню Алистера неповрежденной, чтобы она могла сделать то же самое для Алистера. Разочарованный звук, издаваемый Алистером, когда заклинание заканчивается, к удивлению Дайлена вызывает новое возбуждение, учитывая, как мало времени заняло у него восстановление после настолько мощного оргазма, и он буквально упал. Разочарованный или нет, Алистер, по крайней мере, кажется, находится на одной волне с Дайленом, хотя они не совсем согласованы в своих попытках вытащить Алистера из его кольчуги. Тем не менее, они справляются с этим, и броня остается целой, и Дайлен начинает улыбаться, протягивая руку к шнуркам, когда Алистер ударяет его по руке. Дайлен моргает от удивления. Он ведь не стесняется сейчас? — Нет, — тянет Алистер, его голос звучит так грубо, что Дайлен бы заволновался, если бы его член не напрягался от воспоминания о том, как восторженно выглядело лицо Алистера, когда он оттрахал его горло до нынешнего состояния. — Нет? — Ты сказал, — начинает Алистер, а затем замолкает, поморщившись. Он прочищает горло и быстро шепчет. — Ты сказал, что используешь меня. Ну так используй. Дайлену требуется секунда, чтобы осознать смысл его слов, затем его глаза сужаются, чтобы не дать дикой ухмылке появиться на его лице. Он напускает суровое выражение лица, снова дотягиваясь до шнурков, резко развязывая их грубыми, неосторожными движениями, пока не просовывает руку внутрь, хватая член Алистера. Алистер закрывает глаза и невольно качает бедрами. Дайлен думает о том, чтобы держаться, о том, чтобы дрочить Алистеру, потому что, Создатель, он хочет почувствовать, как Алистер кончает в его кулак. Но Алистер дал Дайлену то, чего он хотел и даже больше. Закончить игру до того, как Алистер будет готов закончить, из совершенно эгоистических соображений, — не то, что Дайлен готов сделать. Поэтому он отпускает член Алистера и вместо этого хватает его за запястье, таща руку Алистера между его ног. — Закончи. — Говорит он, пытаясь найти баланс между скукой и раздражением, когда все, что он хочет, — это смеяться от восторга. — Не делай это моей проблемой. Алистер издаёт тихий стон, настолько тихий, что Дайлен его слышит только потому, что они сейчас очень близко друг к другу, и обхватывает рукой свой член. Его движения быстрые и неистовые, и он наклоняется вперед, дрожа всем телом. Дайлен не видит его лица, и это совсем нечестно. Если Дайлен не может дрочить ему, он должен хотя бы посмотреть. К счастью, эту проблему легко решить. Он хватает волосы Алистера и тянет за них, откидывая его голову назад, на свет, где Дайлен может наблюдать за ним. Затем, поддавшись внезапному порыву, он сует три пальца в открытый рот Алистера, не отпуская его волосы. — Вот таким я хочу тебя видеть. — Говорит ему Дайлен, позволяя желанию звучать в его голосе. — Просящий и с моим членом во рту. Крупная дрожь бьет тело Алистера, и Дайлен сжимает руку в его волосах. — Я хочу видеть тебя на коленях каждый день, потому что это, — он надавливает на язык Алистера, стараясь не допустить, чтобы его пальцы слишком глубоко вошли в его рот. — Это слишком красиво, чтобы я не использовал это так часто, как могу. Алистер содрогается снова, еще сильнее, чем в первый раз, и кончает, стонет с пальцами Дайлена во рту и тянет руку к пальцам в его волосах. Выражение лица Алистера так же прекрасно, как и надеялся Дайлен. Когда Алистер прекратил дрожать, Дайлен мысленно объявляет, что игра окончена, и оставляет Алистера лежать в траве, чтобы дать ему отдышаться. Его первое желание — немного отстраниться, чтобы дать Алистеру время подумать о том, что произошло, и решить, что он чувствует по этому поводу, но, когда он отходит, на лице Алистера вспыхивает обида, прежде чем он закрывает глаза. — Эй, — говорит Дайлен, тыльной стороной ладони вытирая влагу, оставшуюся на щеках Алистера. Алистер открыл глаза, он выглядит удивленным и настороженным. — Я счастлив играть в эту игру в любое время, — говорит Дайлен, — но ты же понимаешь, что это просто игра, верно? Я не собираюсь на самом деле просто использовать тебя и уйти. Алистер бросает на него быстрый взгляд, и это говорит Дайлену все, что ему нужно знать. Он мгновение рассматривает Алистера, решает, что тот сейчас дышит нормально, и вытягивается на груди Алистера. Игнорируя Алистерово «угх!» Дайлен говорит: — Это была игра. Забавная, но игра. — Он поглаживает волосы Алистера, опускает руку, чтобы обхватить одну щеку, и крепко держит его, притягивая для поцелуя. Удивление и неопытность Алистера дают Дайлену преимущество, которым он безжалостно злоупотребляет, чтобы взять под контроль поцелуй. Он впивается в рот Алистера, даже не пытаясь быть целомудренным или нежным, и без слов поощряет Алистера сделать то же самое. К тому времени, когда Дайлен отстраняется, они оба тяжело дышат, и Алистер снова с широко раскрытыми глазами, в которых читается желание. Ему идет это. Дайлен проводит пальцами по щеке Алистера, перемещаясь к шее. Ему удается обхватить ее рукой и прижать большой палец к мягкой коже под подбородком. — Итак, — протягивает он, отрывая взгляд от своей руки и ухмыляясь ему в лицо. — Теперь ты сдаешься? Алистер колеблется, поднимая руку к той части шеи, на которой нет ладони Дайлена. — Да. — В конце концов говорит он. Брови Дайлена вздымаются от удивления и беспокойства — не слишком ли он быстро? — пока Алистер не усмехнулся. — Только на этот раз. — Он все еще шепчет, чтобы пощадить его голос, который звучит ужасно даже на такой громкости. — Стратегическое отступление. — Жить, чтобы сразиться на следующий день? — сухо спрашивает Дайлен. — Надеюсь, что так, — говорит Алистер. Взгляд, который он бросает на Дайлена, полон надежды, безмолвно просящей Дайлена сказать, что да, будет еще один день. Это не тревожный взгляд, который говорит: «Мне нужно, чтобы ты это сказал». Это взгляд, который говорит: «Я хочу, чтобы ты сказал это только потому, что мне нравится это слышать». Дайлен наклоняется и кусает нижнюю губу Алистера. — О, следующий день будет. — Обещает он. Затем он улыбается. — Но в следующий раз мы сделаем это без твоих проклятых доспехов.