Дневники убийцы

Плюхнувшись на стул и зачесав назад мокрые после душа волосы, Елена впилась взглядом в пустой лист А4, дальше отбрехиваться от плана действий она не могла, а ведь стоило еще и сделать себе и Семерке фальшивые права, и все же она давно хотела по старинке сесть и написать подробный план действий, но не в ее ситуации забывать об осторожности. А потому потерев разбитые, от напряженной тренировки с боксерской грушей, костяшки Елена принялась за карандаш: «Два брата и двойник, открытие гробницы, мать и дочь, вампирский притон, Кэтрин, появление Элайджи, Аларик-Клаус, Майклсоны полным составом, жертвоприношение». Емко записала Елена все что помнила об оригинальном сюжете, подавив желание с чувством побиться головой о стол, и проклясть себя из прошлого что перестала смотреть сериал после второго сезона, она очертила линию. «—С такой-то памятью ко всем мелким деталям, мне только и воссоздавать в памяти оригинальный сюжет, — раздраженно подумала Елена, еще раз не весело окинув взглядом лист с двумя строчками». Хотя в прочем ее больше волновало создание продуктивной команды из столь разношерстной компании: два вампира, ведьма, охотник на нечисть и человек, в перспективе вампир, так себе для столь сжатых сроков, но выбирать не приходилось. А потому стоило взяться за грязную игру, Елена вновь взяла карандаш в руки: «ДС: предположительно холерик-сангвиник, экстраверт, наблюдательный и способный к быстрому анализу ситуации, больше делает чем думает, но имеет хорошо развитую интуицию, живет моментом, опирается только на свой моральный компас. СС: флегматик, перфекционист, преданный, интровентный, наблюдательный, ответственен, максималист с опасной темной стороной. Потрошителем становится более социальным, но полностью бесчеловечно жестоким, показывает своего внутреннего бунтаря. КФ: доминантный сангвиник, экстраверт, наблюдательна и чувственна, при замотивированном толчке может стать хорошим другом ДС. !ББ!: ведьма, слишком умная, меланхолик-флегматик, идеалистична и принципиальна, идет на пролом и решает ситуацию, альтруистична, острая неприязнь к ДС на почве ревности ДГ: меланхолик, интроветен придерживаются гибкого, адаптируемого подхода к жизни». Постучав карандашом по губам, Елена продолжила мысль: «Все-таки стоило просветить Джереми в специфику мира, а еще лучше было бы его убить до того, как в нем проснется охотник, их существование августинцы не просто так игнорировали, при виде вампиров у охотников перед глазами вставала кровавая пелена, итогом был либо труп охотника, либо вампира. Собственно поэтому их и обходили десятой дорогой. Слишком уж нестабильны охотники, даже по меркам августинцев». Отложив карандаш, и подхватив листок Елена отправилась на кухню, взяв небольшую кастрюльку и зажигая конфорку от которой подожгла листок она положила его в кастрюлю, и включила вытяжку, прикурив от конфорки тут же выключая ее. Смотря на мерно горящий листок, Елена запрыгнула на кухонною тумбу и сделала первую затяжку, стоило составить вылизанную историю смерти Максфилда, конечно, в его смерть она не верила ни на грамм, но это не отменяло того факта, что по официальным данным он мертв. И это не считая того, что ей надо думать наперед. Особенно сейчас, когда вампиры из гробницы без пяти минут на свободе. Да и Анна, не даст просто так забыть убийство своего любовника, нужно подорвать всех остальных вампиров к чёртовой матери. У нее нет времени разбираться кто из них хороший, а кто плохой. И все же мысли Елены вернулись к украденной флешке, стоило вернутся к своим баранам, в смысле к девочкам. Докурив, и вернувшись в свою комнату, сев за ноутбук и достав флешку, засунутую в пустой флакончик от помады, Елена принялась потрошить папки, коих на флешке было десять, рассортированные по годам с 1960 по 1999, за эти годы прошло пять поколений девочек, общим счетом в этой школе обучалось сто восемьдесят девушек за все года. Но из всего множества папок Семнадцать интересовала одна, папка 1999, в ней было досье емко пронумерованные Один, Семь, Тринадцать и Семнадцать соответственно. Кликнув на самую первую, вылетел вордовский документ. С фотографии на Семнадцать смотрела чернявая Один. Потребность поиска даты создания фотографии отпала, Елена прекрасно помнила тот день, когда была сделана эта фотография. …Это было первое связное воспоминание после введения сыворотки. Семнадцать лежала на кушетке уже не прикрепленная к ней железными наручниками. Она не решалась открыть глаза, но резкий запах желчи и мочи присутствующий с самого начала заставил приоткрыть глаза и тут же их зажмурить, все было слишком четким и ярким. Возможно, сыграло то, что она несколько последних часов или может даже дней провела в агонии. Вторая попытка открыть глаза оказалась более удачной. Источником зловония была Семнадцать и еще шестеро девочек в комнате, протереть от мочи и блевотины полы протерли, но грязная одежда хранила в себе все произошедшее. Брезгливой Елена отродясь не была, но неприятно липнувшие к ногам брючины и куски блевотины на воротнике, заставляли неприятно морщиться и страстно желать душа. Судя по отсутствию шебуршения за дверьми, приборы либо еще не известили о ее пробуждении, что мало вероятно, либо проснувшаяся она еще не представляла никакого интереса. По вискам ударило оглушающее воспоминание… …Чужой крик боли режет уши, все вокруг орут и мечутся. Слезящимся глазам трудно сфокусироваться в пространстве, но все же до Елены доходит что кричит она и есть источник шума. Разрывая, в попытке сбежать от нестерпимой боли, кожаные ремни пытается вырваться, несколько человек толкают обратно на кушетку пытаясь пристегнуть к койке. Перед глазами мелькает очередной шприц … «—Что ж без происшествий не обошлось». Провернув голову, направо замечает расфокусированный взгляд только пришедшей в сознание Тринадцати. Лучше бы она тогда не поворачивала голову влево. Там лежала Двенадцать, ранее миловидная девушка, сейчас там было нечто посиневшее, с изрезавшими венами лицом и с залитыми кровью глазами, под койкой, насколько Семнадцати удалось рассмотреть до сих пор капала кровь. Судя по отключенной аппаратуре и обезображенной до неузнаваемости Двенадцати не всем в этой комнате, прижилась сыворотка… Немногим позже Двенадцати умерла Тройка, сыворотка сделала ее слишком непослушной, а непослушание резко пресекалось. Но не это главное, тогда их пока еще пятерых выживших, под конвоем отправили на опознание. Так что этой фотографии где-то год. Тут же отпала необходимость в поиске Один, в документе была отдельная строчка с емким: погибла при исполнении. Но чем отличались досье Семерки, Тринадцати и Семнадцати, так это отсутствием данной строки. Это заставляло Елену поджать недовольно губы — Тринадцать не входила в ее планы, хотя если быть до конца честной в елениных планах не было места и Семерке. С одной стороны немного удивляло то что последний «завоз» был в 1990 году, но с другой стороны следующих двойники будут только через пятьсот лет, смысла кормить поколения новых убийц если старые поколения еще в строю и могут закончить долгую войну?