Мне обещали девять жизней Чтобы прожить их, как одну, Риск оправдан, когда твой ближний Идет ко дну. Весь манеж, как на ладони — Замер зал. Впереди смертельный номер — Закрой глаза.
До Ани дозвониться он так и не смог, отчетливо понимая, что все. Больше не получится набрать ее номер и услышать ответ, больше вообще ничего не будет. Кроме похорон, девятого и сорокового дней. Верить в это не хотелось, не получалось, но там, в машине, он явно видел Аньку, и на звонки она не отвечала… Слишком много совпадений, чтобы пытаться сделать вид, будто все в порядке. Глухарев, совершенно не профессионально и не по-мужски растерялся, выбитый из равновесия новостями. Он перестал пытаться дозвониться до Ани, вместо этого решил позвонить коллегам из ГАИ и узнать подробности случившегося. Пролистывая список контактов в телефонной книжке никак не мог сосредоточиться на том, что читает — смысл ускользал напрочь. Из «медитации» над телефоном, продлившейся не больше минуты, вырвал звонок. — Да. Лечащий врач Веры только начал фразу, но по его тону, как и всегда в таких случаях, все было понятно. Предчувствие ледяной змеей закралось в душу, Сергею на доли секунды малодушно захотелось ничего не слышать и сбросить звонок. Может быть лимит плохих новостей на сегодняшний день исчерпан? — Сергей Викторович, примите наши соболезнования… Инсульт, организм не справился, к сожалению… Вам нужно будет приехать, подписать документы — справку о смерти, и о том, что вы готовы забрать тело… Сможете сообщить дочери? — доктор говорил что-то еще, но Сергей пропустил это мимо ушей. С подробностями он разберется уже на месте. — Я вас понял… Приеду. И… У Веры только что погибла дочь, ДТП. Не дожидаясь ответа отключился и убрал телефон в карман кителя. Надо было брать себя в руки, ехать, решать вопросы, организовывать похороны, но он, выдохшись, просто присел на невысокий металлический забор. Надо сообщить Лоре Ипполитовне. Как? Самое страшное, что приходилось делать, что по работе, что в жизни — сообщать плохие новости. Но вариантов у него можно сказать не было. Конечно, Аниной бабушке могли уже сообщить, но он — ее крестный, просто не имел права остаться в стороне. — Сереж?.. Зимина, выбежавшая за ним следом, присела рядом, заботливо коснулась плеча. — Ну куда ты на холодное, — проворчав, не дал присесть, притянул к себе, обнимая за талию. В данный момент было глубоко наплевать, кто и что подумает, и подумает ли вообще. Об их романе в отделе не знал только ленивый. — Врач Верин позвонил… Инсульт. Открылось сильное кровотечение, лопнул какой-то крупный сосуд, спасти не успели. Надо ехать, оформлять все… Я не думаю, что Лора Ипполитовна займется похоронами. — Кошмар какой… В один день… — Сначала, наверное, к Вере в больницу… Все равно на вскрытие пару часов надо, если не больше. Там же не одна она погибла, — Глухарев сунул руку в карман кителя, но ключей от машины не нашел. И вспомнил, что так не вовремя отдал ее на проверку, по рекомендации Стаса. — Правда я безлошадной… В принципе, на метро тоже быстро будет. — Сломалась? Ты не говорил. — Отдал на техосмотр, барахлит чего-то, — незаметная вроде бы ложь далась легко и естественно. Не хватало только еще Ирине вникать в его проблемы и переживать. — Могу служебную взять. Точно получится быстрее… Глухарев криво усмехнулся. Они говорили о смерти двух человек, женщины и по сути еще ребенка, он по инерции собирался куда-то бежать, делать, торопился, а им было уже все равно, в какой день и час их проводят в последний путь. «Надо спросить у Лоры Ипполитовны… Кажется, рядом с Димкой были места. Хорошо бы их всех вместе…» — Куда тебе за руль. Давай попрошу Антошина тебя отвезти… Или такси вызову. — Спасибо, Ир. Вместо ненужных и лишних в данной ситуации слов, крепко обнял Иру и прижал к себе. Толком и сам не понимая, за что благодарит. То ли за такси или заботу, то ли в целом за то, что они вместе, рядом. То ли за то, что она, прекрасно зная его характер, согласилась выйти замуж. Сейчас она была для него точкой опоры, той постоянной, которая могла бы пафосно называться «смыслом жизни». Сергей, честно говоря, от многого мог бы спокойно отказаться, в том числе и от службы, некогда любимой работы. Но он точно знал, что если с ним рядом не будет Иры, то он, наверное, не сможет это назвать жизнью. Существованием или выживанием — да. — Хочешь, оставлю все на Стаса и поеду с тобой? — Я справлюсь. Не надо тебе это видеть, — Глухарев мотнул головой. По лицу Ирины было видно, что она не согласна, но спорить не стала. — Я как закончу все, поеду домой. Сюда возвращаться не буду. Ладно? — Конечно. Ира попыталась вызвонить Антошина, но тот как сквозь землю провалился и не отвечал. — Ир, да фиг с ним. На такси съезжу, не разорюсь. И вообще, замерзла совсем, — коснулся ее совсем ледяной руки и недовольно поджал губы. Сам-то он холода не чувствовал, а вот любимую женщину стоило поберечь. — Пошли в отдел, мне все равно вещи надо забрать. — Пойдем. Ирина на ходу вызвала такси и тронула его за рукав кителя: — Сереж, пятнадцать минут, серая «хонда». — Понял, — Глухарев кивнул. — Олег, где у нас Антошин? Дежурный, снова читающий очередной толстенный роман в потрепанной обложке, подскочил на месте от строгого голоса начальницы. — Так это, Ирина Сергеевна, его Карпов послал и он еще не вернулся. — Ну да, Стас у нас умеет посылать. Ясно. Книгу убери, не в читальном зале! — под тяжелым взглядом Зиминой Олег повиновался и сделал максимально виноватую физиономию, выражая высшую степень раскаяния и осознания глубины собственного грехопадения. Пока они шли по коридору, Ирину отвлекла сотрудница из ПДН и Глухарев, кивнув, мол пойдет собираться, ушел в их с Тарасовым кабинет. Коля, на его счастье, отсутствовал. Он сгреб документы со стола и запихнул кое-как в сейф, потом, подумав, решил не брать «левый» ствол — ему казалось, что слежки больше не было. Накинул пальто, взял ключи от кабинета и вышел. Со странным чувством, что уходит навсегда и больше в отдел не вернется. «Дурь какая-то… Вернусь конечно же. Это же работать, мать ее. Куда я пока без отдела? А он без меня? Хотя, как там говорят — незаменимых людей нет. Уйду, но позже, устрою отвальную…» На обратном пути к выходу из отдела Сергей отчетливо понял — он не помнит, какая машина должна за ним приехать. Достал телефон, собираясь переспросить у Иры, но увидел от нее непрочитанное сообщение: «серая хонда, в321ан». От нахлынувших эмоций перехватило горло. Не ответив на удивленный вопрос, прозвучавший в спину, вышел из отдела. Видимо, он слишком быстро собрался и, пока ждал такси, успел выкурить сигарету.***
Коридор в морге казался бесконечным, кафельные стены давили, пол под ногами то и дело покачивался и кренился вправо. Сергей шел за врачом, понимая, что не готов к тому, что увидит всего через несколько мгновений. Слишком много смертей за один день, хотя к тому, что Веры совсем нескоро не станет он, с большой натяжкой, но был готов. Но Аня… Коллеги, на которых он вышел, подтвердили — в той маршрутке погибла Анна Васильцева, семнадцати лет. При девушке был найден паспорт. Осталась только убивающая, режущая по живому формальность — опознание. Бабка Ани — Лора Ипполитовна отказалась куда-либо ехать, пришлось ехать Сергею, несмотря на то, что фактически он был для Ани чужим человеком. Глухарев до сегодняшнего дня не слишком часто бывал в подобных учреждениях и почему-то готовился к неприятному тошнотворному запаху, как в больнице, где лечилась Вера. Но ничего неприятного не было. Работали вытяжки, остался лишь металлический запах крови и каких-то лекарств. — Вы готовы? Вместо ответа Сергей кивнул. К этому в принципе невозможно быть готовым. Как можно подготовиться к смерти, особенно внезапной, неожиданной и от этого более трагичной? Осознать, что девчонка, молодая, у которой все было впереди — теперь никогда уже ничего не успеет. Просто потому, что неудачно сложились обстоятельства. Лицо Ани, хоть и залитое кровью с одной стороны, было вполне узнаваемо. Сомнений не осталось совершенно и Глухарев кивнул. Он, взрослый мужик, офицер, до последнего наивно надеялся, что это не Анька. Что случилась какая-то ошибка и погибла девочка, похожая на нее. Мало ли таких, как она? Светловолосых, одетых в спортивное, с рюкзаками и брелоками? Катающихся по маршруту Тверь-Москва. — Это она. Васильцева Анна Дмитриевна. Доктор кивнул, накрыл тело и сочувственно похлопал по плечу, как будто они — давние знакомые. — Примите мои соболезнования. Медицинские формальности, множество бумаг, какие-то вопросы, контакты похоронной фирмы — все это прошло фоном, как и в первый раз, когда он по сотому разу объяснял одно и то же, подписывал однотипные заявления и тому подобные документы. Пять минут занял разговор с врачом, Сергей не ожидал сам от себя подобной просьбы. Но врач оказался умным и тактичным человеком, не стал ничего спрашивать, а сделал то, о чем его попросили — взять материал для проведения ДНК-теста. Все случилось слишком внезапно, чтобы разум мог принять и осознать произошедшее. Аня погибла в аварии. Сбежала из дома и так нелепо погибла, оказавшись не в то время и не в том месте. Сбежала, потому что дома у бабушки не чувствовала себя в безопасности. Сбежала, потому что была изнасилована. У медиков на этот счет были свои предположения, но у Сергея четкое понимание, кто это сделал. Пазл, не желавший восприниматься целостной картинкой ранее, теперь сложился. Только к сожалению сейчас уже поздно и поправить было ничего нельзя. До Ани, семнадцатилетней и симпатичной девушки, домогался муж ее бабки, Лоры Ипполитовны. А она по всей видимости то ли не знала, то ли просто закрывала глаза на развлечения супруга. От злости хотелось заорать, сделать хоть что-то, чтобы перебить подкатывающую дурноту, стоило представить старого козла и Аньку, совсем еще ребенка, отбивающуюся, пытающуюся защититься. Мрази. Просто мрази. Вспомнился недавний разговор с матерью, с которой он не мог не поделиться, и теперь не знал, как сообщить самые плохие новости. Обеих, и Ани, и Веры, уже нет в живых. Умерли в один день. Страшное совпадение, двойное горе. И, кроме горечи и тяжести утраты, на самом краю сознания — сомнения, невольно ожившие с первым Аниным звонком. Он подсознательно отгонял от себя эти мысли, что Аня могла бы быть его дочерью. Да, они с Верой встречались не долго, а потом она выбрала Димку. Какой-то сумасшедшей любви у него не было и он искренне порадовался за друга, Вера была неплохой, милой и обаятельной, но вот жениться на ней Сергей наверное не стал бы. Он в те годы вообще не задумывался о семье, предпочитая вольную свободную жизнь. А вот Димка сразу что-то понял и сделал предложение. Глухарев вспоминал, свадьбу Веры и Димы, как было весело, они сделали его свидетелем, и он по-настоящему тепло, от души, желал семейного счастья, любви и достатка. Потом так же радостно принял предложение стать крестным для Ани. Дима его очень просил, наверное, что-то предчувствуя. — Аня… Она не твоя дочь? — Мам. — Вы же с Верой… — Нет. Мы с Верой не встречались. Она всегда любила Димку, всегда. Он искренне был уверен, что Аня — стопроцентно дочь Димы, никак не его. Но сейчас почему-то снова закрались сомнения и от этого на душе стало еще тяжелее. У него могла бы быть дочь, взрослая, умная, симпатичная девчонка, и жизнь, наверное, могла сложиться по-другому… Не факт, что лучше, богаче или успешнее — просто по-другому. Толку гадать, представляя другие варианты развития событий. Все равно ничего исправить не удалось, как он ни пытался сделать для Димкиной семьи хоть что-то хорошее. Нечто свыше решило иначе, несмотря на все попытки устроить жизнь для Веры и Ани как можно лучше. С Вериной болезнью справиться не удалось, спасти Аню от ее неадекватной бабки и ее мужа — тоже.***
Глухареву хотелось напиться и не думать ни о чем. Хотя бы некоторое время. Хотя бы этим вечером. Но напиваться до невменяемости было нельзя — хлопоты, связанные с похоронами, никто не отменял. Одно радовало — Антошин, проводивший до самой квартиры Иру, отзвонился и успокоил, мол, все в порядке, хвоста не было. До собственного дома Сергей добрался на такси, успев сто раз пожалеть, что Стас отогнал его машину на проверку. Наверняка бы там ничего не обнаружили… Слежки, уставший и погруженный в мрачные мысли, он не заметил. А значит все можно было списать на каких-нибудь местных придурков, прознавших, что он мент, и теперь решивших поиграть в супер-героев. Или может кто-то из старых «сидельцев» вышел на свободу и теперь хотел устроить гражданину следователю веселую жизнь. Гадать на эту тему не хотелось. Хотелось курить, выпить рюмку чего-нибудь крепкого и завалиться спать, отключиться от реальности на несколько часов, с легкой надеждой, что завтра станет немного легче — дурное предчувствие исчезнет, как будто ничего и не было, интуиция перестанет орать ошпаренной кошкой, а неумная фантазия подкидывать варианты всевозможных неприятностей как в калейдоскопе. Он привычным жестом похлопал себя по карманам пальто и понял, что забыл купить сигареты. Очередная пачка закончилась совершенно незаметно, а днем он просто не сообразил заскочить в любой из магазинов. Пришлось разворачиваться и идти ларьку, сутулясь, зевая и мысленно матерясь на собственную забывчивость. «Надо купить сразу несколько пачек», — Сергей направился в сторону ларька своим привычным маршрутом, но практически сразу остановился, наткнувшись на ограждение. Двор пересекала внушительных размеров траншея, по бокам огороженная чем придется — красно-белой лентой, деревянными и металлическими знаками. «Твою мать… Придется в обход, — сворачивать к гаражам и тащиться по темноте Глухареву однозначно не хотелось, но и без сигарет, потакая своей вредной привычке, он совсем не мог. Пришлось ускорить шаг — дорога, среди двух кривоватых рядов гаражей — была жутковатым местом. Даром хоть один несчастный фонарь горел в самом начале и худо-бедно, но светил. — Надо заканчивать с этими ночными прогулками… Купить сразу блок в супер-маркете и все. На пару недель хватит…» Что-то со всей силы ударило его по ногам, под колени. Боли в первые мгновения не было, тело, разом онемевшее, тяжелое и будто чужое, рухнуло на землю, перед глазами появилась ярко-красная пелена. Вторая сильная вспышка боли обожгла грудь и спину, зрение сузилось до узких тоннелей, в ушах шумела кровь, ощутимый тычок ботинка под ребра выбил оставшийся воздух из легких. Последнее явное ощущение холода под виском сменилось тишиной, как будто резко выключили все звуки, а глаза закрыли черной плотной повязкой. Парень в черной кожаной куртке спокойно убрал пистолет с глушителем в пакет, пакет — в рюкзак за спиной, снял дождевик, скомкал его и спокойным шагом направился дальше, к проспекту. Во дворе громко залаяла собака, из проезжающей машины с включенной на полную громкость музыкой, послышался смех и отборный мат, заверещали какие-то девицы. Потом все стихло и погрузилось в вязкую темноту. Глухарев, оставленный на холодной земле, истекал кровью. А его телефон, выпавший при падении из кармана, надрывался одной и той же мелодией.***
— Стас! — Антошин спускался по лестнице вниз, недовольный потраченным временем и встревоженный. — Я заехал к Сереге, его дома нет. Он говорил, что после морга и похоронной конторы поедет сразу домой. — Планы мог поменять, к матери поехать. Че ты раньше времени паникуешь? Тачку его проверили — чистая. Слежки за Зиминой не было? — Нет. Стас, мне это не нравится. Сегодня и так хреновый день… Он конечно мог где-то нажраться, но трубку бы взял. — Позвони его матери, а еще лучше — ему самому. Еще пару раз. — Ладно, — раздраженный, встревоженный Дэн сбросил звонок и, не отыскав номер Серегиной матери, набрал его. Поинтересовался самочувствием, потом, ненавязчиво, не заезжал ли сегодня Сергей, потом, как мог, успокоил, постарался заверить, что ничего не случилось, просто разминулись после работы и сейчас ему очень-очень надо с Серегой встретиться. И так же раздраженно выдохнул, стоило отключиться — у матери Глухарев не появлялся. Выйдя на улицу, поплелся в сторону оставленной неподалеку машины. Вариантов, где искать загулявшего Серегу было несколько — Антошин собирался заглянуть в ближайшие к дому бар и кафе, потом позвонить Коле Тарасову, возможно, потеря нашлась бы у него дома. Ни интуиция, ни «пятая точка» не подсказывали Дэну, что друг в серьезной беде, он беспокоился, но только потому, что Глухарев, явно загулявший, ничего ему не сказал и не позвал с собой. Ничего плохого Антошин не думал ровно до тех пор, пока не заглянул в кафе, бар и не позвонил Коле. Тот ничего не знал и пообещал позвонить, если Сергей появится. Не зная, куда податься и чем занять руки, Антошин позвонил в отдел — там Глухарь тоже не появлялся. Наплевав на все, Денис поехал домой, решив, что друг самостоятельно найдется. И едва переступил порог, беззвучно выматерился — ему звонил Стас. — Да, Стас. — Ты где? — Домой только что зашел. — Вали обратно к Глухареву, я скоро подъеду, — тон Карпова не предвещал ничего хорошего. — А что случилось? Стас? Что с Серегой? — Расстреляли недалеко от дома. — Живой? — Не знаю. Когда мне сообщили, был жив. Заеду к Зиминой, держи меня в курсе, что там и как. — Ага, — на длинные фразы испуганный Антошин был не способен. — Твою мать… Серега… — Дэн быстро, как мог, трясущимися руками запер дверь и кинулся вниз. В слова Стаса не верилось. Кому, а главное, зачем, потребовалось убивать Глухарева? Сразу же вспомнилось предыдущее его ранение, когда им удалось быстро найти и наказать стрелявшего. Тогда они сработали оперативно… Что-то подсказывало, что покушение может быть связано с недавней слежкой. Но между наблюдением и убийством была все-таки большая разница. Вполне могло получиться так, что две эти ситуации не были связаны и Дэн, нервно утопивший педаль газа в пол, очень хотел, чтобы Серега остался жив, и чтобы они смогли быстро найти заказчика и исполнителя.