Шкатулка багрового тигра

       Четверг. Утро 07:46.        Издалека слышится приближающийся гудок поезда, а от стука колес о рельсы ощущаются еще пока не отчетливые вибрации по бетонной поверхности платформы. На этой открытой местности довольно холодно от гуляющего туда и обратно ноябрьского ветра. На седьмой платформе столпилась небольшая группа людей, среди которых выделялась огненно-рыжая голова. Поезд уже ожидал, когда пассажиры смогут подготовиться к отправке. Девушка в ярко-оранжевом пальто стояла с двумя огромными чемоданами и по очереди обнимала провожающих ее друзей. Наконец дошла очередь до худощавого парня в черном длинном пальто и кожаном берете. Он крепко обнял Киру, широко улыбаясь. На его смуглой коже едва проявился румянец.        — Только попробуй не приехать. Иначе мы сами приедем за тобой в эту твою Россию и привезем сюда силой, — шутя, предупредил Вон, выпуская рыжеволосую из объятий. Он заметил, что проводник смотрел на него, указывая на свои наручные часы. Парень быстро сообразил, что нужно бы занести чемоданы в вагон, сама Кира будет управляться с этим дольше. Пока он заносил один из чемоданов внутрь поезда, к Кире подошла смуглая брюнетка на целую голову ниже ее. Она со всей силы обняла высокую девушку, не произнеся сначала ни слова.        — Да, только попробуй, — заныла Хана, стараясь не плакать. Позади нее стояли еще трое людей с работы, но они уже успели обнять Киру на прощание. Кира засмеялась и также крепко обняла подругу в ответ, ее взгляд случайно остановился на мужчине в сизом костюме, поверх которого было накинуто черное короткое пальто. Он стоял примерно в пяти метрах от них и что-то бурно обсуждал по телефону, видимо ругаясь с тем, кто был по ту сторону линии.        «Вы посмотрите на него. Весь из себя важный такой…» — подумала она, глядя на него, — «… какой же он манерный...Бесит!» — она покачала головой глядя на эти, по ее мнению, излишне напыщенные деловые расхаживания взад и вперед. Каждый взгляд, каждый жест, да и одно только присутствие этого человека рядом ужасно раздражало Киру, хоть она и старалась не подавать виду, чтобы не обидеть подругу.        «А ведь как я готова была до потолка прыгать, когда наконец свела вас обоих. И каковы же последствия моего вмешательства в чужую жизнь… Что я наделала? Как же ты теперь выживешь с ним? Он тебя сломает, искалечит, такую ведомую дурочку. Мерзавец, я уверена, он этим воспользуется не раз. Но в этом вся моя вина, в том, что вы теперь вместе. Я начала все это: я заставляла тебя верить, что вот он – твой человек, я заставляла тебя наряжаться для него, заставляла тебя видеться с ним чаще. И вот ты влюбилась, и как же я была счастлива, что моя подруга наконец завязала с кем-то отношения. «Она теперь не будет одна» — думала я…но, как же и я была слепа, что слишком поздно заметила огромную трещину в его безупречности, и теперь я ужасно боюсь за тебя. Я смотрю на него и на сердце становится как-то тревожно. Тревожно за тебя, Хана. После того случая со всплывшими подробностями его прошлой жизни, я больше не имею к нему какого-либо доверия. Он стал опаснее в моих глазах, и самое страшное, что он может скрывать на самом деле больше, чем мы обе узнали в тот вечер. Я чувствую, как что-то нехорошее идет за ним по пятам. Только жаль, что теперь ты мои слова не воспринимаешь, слишком ослеплена.        В том, что ты будешь с ним несчастлива – я буду видеть только свою вину. И теперь, я вот так уезжаю, даже не имея возможности защитить тебя в случае чего. Я старалась предупредить тебя, но видимо, слишком поздно для этого. Эти розовые очки сможет снять только он сам. Бедная, ослепленная долгожданной любовью, пока еще полная пустых надежд, хрупкая девочка внутри этой женщины… погибнет в руках этого подонка…»        Взгляд рыжей вернулся к подруге, — Птичка, — обратилась она к ней, сжимая руки кулаки, — береги себя, ладно? — сказала вдруг Кира серьезно, глядя в растерянные глаза Ханы. Хана не поняла, о чем сейчас толкует подруга, будто потеряла часть диалога, поэтому просто еще раз обняла ее.        — Да ты сама береги себя, едешь в незнакомую страну с незнакомыми обычаями и менталитетом. Это ты должна себя беречь, — произнесла брюнетка, и наконец выпустила девушку из объятий.        — Ладно, ладно, в конце концов я буду часто звонить. Соскучиться не успеешь, — бодро заключила Кира, ловко надев свою привычную маску вечно жизнерадостной девушки и отдав Вону второй свой чемодан. Он вернулся через несколько секунд. Проводник окликнул рыжую и сказал ей проходить в вагон, так как поезд сейчас тронется.        Она еще раз обернулась на прощание ко всем провожающим ее людям, стараясь сфотографировать взглядом все эти лица, запомнить их такими улыбающимися. Она не знает, когда еще увидится с ними, но не упустит возможности приехать повидать их, когда сможет взять свой первый отпуск. Серо-зеленые глаза блеснули, и она расплылась в широкой улыбке. Ее силуэт скрылся за закрывающейся дверью вагона. Поезд тронулся через минуту, провожающие махали ему вслед и уже совсем скоро эта платформа опустеет.        «Пожалуйста, Боги, пусть это будет не последний раз, когда я вижу ее искреннюю улыбку» — мысленно попросила Кира, глядя на улыбающуюся брюнетку в темно-синей куртке, так усердно махающую поезду вслед.        Хана и Пэйган уже были на пути домой, как всегда устроившись на задних сиденьях автомобиля. Она тоскливо смотрела через тонированное окно на ускользающие силуэты людей и зданий. Еще и погода сегодня с самого утра была пасмурная, а ветер только сильнее нагонял апатию. Тяжело прощаться с человеком, которого она знала уже больше четырех лет. Это была подруга, которая поддерживала ее во всем, понимала ее странности и принимала такой. В свою очередь Хана тоже любила все эти неординарности в характере Киры, особенно ее яркий боевой настрой, который та готовила абсолютно на все случаи жизни. Она явно будет тосковать по субботним вечерам с болтовней обо всякой ерунде, что есть на свете.        «Приду завтра на работу, а кто же будет встречать меня свежими сплетнями и новостями? Кто будет по вечерам в субботу рассказывать мне свои новые забавные истории из знакомств с парнями? Кто будет заказывать все новинки из алкогольного меню, пробовать дико выглядящие коктейли? Кто будет так меня поддерживать с моими то закидонами…» — накручивая все больше и больше грустных воспоминаний о подруге, Хана совсем потеряла настроение. Неизвестно, когда она еще повидает Киру вживую. Ей хотелось верить, что подруга будет поддерживать связь через интернет, благо сейчас такое позволяют технологии, — «Как же так? Я не могу представить, что каждый день буду ходить на работу, а там не будет тебя. Никто больше не будет мне звонить по утрам, когда я в очередной раз буду опаздывать. Никто не будет провожать меня до метро своими телефонными разговорами. Хотя… я на метро уже и не езжу… как несправедлива изменчивость этой жизни. Как же жалко, что теперь я осталась в этом городе без лучшей подруги. Будто и город стал немного чужим с твоим уездом…» — по теплой щеке побежала слеза. Хана отвернулась к своему окну в машине, чтобы Пэйган не видел, как она плачет. А эти слезы лились сами по себе, и девушка могла сдерживать только молчание, когда они, глухо постукивая, падали на поверхность куртки. Она старалась незаметно смахивать их с щек рукой, но вскоре это все же заметил Мин. Он подвинулся к девушке и приобнял ее, развернув к себе лицом. Мокрые глаза не хотели смотреть на него. Она старалась спрятать лицо, отворачивая его или прикрывая рукой.        — Ну-ну, ты так расстроилась из-за отъезда своей подруги? — спросил он полушепотом, поглаживая рукой ее худые смуглые кисти, уже сложенные на коленях. Хана ничего ему не ответила, продолжая вздрагивать от тихого плача и изредка всхлипывать. Она вытерла слезы с глаз и глубоко вдохнула.        — Ничего, я сейчас, — она сделала еще один вдох и продолжила, — успокоюсь и все нормально будет, — словно пообещала она. Хана помнит, что Пэйган не любит, когда она плачет. Когда они поссорились из-за чертовой наркоты, она уже не имея сил, чтобы ругаться и давать ему отпор, стала невольно плакать. Сдали нервы. Она запомнила его гневные слова в тот день: «Хватит рыдать! Я ненавижу, когда люди плачут…». Из этой большой ссоры он узнал, что Хана совершенно не способна выдерживать чье-то давление. Наверняка это вытекающее из того, что она вообще слаба в коммуникации. Ей трудно заводить знакомства с людьми, если того не требует, например, работа. Хотя, там особо-то знакомиться и не нужно – только узнать цель и подробности предстоящего заказа. Как бы это не звучало, но он взял эту слабость в ее характере на заметку.        А сейчас, она была очень удивлена, что Мин не высказал своего раздражения из-за ее слез, которые, как она думала, могут показаться ему излишней сентиментальностью. Наоборот, он даже попытался своими действиями ее успокоить. Видимо, сегодня он проснулся в хорошем настроении.        Казалось бы, они знакомы всего ничего – полгода. Уже успели сблизиться друг с другом благодаря «гнездышку», в котором живут бок о бок последние месяцы. Их отдельные жизни благодаря этому стали «их общими» жизнью и историей. И в этих историях есть место обидам, недоговоркам, ссорам, а не только мирной беззаботной жизни. В тот момент, когда Хана только переехала к Мину, ей все казалось непривычным, ведь до этого она жила одна на протяжении четырех лет. Уживаться с кем-то под одной крышей стало для обоих большим испытанием.        Она была удивлена тому, что он ложится спать довольно поздно, но при этом умудряется высыпаться. Ее раздражало, что он мог уснуть с включенным телефоном, на котором воспроизводился какой-нибудь видеоролик или фильм, а, когда она выключала и откладывала его телефон, то Мин просыпался и ворчал, что он вовсе не спит и доставал свой телефон обратно. Пришлось после двух-трех таких случаев обзавестись маской для сна и берушами. Последние, кстати, еще и спасали от его храпа. В свою очередь, и Пэйгана кое-что раздражало в совместной жизни с Ханой. Ее длинные волосы были везде: на постели, на полу, в ванной, а он не привык видеть это и пару раз просил ее убирать за собой. И она старалась убирать, но ведь за волосами не всегда уследишь, они могут зацепиться за одежду и упасть где-нибудь, когда ты и не заметишь. После этого он стал кричать горничным каждый раз, когда замечал ее волосы где-либо еще, поняв, что заставлять ее убирать бесполезно. И потом, они часто спорили из-за избытка средств для ухода за собой на полках, на раковине, в шкафчиках ванной. У обоих их было предостаточно. А что уж говорить о немалой разнице во вкусовых предпочтениях: ему нравится резкий контраст в пище, буйство вкусов, как это обычно можно заметить в восточной кухне, а Хане больше по вкусу более пресные блюда, низкокалорийные чаще всего. Из-за этих расхождений Мин даже нанял второго повара.        Пэйган погладил собранные волосы девушки и случайно вспомнил о заколке, которую он подарил ей на одной из их первых встреч. Он не замечал, чтобы она носила ее после того вечера, который окончился для нее сотрясением мозга.        — Ты не носишь ее? — низкий бархатный голос прошел сквозь тишину в салоне.        — Не ношу? — переспросила брюнетка, заплаканными глазами посмотрев на Пэйгана, который в этот момент снимал черные кожаные перчатки со своих рук.        — Да, заколку. Она тебе не нравится? — уточнил он, встречая растерянный взгляд Ханы.       — Я как-то… забыла совсем. Да и повода особого… — не успела она договорить, как ее перебила резкая мелодия, доносящаяся из бежевой маленькой сумки. Она достала телефон и на экране высветилось имя контакта «Мама», — прости, я отвечу, это мама, — девушка откашлялась и постаралась ответить на звонок, как будто слез и не было.        — Алло? — ответила на звонок девушка. Пэйган вернул взгляд к дороге.        — Давно мы тебя не слышали. Совсем не звонишь, у тебя ничего не слу… — издалека послышался голос ворчливого отца: «… воспитала на свою голову, а теперь она вон – уехала черт знает куда…». Хана закатила глаза, но все равно была рада услышать своего папу. Несмотря на выключенную «громкую связь» их было немного слышно из трубки. Возможно, это была вина несовершенства связи. Такое случалось не всегда. Хана заметно смутилась от последних слов отца, прижав сумку к коленям. Пэйган выдал смешок, все еще глядя в свое тонированное окно, слыша каждое слово из трубки, правда не отчетливо. Ему в голову пришла мысль о том, что Хане надо бы сменить гаджет. Может быть такие неловкие «громкие» моменты происходят из-за того, что модель стара и неисправна.        — Нет, ничего не случилось. Лучше расскажи, как вы сами, как папа? — спросила она, посмотрев на улыбающегося Мина, поняв, что он все слышит. Она отсела поближе к своей двери, хоть это как бы и не помогло, ведь человека с той линии все равно было слышно, хоть и приглушенно.        — У нас все нормально, — из трубки параллельно с голосом мамы послышался детский смех. Пэйган обернулся в сторону этого звука, — Шин привез позавчера всю семейку. А папка твой, — она заметно стала говорить тише, — хоть и не скажет, но очень рад повозиться с внуками, — Блондин вернул взгляд обратно к пролетающему городскому пейзажу, мельком поглядывая в сторону девушки в течение разговора.        — Племяшки, говоришь, приехали, — с теплой улыбкой произнесла Хана, представляя их шумный дом, наполненный детским смехом и шалостями.        — Гэри, сделай потише музыку, — негромко обратился Пэйган к водителю, и помощник убавил громкость проигрывателя в машине. Пока Хана болтала по телефону, он как-то незаметно для себя ушел в свои мысли, провожая взглядом проплывающие мимо здания. Его посетили воспоминания о недавно сказанных словах друга, они дали о себе знать, как только Мин услышал по телефону Ханы эти приглушенные детские голоса. «…мы уже не зеленые…» — крутился у него в голове кусок фразы Ли.        Он вдруг вспомнил о маленьком чуде, которое однажды принесло свет в его жизнь. Лакшмана. Его маленькая Лакшмана. Много лет назад, когда она родилась, он готов был боготворить ту женщину, которая подарила ему еще один смысл жить в этом мире. Смех маленькой дочурки был таким чудесным, он каждый раз вспоминает его, как слышит чужие детские голоса. Кроме того, в этом светлом осколке прошлого было место и старшему сыну той женщины, который пусть и был ребенком от другого отца, но тоже заставлял отцовские чувства в Пэйгане пробуждаться.        Он вспомнил, как рассказывал ему уже взрослому, как был бы счастлив, если бы его мать не сбежала с ним на руках в штаты. Как был бы счастлив растить его, любить, как собственного сына. Но вместо этого в реальности, брошенный женщиной по имени Ишвари, отец только что похоронивший дочь, переживал свое горе в страшных терзаниях, в одиночестве проводя годы в стенах своего дворца, своей же клетки. Он винил во всем только себя, до тех пор, пока не понял, что все эти трагедии случились по вине людей, восставших против него в то время, по вине их предводителя, жестоко убившего его дочь. Он стал мстить, проливая кровь всякого кто случайно или нарочно вставал на его пути. И его вновь пробудившаяся спустя годы жестокость стала его каменной маской, которая не позволяла больше его горю иметь такую власть над сознанием.        Но годы идут, и Пэйган уже не король той бедной страны. Теперь он считает себя простым человеком. С возвращением в Китай он стал смотреть на мир немного иначе, ощущая свободу от спавших с рук оков «политического деятеля». Мин даже нашел женщину, в жизни с которой он испытывает эмоции, ощущения, которые очень сильно напоминают ему о счастливых годах из прошлого.        «А что, если и правда пора задуматься о себе и… семье?» — он глянул на Хану, беззаботно болтающую со своей матерью по телефону, — «А она готова создать семью? Такая молодая, ей всего-то через год 30, а она, я уверен, не видела всей жизни за все прожитое время. Такая наивная и простая Хана…» — думал Мин, пока девушка смотрела на дорогу в свое окно, но в один момент она вдруг обратила растерянный взгляд к Пэйгану. Ее глаза спустя секунду стали бегать по салону. Это сразу вернуло его из прострации.        — Уже бегают там по дому внуки. Мало тебе? — с нервным смешком спросила девушка, беспокойно наматывая ремешок от сумочки на пальцы. Из трубки послышался женский смех.        «Пусть сначала приведет своего этого ухажера, посмотрим на него. А с детьми пока не спеши, мать» — сердито указал отец, даже не скрывая факт того, что он подслушивает разговор, от чего смех женщины стал громче.        — Виктор! Ну, не суйся в их дела, — кинула ему в ответ мать Ханы, после чего обратилась к дочери, — Ну а вообще, давай его сюда. Познакомишь нас наконец, — девушка уже сжалась на просторном сиденье, желая лишь провалиться под землю, но не испытывать этот стыд перед Мином. Он-то до сих пор все слышал и еле сдерживал смех и улыбку, которая все равно дрожью в губах, но проявлялась на его лице.        «Хисон, а где мои очки? Я хочу почитать сказки Александру и Мие, у меня тут остались их книжки с того лета…» — издалека снова послышался голос отца, обращающийся к матери.        — Ладно, пойду я. Ты не забывай звонить, ага? Давай, до связи, — быстро протараторила женщина.        — Давай, — после короткого прощания Ханы пошли короткие гудки. Девушка убрала телефон в сумку и ощутила на себе взгляд Пэйгана. Она посмотрела на него и уловила в его карих глазах печаль. Машина в этот момент стала тормозить, ведь они уже подъехали к дому. Мужчина тут же поменялся в лице, надев свою привычную уверенность и легонько улыбнулся ей, на этот раз у него вышло как-то фальшиво.        «Что-то случилось, пока я говорила по телефону? Он показался мне сейчас каким-то… грустным. Стоит мне у него спрашивать сейчас? Может лучше будет подождать другого времени, более уединенной обстановки…» — подумала девушка, выходя из машины. Они оба направились в здание, поднимаясь по каменным ступенькам к порогу дома. Помощник Гэри обогнал обоих и приоткрыл для них дверь в светлое парадное помещение, а затем вернулся к машине, чтобы поставить ее на парковку, находящуюся с задней стороны дома.        Расстегивая молнию на куртке, девушка прошла за мужчиной до лифта, который вот-вот должен был открыться. И через секунды двери отворились: оттуда вышла пожилая пара, никак не отреагировавшая на своих соседей. К сожалению, или к счастью, здесь жили весьма неразговорчивые и неприветливые люди. Все тут мало чего хотели знать друг о друге, такое складывалось впечатление. Поэтому Хана и Пэйган тоже не спешили здороваться со своими соседями и молча вошли в кабину лифта, после чего девушка нажала на кнопку с номером «30». Этаж легко запомнить, ведь он был последним в этом здании.        Почти каждый раз, когда они вместе заходят в этот лифт, то в голове у девушки пробуждается воспоминание о том свидании на крыше. Она чуть улыбнулась, вспомнив, как трусливо стояла и ожидала, что тогда откроются двери и перед ней окажется коридор с множеством дверей, как в отеле. Тогда она очень напугалась зданию, с виду напоминающему отель, и шла к лифту в тот день с опаской. Сейчас она может смеяться над своими глупыми мыслями, которые посещали ее в тот вечер. Но Хана и до сих пор не знает, что на самом деле это и был отель, и то, что она в страхе воображала, что свидание окончится в постели с этим человеком – действительно могло случиться, согласно плану господина Мина в тот вечер, просто он был сорван ее внезапной необходимостью попасть домой.        Хана легонько коснулась головой его плеча, он стоя в тишине обратил внимание, никак не прокомментировав это. Если бы ей позволял рост, то она бы могла положить голову ему на плечо, поэтому обошлось только прикосновением. Аккуратно, она руками обвила его руку и обняла, закрыв мечтательно глаза. Пэйган не понял, почему вдруг девушка стала так внезапно проявлять свою нежность и ответил тем, что чуть наклонился и поцеловал ее в лоб. От поцелуя у Ханы прошла приятная волна мурашек по щекам, и она широко улыбнулась.        «После того, как полчаса назад этот город покинула Кира, у меня больше нет здесь близких людей кроме тебя. Она была мне в какой-то степени опорой и большой поддержкой, а теперь? Мне страшно представить, что бы я делала, если бы осталась в Хаангае без вас. Если бы не знала вас обоих. Здесь и сейчас у меня из родных людей только ты и остался. Твое тепло позволяет мне быть спокойной и просыпаться, зная, что я люблю кого-то и кто-то любит меня. Я не знала этого, и не узнала бы, если бы не судьба. Спасибо всем силам, что мы есть друг у друга…»        Двери лифта открылись и в кабину проник свет из огромных окон на этаже. Выходящих из лифта встретили охранники и отворили им дверь в апартаменты. Обычно они ее не запирали, когда хозяев не было дома, а прислуга работала. Войдя внутрь, Хана и Пэйган тут же избавились от тяжелой обуви и верхней одежды, переобувшись в домашние легкие тапочки. Из кухни доносился запах печеного молока, ведь повара готовили каши по утрам. Наверняка, это единственное «да» в рационе, с которой были полностью согласны и Пэйган и Хана, не пререкаясь с выбором блюд. Хозяева совсем не успели позавтракать, в спешке собираясь на вокзал, они оба чуть не проспали поезд. Так получилось, что Хана замоталась вечером и забыла поставить будильник на нужное время. Ей повезло, что каким-то чудом она сама проснулась без его помощи, но время уже поджимало, поэтому без лишних мыслей она стала собираться на вокзал. Ехать с Ханой с самого начала Мин не планировал, но прямо перед выходом девушки решил, что будет лучше, если он будет рядом.        После инцидента с проникновением неизвестного в его апартаменты, он дал указание Гэри, чтобы тот поднял всю охрану на уши, установил слежку за Ханой, а также за домом. Но, когда, спустя буквально три месяца, она попала в гнездо Хелены, он понял, что слишком расслабился и обозначил сразу, чтобы Гэри сообщал ему в первую очередь, когда Хана выходит с ней на контакт. Съемка, слежка, прослушка — естественно, это все незаконно. Многое, к чему он имеет непосредственный контакт – незаконно. Но мотивом его идеи с мониторингом была – безопасность. Он собирался обеспечить спокойствие себе, тем что знает, где в данный момент находится Хана и все ли с ней в порядке. Она, после того, как стала появляться с ним на людях чаще – тут же стала его уязвимым местом, которое уже могли заметить люди, не желающие ему явно чего хорошего, раз присылают своих наемников прямо в его, а теперь и не только его, дом. Еще на вокзале он перетирал с Ли то, что, возможно, их глава уже знает о плантациях с травой, которыми владеет Мин. За такое в Китае можно запросто распрощаться с жизнью, за этим он сегодня должен будет встретиться с одним человеком, который в силах уладить все дела, да так, что закон будет на нужной стороне. Если же все вскроется, то слетит ни одна голова. «Бисфедер» знает, на какие риски пойдет, если заложит Пэйгана, поэтому сложно сказать, что они сейчас хотят предпринять, ведь руки каждого, кто имеет к ним отношение, уже запачканы.        Деловое сотрудничество было заключено еще двенадцать лет назад между «Крей Инк» и «Бисфедер», вторые поставляли дополнительные материалы первым, а первые выплачивали вторым немалые проценты от продаж той техники, в состав которой входили эти материалы. Но как раз полгода назад Пэйган узнал благодаря своим людям, что эти самые «вторые» решили играть не по правилам, неаккуратно слив часть важной документации третьим лицам. Они попытались сразу же разорвать контракт сотрудничества с «Крей Инк». С этого все и началось. И в данный момент и Ли и Пэйган стараются быть максимально осторожными. А в первую очередь Ли, как генеральный директор «Крей Инк».        Мин, естественно, не посвятил в эти подробности свою девушку, и она преспокойно себе жила и дальше, даже не задумываясь о том, что он знает о каждом ее шаге. О том, что ее жизнь теперь потенциально под угрозой. По его мнению, есть вещи, о которых ей знать не надо. Например, о том, что у него есть все шансы предстать перед судом за хранение, продажу, и употребление наркотических веществ. И это еще не все. Ни одна здравомыслящая женщина не захочет оставаться рядом с таким человеком, чья, мягко говоря, добропорядочность была давным-давно забыта, если еще не в раннем детстве. Хотя в своем детстве он отлично знал, что такое закон. И его законом был до какого-то момента отец. Затем, с приходом взросления он стал осознавать, что растет в не совсем обычной семье, а с человеком, который держит целый Гонконг под своей рукой, руководя группировкой под всем тогда знакомым и пугающим округу названием «Золотой треугольник».        Стол был накрыт, и хозяева спускались из спальни в гостиную. Мин всегда садился во главе стола, а места по соседству пустовали. Однако, Хана не садилась напротив, это было слишком далеко, поэтому ей обычно ставили приборы на месте справа от Пэйгана. Ей самой было намного удобнее сидеть рядом с самого начала, и так постепенно это вошло в привычку.        «Через час уже на работу…» — думала о своем девушка, потирая рукой затекшую шею. Она уже закончила с завтраком и просто сидела за компанию с Мином.        — Передай сахар, пожалуйста, — его слова мгновенно вернули Хану обратно в этот мир. Она потянулась за сахарницей. Та стояла ближе к ней, и девушка передала ее Пэйгану.        — Мне показалось, каша даже чересчур сладкая… но я не спорю, держи, — получая из рук Ханы посуду с желаемым сахаром, мужчина на автомате поблагодарил ее своим кратким «спасибо», но почти не услышал ее слов. Они глухо отдались в сознании эхом, ведь его внимание остановилось на совершенно другом – на худом запястье девушки, усыпанном желтеющими синяками. Все перед ним вдруг исчезло и вернуло в то утро, когда он увидел их впервые, на спящей рядом Хане.        Проснувшись от ощущения сильной сухости во рту, Пэйган жмурясь увидел первым делом светлый потолок, бардовые стены, на которые уже падал утренний свет. Он неохотно повернул голову влево, к солнцу, и увидел рядом с собой спящую на животе Хану. Он приподнялся и почесал затылок, рассматривая беспорядок из разбросанной вокруг одежды, а потом обратил внимание на ее обнаженное тело, укрытое по пояс легкой хлопковой простыней. Мужчина не помнил, как вообще дошел до постели. Он хотел аккуратно подоткнуть одеяло, но затем обнаружил кое-что странное – на теле девушки было несколько синяков, они были небольшими. Один на спине только проявлялся, на запястье правой руки, на ноге, неприкрытой тканью. Его рука сама потянулась к затылку брюнетки, легким медленным движением он убрал часть длинных волос, обнажив шею и обнаружил там бардовые отметины. Наконец, он стал обрывками вспоминать подробности той ночи. И то, как в темноте швырнул ее на кровать, и то, как оставил эти кровоподтеки на шее своими же губами, почти все свои грубые прикосновения. Его дрожащая рука застыла над смуглой кожей девушки, не решаясь прикоснуться снова.        «И это все сделал я…» — пронеслось звенящим эхом у него в голове. Пэйган резко убрал руку от Ханы, взгляд его бегал по всей этой картине, после чего мужчина медленно присел на край кровати, опустив ноги на холодный пол. Глаза не хотели этого видеть, они хотели это забыть. Его холодные ладони закрыли лицо, а дыхание стало слышнее.        «Нет! Нет! Нет! Нет! Что я наделал?!» — взывая мысленно к чему-то несущему он судорожно обернулся – но все оставалось таким же, ничего не поменялось. Это был не сон. Мин ощутил холод, пробежавший по спине. Отчаянный его взгляд был прикован к умиротворенному лицу Ханы, так резко контрастирующему с теми синяками по всему телу, уродующими нежную кожу. Он сжимал свои руки в кулаки до бела, чувствовал как ком встал в горле, вызывая неприятные ощущения. Через минуту его отпустило. Мин сделал глубокий вдох, а затем выдохнул также медленно. Он забрался обратно в постель, бесшумно склонив голову над щекой девушки. Ему всегда казалось, что от ее кожи пахнет макадамией, орехом со сладковатым запахом и вкусом. Он дотронулся кончиком носа гладкой теплой щеки.        — Прости, прости меня за все это, — проговаривал он хриплым шепотом, который все же разбудил Хану и ее глаза потихоньку начали открываться. Сухими губами он прильнул к щеке проснувшейся девушки, она могла ощущать колющуюся утреннюю щетину на его подбородке, также касающемся ее щеки. «Себе я точно не прощу то, что сделал тебе так больно. Мои ошибки теперь отпечатаны на твоем теле. Прости…»        — Ган? — звонко спросил голос будто разбудив мужчину. Он снова увидел перед собой накрытый стол, утреннее пасмурное небо и сидящую с ним рядом девушку с обеспокоенным взглядом. В его застывшей руке так и держалась сахарница.        — Прости… кхм, я задумался,— откашлявшись Мин сделал вид, что отвлекся на секунду от разговора, — О чем ты говорила?        — Я спросила, — она стала разливать по чашкам зеленый горячий чай, — Ты сегодня, вроде как, собирался встретиться с каким-то адвокатом. Прости, я случайно это подслушала, когда ты говорил по телефону на вокзале. У тебя какие – то проблемы?        Стиснув зубы, он отвел взгляд к остывающей каше, сжимая левую руку в кулак. Ему не явно понравилось, что Хана что-то там могла услышать по ЕГО телефонному разговору. Но хорошо, что она напомнила об этой встрече с адвокатом, для себя Мин еще раз закрепил ее в вымышленном списке дел на сегодня. Он расслабился и положил сахарницу на стол, решив, не доедать свой завтрак.        — Да там, — он легонько махнул рукой, жестом прося Хану не обращать на это внимание, — Нужно по работе. Никаких проблем, не волнуйся. «Снова уклоняется. Ну что такое?» — спросила с досадой у себя девушка, заглядывая в чашку с горячим напитком, — «Неужели я не заслуживаю доверия после всего?»        Ее тонкие пальцы дрогнули, приближаясь к руке Пэйгана. Она положила теплую ладонь на его грубую руку. Ей потребовалось собрать все усилия и подавить в себе трусость, чтобы толкнуть себя к словам, что сейчас будут обращены к нему. Сглотнув, он сделала неполный вдох и подняла взгляд. Его удивленные глаза устремились на девушку.        — Знаешь, я давно тебе сказать это хотела, — начала Хана, все еще сомневаясь в своей затее, — Я же чувствую, что ты мне что-то не договариваешь…я ведь для тебя не чужая, — ее глаза не выдержали этого зрительного контакта и забегали по столу, — Ты очень редко делишься тем, что у тебя на душе. Одним решать проблемы тяжело, вместе мы могли бы…        — Нет, — словно отрезал он, ощутив как рука Ханы, лежащая на его дрогнула от его резкого ответа.        — Но, ты… ты даже не дослушал. Теперь есть не только твое «Я» и «сам», теперь есть «мы» — отчаянно девушка старалась удержать внимание мужчины, но по его взгляду было понятно, что он начинает сердиться.        — Нет, Хана, это моя проблема, — словно прорычал он, отделяя отчетливо каждое слово из своей фразы.        — Но почему ты отказываешься от моей помо…        — Я СКАЗАЛ, НЕТ! — с резким ударом по столу кулаком выкрикнул Пэйган, смотря на оторвавшуюся от его руки худую ладонь девушки. Она замолкла сразу после его твердых слов.        — Прости, — коротко выдала она, медленно вставая из-за стола. Она молча пошла к лестнице, чтобы начать собираться на работу. Пронаблюдав за уходящей фигурой, блондин опустил голову, выпустив тяжелый вздох. Он спустя пару секунд резко встал и пошел за ней.        — Стой... ну погоди же, — вслед говорил Мин, догоняя девушку. Услышав позади себя стремительно приближающиеся шаги, она испуганно обернулась, ожидая чего-то резкого от него. Именно так и поступил, прижав девушку к себе, как бы обнимая. — Просто вспылил, прости, — попытался успокоить Пэйган Хану уже более спокойно, но выглядело все со стороны иначе: словно он старался успокоить только себя, а девушка просто не знала, куда сбежать. Не зная как лучше на это отреагировать, она приобняла его в ответ, не сказав ни слова.        — Я пойду тогда, оденусь, а то так и пойду на работу в домашнем, — произнесла наконец Хана, после чего мужчина ее выпустил. Она поднялась в спальню. «Что это сейчас было?» — спросила сама у себя девушка, глядя на деревянную закрытую дверь, — «Ладно, попыталась. Видимо, он и дальше не будет меня ни к чему подпускать...но что будет там, дальше?» Медленно подходя к шкафу с одеждой, она смотрела в висящее на стене зеркало. На нее смотрела незнакомая девушка, у которой еле заметно тряслись руки. Это были ее волосы, ее одежда, ее фигура, но чужие глаза. В тех глазах напротив было что-то ранее незнакомое. ***        Вечер 19:32. Аэропорт Хаангая.        В огромном трехэтажном стеклянном здании постоянно горел свет, постоянно было много людей, и постоянно жила суета. Глядя со второго вниз, на вечно куда-то бегущих муравьев, Пэйган постукивал пальцем по стеклу на своих наручных золотых часах. Он изредка посматривал на них, точнее на время, что они показывали. Рядом с ним в шаге стояли Гэри, Ли и его помощница Аманда.        — Гэри! Ты проверил? Эти недоумки вообще следят за входами? — нервно обратился к своему помощнику Мин, все еще не отрывая взгляда от каждого проходящего внизу человека. — Если они пропустят хоть одну крысу в аэропорт, пока мы внутри, то платить им за работу будет некому. Надеюсь, они хоть это понимают.        Русоволосый мужчина достал рацию и выглянул, чтобы держать всех охранников на виду. Он увидел всех, кроме самого крайнего выхода, тот был вне его поля зрения.        — С выхода «С», кто стоит? — произнес он в рацию.        — Лу, Чен, Сюй – на месте, сэр, — ответили по рации охранники.        — Он должен быть с минуты на минуту. Самолет уже призмелился, Пэйган, — заговорил брюнет в очках, глядя в свой смартфон, как всегда одетый в свой черный строгий костюм. На фоне него Мин выглядел еще более странно в своем ярком сизом костюме глазами обычного прохожего.        — Меня бесит, что нам приходится сейчас рисковать задницами, светясь здесь всем вместе, — отозвался блондин, доставая из кармана пачку сигарет.        — Погоди, — остановил его Ли, и Пэйган поднял взгляд, — он идет. Пошли.        Они быстро собрались и медленно подошли к длинному светлому коридору. По нему уверенно шел голубоглазый мужчина среднего роста, иностранец. Что сразу бросается в глаза, так это то что он шатен, его стриженная борода и поднятые солнцезащитные очки сразу выделяли его лицо из общей толпы местных. Но он шел в коридоре не совсем один а с какой-то блондинкой маленького роста. За ними шли телохранители. В руках он нес темно-синее пальто, на нем был дорогой черный костюм и синяя выделяющаяся рубашка. Он с улыбкой шел этим четырем людям, ожидающим его, навстречу, так как сразу узнал минимум двоих из них. Когда он подошел чуть ближе, то стало заметно, что у него проколото левое ухо и имеются татуировки на руках, в целом – неординарная внешность для человека его профессии.        — Добро пожаловать, мистер Сид, миссис Сид, — поприветствовал гостя тут же Ли, протягивая руку.        — Спасибо. И да, можно обращаться ко мне – Джон. Поверьте, так будет намного проще при дальнейшем сотрудничестве, — ответив на рукопожатие, шатен одарил своей уверенной улыбкой каждого из стоящих.