Осмелишься поверить?

Утро было просто «чудесным»… Голова гудела, неприятно тянуло в затылке, мышцы тянуло и, в довершение всего, жутко чесалась спина… Поморщившись, я повернулся на бок, пытаясь дотянуться до спины. Кажется, перестарался немного вчера в зале, говорил же тренер, чтоб не перенапрягался… Что-то жутко воняло, дышать нечем было… Неужели кошка соседская наконец-то сдохла? Ага, и в отместку прям под моим окном… - Надо же, ты глянь-ка, очухался, гаденыш! – просипел кто-то. – Живучий сученыш, а ты психовал… Что-то звякнуло, закапала вода, оглушающе разбиваясь о какую-то железку. - Хе-хе… Да, Кишка живучий, ничего ему не делается! – прокряхтели в ответ совсем рядом, с силой хлопнув меня по заднице. Я невольно дернулся и подскочил, недоуменно озираясь по сторонам. Как-то не совсем на мою спальню похоже… Темные обшарпанные стены, грязный пол, на котором раскидано какое-то тряпье, горы мусора в углу, пустые бутылки и ржавые жестянки повсюду… Рядом со мной тяжело уселась какая-то опойная ободранная морда, сально скалясь. – Шо, готов к подвигам, сучка? - Что, простите? – пробормотал я, дернувшись, невольно съеживаясь и отползая подальше. От резкого движения неприятно заломило в голове, щеку закололо, по ней потекло горячее. Я автоматически вытер её, и обмер, заметив кровь. Грузный мужик, одетый в какую-то рвань, обдал меня смачным перегаром, склоняясь надо мной. Грязная опухшая небритая морда, сальные, вечность не мытые лохмы, глаза-щелочки, гнилые зубы, парфюм «Бомж №5» – типичный образчик бомжа обыкновенного. - Готов, за пузырь всегда готов, да? – мерзко просипел второй, такой же красивый, как и первый, разве что еще и усатый. Он встал, покряхтывая, с продавленного дивана, стоящего у стены, засаленного до такой степени, что не оставалось ни малейшей надежды определить его изначальный цвет, пошатываясь, пошел ко мне. - В-вы кто? Что вам от меня надо? – я уперся спиной в стену, ошалело глядя на странных личностей, не понимая, кто они и что я здесь делаю. - Оп-па! Совсем упился, да? Ты смотри у меня, лишнего не получишь! Давай, лучше, поработай! Зря, что ли, тебя вчера кормили? – ухмыльнулся второй, схватив меня за ногу и с силой дергая к себе. - Давай, лапуля, папе некогда с тобой возиться! – прохрипел усатый, приближаясь к кровати, почесывая задницу. - Вы ч-чего!!! – заорал, пытаясь соскочить с кровати, на которой я, оказывается, лежал. Кроватью мое лежбище можно было назвать с большой натяжкой, зассанные одеяла и тряпки пахли так, что глаза слезились. - Ку-уда! – меня схватили подмышки, бросая обратно. - Пустите! – я забился, пытаясь вырваться из хватки. Дернувшись, заехал ногой кому-то от всей дури, грызанул чье-то запястье. - А-а-а!!! Сука! – согнулся мужик, хватаясь за живот. - Ну, все, тварь, урою… – прорычал усатый, потирая руку. Я же, воспользовавшись моментом, дал деру. Вот только тщетно, дверь квартиры оказалась надежно заперта, сколько не дергал, открыть не получалось. - Куда! – гаркнул усатый, внезапно образовавшись за моей спиной, и с силой ударил по почкам. Я заскулил и согнулся, пытаясь вдохнуть. Мужик шваркнул меня на заплеванный пол и, схватив за волосы, попер обратно. Вцепившись в его руку, сплошь покрытую татуировками, я вырывался и брыкался, сучил ногами, пытаясь встать, но только задевал разбросанные бутылки, со звоном покатившиеся по полу. У входа в комнату он притормозил и закинул меня внутрь, как щенка блудного. Спина в очередной раз прострелила огнем, подо мной лопнула какая-то бутылка, раздирая руку. Перекошенная морда мужика, которого я в живот пнул, обещала неземное удовольствие… Посмертно… Усатый с размаху ударил ногой, отчего я отлетел к стене, второй лениво подошел, поставил меня на ноги, отряхнул, и, улыбаясь как форменный маньяк, ударил по лицу. Я упал на стол, сшибая бутылки, и рухнул на колени. - Молодец какой мой мальчик… – гадко прохихикал он. – Сразу за работу, да? Я взвизгнул и шустро заполз за диван, свернувшись калачиком. Как туда умудрился ввинтиться – не представляю, меня больше результат интересовал. - Вот сучка шустрая! – рявкнул усатый, пиная угол дивана. Он покряхтел, пытаясь его отодвинуть, но видно все силы давным-давно пропил, и мое убежище осталось нетронутым. – Да помоги ты мне, херли жопу греешь! - Блядун кучерявый… – прокряхтел второй, облапив диван. Но и вдвоем не смогли его поднять, видимо, шедевр мебельной промышлености основательно врос в пол. Они спорили, как меня из-под дивана лучше выковырять, причем кто-то из них предложил диван поджечь, мол, сам вылезу. Еще очень красочный вариант – ножом пошпынять под диваном… Раздался звонок в дверь, положив конец их спору. Сиплый, матерясь и спотыкаясь на каждом шагу, поперся открывать. О чем-то переговорил с пришедшим, крикнул усача, что присосался к початой бутылке, как к минералке, гулко глотая. Минут через пять хлопнула дверь. Тишина. Блаженная тишина. Ушли? Не веря своим ушам, я рискнул выглянуть из-за дивана. Пятясь задом, стараясь не разбередить пораненную руку, выполз наружу, и, опираясь об стол, встал на ноги. В голове зашумело, пришлось присесть на колченогий стул, чтобы сдержать тошноту. «Сотрясение, как есть, сотрясение» - поставил себе диагноз. Наконец-то я смог нормально оглядеться. Посмотреть было на что. Такого гадюшника я нигде не видел, словно не квартира, а проходной двор. Нет, точнее – проходной свинарник. Немного пошатываясь, я встал на ноги и аккуратно, по стеночке, отправился на разведку. Четко понимал, что убираться отсюда надо поскорей. Не знаю, зачем меня похитили, но сидеть тут и дожидаться этих мудаков я не собирался. Да и на похищение не очень похоже… В коридоре я еще раз попытался открыть дверь. Но все было тщетно, несмотря на удручающий антураж, дверь в квартиру была основательная, металлическая, хоть и с ржавыми проплешинами. Такую фиг взломаешь. Однако я не собирался сдаваться. Прошаркав обратно в комнату, осмотрел окна. Стекла были грязными, но на удивление целыми. Рама еще крепкая, кое-где сохранилась белая краска. Все бы ничего, но вид из окна… Да, вид из окон меня «порадовал». Мрачные пятиэтажки, горы мусора, едва прикрытые подтаявшим снегом, грязь и лужи… Заржавевшие остовы металлических гаражей, какие-то развалины… пожарище вместо соседского частного дома… Блеск… Ко всему прочему, выяснилось, что квартира, в которой меня заперли, была на пятом этаже. Рама легко поддалась, окно со скрипом открылось… Вот только спуститься отсюда будет, как минимум, затруднительно… Ни балконов, ни каких-нибудь труб под окнами… Ничего… Даже деревья рядом не росли, чтобы можно было воспользоваться ими для спуска… До меня начал доходить весь ужас ситуации. Меня похитили. Меня заперли. Меня оставили одного, видимо, даже не сомневаясь, что помощи я не получу… И не сбегу. Вот только зачем и для чего меня похищать? Выкупа за меня не дождутся, родителям даже продать нечего, они обычные обыватели, мама учительница математики, отец – механик на заводе. Вся радость у них и была, что сын-спортсмен, мастер спорта по плаванию… Разве что медали мои продать, за золотые можно нормально получить… Но все равно недостаточно, чтобы сойти за выкуп. За красивые глаза? Так я не настолько хорош, самая обычная внешность, темные волосы, темные глаза, самый что есть среднестатистический человек. Кому я сдался-то? Дорожку перешел по незнанию? Никаких идей в голове не рождалось. Если судить по обстановке за окном – я в каком-то заброшенном поселке. Судя по наличию многоэтажек, поселок когда-то процветал, но наверное, с развалом Союза обнищал здешний колхоз, более ретивые и находчивые граждане свалили подальше, а оставшийся народ смиренно спился… Я даже не был уверен, что если я, к примеру, подожгу хату, сюда приедут пожарные… Та пьянь весьма спокойно о поджоге дивана рассуждала… Неловко повернувшись, я задел руку, рана открылась и вновь закапала кровь. Да и на щеке все коркой уже запеклось… Перемотав руку первой попавшейся более-менее чистой тряпкой, я пошел на кухню, промыть рану. Оставалась еще надежда, что выберусь отсюда живым и, по возможности, невредимым… На кухне, такой же грязной, как и все остальное, воняло так, что мне пришлось, зажав нос, рвануть в поисках туалета. Но в туалете было еще гаже. Желудок скрутило так, что я распрощался с вчерашним ужином прям в коридоре. На общей картине царящего в квартире хаоса это не сильно сказалось. Кое-как распрямившись и вытерев рот, я собрался с духом и рискнул войти в ванную. Картинка – зашибись… Кафель наполовину обвалился, в полу – дыра, но увы, недостаточно большая, чтобы я смог в нее протиснуться и спуститься в квартиру этажом ниже, сама ванная с трещиной по всему дну… Этим помещением явно не пользовались по назначению последние лет двадцать. Зато лампочка, к моему превеликому удивлению, работала, даже вода шла, правда, не из крана, а из водопроводной трубы, и немного рыжая. Опасаясь облокачиваться на столетнюю раковину с облупившейся краской, я умылся, прополоскал рот, прикидывая, сколько заразы проглотил, следом промыл рану на руке. Порез был глубоким, в руке застрял осколок бутылки. Закусив губы, я прочистил рану, но замотать пришлось той же тряпкой, ничего подходящего не нашлось. Другой рукой осторожно протер зеркало, чтобы обработать лицо, наверняка там тоже был порез, всю щеку стянуло. Закончив с зеркалом, я заглянул и замер, недоуменно глядя на тощего малолетнего бомжа, что смотрел на меня из зазеркалья. Обвислые светлые пакли вместо короткой стрижки, серые тусклые глаза, одутловатые щеки… Черные зубы, передний расколот… Я резко отпрянул в коридор, не решаясь заглянуть снова, облокотился на стену, потом и вовсе сполз по ней на пол. И наконец-то обратил внимание на свою одежду. Хотя это очень гордое слово для тех грязных обносков, которые мешком висели на мне. Потерев глаза, я вновь встал и приблизился к предателю-зеркалу, что отказывалось отражать меня, высокого спортивного шатена. Увы, оттуда на меня вновь испуганно глянул тощий несуразный подросток с синяком на пол-лица и запекшейся ссадиной на виске. Это никак не укладывалось в голове. Потянувшись, чтобы стереть кровь, вновь замер, увидев руки. Грязные тонкие пальцы, обгрызанные ногти, заусенцы, царапины… Я рассматривал конечность с каким-то нездоровым интересом, недоумевая, как же надо запустить себя, чтобы элементарно руки не мыть. Как-то не мог я поверить, что эта рука – моя. Какой-то дурацкий сон… И вдруг я вспомнил… *** - Я тебя никогда не прощу! – прошипела Кристина, отталкивая мою руку, когда мы вышли из прокуратуры. - Я тебя предупреждал, чтобы ты не лезла в эту аферу! – рявкнул я, разозлившись. – Неужели ты, и правда, думала, что я буду молчать и плясать под твою дудку? Радуйся, дура, что так легко отделалась! - Легко? По твоему, такой штраф – это легко? – завизжала она. – Три года условно – это легко? Сволочь! Сука! Кто тебя просил рот разевать! - Да, твою мать! Легко!! Скажи спасибо моему знакомому адвокату, что от тюрьмы тебя отмазал! - Если б ты мне помог, ничего бы не вскрылось! - Ты наебнула три семьи! Три!!! Как я должен был тебе помочь, а? Со свечкой постоять, когда ты им мозги парила? - Святоша блядский! Да нихера со стариками б не случилось, жили б себе спокойно в деревне, на смерть хватило бы! - Да ты видела, куда они по твоей милости переехать должны были, а? - А мне насрать!! Зато у меня бы была нормальная квартира в центре! И тачку бы себе купила, какую хотела! - Ну, ты и дрянь… – устало проговорил я, подходя к моей ласточке, доставая ключи. - Да, конечно же, куда мне до вашего святейшества! – язвительно усмехнулась она, шагая к машине. – Что замер, как нищий на паперти! Дверь открыл! – Кристина замерла у дверцы, уперев руки в бока. …И как я умудрился проглядеть, какой тварью она является? Полгода успешно играла добрую девочку, примерную студентку. Да, капризная и с придурью немного, но разве нам понять слабый пол? Даже не буду пытаться. Я и не против был на ней жениться, среди знакомых она мне казалась самым оптимальным вариантом. Но вот о чем я не догадывался, так это о том, какие дела она за моей спиной крутит. Если б не случайно подслушанный разговор, я б и дальше оставался в неведении. А моя невеста, преспокойненько, с абсолютно чистой совестью разводила стариков на обмен жилплощади. Где только таких знакомых-помощников нашла! Все у них гладенько шло! Везде подмазали, везде подсуетились! Еще и меня хотела в это втянуть! Зараза этакая!! Пусть она и не сама до такой комбинации додумалась, но если б не Лешка, мой друг, ей богу, точно села бы за мошенничество. А теперь она мне претензии выставляет? Похоже, терпению моему настал предел. Раньше пытался терпеть её истерики, устраиваемые на пустом месте, но теперь она явно перегнула палку. На мое счастье, никаких общих дел мы с ней не нажили, так что… - А знаешь, что, хорошая моя… – спокойно улыбнулся я, руки на груди складывая, – катись-ка ты пешочком! А за шмотками своими потом зайдешь! - Чего-о-о!! Отделаться от меня решил? Хрен тебе! – рявкнула она на всю улицу. - Так точно, ты просто умница, деточка! Верно догадалась! – ухмыльнулся я, пытаясь её обойти, чтобы сесть в машину. - Да будь ты проклят, сволочь! Чтоб ты сгнил под забором, как последний обосранный бомж! Сука! Ненавижу!!! – заорала Кристина, оттолкнув меня прочь. Запнувшись о бордюр, я споткнулся, вылетая на дорогу, прям под колеса грузовика… Ошеломленное лицо водилы, визг тормозов, боль, темнота… *** … Тихо жужжали мухи, кружась у мутной лампочки, чудом держащейся на проводе, из кухни тянуло гниющими помоями, из сортира – тоже гниющим, но дерьмом… Ободранные стены, битые бутылки, засранный пол… Самое место для бомжа. Кем я теперь и являлся… Я сидел у окна на полу, обняв ноги, и думал… Только ничего веселого придумать не получалось. Как я очутился в теле этого бомженка – не представляю… Тинка, ведьма проклятая… Господи, знал бы – на пушечный выстрел к ней бы не подошел… Что я ей сделал, а? Не пошел на поводу её очередного каприза? Так, бля, на то никакой жизни не хватит! И как мне теперь вернуть свою жизнь? И если я в его теле, то где бомженок? В моем? Просто сказочный обмен!! Променять гнилую тощую тушку на здорового спортсмена!! Хорошо устроился, зараза!! Ну, ничего, главное выбраться, а там я разберусь, как свое вернуть! Один раз поменялись – и другой получится!! Честно говоря, никаких других эмоций, кроме злости и раздражения, я не испытывал. Да, опешил сперва и струхнул, когда мне такое бодрое утро устроили. Но оставаться в этой тушке и подыхать в такой замечательной компании не намерен. Правда, немного напрягает прошлое бывшего владельца этого тела. Не совсем понятно, что те объебки имели в виду под «работой». Он у них на побегушках, что ли? Провинился наверняка, раз его так избили, спина ноет, на заднице сидеть неудобно. А почему «сучкой» называли? Я же парень… Непонятно… Покумекав так и этак, все же решил, что с уголовниками, которыми наверняка были те бомжи, договориться не удастся. Они меня-бывшего, однозначно, за ничтожество считали, и в сказочку о чудесном переселении душ ни за что не поверят. Да я и сам бы в подобное не поверил, кабы сам не попал… Надо бежать… Я встал как можно аккуратнее, стараясь избегать болезненных поворотов, влез на подоконник, еще раз тщательно оглядел пути отхода. Небольшой карниз шел по периметру, упираясь в водосточную трубу. В принципе, можно было б добраться до неё, если не спешить. Немного подумав, я все же свесил ногу, попытался нащупать опору. И только приготовился опереться ногой на карниз, как раздались голоса, загремела дверь, открываясь. Под диваном оказался просто с феноменальной скоростью. Вот тут я и порадовался, что мое нынешнее тельце такое щуплое, раньше б на такие маневры не сподобился. Грохнула дверь, мужики протопали в зал, громыхая бутылками. - Не понял, где Кишка? – возмущенно прохрипел знакомый голос. - Че бузишь… – сипло откликнулся второй, проходя в зал. - Где сученыш, тебя спрашиваю!! - Охренел в натуре, да? Чё на меня бочку гонишь! - А где тогда? - Хер ли меня спрашивать… – хлопнула рама, закрываясь. – Стикал, уебок… - Бля, шо значит стикал! А кто в нору полезет!! - Привязать надо было. Минута тишины, какой-то шорох, тихое позвякивание. - Чо Сивому грить будем? – равнодушным тоном прохрипел мужик. - Хрен знает. Давай наливай… Бля… И кого теперь драть? - Дашка дома, видел щас её. - Дуй тогда за этой коровой. – скомандовал сиплый. Дверь еще раз грохнула, в тишине звякнула бутылка, кто-то жадно пил из горла. Вылезать и выяснять, кто ушел, а кто остался, не было ни малейшего желания. Для меня они оба были одинаково омерзительны. Так что я лежал и помалкивал, стараясь дышать через раз. Вскоре вернулся другой, с какой-то девкой. Похоже, в рационе этих ублюдков только жидкая пища, потому как слышалось только звяканье бутылок. Я не вслушивался в их пьяный лепет, только терпеливо ждал, когда же они дойдут до кондиции, уснут, и я смогу сбежать. Недолго слышалась какая-то возня, потом ритмичные удары… Слушать, как там трахаются, было гадко… Вот только потянуться и закрыть уши не было возможности, так и пришлось терпеть этот гнилой концерт. Даже не заметил, как немного задремал. От раздавшегося женского визга, матов, ругани я проснулся и, резко дернувшись, что есть мочи ударился затылком. В комнате, похоже, дрались, что-то билось, кто-то с грохотом упал, женщина заткнулась… Вскоре все стихло. Захлопнулась закрытая дверь, кто-то, гулко топая по лестнице, побежал вниз… Я же лежал и не дышал. Как-то мне нехорошо сделалось. Что здесь сейчас произошло? Гуляло вроде как трое, а вниз бежал один. А почему остальные молчат? С моего места было видно ногу лежащей женщины… Точнее, толстую ляжку, со стоптавшимися потрескавшимися пятками, синими вздувшимися венками… волосатую… Бее… А еще было видно того, усатого, лежащего на полу, на спине, со спущенными штанами. И с ножом в животе… Лужа крови под ним все ширилась, затекая ко мне под диван. Вот только уползти я не мог. Меня от ужаса просто парализовало. До меня, недоумка, дошло, куда я вляпался. Какой «бежать»… Куда «бежать»… Я теперь бомж! Малолетний бомж! Такая же шлюха, как та тетка! И друзья у меня такие же красавцы, сплошь бомжи и пьянь!! Как тот говорил, «за бутылку на все готов»? Он же обо мне так говорил!!! Господи, да как же так!!! За что?! Я не убийца, не урод какой, даже Кристину пытался вразумить, помог ей, чтоб не села… Тогда за что?! Почему нормальные люди попадают в другой мир, в эльфов всяких, принцев там… а мне достался Б.О.М.Ж.!!! Опойная шлюха! У меня нового паспорт вообще есть? А школу я заканчивал? И где я вообще нахожусь?! …Из ступора меня отвлекли голоса. Честно говоря, я даже не понял, как долго я так лежал и осознавал все прелести нынешнего себя. Руки-ноги затекли, и я конкретно промерз, окно-то приоткрытым осталось, а на улице еще только март. Мимо прошли ноги в старых стоптанных ботинках, еще в бутсах, заляпанных по самое не-хочу, народу много набилось. Потом кто-то басом гаркнул, народ притих, прошуршал на выход, остались только ботинки и кроссовки. Они тихо переговаривались, потом кто-то пришел, стал щелкать камерой, такой специфический звук вспышки… Люди ходили, шуршали, переговаривались, я а все лежал, не шевелясь, ждал, когда же они закончат и я смогу уйти. Народ толкался в хате до вечера. Тела уже убрали, от них только белые рамочки остались. К концу дня я уже устал бояться. Молча лежал в луже крови, что все же добралась до меня, ни на что не реагируя, мерно погружаясь в странно отстраненное состояние.. Единственное, о чем я мог думать, чтобы все, наконец, ушли и оставили меня в покое. Внутри немного пекло, руку покалывало, но это было терпимо. Сумерки окутали комнату, к ночи заметно похолодало. Немного потряхивало от озноба, хотелось пить и спать. Одна из теней метнулась ко мне, негромко процокав лапками, по хозяйски прошлась вдоль вытянутой руки, ткнулась мне в бок, задев немного колюче. Я невольно вздрогнул и дернулся прочь, неловко ударяясь затылком. В полной тишине это вышло слишком громко. - Ты слышал? – раздался негромкий звук откуда-то из кухни. - Чего? - Грохот какой-то. - Нет, тебе послышалось. - Да? Наверное… – в прихожей раздавался приглушенный шум, будто что-то искали. Люди ещё не ушли? Я же замер, боясь пошевелиться. Честно, я не знал, что там за народ, и знакомиться не собирался. Уж лучше я тут пережду. Они же когда-нибудь уйдут? …Тень процокала обратно, пощекотав усами нос. Почесать его я не успел, и звонко чихнул, следом закашлявшись. Опомнившись, вцепился зубами в руку, чтобы сдержать кашель, но было поздно, меня услышали. - Там точно кто-то есть! – раздались шаги, кто-то торопливо зашел в зал. - Да, я слышал… – ботинки ходили взад вперед по комнате, бутсы стояли у порога. – М-да… и где же наш барабашка? В этом свинарнике прятаться негде! - Разве что под диваном, – выдвинул какой-то умник идею. - Туда и кошка не влезет. - Не спорь, а просто загляни. Ботинки приблизились, кто-то заглянул под диван. Этот кто-то оказался темноволосым немолодым мужчиной в форме Я попытался отползти подальше, но застрял. А у мужика тем временем глаза стали просто квадратные. - Мать моя женщина… Эй, парни!– голова с ногами пропала из поля видимости. – Живо сюда! – гаркнул в коридор. Раздались еще шаги. - Чего там? - Там ребенок под диваном! - Как так! - Живой? - Как он туда влез? – Наперебой заголосили наверху. - А ну цыц! Поднимайте лучше, да аккуратнее, не придавите мальца. С кряхтением и матом они подняли диван, под которым я прятался, вертикально. Какая-то пыль и труха посыпалась мне на голову, и я снова раскашлялся, немного повернувшись на бок, прижимая ноги к животу. - Ебать колотить… – ошеломленно выдали мужики. - Да, и не говори, полный пиздец… Кое-как уняв кашель, я попытался привстать, опираясь на руки. - Ты сколько здесь пролежал, малец! – спросил мужик в ботинках, наклоняясь ко мне. Я испуганно дернулся от протянутой руки. - Эй, погоди! – он примиряюще поднял руки вверх. – Я тебя не трону, не боись! Тебя как звать? Чего молчишь? Я не знал, что ему ответить. И нужно ли… Я пока не уверен, что им можно доверять. Да, вроде в форме. Да, вроде как следователи. Вот только как они тут оказались? Кто им мог сказать о том, что тут произошло? Слишком быстро они нагрянули… Или мне кажется, что быстро? ….Ведь я очнулся утром, это точно. На день те опойки свалили, а я полдня тупил. Пока собрался с мыслями – они вернулись. Потом пьянка. Потом драка… Сколько я лежал? Черт его знает… Может пару часов, может, сутки. - Ну, так как? – он потеребил меня за плечо. – Назовешься? Или барабашкой звать? А что сказать? Я не знаю, как бывшего владельца тела звали, называть свое старое имя – смысла нет. Андрей Яковлев был слишком известен в спортивной среде. Мужик вцепился в меня, поднимая с пола. - Так, давай, вставай, – подвел меня к табурету, усадил. – Меня Виктор Николаич зовут, вон Мишка Кузнецов. А ты? Рот у меня просто не открывался, я не был уверен, что смогу хоть слово выговорить, так что тупо замотал головой. - Ну, ты чего! Трудно сказать? На это я только руками развел. - Ты вообще говорить то умеешь? Я судорожно кивнул. - Ну, так скажи что-нибудь! Легко требовать «скажи»! Во рту все пересохло, горло дерет, губы слиплись… Но понимая, что иначе они от меня не отделаются, прохрипел, насилу губы разлепив: - Что-нибудь… – выдавил через силу - А как звать? - Не знаю… – в горле першило, пить хотелось до одури. - Так как давно ты тут лежишь? – продолжал тот, в ботинках, сыпать вопросами. Вот только ответить на этот вопрос я не мог, в голове все перемешалось, сколько прошло времени, день, два – и в самом деле не знал. - Ты видел, что тут случилось? Я невольно усмехнулся: да, с моего места был просто шикарный обзор. - Не много. Отчаявшись добиться от меня связных вопросов, он отстал. Я уже практически спал сидя на стуле, неловко облокотившись на край стола, когда оставшиеся наконец-то стали собираться. Добрые дядечки в форме меня растормошили, под руки подхватили и повели. Но я был так измотан, что засыпал просто на ходу. Мне было уже все равно, куда меня ведут, куда мы едем. В ушибленной голове только и билась единственная здравая мысль о том, что хочу, чтобы все это скорее кончилось и от меня отстали. Меня мурыжили в отделении, куда мы приехали уже поздно вечером, целые сутки, на ночь оставив в камере, одного, за что я им был безмерно благодарен. Вопросы, вопросы, дурацкие вопросы, бесконечный поток вопросов… На них у меня не было ответов. Я просто знать не знал о всяких Сивых и Кривых, хатах и норах. Твердил, как заведенный, что не помню. И тут я не лгал, совершенно! Как я мог помнить то, в чем не участвовал? Никак. Что я знал – рассказал честно, без утайки. Следователи мне не верили и хмурились, но сделать ничего не могли. На следующе утро пришла тетка, назвалась длинно, вроде как она из фонда опеки, сказала, что позаботится обо мне, попытается выяснить, откуда я, где мои родители, и куда меня вообще девать. Меня же никак не отпускало, принять себя таким я просто не мог. Все происходящее воспринималось как страшный сон, и все ждал, когда же Я наконец-то проснусь. Вот только мой кошмар не заканчивался, только раз за разом напоминая мне о реальности происходящего. У всего произошедшего был один колоссальный плюс. При обыске квартиры они нашли мой паспорт. Да, он все же был у меня. Позвольте представиться, Тимур Лазарев, 15 лет от роду. Место рождения обозначено какое-то село в Амурской области. Свидетельства о рождении, аттестата, каких-то других документов не было. Ну, и за паспорт спасибо. А проживаю в Богоявленском детском доме. Проживал. Пока в очередной раз не сбежал. Уже в шестой раз, как открыла для меня Светлана Анатольевна, женщина из опеки. Егоза и любитель приключений – так она меня назвала, и, оказывается, уже со мной была знакома. Мое состояние ей категорически не нравилось, но помочь ей я не мог… Мне бы кто помог… Следователь, который Виктор Николаич, окрестил меня Тишкой, мол, до Тимура не дорос, а так тихоня тихоней. Вот только мне эта кличка показалась мерзкой и липкой, уж слишком похоже на Кишку, которой те мужики меня обзывали. Более того, он, с подачи Светланы как-там-её сильно обеспокоился моим психическим состоянием, вроде как мал ещё для амнезии. А что на это сказать? Только правду. Я ни-че-го не знаю. Помню только последние пару суток. Все. К вечеру четвертого дня моего пребывания в гостеприимной камере за мной должны были приехать соц.службы, и определить обратно в детдом. Вот только я их не дождался. К обеду мне стало плохо, рука воспалилась, я жутко кашлял и трясся в ознобе, и меня в срочном порядке сплавили в больницу. Приехавшая врачиха скорой орала на старшину, что сразу не показали меня медикам, на что тот рапортовал, что начальство не велело… Потом я все же уснул, и видел плавающих пони в розовых чепчиках… Проснулся уже в больнице. Местечко скажу вам, не айс… Да и чего можно ожидать от районной поликлиники. Чистенько, и на том спасибо. Впрочем, радости у меня от пребывания в больничке не прибавилось. К вечеру были готовы мои анализы, и полноватая врач в мятом, но все же белом, халате чересчур вежливо приказала мне присесть на стульчик. Я уперся, и остался стоять. Она хмыкнула, и начала зачитывать. Список был внушительным… У тушки моей наблюдается односторонняя пневмония, сильно посажена печень, отбиты почки, имеется парочка неправильно сросшихся переломов, и это без учета выбитого зуба во рту. В довершение всего у меня, оказывается, была порвана задница, от того мне так дискомфортно было сидеть, и, как апофеоз, сифилис. Были ли еще какие подарочки у моего нового тельца, я не дослушал, рухнув в обморок от обилия потрясающих новостей. Вот так и началась моя новая жизнь.