Саллазара

      Через несколько дней Северус заявился к семейству Малфоев с двумя целями: во-первых, повидаться с теми, кого он мог внести в свой немногочисленный список друзей, а во-вторых, узнать, располагает ли лорд Малфой информацией относительно дел тёмных и неприятных. Сначала Северус терпеливо снёс приветствия и даже объятия (Нарцисса не поскупилась по поводу дня рождения, о котором парень совершенно забыл), после чего его проводили в широкую светлую гостиную, где на ковре с волшебным паззлом играл Драко. В глубине души Снейп обожал его даже несмотря на то, что в принципе не жаловал детей.       — Ну что, юный Лорд, не поприветствуете гостя? — серьёзно, но с лёгкой улыбкой на губах, спросил Снейп, склоняясь к маленькому мальчику, заметно обрадовавшемуся приходу гостя.       — Снеп! — залепетал малыш, протягивая парню руки. — Ивет! Снеп!       — Иногда мне кажется, что его первое слово вместо «папа» было «Снейп», — проворчал Люциус, но больше для виду, нежели серьёзно выказывая расстройство. Снейп выразительно фыркнул в ответ и взял ребенка на руки, чтобы вместе с ним усесться в глубокое удобное кресло. Это кресло Северус, пожалуй, любил больше, чем всех Малфоев мира.       Не переставая развлекать ребёнка и давая ему дёргать себя за волосы (иногда одёргивая, чтобы не остаться без них же), Северус, прокашлявшись, вкрадчиво заговорил, стараясь тоном голоса не напугать Драко:       — На самом деле, Люциус, я к вам не просто так и точно не из-за своего дня рождения. Я по очень деликатному вопросу, — Снейп сделал паузу, акцентируя внимание на том, насколько вопрос важен. — Как бы странно это сейчас ни прозвучало, ответь, пожалуйста, знаешь ли ты что-то о «крестражах» и говорил ли Темный Лорд что-то о них? Любая информация, Люциус, любая информация об этих вещах важна сейчас.       До этого абсолютно расслабленный Люциус, наблюдавший за детскими шалостями сына, в миг посерьёзнел и подобрался, будто приготовившаяся к броску кобра. Мужчина сжал подлокотники своего кресла и сощурился.       — Цисси, — ласково позвал он жену, но при этом в его голосе не слышалось тепла. — будь так любезна, отнеси Драко в детскую.       Леди Малфой, до этого раздававшая указания домовику на счёт ужина, повернулась к мужу и, многозначительно переглянувшись с ним, сухо кивнула. Забрав ребенка из рук Северуса, она одарила домовика холодным взглядом и удалилась. Тяжёлые двери за ней закрылись с негромким щелчком, и в гостиной повисла тишина, изредка нарушаемая треском поленьев в камине.       — Это очень тёмный раздел магии, Северус, — покачав головой, сказал Люциус, поднося пальцы к переносице.       — Я знаю, — кивнул Снейп. — И именно потому, что я знаю то, чего не знаешь ты, я задаю тебе этот вопрос.       — Ты ходишь по краю, — Люциус вперил в него тяжелый взгляд, который тот с достоинством выдержал. — Почему ты заговорил об этом? И почему ты связал это… с Повелителем?       — Не пытайся обдурить меня, — прошипел Снейп, напрягаясь также сильно, как и Малфой. — Скажи мне для начала, хочешь ли ты, чтобы Он вернулся? Верен ли ты ему до сих пор так же, как и прежде, или же ты готов на всё, чтобы ни твоя жена, ни твой сын не подвергались смертельной опасности? Чтобы ни они, ни ты не были заклеймёны рабами, какими стали мы с тобой по собственной дурости в прошлом? Ты жесток и расчетлив, Люциус, ты знаешь это, но ты же любого порвёшь за свою семью. Хочешь ли ты сделать всё, чтобы сберечь её сейчас, чем собирать по осколкам, когда Он вернётся? А он вернётся, Люциус, это вопрос времени.       Люциус шумно выдохнул. Он махнул рукой, и на столике появилась бутылка нераспечатанного виски вместе с одним стаканом. Мужчина налил себе немного напитка, закинул льда из ведёрка и поднес к губам, напряженно глядя в огонь. На его лицо легли огненные блики, и это выглядело красиво-устрашающе. Могущественный волшебник, сидящий по ту сторону журнального столика, глубоко задумался и пил, вероятно, от осознания неизбежного.       — У него есть крестраж? — хрипло спросил Люциус, поднимая на Снейпа глаза, полные ужаса. Люциус знал о такой тёмной магии, догадался Снейп, но не думал, что кто-то в здравом уме и трезвой памяти пойдет на такое. Но Волан-де-Морт пошел, искалечил свою душу в погоне за мнимым бессмертием.       — Ответь мне, Люциус, — надавил Снейп, презрительно щурясь.       — Я никогда не любил выполнять приказы, — помолчав какое-то время, всё же уклончиво ответил Малфой.       — Ты хочешь Его возвращения? — с нажимом повторил вопрос Северус. Ему этот ответ был важен так же, как и Люциусу молчание, но в этот раз положиться на догадки парень не мог и теперь вынуждал друга четко обозначить позицию. — Ты этого хочешь для своей семьи? Хочешь, чтобы за наши малейшие ошибки платили Нарцисса и Драко? Ты хочешь для них постоянного страха за свои жизни, за твою жизнь? Хочешь, чтобы они жили с оглядкой на Него?       — Северус, — Люциус предостерегающе сверкнул глазами, но все же, подумав, медленно произнес, взвешивая каждое своё слово.— Я буду действовать по обстоятельствам. При возможности уйду в нейтралитет или буду поддерживать тебя из-за ширмы, если ты решишь открыто выступить против. Меня не интересует всеобщее благо и Торжество Магии. Если нужно будет защитить семью и выйти против Тёмного Лорда — я выйду. Если нужно будет под него прогнуться — прогнусь. Не испытывай моё терпение.       — Тогда, — хрипло усмехнулся Снейп. — Скажи мне, могу ли я рассчитывать на тебя? Сделать всё, чтобы у Него не было ни единого шанса вернуться? Могу ли я верить тебе?       — Да, — твердо произнес Люциус. — Ты можешь верить мне.       На какое-то время они вернулись к тишине. Каждый обдумывал своё, и мысли Малфоя были наверняка отнюдь не радостными. Пусть Северус и не просил открыто выступить на стороне оппозиции, но все равно поставил в настолько шаткое положение, что любая ошибка могла стоить жизни всей его семье.       — Что ж, — продолжил Люциус. — что еще ты можешь мне рассказать? Ведь, насколько мне известно, крестражи — это не просто осколки души, это осколки, созданные с использованием, назовем это так, жертвоприношения.       — Грубое слово, — поморщившись, Северус неопределенно качнул головой. — Не могу сказать, что знаю о них многого, но да, для их создания необходима жертва. Убийство. И Он пошел на это. Да, Люциус, вижу, ты уже почуял подвох. Все верно, у Повелителя их точно больше трех, не знаю, сколько точно, но, возможно, шесть.       — Сколько?! — совершенно неаристократично поперхнулся Люциус, изумленно глядя на друга.— Прошу, скажи, что ты шутишь!       — Увы, нет, — хмуро отозвался Северус.       — Но… — покачав головой, Люциус надолго замолчал и лишь пил виски, пытаясь осознать масштаб катастрофы, в которую Северус не просто его пытался ввязать, но и ввязался сам, причем явно по самую макушку. И наконец негромко произнес, впившись в собеседника пытливым взглядом. — Однако… Откуда у тебя эта информация, Северус? Мне важно понимать, насколько надёжен твой источник. Как ты понимаешь, я не хочу рисковать.       — Если ты доверяешь мне, значит, источник надежен, — несмотря на все количество неприятностей, Северус не смог сдержать ухмылку. — Генри Поттер, вы, кажется, уже знакомы.       — Генри Поттер просто малолетний щенок, Северус, и я совершенно не понимаю, как ты мог поверить какому-то мальчишке! — рассерженно прошипел Люциус.       — У меня есть основания полагать, что он прав, — вкрадчиво сказал Северус. — И я хочу это проверить на практике. Если мальчишка прав, то мы узнаем это уже сейчас. Ты был одним из самых близких людей Лорда, Люциус. Есть ли что-то, что он оставил тебе охранять? Или просто отдал? Подарил? Или же… хм, или же просил сохранить ценой собственной жизни?       — Из подарков у него была лишь быстрая смерть, — немного спокойнее съязвил Люциус, поднимаясь на ноги. — Подожди здесь, я сейчас приду. И пусть мне не нравится этот твой Генри Поттер, ты верно подметил, я и правда входил в близкий круг Лорда. Несколько лет назад он попросил меня об одолжении оставить одну книжонку в моей библиотеке, но приказал беречь её сильнее собственной жизни, и при этом книга была абсолютно пуста. Знаешь, я бы даже сказал, что это тетрадь, возможно, дневник, и вот, что странно — он не мог скрыть своего беспокойства, а ты сам знаешь, насколько для него это нетипично. Это был настолько тёмный артефакт, от него буквально разило смертью, что я предпочёл не совать нос в чужое дело, мне всё-таки хотелось жить. Возможно, он подойдет под описание крестража.       — Хвала Мерлину, не мой, — ввернул Северус на тему Поттера и кивнул, соглашаясь с другом на счёт вероятного крестража. Это и правда мог быть крестраж, раз уж Лорд оставил пустую книгу под защитой одного из сильнейших родов. — И Генри правда странный, тут я спорить не буду, но у меня есть основания доверять ему.       Закатив глаза, Люциус молча покинул комнату и вскоре вернулся с небольшой позолоченной шкатулкой.       — Как мы узнаем, что это действительно крестраж? — поинтересовался Люциус, передавая Северусу артефакт. Судя по тому, как мгновенно подобрался зельевар, силу и опасность артефакта он почувствовал.       — Уничтожим, — предложил он. — У меня есть нож из гоблинской стали, пропитанный ядом василиска.       — Тогда предлагаю пройти в малый ритуальный зал, — задумчиво проговорил Люциус. — Если это действительно крестраж, то откат может прилететь весьма серьезный, а я не хочу, чтобы по моей гостиной прошёлся смерч.       Снейп тем временем поднял тетрадку в воздух простеньким заклятьем левитации и осматривал её навесу. Книжка вдруг встрепенулась, рухнула на журнальный столик и раскрылась на белых пустых листах. Люциус резко согнулся от боли, схватившись за левое предплечье.

«Предатели»

      — Какого чёрта, Северус? — болезненно прошипел Малфой, увидев появившуюся аккуратным вытянутым почерком надпись на пожелтевших от времени листах. Надписи продолжали появляться одна за другой, атмосфера сгущалась, Северус тоже ощутил боль, а метка нестерпимо жгла и щипала.

«Вы не посмеете!» «Нет!» «НЕ ТРОГАЙТЕ ДНЕВНИК!»

      — Понятия не имею! — Снейп болезненно выдохнул, сжимая зубы, и с трудом смог заставить себя вернуть книгу в шкатулку. Стало легче, но не намного. — Пойдём скорее в зал, пока мы ещё в состоянии это сделать.       Люциуса не пришлось просить дважды. Он снял запирающее заклятье с дверей и быстрыми широкими шагами обозначил направление к тупику, а оттуда, за картиной, в секретный проход вниз по лестнице. Попутно с этим он задрал рукав рубашки, чтобы взглянуть на пульсирующую потемневшую метку; Северус отчего-то не сомневался, что на его руке картина точно такая же.       Они оказались в небольшом каменном помещении, отчего-то напоминающем склеп. К дальней стене стоял небольшой алтарь, по бокам которого полукругом стояли вертикальные каменные блоки, изображающими миниатюру Стоунхенджа. У стен располагались высокие подсвечники и сами свечи, зажегшиеся мановением палочки.       — Скорее, — поторапливал друга Люциус. Метка уже не просто жгла, боль от нее захватывала щупальцами спину, перекидывалась на другую руку, стараясь сковать в своих объятиях. Едва сдержав болезненный стон, мужчина швырнул артефакт на пол и приказал. — Прикончи его!       Северус отдавать свою жизнь книге, пытающейся «выпить» его даже через защитный артефакт, не желал, а потому без особых раздумий отбросил шкатулку на каменный пол.       — Открывай, — приказал он, опускаясь на одно колено. Люциус вскрыл шкатулку, откидывая её крышку назад. Тетрадь внутри снова раскрылась и яростно трепетала страницами, на которыми жирными буквами проступало:

«Принц-Полукровка — предатель!»

      Северус сжал рукоять пальцами и без сомнений вонзил нож в книгу. «Будто в плоть», — промелькнула удивленная мысль, и она была последней, потому что спустя несколько секунд, когда Снейп воткнул нож второй раз, боль захлестнула обоих Пожирателей с головой, и всё, что они слышали — это нечеловеческий вой, исходящий от артефакта.       Стоило книге затихнуть, а магической ауре вокруг неё пропасть, Снейп отпустил вертикально стоящий кинжал и завалился на бок, тяжело восстанавливая дыхание. Магический откат держал его глотку лёгким удушьем, но через секунд тридцать принялся отступать, и Северус шумно и хрипло втянул ртом воздух, чтобы закашляться в следующее мгновение.       Метка на руке Люциуса посветлела обратно, и теперь едва ли угадывалась очертаниями на его бледной коже.       — И сколько, ты говоришь, крестражей? — хрипло поинтересовался Люциус, разглядывая густые, будто кровь, чернила, вытекающие из порезов.       — Не уверен, но, возможно, их было шесть, может быть, меньше. Три артефакта от Основателей Хогвартса, эта тетрадь и два неизвестных.       — Шесть крестражей…       — Именно.       — Твой Поттер ясновидящий, что ли? Пророк? Откуда он вообще взялся? Я никогда не слышал о нём до последних событий! Молодой парень, который знает больше, чем матёрые Пожиратели, и упорно скрывает еще больше информации, — Люциус заставил себя подняться и помочь встать другу. Северус не побрезговал воспользоваться протянутой рукой. Слабость растекалась по его телу, и на невысказанное вслух предложение выпить, он ответил таким же молчаливым согласием.       — Он не выглядит настолько безумным, как Трелони, — криво усмехнулся Северус.       — И всё же, Снейп, почему ты ему веришь? Почему ты не задаёшься вопросом, откуда он взялся? — спрашивал Люциус, пока они медленно поднимались обратно к тёплым креслам. — Он занял пустующее место инструктора по полётам, ему всего лет восемнадцать, и… Мерлин…       Они некоторое время шли молча. Люциус мрачнел, думая о чём-то своем, и отмер он только тогда, когда разлил на дно бокалов маггловский коньяк.       — Мальчика, который сын Поттеров… Его ведь тоже зовут Гарри? — тихо спросил он, прикрывая глаза и пригубив напиток. — Просто… Гипотетически, если предположить, что, допустим, этот Генри Поттер и Мальчик-Который-Выжил — один и тот же человек? Будь то модификация маховика времени, или…       — Я думал над этим, — подтвердил опасения друга Северус, чувствуя, как внутри что-то сворачивается в узел ехидства, и тихо пробормотал себе под нос. — Только он мог засунуть свою задницу в самое пекло.       — И что ты надумал?       Северус медленно поднял голову и прикрыл глаза. Он сцепил руки в замок, положив их на свои колени.       — Мальчик-Который-Выжил вовсе не выжил, мой дорогой друг. Гарри Поттер, сын Лили, погиб или пропал, вероятнее всего погиб. Помнишь ещё одного малыша? Ребенок Лонгботтомов. Его подложили вместо Гарри и выдают за него. Мы это проверили. Лично. Я отдельно потом ещё раз вернулся к этому вопросу, — он облизал пересохшие губы. — Генри Поттер или же Гарри Поттер, мы пока не знаем, что есть в действительности… Ни один маховик, даже самый модифицированный не способен на такое. Тут возникает парадокс на парадоксе. Особенно, если ребенок Поттеров мёртв, а Генри, то есть возможный Гарри, почему-то живее всех живых, и это я еще не говорю о том, насколько огромны затраты, чтобы хотя бы попытаться провернуть нечто подобное.       — Не существует ритуалов, которые нарушали бы законы пространства и времени, — возразил Люциус. — А правду мы сможем узнать только в двух случаях: опоить веритасерумом и устроить очень глубокий сеанс легиллименции. Если Генри Поттер и сам знает, конечно.       — Кто сказал, что после этого жить станет легче? — Северус помассировал переносицу и устало вздохнул. Сил не осталось. — О чем следует думать сейчас, так это о крестражах. Я знаю, что из этого не выйдет ничего хорошего, но, как я понимаю, мы сумеем максимально ослабить Лорда, уничтожив все частицы его души, и тогда смертельное ранение он не переживёт. Поэтому я не прошу тебя участвовать с нами, прошу лишь никому не говорить, — Северус серьёзно посмотрел на друга.       — Ты не понимаешь, — Люциус потёр виски, кивнув на последнюю фразу. — Если Поттер и правда такой… вне времени по этой гипотезе, он может знать сразу обо всех крестражах. И о количестве, и где их искать. Мы выиграем время и в ближайшие несколько месяцев уничтожим их. Останется найти самого Лорда и покончить с этим. Нам надо узнать правду, Северус. Чего тебе стоит подлить ему в сок несколько капель веритасерума? Или вырубить, притащить сюда и мы устроим допрос.       — Ну не могу я, — огрызнулся, на миг отводя взгляд, а после вновь глядя на друга. Даже Люциусу не нужно было знать всех вещей. — Не могу. Он вроде как мой друг. И я уже сам думал об этом, но пока пытаюсь выяснить без подобных методов. Если в ближайшее время не сдастся, залезу ему в голову.       Люциус опасно сверкнул глазами.       — Ты называешь другом этого подозрительного типа? Гипотетически сына Джеймса? Кстати, получается, он вполне может знать и о твоей роли во всем этом бедламе.       — Да, я называю его другом. И не спорь! — рявкнул в ответ Северус и подскочил, нервно меряя шагами комнату. — Да, я не знаю о нем ничего почти и никогда не слышал, да, он подозрительно много знает, да, он слишком похож на Лили и Джеймса, чтобы это не было подозрительно, и да, я знаю, как глупо звучат мои слова, но я и правда считаю его своим другом. У меня никого нет, Люц, — устало вздохнул. Он не хотел обидеть Люциуса и искренне дорожил их отношениями и даже не думал откреститься от них. — Да, я ничего не знаю и понимаю, что ему известно куда больше, но мне легко с ним общаться. Спокойно, понимаешь.       — Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты попросту влюбился, — хмыкнул молодой человек, залпом осушая стакан. — Северус, он подозрительный. Слишком подозрительный. Просто пойми, мне он категорически не нравится! Ты точно не под его влиянием? Может, он тебя зельем Доверия опоил? Давай проверимся, Северус! Нет, с другой стороны, шестьсот галлеонов тратить на человека, тщательно это скрывая, выглядит не слишком разумно, но…       Северус тяжело вздохнул и опустился обратно на диван, зарываясь пальцами в волосы.       — Да знаю я, что он подозрительный, знаю, не надо повторять это постоянно. Я не знаю, где он учился, и я не под его влиянием, мой разум чист. И не под зельем, успокойся уже. Я просто привык к нему. В конце концов, наши с тобой отношения выглядели не лучше, учитывая мой социальный статус и твой счёт. И… Что ты сказал? — тихо переспросил Снейп, мгновенно обрывая свою речь, и медленно перевел недобрый взгляд на Малфоя. — Шестьсот галлеонов, Люциус? Не столько ли ты мне сулил за большой заказ? — вкрадчиво поинтересовался, обманчиво мягко, не суля ничего хорошего. — Как ты там сказал? «Тебе улыбнулась Фортуна, Северус». Фортуна, значит… Ну спасибо, друг, век не забуду твою Фортуну!       — Да что я-то? Я на тот момент не предполагал, что у него есть скрытые мотивы. Ну пришёл богатый клиент по твою душу и пришёл, хотя в чём-то я с ним, как ни странно, согласен. Хотя, раз для тебя это так важно, можешь просто разграничить личное и рабочее, и будет тебе счастье, — Люциус налил себе ещё два пальца коньяка и откинулся на спинку, насмешливо поглядывая на друга.       Люциус ещё что-то говорил, но Снейп больше его не слушал. Мысли наполнялись злостью, даже яростью, смешавшейся со жгучей обидой. Друг, значит. Уважение личного пространства, значит. Смешно. А потом, словно позабыв о важности разговора, вылетел в камин, желая без промедления убить Генри.       Хмыкнув, никем не слышимый Люциус сделал новый глоток и негромко произнес, обращаясь исключительно к самому себе:        — И когда же Северус научится думать холодной головой, а не изображать из себя гриффиндорского первокурсника?..