Из России с любовью

Такого сладкого, почти ватно-ванильного сна у Тани не было давно, она медленно открыла глаза, лениво потягиваясь в кровати, переворачиваясь, она наткнулась на Атласа. Он спал, раскинувшись на своей стороне, чуть приоткрыв рот и обнимая край одеяла. Смешанные чувства умиления и негодования накрыли девушку, сперва Таня готова была рвать и метать, облить его ледяной водой и показать, что это значит забираться в чужие постели и так безбожно мять одеяло, как потом подробности сумасшедшей ночи всплыли в ее голове и она тихо вышла, прикрыв за собой дверь. Спускаясь, Татьяна сама удивилась ею же выбранной линии поведения, но на душе было спокойно. — О, ранняя пташка, — пролепетал Мерритт. Таня дернула уголками губ, усаживаясь за стол, она подперла голову рукой, прикрывая глаза от наслаждения чудесным запахом завтрака, — ты мое спасение от кухонного угнетения. Мужчина снял воображаемую шляпу. В глазах его поблескивали недоверчиво игривые огоньки, словно он был допущен в тот мир, в который по обыкновению вход запрещен. — Вчера была грозная погода, — начал он, как бы невзначай, — кстати, тебе сделать кофе? — Да, — протянула Татьяна, — пожалуйста. — Так вот, я слышал какой-то шум, вы подрались? — Ставя перед девушкой голубую чашку свежего кофе, спросил иллюзионист самым беззаботным тоном, вскинув брови. — С кем? — Романова напустила на себя непонимающий вид, вдыхая аромат самого любимого напитка. — С нашим ворчуном. — Ты ставишь на нас слишком много, — улыбнулась Таня, поглядывая в окно. Небо было, словно сеть, которую плела природа из самых серых оттенков, она гармонично воссоединяла темно-синий и серый, наполняя пелену дождем. Лес вокруг замер в своем кафтане, он молчаливо покачивался, гонимый ветром, играемый еще не высохшими ветками. Погода была самая романтичная, самая необходимая, чтобы люди стали греть друг друга. В доме по-прежнему было прохладно. — Ой, кажется, у тебя плита выключилась, — Маккинни остановил свой обожаемый процесс, вырывая Таню из созерцания. — Не может быть, — девушка нажала на включатель света. Света не последовало. — Класс, — прошептала она. — Что? — Света нет. Видимо, из-за погоды что-то произошло. Не переживай, починят. — Да у тебя тут скоро станет темно, как в пещере. Романова многозначительно посмотрела на друга, — я позвоню в службу, узнаю детали. — Доброе утро, ребятки! — Лула и Джек появились в проеме, сонные и очень улыбающиеся. — О, смотри, принцесса, они правильно подрались, — засмеялся Мерритт. Таня ничего не ответила, покачав головой, она направилась к себе за телефоном и теплой кофтой, уже начиная зябнуть. Атлас свернулся на краю кровати, он спал как младенец и, казалось, что ни один будильник и не один пушечный залп не поднимут мужчину с нагретого места. Таня выудила кардиган толстой вязки и нашарила телефон на тумбе, стараясь проделать работу тихо. Дэниел недовольно засопел, он словно искал рукой кого-то, затем плавно приоткрыл глаза, — почему ты здесь? — Здесь это в своей стране, в своем доме или в своей спальне? — Уточнила Татьяна. — Что значит в своей спальне? — Атлас откинулся на подушку. — Кто-то вчера благородно спасал меня от грозы. — Да, потому что я джентельмен, помяни мое слово, красавица. — Поднимайся, я хочу принять душ. — Так я разве мешаю? — На такую степень близости я еще не готова, — Таня собралась выйти, — у нас откоючили свет. — Кто-то так громко вчера кричал от страха, что лопнули провода? — Мужчина лениво сел, потирая лицо, дабы согнать остатки сна. Таня ничего не ответила, выходя. Ей вдруг показалось, что сегодня сил на эти глупые препирания нет, в ее душе играл джазз и она ничего не могла поделать с нотками невероятного спокойствия, окутавшими ее. — Сказали, что сроки починки неизвестны, — оповестила всех гремящих тарелками Романова, — приятного аппетита. — Шашибо, — Таня была готова поклясться, что никто так часто не говорил с набитым ртом, как Лула. Однако, только она и умела это делать в своем харизматичном репертуаре. Вообще, наблюдая за ней и за Джеком как за тандемом, можно представить себе две совершенно разные стихии. Лула — огонь. Она страстная, смелая, беззаботно пылкая, вечно в движении и смехе, с ее энергией тяжело тягаться. Джек — воздух. Он есть и есть повсюду, он нужен безусловно, но он почти не ощутим. Вернее, ее присутствие ощутить сложно, но без него невозможно, он то спокойное и стойкое, что объединяет всех и вся. Вместе они цитата фразы «противоположности притягиваются». За таким причудливым анализом Таня допила кофе, как на ее плечо опустилась мужская рука. Это был Атлас. — Хватит дуться, это глупо. — Прошептал он. Татьяна ничего не ответила, лишь глянула на него из-под ресниц. Разноцветные глаза никак не могли уложиться в голове у Дэниела: он просыпался и видел их, он засыпал, и они смотрели на него. Один — океан, второй — гора. Атлас недовольно отпрянул, — ты несносный ребенок. Маккинни отодвинул с шумом стул, перенимая внимание на себя. — Итак, детки, давайте я напомню кто здесь папочка, — очаровательно улыбнулся он, получив не менее очаровательную улыбку от Татьяны. Да, она неизбежно решила сотворить не самый приятый, но поучительный финт с Дэниелом. Что, очевидно, дало всем понять — у этих двоих двойка по химии, но между ними она определенно случилась. Вот так карты на стол и попали. Правда, даже иллюзионисты не всегда могут успеть предугадать откуда выскочит кролик. — Итак, раз сегодня мы без света, то поработаем максимально до темноты, а потом просто посмотрим кино, — предложил Джек. Мозговой штурм и разработка плана заняли приличное количество времени, работа шла, вовлекая все больше и больше людей из разных концов света. Снова зарядил дождь. Он барабанил до самого вечера, когда настала пора доставать свечи. Татьяна мысленно улыбнулась такой атмосфере, она всякий раз вспоминала детство и душное лето, проведенное в куще деревьев и под сводом бабушкиного дома, где пахло вареньем и теплом от печки. Сейчас в ее собственном загородном доме, где нет печки, нет грядок и спелой вишни, нет колодца с ледяной водой и шумящего камыша, слушать который она так любила, спеша по пыльной дороге, в ее доме не пахнет временем. Теперь изредка оказываясь здесь, она непременно зажигает свечи и всегда мыслями уходит в те далекие, самые золотые дни, босиком касаясь травы. Свет тенями танцевал на стенах, Лула и Маккинни делали холодные бутерброды, а Таня включала ноутбук, в поисках фильма. — Вы знаете, у меня есть проектор, давайте выведем фильм на стену. — Чудесная мысль. — Лула хлопнула в ладоши, внося тарелку в гостиную. — Мы заслужили этот отдых, — заметил Дэниел, ухмыльнувшись, — план почти готов. — Тебе не терпится закончить? — Мерритт плюхнулся на диван. — Если мы приехали работать, то надо работать. — Однажды ты можешь очень пожалеть об этом, — совершенно серьезно ответил ему гипнотизер. Татьяна настроила проектор, — ну, что смотрим на этот раз? — Ужастик, — предложила Лула, — погода и антураж что надо. — О, нет, — Таня потерла переносицу. — Ты пугливая, как зайчишка, — хмыкнул Дэниел, он сел, накинув плед. — Ставьте ужастик, — сдалась девушка, поддаваясь провокации и прекрасно понимая это. Она оказалась рядом с Атласом, забравшись на диван с ногами. За окном разлилось черное полотно, и лишь легкие огоньки свечей и картинка фильма источали свет. Танино сердце колотилось, она то и дело закрывала глаза и прятала лицо на колени, зарываясь в плед. — Ты устроишься сегодня? — Одернул ее Дэниел. Их взгляды встретились на перекрестке здравого смысла и его отсутствия. — Иди сюда, — Атлас осторожно протянул часть своего пледа, — это не больше, чем фантазия. Таня медленно, неуверенно кивнула, пряча глаза на его плече. В далекой кладовой раздался грохот в тот самый момент, когда с экрана потянулась мертвая или не совсем рука. Справедливости ради надо сказать, что дернулись все. — Спокойно. — Атлас поднялся, — сохраняем спокойствие, я проверю. — Святой водички дать? — Маккинни слегка улыбнулся, — ребята, здесь нет ни души за три версты, дамы, вы под надежной защитой двух мужчин. Угадайте, кого пропустил? Дэниел закатил глаза, он включил фонарик на своем смартфоне, скрываясь за темнотой коридора. Минута, вторая, третья. Таня постукивала ногтями по деревянному подлокотнику, кусая губу. Раздался повторный грохот и громкая ругань. — На меня упала чертова лестница, — Дэниел был немного расстроен таким поворотом спасательной миссии. — Это ладно, а что упало до тебя? — Я не понял, может кто-то подойти посветить, — крикнул он в ответ. — Я подойду, иначе вы все покалечитесь, — неуверенно сказала Таня. Фонарика у нее не было, телефон сел. — Дэнни, ты где? — Она аккуратно ступала, ведя рукой по стене, — давай без глупостей только. — Ага, — раздалось над ее ухом, заставив девушку вскрикнуть, она тут же прикрыла рот рукой, — ты больной! Ты просто сумасшедший что ли? — Опять начинается… Вчера пришла ночью стянула с меня все, и я виноват, сейчас пришла и опять я виноват. — Где твой чертов фонарик? — Уронил, пока твоя чертова лестница падала на меня. — Что там гремело? — Вчера кто-то неровно положил пледы, они сползли и задели какие-то картины. У тебя там склад на какой случай, кстати? — На случай, если кто-то решит ворваться в мою кладовку. — Ты заминировала, я понял. — Дэниел дернул уголком губ, — напугалась? — Перехватывая ее запястье, спросил он. — Все в порядке, — сбивчиво ответила Таня. — Зато теперь ты разговариваешь со мной. — Наглец, — прошептала она, сдувая выпавшие из плотного хвоста пряди, — испытываешь мое терпение. — А когда оно лопнет, ты страстно меня зацелуешь? — Мужчина ухмыльнулся, но не нагло, как это случается, а скорее невозмутимо близко, невозможно красиво. — Прекрати выдавать себя за мачо, Дэнни, — Таня повторила его манеру, нарочито напыщенную. — Дэнни, — протянул он, словно пробуя это слово на вкус, — звучит не солидно. — Как корабль назовешь, так он и поплывет. Дэниел выпустил ее руку, — пойдем, надо досмотреть кино. Вернувшись в гостиную, Атлас оповестил всех о причине всеобщей паники, а Таня о своей усталости. Девушка поднялась к себе, предварительно пожелав всем хорошего просмотра кино и добрых снов. Оказавшись у себя, Романова набрала номер Сергея. — Привет, дорогуша, как дела у вас? — Все идет своим чередом, сегодня работали над планом. Пока только набросок. — Помни, важно не как быстро, а как ловко вы это сделаете. — Да, дядя. Мне кажется, они отличные профессионалы благородной кражи. — Меня всегда забавляло, как ты называешь наше дело. Ну, так что, какой план? Или ты звонишь не по этому поводу? — Я просто хочу узнать, как дела у моего дяди, разве это странно? — Порой, — на другом конце провода улыбнулись, — я занимаюсь документальной волокитой в большом объеме, Дилан улетел. Сказал, что прилетит как только будет нужен. Повисла тишина. Татьяна была не из тех, кто влечет в свою душу сотни глаз и ушей. — Я чувствую, у тебя что-то творится. — Нет, я задумалась просто. Когда дело будет сделано, что потом? — Поедешь отдохнешь, как ты и хотела, разве нет? — Да-да, точно, тогда поищу место, — Таня потерла лоб, прощаясь с Сергеем. Она вдруг почувствовала себя подростком, попавшим в коварные сети чувств и совершенно не знала в какую сторону бежать: от них или в их объятия. Перспектива ее жизни была попросту идеальной, со своими неровностями и ударами, но она не была в числе тех, кто нуждался или сомневался. И сейчас всего за пару дней все валится, небо переворачивается и даже конец не знаменует новое начало. Девушка умылась, приготавливаясь ко сну, она очутилась в холодной постели. Никогда еще это не вызывало никаких эмоций, но не сейчас. Таня повернулась лицом к окну, черные ветки рассекали подсвеченное звездами небо, словно несовершенно совершенные отверстия во вселенной, они бороздили пространство и лишь изредка благосклонно мигали. Девушка не могла понять, неужели эмоции настолько фееричны и является ли это верным, Атлас виделся ей типичным несерьезным мужчиной, с которым никогда не стоит иметь ничего общего кроме карточного стола и то вряд ли. Она не верила в любовь с первого взгляда и вряд ли воспринимала ее со второго. Списав свое состояние на гормоны, Романова не стала корить себя за такие неосторожные шаги, но никак не могла прогнать от себя подобные мысли. Сна не было. Покоя тоже. Неужели она могла попасть в сети, так по-дурацки поставленные. Татьяна слышала, как скрипнула лестница, как после открылась дверь в соседнюю комнату. Свеча в ее комнате догорала и плакала воском на подставку, отражаясь в глазах девушки. — Ты правда считаешь меня таким? — На пороге возник Атлас. — Ты выбираешь очень странное время для душевных бесед, — отозвалась Татьяна, уже даже не удивляясь его хамской нетерпимости. Он был бунтарем больше, чем подлецом. — Если бы ты не спала, я бы не стал тебя тревожить, в отличие от некоторых. — Дэниел закрыл за собой дверь, проходя в комнату. — Как к себе домой, ей Богу. — Я не хочу, чтобы наши отношения осложняли работу, — он замолчал, оценивая эту фразу. Он действительно боялся лихорадки, которая могла начаться, — поэтому не надо относится ко мне так. — Наши отношения носят и будут носить только рабочий характер. — Голос девушки никак не выдал ее, — я отношусь к тебе как считаю нужным и это не влияет на нашу работу. А теперь, будучи просто мои коллегой, выйди. Он молчал, смотря на нее. Взгляд Татьяны был непоколебим, словно стена, она тоже была профессионалом. — Доброй ночи. — За ним закрылась дверь. В эту секунду Таня поняла, что этой ночью не уснет вообще.