***
Вечер субботы.
— Ты будешь беспрекословно меня слушаться и делать всё, что я скажу. Если тебе будут задавать вопросы — отвечаешь только тогда, когда я тебе разрешу. Если предложат поесть — ешь только тогда, когда я тебе разрешу. А если скажу раздеться и встать на четвереньки — ты разденешься и встанешь на четвереньки. Ни с кем не говорить, ничего лишнего не рассказывать. Понял, котёнок? — Ваня бережно убрал прядь рыжих волос с лица мальчика, — ответ? — Я понял, — глубокий вдох, — Но за… Я могу спросить? — Я не буду говорить, зачем это. Но в твоих же интересах быть завтра послушным мальчиком, — старший встал с кровати. — Ложись спать, — и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Даня, не меняя положение рук и ног, словно тряпичная кукла, у которой оборвали ниточки, удерживающие её, плюхнулся на бок. Не было сил даже раздеться, не то чтобы идти умываться. Слёзы продолжали стекать по лицу, скатываясь до подбородка, оставляя мокрые следы на одежде и простыни. Левая щека всё ещё горела от Ваниной пощёчины и слёзы, обжигавшие разгорячённую ударом кожу, заставляли мальчика то и дело морщиться от неприятных ощущений. Пострадавшие рёбра и спина болели не меньше. Болевые ощущение скапливались в месте удара и тоненькими верёвочками разбредались по всему телу. Поэтому, где бы Даня себя не коснулся, он обязательно натыкался на одну из верёвочек, которая тут же обрывалась и стремительно возвращалась к эпицентру, вызывая очередные болевые уколы. Мальчик аккуратно перевернулся на спину и вытянул дрожащую руку вперёд, разглядывая свои бессмысленные движения пальцами. Он резко сжал её в кулак, впиваясь ногтями в кожу и оставляя красные полукруглые следы. Бессилие. Рука медленно опустилась вниз. Затуманенный взгляд остановился на двери. — Почему так…***
«Кажется, я потом сразу уснул… Куда мы всё-таки едем. Вчерашние наставления звучали как предложение «сдохни или умри». Едем уже минут тридцать. Мы ещё в городе, но уже очень далеко от центра. Я здесь бывал лишь пару раз. Без понятия как добираться назад. Плохо… Хотя, вряд ли меня так просто отпустят погулять». — Остановите здесь, — Ваня отдал водителю деньги, и ребята вышли из машины. Данил укутался вязанным шарфом, подаренным когда-то мамой Лидой, и спрятал руки в карманы. Но это не спасало от ледяных капель и противного ветра, задувающего прямо под одежду. Небо всё гуще затягивалось тучами, не было и намёка на солнечный свет. Хах, как драматично, не так ли? Может ли погода являться дурным предзнаменованием? Или она лишь спутник и свидетель неизбежного? Атмосфера, мягко говоря, была напряжённой. Просторная гостиная, нехарактерной для частных домов овальной формы, больше походила на переговорную, хотя несколько мягких кресел и просторный диван разряжали обстановку. Единственная картина, украшающая голые стены, создавала в комнате мрачное ощущение, лакированные чёрные двери, расположенные по разным концам комнатам, и вовсе выглядели пугающе похожими на спуск в темницы ада. Данил вместе с Ваней сидел на диване напротив Кати и ещё двух неизвестных ему мужчин. Боясь даже лишний раз просто пальцем пошевелить, мальчик сидел неподвижно, вцепившись в свои ноги. Руки двигались самостоятельно, сжимая ткань брюк, предательски выдавая волнение и страх. Младший искоса поглядывал на брата, надеясь понять, что конкретно ему нужно делать. — Итак, — Катя кротко улыбнулась, — рада снова видеть тебя, Данил. Это, — она указала на мужчин, сидящих в соседних креслах, — мои коллеги. Мы… — Пойду покурю, — Ваня удалился из комнаты, оставив брата совсем одного. Данил почувствовал капельку пота, стекающую по его спине. Люди, сидевшие напротив, не обратили на удалившегося внимания, продолжая прожигать взглядом младшего. Что им нужно? И почему Ваня оставил его? Когда Данил зашёл в комнату, он заметил на столе пепельницу. Можно было бы утверждать, что она здесь для антуража, но в ней был окурок. Мальчик, сообразивший, что это было сделано специально, мысленно похвалил себя, но ещё больше напрягся, не до конца понимая смысл этого действия. Ваня оставил его, чтобы проверить, не расскажет ли он чего лишнего в его отсутствие, или чтобы не учувствовать в очередном избиении? — Итак… — Итак, итак, — мужчина, сидевший справа, изобразил девушку, передразнивая её. На вид ему было лет двадцать пять, не более. Никаких выделяющихся черт, всё заурядное, даже слишком. — Опустим никому не нужные формальности. Меня зовут Игорь и я здесь, как и мои друзья или кол-леги, — он окинул Катю насмешливым взглядом, — чтобы помочь тебе. Данил отрешённо посмотрел на Игоря, временно отметая свои догадки о собственном избиении. Но скептицизма в нём сейчас было больше, чем воды в океане. Кто в здравом уме, оказавшись в такой ситуации, станет верить им? К тому же, здесь присутствует человек, причастный к похищению. Помочь? Что, расскажете, как выбраться отсюда невредимым? Или посоветуете наручники поудобнее? А то следы на руках остаются. А может сразу верёвку с мылом подарите? Наш малыш ни на секунду не собирался верить этим людям. Теперь он прекрасно понимал, что это проверка. К тому же, Данилу были даны чёткие инструкции, которым он планировал следовать до конца. «Ты будешь беспрекословно меня слушаться и делать всё, что я скажу. Если тебе будут задавать вопросы — отвечаешь только тогда, когда я тебе разрешу. Если предложат поесть — ешь только тогда, когда я тебе разрешу. А если скажу раздеться и встать на четвереньки — ты разденешься и встанешь на четвереньки. Ни с кем не говорить, ничего лишнего не рассказывать». Слова брата вертелись в подсознании ещё с самого вечера субботы. Даня помотал головой и показательно отвернулся, уставившись на дверь, куда ушёл брат. — Данил, ты можешь всё нам рассказать. Признаю, у тебя есть все основания не доверять нам, ведь я тебя похитила и позволила избить. Но поверь, сейчас всё изменилось. Мы хотим тебе помочь, просто расскажи нам, что Ваня делает с тобой, — Катя чуть подалась вперёд, сложив руки в молитвенном жесте и прислонив их к губам. — Она не врёт. Мы прекрасно знаем, что творит с тобой этот ублюдок. Но нам нужны именно твои слова. Если не веришь, можешь взять мой телефон и после признания сразу же позвонить в полицию, мы всё подтвердим, — Игорь сочувственно улыбнулся. «Какие же они все прекрасные актёры. Мерзко. Но они реально думают, что я им поверю?». Так прошло десять минут. Уговоры не прекращались, как и прямой игнор Данила. Он посмотрел в их сторону ещё один раз, когда ему протянули смартфон, убеждая позвонить в правоохранительные органы. Как глупо, учитывая, что Ваня забрал телефон мальчика перед тем, как войти в дом, сказав, что им здесь пользоваться нельзя. Парень не переставал прожигать взглядом дверь, надеясь увидеть единственного знакомого человека. И ему пришлось постараться сдержать облегчённый выдох, когда брат наконец вернулся. От него совсем не пахло сигаретами. «Значит, и правда специально вышел», — подумал младший и перевёл взгляд на свои руки. Ладошки были мокрыми, ткань брюк сильно помялась. А кто смог бы сейчас сохранять спокойствие? С приходом Вани начался настоящий допрос. Вопросы были довольно простыми. Младший робко отвечал, предварительно получая от брата кивки в знак того, что можно говорить. Когда речь зашла о приёме каких-либо лекарств, Данил соврал. На вопрос о своём самочувствии, неловко пожимая плечами, ответил, что всё хорошо. Мальчик делал всё интуитивно, надеясь, что дома его за это не убьют. — Неплохо ты натаскал его за… Сколько дней? — Игорь откинул голову назад, устремив взгляд на мужчину, никак не принимавшего участия в беседе. — Шесть дней, не считая сегодняшний, — после этих слов он с каким-то подозрением покосился на Ваню, но тот в свою очередь скучающим взглядом изучал потолок, не удостоив ещё неизвестного нам человека вниманием, — он уже трахнул тебя? Данил резко, коротко вздохнул и задержал дыхание. В животе всё это время будто бы образовывался какой-то комок, с каждым взглядом, каждым вопросом этот комок рос, нити тревоги и страха закручивались вокруг него, вызывая тошноту. И сейчас он внезапно провалился, создавая неприятное ощущения бабочек в животе. Забавно, когда-то Даня уже испытывал это чувство. Такое похожее, но совсем, совсем другое. Лёгкое трепетание внутри, разливающиеся в животе приятными волнами удовольствия. Это был его первый поцелуй с Яной. Сразу после этого, мальчик побежал всё рассказывать брату. Ваня поздравил его тогда, выкидывая различные пошлые шутки и предлагая научить чему-то, что, по его словам, сразило бы наповал любую девушку. Но всё это в прошлом. Таком недалёком, но уже прошлом. Сейчас младший сидел, застыв, словно каменная статуя. Он всё ещё не ответил, прекрасно помня все указания Вани. Точно, ему нельзя говорить, пока не разрешат. Данил поднял голову и еле ощутимо вздрогнул. По всей видимости, Ваня всё это время смотрел на него. Тот же пугающе-холодный взгляд, цепко высматривавший все твои страхи и вытягивающий из тебя все силы. Младший открыл рот, но не мог ничего сказать. Его воспалённые губы шевелились в беззвучном оцепенении. Ваня, лицо которого выражало скуку смертную и не более, выгнул бровь, изображая недоумение с нотками презрения. Его глаза на секунду раскрылись шире, чем обычно и метнулись в сторону. Данилу разрешили говорить. Проследив за траекторией взгляда, он вдруг понял, что абсолютно все смотрят на него. -Я… — что говорить? Тот случай в ванне нельзя считать за полноценный секс, но вдруг они имеют в виду вообще любой контакт. Хотя, вопрос был весьма чётким. — Мы… Да, — Данил, кажется, забыл, что ему необходимо дышать. Одним движением он вытер капельку пота, стекающую по пылающей щеке и вернулся глазами к брату. Палитра эмоций на его лице разрасталась с каждой секундой. Что он только что сказал? Что наделал? Нет, всё куда ни шло, если бы он имел в виду тот раз в ванной, но Данил соврал. Он намеренно соврал о том, что у них был секс. Парень и до этого врал, но именно этот вопрос заставил его нервничать так сильно. Мальчик ощутил мурашки, пробегающей по его спине, шее и переходящие на руки, волосы на голове неприятно зашевелились, заставляя младшего поёжиться. И в следующую секунду волна жара, образовавшаяся где-то в районе груди, достигла самых кончиков пальцев. Что происходит? Возможно, дело в личном характере вопроса, а может и нет. Может, вопрос о сексе заставил его вспомнить о том, что ему пришлось отсосать собственному брату в ванне или эта ложь уже переходит границы. Чёрт его знает. Ваня по-прежнему смотрел на него. Облокотившись на руку, лежащую на спинке дивана, он наклонил голову вбок, чтобы видеть лицо Данила. Может, в тот момент Данил и не мог здраво мыслить, но он заметил в глазах брата какой-то отблеск не то одобрения, не то скромной гордости. А может ему просто показалось. — Когда? — кажется, Катю ответ не убедил, что не удивительно. — Вчера, — сказал Данил, дождавшись от брата «разрешения». Мальчик даже не понял, что выбрал наилучший из всех возможных вариантов ответ. Ведь именно вчера Катя стала свидетельницей его промаха. Так что, логично, что Ваня решил как-то наказать свою «вещь» за подслушивание. — Правда? И каково тебе ощущать ч… — Точно так же, как и тебе. Что-то не припомню, чтобы такие вопросы допускались, — невозмутимый тон низкого знакомого голоса, прозвучал как спасательная сирена. Почему Ваня вмешался? — Не припомню, чтобы допускалось твоё вмешательство в разговор. Ты и так уже проебался, так что сиди тихо и… — Тебе ли отчитывать меня за промахи перед начальством? — колкость за колкостью. Их перепалка продолжалась, наверное, минут двадцать и, вероятно, растянулась ещё, если бы Игорь не вмешался, останавливая их бурную полемику. Катя, умолкая, смерила старшего презрительным взглядом. Даня не знал, что происходит у этих двоих. Ведь девушка должна была «помогать» Ване. Однако в её глазах не было и толики прежнего дружелюбия. Поэтому мальчик не понимал, разыгрывают ли они эту ненависть для вида или действительно стараются утопить друг друга. Если верным ответом окажется первый вариант, Данил был готов хоть завтра идти и просить для них оскар. — Уборная прямо по коридору и налево, — Ваня сделал небольшую паузу, — Данил. Данил на дрожащих ногах направился к указанной двери, стараясь не смотреть на неоднозначных новых знакомых. Но боковым зрением уловил беспокойный взгляд Кати, провожающий его. Дверь, ведущую в комнату он закрывал с заметным облегчением, почувствовав, что, наконец, за ним никто не следит. Пара глубоких вдохов и выдохов, лёгкое похлопывание рукой по ноге и мальчик смог унять дрожь. «Блять, надеюсь по дороге я споткнусь и потеряю сознание. Хотя, нахуй надо. Нужно будет занести Игоря и вместе с его дружком в список. Пить хочется. А, мне налево или направо?». Данил остановился в проходе, вспоминая, куда нужно повернуть, и всё больше удивляясь планировке дома. Завернув налево, мальчик увидел в конце коридора приоткрытую дверь и понял, что не ошибся. Он подставил голову под кран. Холодная вода помогла прийти в себя. Но от навязчивых мыслей и угнетающих воспоминаний она не спасала. Мальчик не помнил, сколько он так простоял, пытаясь разложить всё по полочкам и найти всему объяснение. Мысли мелькали с пугающей скоростью, переплетаясь с уже известными фактами и подстраиваясь под ещё недоказанные теории. Данил старался сосредоточьтесь, но не знал, за что ему зацепиться и, игнорируя, реальность продолжал тонуть в размышлениях и догадках. Наверное, именно поэтому не заметил присутствия постороннего человека. — Долго ещё планируешь прятаться? — грубый прокуренный голос и тон, не предвещавший ничего хорошего. Мальчик резко развернулся, сразу же пятясь назад. — И что же в тебе такого особенного, Данечка, что Ваня тебя так прятал от совета? — парень сделал шаг навстречу, рассматривая младшего, точно так же, как его рассматривал Ваня в первый день их встречи после лагеря, но… Этот человек выглядит более заинтересованным? В нём читается даже какой-то животный интерес. На Данила надвигался юноша, одетый в черную водолазку и широкие брюки без стрелок. Зачёсанные назад тёмно-русые волосы подчёркивали бледность лица. Наш малыш, снова загнанный в угол, попытался узнать в нём одного из своих похитителей, но не смог. Правильно, Дань. На сцене появляется новый актёр. Или же… В голове мальчика появились известные ему имена. Александр и Женя. Какова вероятность, что он является кем-то из этих двоих? — Мордашка смазливая, но не более. В чём же дело? Может, ему нравится твоя задница? Ха, что-то сомневаюсь, что парень вроде тебя сможет ублааажить этого монстра, — неизвестный театрально закатил глаза и уставился на своего молчаливого собеседника, изображая разочарование, — хотяяяяя, мы же можем это проверить прямо сейчас? Незнакомец, сохраняя наигранный интерес, двинулся на Даню, у которого в тот момент сработал инстинкт «бей или беги». Странно, ведь при Ване он впадал в ступор. Успев ухватиться за ручку, он почувствовал резкий толчок, и буквально влетел в дверь, ударяясь всем телом. Младший смог удержаться на ногах, но в этом уже не было никакого смысла. Ладонь, до сих неизвестного нам человека, крепко вдавливала мальчика в жёсткую и холодную поверхность не успевшей открыться двери туалета. Колено незнакомца, которое он расположил аккурат между ног Дани не давало ему упасть и неприятно давило на ягодицы. — Пусти, — Данил упёрся руками, стараясь оторваться от этой чёртовой двери. Как и ожидалось, просьба была проигнорирована. Цепкие пальцы, на долю секунды ослабив хватку, уже проскользнули под футболку, медленно пересчитывая позвонки и короткими резкими толчками придавливали Данила к двери, если у того получалось отстраняться. Колено поднималось всё выше, увеличивая давление на пах, заставляя мальчика подняться на носочки, избегая, неизбежного контакта. Голоса нет. Но и поднимать шума в любом случае нельзя. Вторая рука неумолимо двигалась к ширинке. Мальчик зашипел, стараясь сбросить с себя нежеланные объятья мерзких рук. Он ухватил напавшего за запястье, впиваясь ногтями в мягкую ткань водолазки и чувствуя, как напрягается чужая рука. Если он дёрнется назад, есть вероятность уронить незнакомца, однако, ему тоже придётся упасть. В битве физических способностей ему не выиграть, но уж лучше попытаться. Данил, что есть мочи оттолкнулся свободной рукой и навалился всем весом назад, позволяя телу повиснуть на ноге парня, всё ещё удерживающей его от падения. План сработал и оба упали на пол. Не успев толком понять, что делать дальше, Данил оказался снизу, по-прежнему прижатый лицом, но уже к холодному кафелю. Зная, что ситуация повернётся таким образом, он бы предпочёл дверь. Рука, по-прежнему находившаяся под его съехавшей вверх футболкой, сдавливала затылок. По телу пробежали мурашки. Поверхность пола неприятно холодила обнажённой торс. — И Ваня позволяет тебе так брыкаться? Какая же непослушная у него всё-таки псина, — Данил почувствовал горячее дыхание над ухом, — думаю, прелесть твоего очарования в неповиновении, — надплечье пронзила острая боль от укуса. — Кто тут ещё псина, — мальчик дёрнул плечом, стараясь избавиться от плотно сжимающих кожу зубов, — кусаешься здесь только ты. — И то верно, — неизвестный перестал удерживать голову мальчика и Данил, ощутивший свободу, резко поднял её, надеясь задеть нападающего, — неееет, Данечка, я не собираюсь тебя отпускать, — в тот же миг во рту у Дани оказались чужие пальцы, — кусай на здоровье, так даже веселее. Данил, не ожидавший, что ему подыграют, растерялся. А инициатор этой ситуации, удобно расположившийся на нём сверху, заёрзал, сжимая коленями рёбра младшего. Боль от старых ран резкой вспышкой окатила всё тело. Свободной рукой незнакомец начал стягивать мальчику штаны. — Неэхгт! — младший дёрнулся, стараясь сбросить с себя парня, но безуспешно. Руки были свободны, но в таком положении практически бесполезны. Оттолкнутся от пола не получится, достать до человека тоже, схватиться за его руку трудно, поскольку локоть больно давит на какую-то точку в плече, пресекая любое движение. Попытаться задеть его ногами — малоэффективно. Данил захрипел, всё же кусая пальцы незнакомца, нахально исследовавшие его рот. «Блять, нахуй тебя. Не хочу! Кто-нибудь…» Резкий хлопок, раздавшийся сзади, словно спасательный круг, выдернул Данила из пучины паники и отчаяния. Что-то сегодня Ваня зачастил с своевременными вмешательствами. — Ой-ой, твой хозяин испортил нам всё веселье, — незнакомец встал, освобождая мальчика из своих скользких пут, — может, дашь нам ещё немного времени, а, Вань? Данил оставался лежать на полу, сжимая и разжимая руки. Во рту остался мерзкий привкус пальцев. Рана на губе снова начала кровоточить. Мальчик делал короткие вдохи и глубокие прерывистые выдохи, стараясь успокоиться и встать. Что ему сейчас нужно делать? Как всё объяснить Ване? Как смотреть в глаза этим страшным людям? — Это моя игрушка, Женя. И я не разрешал тебе с ней играть, — равнодушно. Даже слишком. «Женя??? Значит, я его знаю. Катя упоминала о нём два раза. У нас дома и при похищении. Он Ване не друг, это очевидно. Он подговорил Диму, по словам Кати, и «хочет вывести Ваню из игры», так вроде? Стоп, надо встать». Кое — как Данил поднялся, наспех вытирая лицо и поправляя одежду. В проходе стоял брат, но всё его внимание было сосредоточено на Жене. Тому же было будто бы плевать. Теперь уже известный нам персонаж, театрально обыгрывая все действия, делал вид всепоглощающей занятости своим внешним видом, стряхивая с плеч неосязаемую пыль. Всё, о чём сейчас мечтал младший — провалиться сквозь плитку в самые недра земли. Он усердно рассматривал свои покрасневшие пальцы, боясь встретиться взглядом с… Данил даже не знал, кого сейчас ему стоит бояться больше. Человека, нагло домогавшегося его, или брата, наставления которого он нарушил. — Если так захотелось поиграть, стоило для начала спросить моего разрешения, — Данил непроизвольно издал звук, походивший на испуганный полустон — Оооо, даже так? — юноша воодушевлённо поднял глаза. — И ты бы разрешил? Любезно бы отдал своего питомца мне на растерзание? — Женя, словно охотник, заприметивший свою долгожданную добычу, хищно обвёл Данила взглядом и вернулся к Ване. — Забирай, — старший развернулся и пошёл прочь, — к вечеру вернёшь. Данил замер, не веря своим ушам. Может, это шутка? И Ваня сейчас его заберёт? Но удаляющаяся спина брата говорила об обратном. Как же, как он останется здесь наедине с этим? Снова? После всего? Женя, по всей видимости, и сам не ожидавший такого поворота, стоял на месте, слегка покачиваясь на пятках. — Ну пошли, проведу тебе экскурсию, Данечка, — юноша вышел из туалета, бросив младшему взгляд, означающий, что выбора у него нет. Данил на ватных ногах двинулся следом. Но они не вернулись в главный зал. Мрак комнаты, в которую он вошёл первым, любезно пропускаемый Женей, сразу вызвал приступ паники. Но чего он ещё мог ожидать? Не поведёт же он его в ресторан, чтобы вкусно накормить и справиться о самочувствии. Данил до конца отказывался верить, что его бросили. — Не стесняйся. Я не кусаюсь, — хриплый голос, прошипевший Дане в самое ухо, заставил того вздрогнуть и отскочить в сторону. Мягкий свет, пролившийся в комнате, осветил широкую кровать, стоящую посередине, полки, шкафы и раковину в углу комнаты. Но Данил смотрел только на Женю. После его слов по спине побежали мурашки. — Охотно верю, — младший сделал шаг назад, упираясь в какой-то шкаф. — Сарказм сейчас не к месту, Данечка. Давай договоримся, ты ведёшь себя хорошо, а я… — Женя хищно оскалился, — я попробую быть добрым. В твоих же интересах меня слушаться, понимаешь? Даня не знал, что делать. Ваня оставил его, но значит ли это, что ему нужно выполнять приказы этого ублюдка? Да и что он вообще может приказать? Весь этот маскарад — сплошная фальшь. Ни один человек здесь не был честен, все они — актёры этого дешёвого извращённого представления, желающие уничтожить Данила, загнать его в угол и поймать на лжи. Но стоит ли сейчас подыгрывать им? И чём это всё обернётся? Мальчик опустошённо посмотрел на закрытую дверь, затем на кровать. Картины, возникающие в голове, вызывали тошноту. Глубокий вдох и выдох. — Что я должен делать? — проигрыш.***
Катя шла по коридору, поочерёдно заглядывая во все комнаты, пока тихие всхлипы не достигли её слуха. Она тихо подошла к запертой двери, откуда доносились звуки. Замерев на долю секунды, она распахнула дверь. Нелицеприятная картина, представшая перед ней, кажется, ни капли её не удивила. В любом случае, на лице не дрогнул ни один мускул, спокойное выражение не изменилось при виде Данила, распростёртого на кровати и восседавшего на нём человека. Женя, как и ранее в уборной, придавив мальчика своим весом, что-то шептал ему в самые губы, не замечая постороннего. Одежда младшего скомкано валялась возле кровати. — Что ты делаешь? — холодный взгляд пробежался по юношам. Женя лениво развернул корпус, встречая незваного гостя. Одна из его рук сжимала горло парня, другая — бессовестно хозяйничала ниже. Два пальца находились внутри Дани. Ноги мальчика непроизвольно сдвигались, икры были напряжены так, что сводило мышцы. Внизу всё пульсировало, пуская болевые волны по всему телу. Пальцы Жени то и дело раздвигались в стороны, болезненно растягивая напряжённые мышцы сфинктера. — Мы играем, а ты…— он обвёл свою жертву удовлетворённым взглядом и вновь вернулся к Кате, — соооооо-всем не вовремя. Данил не слышал, о чём они говорили. Приступ панической атаки длился уже около получаса. Он никак не мог восстановить дыхание. Болезненные ощущение в груди возникали каждый раз, когда он пытался сделать вздох. Рука, давившая на трахею, также препятствовала нормальному вдоху. Ощущение пальцев внутри усугубляли ситуацию до космических размеров. Он чувствовал каждое прикосновение, вздрагивал, когда палец касался стенок анального отверстия, грубо надавливая на них. Мальчик молился, чтобы пытка прекратилась и, кажется, был услышал. Женя резко вытащил пальцы. Данил болезненно поморщился, испуская бесшумный вскрик. Несмотря на то, что никто на нём уже не сидел и не сдавливал горло, он всё ещё не мог вздохнуть. Свернувшись в позу эмбриона, малыш весь сжался и легонько начал постукивать кулаком по груди, успокаивая себя. — Данил, — Катя коснулась его плеча. Мальчик дёрнулся, сжимаясь ещё сильнее. Девушка снова позвала его, — Данил? Он ушёл. Ты в безопасности. Дыши, спокойно, — она аккуратно погладила парня по спине. Мальчик не знал сколько прошло времени, но, когда более-менее пришёл в себя, в комнате никого не было, он, укрытый лёгким одеялом, по-прежнему лежал на кровати. Даня попробовал сесть и тут же перевалился на бок. Внизу всё болело и неприятно вибрировало. Внутри до сих пор чувствовались мерзкие прикосновения пальцев, Он дотронулся рукой до отверстия, проверяя, нет ли крови. И немного удивился, что был чистым, учитывая, что Женя обильно использовал смазку, притупляющую жгучую боль во время проникновения. — Ты очнулся, — Катя стояла в дверном проёме, облокотившись на косяк. — Да, я тебя немного помыла, пока ты спал. Хотя, я полагаю, что бессознательное состояние нельзя считать за сон. Женя уже ушёл. Сейчас восьмой час. Чистая одежда лежит рядом, собирайся. Я отвезу тебя домой, буду ждать в коридоре, — девушка вышла, прикрыв дверь. Данил тупо смотрел в стену, пытаясь принять все события и информацию уже почти прошедшего дня. Сначала на него накатила волна смущения, потом стыда. Всё сменилось неясным чувством тревоги, не покидавшего его всю дорогу до дома. Он сидел, погружённый в свои мысли, и даже не заметил, что они уже приехали, и Катя молча прожигала его взглядом. Даня посмотрел на свой дом и вдруг решил, что может воспользоваться моментом и выбить из девушки ответы, которые не выдавал ему брат. Юноша шумно вдохнул и, подтянув к себе ноги, повернулся к Кате, изобразив самый жалостливый, по его мнению, взгляд. — Я не могу туда пойти. Мне страшно. Я не понимаю, зачем он это делает… По правде, Данил и не врал даже. Ему действительно страшно, и он не знает, что движет его братом. Но в данный момент мальчик использовал своё положение жертвы вовсе не для поддержки и понимания. В глазах девушки стоял тот же холод, что и ранее при допросе. Она молчала, внимательно вглядываясь в глаза младшего. — Я знаю, каково тебе рядом с ним и подобными ему, — она явно говорила о Жене, своих непонятных друзьях и… О себе. — Но сейчас ты врёшь, Дань, — в её голосе не было ни грамма упрёка или злости, — и я не могу понять, почему. Данил, явно не ожидавший, что его так быстро раскроют, отвёл глаза, избегая зрительного контакта. Где он ошибся? Что могло его выдать? — Ты поднимаешь плечи вверх, когда врёшь, и стараешься опустить голову как можно ниже. Ты словно заранее извиняешься, — девушка будто читала его мысли. — Ты вёл себе также, когда отвечал на наши вопросы. Мальчика пробила дрожь. Они знают. Они всё знают. Ваня убьёт его. Он не прошёл проверку. И сейчас Данил в полной заднице, но… — Если ты честно ответишь мне, я постараюсь честно ответить тебе, — Катя легонько дотронулась до его руки, накрывая её своей ладонью. — Зачем ты соврал мне? Даня замешкался, прикидывая, может ли это быть очередной проверкой. — Я… Я хотел узнать правду, — в горле стоял удушающий ком, — Ваня мне ничего не говорит, и я… — И ты надеялся, что в порыве сострадания, я выдам тебе информацию, — в её тоне возникла улыбка. Она облегчённо выдохнула, откидываясь на сиденье. — Ладно. Ладно, я расскажу тебе то, о чём ты можешь знать и что тебе не навредит. Но этот разговор останется между нами, — дождавшись от Данила кивка в знак согласия, девушка продолжила, — во-первых, запомни, рядом с Ваней тебе безопаснее всего. Какие бы ужасные вещи он не творил, он… — она подбирала слова, — он не навредит тебе так, как это могут сделать другие. Люди, которые сегодня были в доме, нашем, так скажем, штабе, эти люди тебе не друзья. Не доверяй никому, кроме меня и своего брата. Во - вторых, то, что сегодня сделал Ваня, хочешь верь, хочешь нет, было ради твоей безопасности. Я пришла к тебе, как только позволили обстоятельства. Думаю, ты уже понял, что между нами, — Катя имела в виду себя и Ваню, — заключено соглашение. О цели этой сделки и условиях я рассказать не могу. Но кроме нас троих о ней никто не знает и знать не должен. Поэтому на людях мы заклятые враги. Хотя, и друзьями нас назвать сложно в действительности. И да, кроме меня никто не понял, что ты соврал. О причинах поступках твоего брата я тоже умолчу. Мне вообще ничего нельзя тебе рассказывать. И главным противником этого выступает сам Ваня, — Катя затихла, ожидая комментариев. Данил пялился на неё как на возникшее из ниоткуда приведение, переваривая услышанное. Девушка не сказала практически ничего нового. Оставалось только хвататься за детали, самостоятельно делая выводы и строя догадки. Но всё же, ее слова давали массу возможностей для новых размышлений. Весьма сомнительных размышлений. — У меня есть вопросы. Ответь на те, которые сможешь. Кто такой Александр, почему Женя и Ваня не ладят, зачем меня сегодня проверяли и… Что значит «наш штаб»? Вы что, типа какая-то организация? И если да, то что это вообще значит, — Данил совсем забыл об осторожности и границах, выдавая всё, о чём успел вспомнить. — А ты умнее, чем я думала. Что ж… Мы, наверное, организация. Думаю, нас можно назвать и так. Александр — начальник. Тот дом — место, где проходят все встречи и собрания. Твоя проверка — обязательная процедура. И подобное может повториться снова, если твой братец будет нарушать правила нашей организации. А Женя… Ну их неприязнь — это личное. Соперничество, можно сказать. На этом всё. Ты исчерпал лимит вопросов. А я выложила больше, чем хотела. Давай, дуй домой и выстраивай логические цепочки. Но в одиночку. Без Вани. Он не должен знать о нашем разговоре. Данил открыл дверь и прежде чем уйти, кинул короткое «спасибо». Ваня уже ждал его.