Не любовь

----- Не любовь и не смысл жизни… Это просто животная страсть… ----- Я быстро двигался по пустой территории школьного двора к одной из комнат, отводимых под клубы. Моей целью был боксерский клуб. И я точно знал, что глава боксерского клуба сейчас там. И этот глава сегодня меня разозлил очень сильно и злость требовала выхода… Нет, полный камикорос ему устраивать не собираюсь, т.к. Сасагава держал марку лучшего боксерского клуба Намимори среди других средних школ. Но и просто спускать тоже не стоит. А то совсем обнаглеют. Что именно я буду делать, пока не решил, но придумаю что-нибудь на месте. Вот и искомое помещение. Осторожно и, стараясь сильно не шуметь, открываю дверь и проскальзываю внутрь. Сасагава силен, значит, надо не дать и шанса на спарринг. Увидев, что искомый объект стоит ко мне спиной и боксирует, я довольно улыбнулся. Осмотрел фигуру, «предлагаемую к ужину», и в мою голову забрела шальная мысль: давно не развлекался с нарушителями… А организм молодой и требует регулярного секса… А у сегодняшнего кандидата на роль девочки очень даже неплохие данные. Спортсмен. Фигура накачанная, попка подтянутая, и выдержит долгий марафон. Что ж. Не стоит тянуть время и пора приступать к действиям. Неслышными шагами подкрадываюсь сзади и несильно, но точно бью. В мою задачу входит не вырубить, а оглушить, не дать ответить на удар. И я могу быть довольным собой: жертва падает без признаков сопротивления. Оглушение пройдет быстро, поэтому стоит поторопиться. Срываю рубашку, не обращая внимания на покатившиеся пуговицы, и ею же стягиваю Сасагаве сзади руки. Быстро оглядываю помещение. Просто лежащее тело меня не устраивает, а прислонить пока не к чему. Хотя… Подхватываю тело, чувствуя нарастающее возбуждение от прикосновения к этой груде тренированных мышц, и поднимаю его на ринг. Он же любит бокс? Тогда незабываемые впечатления тоже стоит связать с рингом. Наваливаю его на канаты и нетерпеливо освобождаю «свое» поле деятельности. От всех действий и открывшегося вида чувствую, что член пришел в полную боевую готовность и в дополнительных стимулах не нуждается. Прекрасно! Раздвигаю ягодицы руками и приставляю головку ко входу. Слегка надавил, пробуя, насколько трудным будет проникновение. А ничего так… Сопротивление оказано не сильное. И головка внутри уже. Тогда я с размаху загоняю свой ствол весь до основания и останавливаюсь, наслаждаясь теснотой и жаром внутри. Да, «распечатываемые» попки всегда такие горячие и узкие, что срывает крышу и хочется их расширить как можно скорее… Видимо, действие оглушающего удара уже прошло. Или было больно и это помогло очухаться блондину. Он попытался дернуться, но разве я отпущу? Тем более, что я уже внутри. Сильно сжимаю его бедра и начинаю резко двигаться, сразу беря быстрый темп. Сасагава попытался вывернуться, и мне пришлось поднести тонфа к его паху. Утихомирился сразу. Впрочем, как и все остальные до него. Берегут самое ценное. Почему-то последняя мысль разозлила меня еще сильнее. И я решил продлить удовольствие и заставить стыдиться его потом самого себя. И уменьшил движения, стараясь членом задеть простату. И насмешливо хмыкнул, когда боксер начал подмахивать мне и уже не пытаясь вырваться, расслабился и стонал. Да, я и таким быть умею: не только берущим, но и дающим наслаждение. Тонфа можно было убрать и я снова увеличил темп, благо блондин вошел во вкус. Но это меня не удовлетворило. Не погасило пламя моей злости от его настырности днем. Трахая тело, я прикидывал, что мне поможет успокоиться. И меня осенило, когда я, а следом и за мной Сасагава, кончал. То, что «торфяная башка» получил наслаждение, мне льстит, но не является правильным. Он должен почувствовать мою злость. Ударив тонфа по голени, вынудил встать его на колени. Прижал его голову к полу и, чтобы не мог мне помешать, устроился на его спине животом вниз. Одной рукой раздвинул ягодицы, а второй приставил тонфа ко входу. Сперма еще не успела вытечь, и это облегчило проникновение рукоятки, но все равно, с превеликим удовольствием наслаждался видом крови из порванных краев ануса боксера. Трахая снова его, но уже подручными средствами, я чувствовал, что злость успокаивается. И появляется невольное восхищение. К стойкости Сасагавы: он ни разу не вскрикнул и выдержал боль. А она была адской… Уж мне ли не знать?.. Отогнав не прошенные мысли, я встал, вытер тонфа о рубашку боксера и, глядя на тяжело дышавшего Сасагаву, завершил все традиционной фразой: – Мне плевать, если ты расскажешь об этом. Но это будет означать, что тебе понравилось и ты приглашаешь продолжить. И, больше не оглядываясь, стремительно вышел. Я по опыту знаю, что никто и никогда не рассказывал о происходящем. Мне верят… Только что за странные взгляды я начал ловить от Сасагавы Риохей с той ночи???