Долгов Сергей Олегович
18.05.1969 – 18.09.1993
* * * Начало января 1991-ого года. — Серёж, Серёж, ну, отпусти меня! — звонко хохотала девушка. — Серёж, ты человек или кто?! — Или кто, - довольно пробурчал Долгов, мучая Веру своими ловкими пальцами, одновременно оставляя едва ощутимые поцелуи на её шее. — Дурак, я же щекотки с детства боюсь! – пуще прежнего визжала раскрасневшаяся возлюбленная Сергея, пытаясь отбиться от ловких рук парня — разумеется, безуспешно. Со злорадной улыбкой и загоревшимися глазами Серёжа воскликнул: — Тогда ты точно попалась, Верунчик! С дикими криками неугомонная парочка рухнула на стоящую близ них кровать и затихла. Точнее, заворожённо затих Сергей, на груди которого теперь лежала растрёпанная головушка Веры. Она, прикрыв серые глаза, пыталась отдышаться и лениво, неспешно гладила накаченную руку парня тёплой ладонью. — Вер, — неожиданно выпалил Сергей, кладя широкую ладонь на хрупкое плечо своей девушки, — я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, - она открыла глаза и, улыбнувшись, подняла голову, чтобы добавить с нотками укора в голосе и хитрецой во взгляде: — Но это не помешало тебе едва не уходить (в смысле "довести" - прим.автора) меня до смерти! — Сплюнь, глупая! — нахмурился Сергей и добавил после некоторой паузы взволнованным хриплым голосом: — Слушай… Давай поженимся? Сказать, что эта фраза застала Веру врасплох — это не сказать ничего, а то и вовсе промолчать. Приоткрыв яркий от поцелуев рот, из-за которого девушку в своё время дразнили Мэрилин Монро, Вера ошеломлённо глядела на Долгова. Он шутит, да?.. Конечно, шутит, это так ему свойственно! — Нет, я не шучу, - словно прочитав её мысли, поспешно добавил Серёжа и запустил одну руку в карман джинсов. — Сейчас, Верунчик, подожди… Пытаясь вытянуть что-то квадратное из узкого отверстия в ткани, парень возвёл глаза к потолку и высунул кончик языка от усердия, чем вызвал задорный смешок возлюбленной — даже в такой волнующей ситуации она не теряла чувства юмора, и это был один из главных пунктов в списке Сергея Долгова «Почему я полюбил мою девушку». Спустя неопределённый промежуток времени перед лицом «его девушки» (и, похоже, теперь — невесты) появилась небольшая красная бархатная коробочка. — Выходи за меня замуж, Вер, — взволнованно раскрыв глаза и затаив дыхание, негромко произнёс Сергей. * * * Снова проведя по портрету ладонью, Долгова вынырнула из омута болезненных и одновременно приятных воспоминаний. Бесшумно глотая слёзы, стекающие вместе с тушью по её щекам, она тихо промолвила: — У нас сегодня годовщина, помнишь? Уже четыре года вместе. Хоть сейчас и по разные стороны мира, но вместе, вместе! — болезненный всхлип вырвался из её груди. — Я даже своё обручальное кольцо не снимаю. Мне же никто не нужен кроме тебя, Серёж, - едва не захлёбываясь в собственном горе, шептала Вера. Немного помолчав, она добавился с улыбкой на неверных дрожащих губах: — А помнишь, какая свадьба у нас была? Да, свадьба, на которой гуляли главные криминальные авторитеты района, запомнилась тихому городу надолго. Точнее, тем из его жителей, которые являлись родственниками и друзьями молодожёнов. И всё из-за подарков! Ограничившись скромными по тем временам дарами, гости и не думали, что «коллеги» Долгова преподнесут в дар чёрную, словно смоль, тонированную BMW. Это было за пределами мечтаний обычных граждан бывшего Советского Союза. Для Веры эти сюрпризы тоже сказались шоком, хоть она и знала, чем занимается её муж. О своей профессии Сергей поведал жене сразу, не делая из этого особой тайны. Один из его друзей, Юра Ермолов, предложил хорошую должность в его фирме, занимавшейся перевозками разнообразных товаров, большая часть которых, как узнала девушка, оказалась нелегальной. К ней Серёжа имел особое отношение – оформлял «левые» документы, договаривался с поставщиками и покупателями. Долгова была против выбора своего возлюбленного. Её всегда пугал и отталкивал криминал, но даже это не заставило её оставить мужа. Однако переубедить его она не могла вплоть до февраля тысяча девятьсот девяносто третьего года, когда произошло одно важное событие для влюблённой пары… * * * Февраль 1993-его года. Покинув тёплый холл редакции главной городской газеты, в которой она, собственно, и работала, Вера поёжилась и сильнее вжала голову в меховой воротник дорогого зимнего пальто. Зима девяносто третьего выдалась на удивление холодной и снежной, так что горожане спешно доставали заготовленные вещи и запасались малиновым вареньем, первым и главным, по их мнению, врагом ненавистной простуды. Неспешно бредя по крохотному двору, по дороге, не замедляя шага, прощаясь с коллегами, девушка старалась выглядеть на все сто процентов, тщательно скрывая ото всех, что ей очень хочется рухнуть на ближайшую лавочку и просидеть на ней часа два. С самого утра кружилась голова, безудержно тошнило, а желудок требовал чего-то солёненького. Седьмое чувство Долгову не подвело, и, когда она в обеденный перерыв заглянула к старой знакомой в гинекологический кабинет, ей сообщили, что… — Поздравляю, Верочка! — радостным голосом проворковала Маргарита Алексеевна, ополаскивая руки под струёй холодной воды из крана. — Ребёночек у вас с Сергеем будет. Уже восемь недель. Из здания больницы молодая мама летела как на крыльях, то и дело расплываясь в улыбке от одной мысли о сыне или дочке, о долгожданном наследнике, которому будет суждено появиться на свет в этом году. Но её размышления о предстоящем событии останавливала лишь мысль о том, как отреагирует на эту новость отец ребёнка… Да, Вера знала своего мужа уже много лет, с самого детства, знала все повадки и предпочтения, знала, как он любит детей, но всё равно побаивалась. Просто всё это так…. Неожиданно. Слишком неожиданно, даже для давно и крепко любящей друг друга пары. Девушка вышла из двора редакции и повернула направо, уверенно направляясь к старой автобусной остановке. Там уже толпилось несколько человек, не очень дружелюбных на вид и не разговаривающих друг с другом. Пробурчав что-то невнятное, Долгова сделала ещё несколько шагов, но до пункта своего назначения не добралась: рядом с ней с визгом затормозила знакомая чёрная «бэха» и вынудила девушку остановиться. Передняя пассажирская дверь открылась, и из машины выглянула довольная мордашка Серёжи. — Не стой на морозе, садись быстренько! – он похлопал ладонью по соседнему сидению. — Садись, ну же! Не раздумывая ни секунды, Вера села в салон к мужу и тут же прильнула к его губам. — Холодная, - сквозь поцелуй констатировал Сергей, обнимая возлюбленную. — Я тоже рад тебя видеть, маленькая моя. — Я соскучилась, — прошелестела она, отрываясь от горячих губ парня и едва касаясь губами его щеки. — Поехали домой, Серёж. Водитель улыбнулся: — Я только «за». Долгов проделал несколько махинаций с педалями и рычагом переключения коробки передач — и легковушка тронулась с места. Салон тут же заполнило сладостное убаюкивающее рычание мотора, и девушка позволила себе расслабиться, откинувшись на мягкую спинку пассажирского кресла. В её голову тут же закралась мысль, что лучше момента нет и, как ей казалось тогда, не будет. Стараясь придать спокойную и ровную интонацию предательски дрожащему голосу, она заговорила: — Серёж, я…. Я хочу сказать тебе кое-что важное, — начала Долгова, когда машина остановилась на перекрёстке, ожидая разрешающего сигнала светофора. — Только, прошу тебя, отнесись к этому со всей серьёзностью. — Верунчик, не пугай меня, — с нотками настороженности в голосе ответил муж, переводя взгляд с дороги на жену. — Что случилось? — У нас скоро будет мальчик! — на одном дыхании выпалила Вера и спешно добавила: — Ну, может, и девочка, пока неизвестно... — Ребёнок?! — глаза Сергея загорелись ликующими огоньками. — Чёрт, у меня будет ребёнок! — завопил во весь голос он. Возбуждённо забарабанив по-мужски грубыми, жёсткими ладонями по рулю, абсолютно не слыша сигналящих сзади водителей, Долгов потянулся к девушке и крепко стиснул в своих объятиях. — Ты рад? — тихо прошептала она, стараясь не расплакаться от переполняющих её чувств. — Безумно! Господи, я самый счастливый на всём белом свете, — выдохнул Серёжа, зарываясь носом в пушистый воротник Вериного пальто. — Верунчик, у нас обязательно будет девочка, я очень хочу девочку! — Конечно, родной, девочка, — Вера счастливо улыбнулась, но тут же нахмурилась и взяла лицо супруга в ладони: — Только пообещай мне ещё, пожалуйста…. — Что угодно! — широко улыбнулся счастливый Серёжа. — Ты уйдёшь из Юриной фирмы, — Вера вздохнула и закрыла глаза, — прошу тебя, Серёжа! Её муж ответил через несколько долгих секунд, когда сердце будущей матери готово было заледенеть в груди. — Как только родится маленькая, слышишь меня? — медленно, но твёрдо проговорил он. — Как только она родится. * * * О поле ребёнка и вправду спорили вплоть до его рождения. Долгов безумно хотел дочку. Он мог часами рассказывать жене (плевать, что на часах уже 23:41, и Вера уже почти спит, уткнувшись лицом в его плечо), как будет катать её в коляске, отвозить в детский садик, скупать весь ассортимент детских магазинов, всё, что она только попросит, объяснять мальчикам, как нужно вести себя с девочками, и вести свою принцессу в первый класс… …— Теперь твои мечты осуществлю я, — смотря куда-то вдаль, пустым голосом нараспев проговорила Долгова. — Господи, как же я хочу тебя увидеть… Хотя бы на одну минуточку. Шестое сентября тысяча девятьсот девяносто третьего года. Этот чёртов день никогда не исчезнет из памяти, нанося душе всё новые и новые незаживающие раны. Девушка помнила всё в деталях, словно это произошло вчера и воспоминания ещё свежи, свежи до болезненности. * * * Сентябрь 1993-его года. В тот злосчастный понедельник Вера была дома, перебирала вещи и откладывала те, которые хотела взять с собой в больницу. Она хотела лечь на сохранение за пару недель до родов, и муж обещал заехать и отвезти её в женское отделение. Аккуратно сложив вчетверо цветастый халатик на молнии, молодая женщина бережно провела рукой по приятной на ощупь ткани и…. Вздрогнула от громкого писка мобильного телефона, походившего, по её мнению, на машинку по колке орехов, а не на аппарат сотовой связи. Дотронувшись до него пальчиками, и сжав, Вера нажала на маленькую серую кнопочку. Номер на экране высвечивался незнакомый. Нахмурившись, Вера прижала телефон к уху. — Да, слушаю, — бодро произнесла она. — Долгова Вера Леонидовна? — из трубки донёсся грубый, даже, как показалось ей, безразличный и совершенно незнакомый мужской голос. — Да, это я, — растерянно отозвалась девушка, не понимая, кто звонит и что нужно этому человеку. Лишь вспотели ладони, и бешено заколотилось сердце, посылая разуму тревожный сигнал. «Нет, нет, нет, только не с ним…» Говорят, у хищников развита интуиция.… Но у спутниц их жизни она развита намного лучше. И сейчас Вера сразу же поняла: что-то случилось. Случилось с Серёжей. — Вас беспокоит старший оперуполномоченный Егоров. Скажите, Долгов Сергей Олегович, тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения — Ваш муж? Слова — словно лезвием по сердцу. «Нет, нет, только не это!» — Да, это мой муж. Что с ним случилось? — надрывающимся голосом прохрипела Вера, хватаясь свободной рукой за мягкую спинку дивана, на котором сидела. — Говорите же! Немедленно! — Полчаса назад на улице Первомайской около здания частного предприятия «Мультиком Холдинг» была расстреляна машина вашего мужа. Кроме него в ней находился Юрий Ермолов. Ермолов умер, не дождавшись приезда «скорой помощи». Сергей Олегович Долгов находится в городской больнице номер три. Мы предполагаем, что это было намеренное покушение на Вашего мужа, как на успешного предпринимателя, а его друг просто оказался не в то время и не в том месте, — далее последовала долгая пауза, во время которой молчали оба собеседника, только слышалось ровное дыхание Егорова. — Алло, Вы слышите меня? — спросил, наконец, милицейский. Нет. Она уже не слышала. Мобильный выпал из рук девушки и с грохотом рухнул на пол. Что-то с силой сжалось в груди, не давая нормально дышать и говорить. Защипало глаза, и вот уже слёзы свободно бегут по щекам солёными ручейками, и лишь губы обречённо шепчут одно и то же слово: «Нет». * * * Вера провела холёными пальцами по портрету, очерчивая подушечками контуры лица мужа. Хотелось забиться в угол, свернуться калачиком и плакать, плакать, лихорадочно прокручивая в голове последние дни, проведённые вместе. Сергей лежал в реанимации, весь оплетённый разноцветными проводками и окружённый пикающими приборами, поддерживающими «жизнедеятельность организма», как говорили врачи. Он был бледен как никогда, и почти всё время находился в бессознательном состоянии. Лишь иногда Долгов приоткрывал затуманенные глаза, взглядом искал близких в палате и пытался что-то сказать сквозь кислородную маску. Вера сидела рядом с мужем все четырнадцать дней, последних дней его жизни, крепко держала его за руку и молилась Богу, чтобы он выжил. Ради неё, ради будущего ребёнка, ради родителей. Только Серёже становилось всё хуже: под глазами залегали чёрные круги, сбивался пульс и другие показатели... Он становился слабее, умирал прямо на глазах у близких. Большая кровопотеря сделала своё дело, несмотря на несколько переливаний крови. Наверное, в памяти Долговой отложились не столько мгновения мучений Сергея, а слова, сказанные им. Слова, давшиеся парню с необычайным трудом, когда Вера, втайне от лечащего врача и медсестёр, сняла с него маску на пару минут. — Алиса…. Хочу…. Чтобы её…. Звали Алиса…. Серёжа прожил ещё сутки и умер на следующий день, больше не приходя в сознание. С тех пор Вера ненавидела два дня в году и закрывалась в это время ото всех. Шестое и девятнадцатое сентября. Чёрное время для семей Долговых и Александровых. Ведь это так больно и страшно: терять любимого и близкого человека, пусть даже для всех остальных он был — криминальным авторитетом.… Для них-то он был муж, сын, любимый! Похороны мужа Вера не помнила. Они непонятными обрывками, обещаниями «коллег» найти убийц (обещания эти, кстати, были вскорости выполнены) врывались в сны, превращая их в кошмары, от которых просыпаешься в холодном поту и растерянности, ведь бежать от своего подсознания было некуда. И девушка смирилась, начав бороться со своими страхами. Именно ими стали её кошмары. Она даже смогла приходиться в одиночку на кладбище, чего не могла делать с самого детства, и из-за чего всегда посмеивался её муж. Ведь, как он говорил, мёртвых нечего бояться. Бояться нужно живых. Дочка, предугаданная Сергеем и названная Алисой по его последнему желанию, родилась спустя 8 дней после смерти своего папы и подарила двум отчаявшимся семьям вескую причину жить и радоваться каждому приходящему дню. Через пару месяцев маме и бабушкам с дедушками стало понятно, что Долгова-младшая — маленькая копия своего родителя в женском обличье. Антонина Фёдоровна даже констатировала, что внучка спит в детской кроватке в той же позе, что и Серёжа двадцать четыре года назад. — Знаешь, — судорожно вздохнула Вера, прислонившись горячим лбом к граниту, - если бы не Алиска с нашими родителями… Я бы точно рядом с тобой лежала, и мы бы сейчас носились по какому-то неземному городу, поглядывая свысока на всех-всех… — девушка запнулась и, отчаянно понимая, что сморозила не то, изменила тему своей односторонней беседы: — Серёж, помнишь, я говорила, что уволилась из своей редакции и перешла в вашу с Ермоловым фирму? Да, родной, знаю, я всегда была против всякого сотрудничества с ней, но не было другого выхода. Денег, которые ты оставил, не хватит надолго, а я не хочу, чтобы наш ребёнок и родители в чём-то нуждались. Но ты не переживай, мы всё перевели на легальную линию, и придраться там не к чему! Однако суть не в этом. На днях заезжали в офис какие-то бритоголовые парни, думаю, ты их знаешь, предлагали «крышу», угрожали, конечно. Знаешь, Серёж, так кстати, пришлась твоя чёрная записная книжка с телефонными номерами! Я набрала Диму, он приехал, потолковал с ними. Хотя они струсили даже тогда, когда узнали, чья я жена, представляешь? — Вера невесело улыбнулась. — Я даже не догадывалась, что у тебя такое влияние в криминальном мире нашего городка. Иногда даже кажется, что я многого о тебе не знаю, родной. И, к сожалению, не узнаю больше…. Чёрт, извини. Долгова встала с хрустящего под ногами снега и начала что-то искать в сумке. Точнее, не что-то, а тот самый громоздкий мобильный телефон, кажущийся ей аппаратом для колки орехов. — Да, Антонина Фёдоровна! — наигранно бодрым, звонким голосом сказала девушка. — Я уже иду, не беспокойтесь. — Что ты, Верочка, — из трубки мелодичным ручейком полилась трель заботливого, нежного голоса свекрови. — Я Алиску уложила, можешь не спешить, милая. — Нет, Антонина Фёдоровна, я бегу уже, — запротестовала Вера, спешно вытирая носовым платочком из кармана чёрные разводы на щеках. — Я.… Всё рассказала ему уже. Я скоро буду. Не дождавшись ответа, она отключила вызов и вернула телефон на место, в безразмерную сумку. Снова склонившись над памятником, Вера оставила невесомый поцелуй на портрете и тяжело сглотнула, еле слышно прошептав: — Я люблю тебя, Серёжа. От могилы мужа Вера шла уверенным твёрдым шагом сильной и успешной женщины. Её горе выдавало только одно: она часто оборачивалась. Вплоть до витой калитки выхода, пока могильный ряд номер семнадцать не исчез с её глаз.