Когда все пошло не по плану

Земля, Сторибрук, первая жизнь Разговор с мужем не вышел, так как она усиленно искала способы избежать его. И нашла, в виде Эммы и Голда, которые сидели через несколько столиков. Но и тут особо беседа не клеилась, впрочем, ничего удивительного. Вряд ли им было, что сказать друг другу. Только прожигать взглядом, хотя это как сказать. Спасительница думала о своем, а маг как всегда был совершенно невозмутим, только излишне темные глаза говорили, что их хозяин не в лучшем расположение духа. Уже потом, когда девушке удалось выловить Руби, она приступила к допросу. — Скажи, а что у Эммы и Голда? — А с чего ты взяла, что у них что-то есть? — шепотом спросила волчица. — Трудно было не заметить, как они любезничали, когда приезжали ко мне в Вашингтон. — Понятно, да вот уже несколько лет вместе, хотя мне в это не верится. — Почему? — удивилась Белль. — Даже не знаю, как объяснить. — Задумчиво протянула, Руби. — Может, потому что они пытаются уже который год разубедить всех в обратном, или почему до сих пор не сделал предложение? Или почти полное отсутствие проявления эмоций не на публике? — Что совсем ничего? А те браслеты, что у них? Они же одинаковые, и явно сделаны из тех нитей, что прядёт Голд. — Или тех, что делает Эмма. Ой, — волчица невольно. Проговорилась о тайне, которая таковой собственно и не являлась. Но брюнетка, скорее всего этого не знала. — После твоего отъезда, Темный взял Свон в ученицы. — Вот как? Кто бы мог подумать, — с улыбкой сказала девушка, с ещё большим энтузиазмом решив узнать, что между ее бывшим и подругой. А если что - подтолкнуть друг к другу. Ведь было же видно, что между ними просто летят искры. — Ну, насчёт брака, кто знает. Он же только недавно развелся со мной. Но все же, что-то у них есть, я уверена. — Может тебе не стоит вмешиваться? Ведь тебе важнее сейчас помочь дочери. — Заметила оборотница, и с любопытством спросила. — Расскажи как у тебя дела, про мужа, про дочь.

***

Эмма крутила колесо прялки, чтобы было достаточно золота для тренировки. Вообще, не то чтобы это занятие ей нравилось, по крайней мере не так как Голду. Все же в чем-то он прав, эта работа хорошо отвлекает от мирской суеты, только вот в голову начинают лезть разные непрошеные мысли. Например, об их отношениях с Темным. Непонятно откуда взявшиеся слухи о свадьбе разбередили старые раны, которые оставил сначала Нил, потом Киллиан. Отношения с Румпельштильцхеном вообще не поддавались какой-то классификации. Да, он учил ее магии, но они скорее больше грызлись, чем нормально говорили. И ведь им приходилось видеться часто, и не только из-за волшебства, но из-за Генри, который вожлал наладить отношения с дедом. И ведь наладил-таки, правда не без казусов, и часто оставался у него в особняке, и она там ночевала тоже. Хотя стоит отметить, что маг прекрасный собеседник, очень эрудирован, и с ним интересно проводить время, особенно по вечерам. Когда мужчина не пытается строить козни. Хотя в последнее время почти тихо, и никаких проблем, особенно после скандала, который она устроила, ведь из-за очередного происшествия она едва не потеряла Дэвида. Возможно, у нее лопнуло терпение, и она просто собралась уйти и держаться подальше от Голда, насколько позволяли их обстоятельства, который не раз подвергал опасности ее и родных, так же как и самого себя. Это было слишком для волшебницы, для которой бегство это способ выживания. Но что-что, а уговаривать маг умел и обещал быть осторожным, поменьше творить всякие интриги, но Эмма была уверена наверняка, что его надолго не хватит. А этот его девиз, что не знает семья, это ей не навредит. Так что с ним нельзя быть уверенным до конца в чем либо. Почему ему так важно их общение? Возможно, Свон знает, но боится в этом признаться. Спасительница позволяла течь магии через себя в шерстяную нить, превращая ее в золото, несколько иного оттенка, чем у Румпеля. Это было упоительное чувство, от которого трудно отказаться. Колдовство постепенно заполняло жизнь во всех аспектах, не заметно для нее самой. И пусть она старалась ограничиваться в его использовании, но все равно прибегала к нему довольно много. Ее платой стало ее счастье с Киллианом, она винила себя в потере, и для нее было отрадно знать, что у него все хорошо. Возможно, поэтому она углубилась в изучение разных аспектов магии, с интересом поглощая все новые знания. Блондинка и не заметила, как же она стала неотъемлемой частью жизни, а ее стали за глаза звать не Спасительницей, а чародейкой. Это было как наркотик, и было понятно, почему так трудно отказаться от волшебства. Женщина обрезала нить и потянулась, пожалуй, хватит на сегодня. Уже глубокая ночь, а завтра рано вставать. Ежедневная работа шерифом иногда так выматывала, возможно, стоит подыскать себе помощника, пока отец занят другими делами. И как только объяснить, что участок это не место для паломничества и бюро добрых дел. Пусть она и светлая волшебница, но это не значит, что к ней надо обращаться по любым пустякам. И что небольшие раны отлично заживают сами, и возможно, чтобы починить вещи не надо все время ее звать, если это можно сделать самим или воспользоваться современными технологиями вместо магических снадобий или ритуалов. И, конечно же, ей быстро надоело делать это бесплатно: одно дело оказывать помощь по доброте душевной, а другое когда все почему-то начинают считать, что она обязана это делать. Не хотелось оставлять ситуацию в таком состоянии, хотя бы потому, что волшба имеет свою цену. Даже пробовала специально заломить такую цену, что враз стало тихо и к ней перестали обращаться, кто-то даже недовольно бурчал. Но время шло и видимо привыкли. Не заметно для себя, у нее оказалось достаточно много должников, с которыми она не очень представляла, что делать. Просить, что ли, совета у Голда? Он же ее учитель, так ей теперь интересно узнать, как он распоряжается долгами и назначает цену…