Они не забудут...

Закат. Холодный ветер пронизывает насквозь. Опять небо плачет. Последнее время оно очень часто плачет. Говорят, что небо умеет сожалеть. Детские сказки конечно, но сейчас это кажется неоспоримой истиной. А плачет оно скорбя. На надгробном камне аккуратно высечено лишь имя Гилберт Байльшмидт. Прошло не так много времени с момента его смерти. Он не сожалел ни о чем и никогда. Он всегда оставался Великим. Да и только теперь она признавала это. Она часто появлялась на его могиле. Просто садилась рядом. Зачем? Ей было так спокойнее. Она всякий раз улыбалась, привычно так, пусто, лишь в ее глазах отражалась неподдельная грусть. Она была его последней опорой. Да и была ли? Она была с ним в конце жизни. Он умирал, крепко держа ее за руку и с привычной ему усмешкой говорил, что она сильная и должна идти дальше, не оглядываясь и быть уверенной в своей победе. И она пошла. Ведь она обещала, обещала ему оставаться сильной. Он верил в неё, и с привычной усмешкой на губах, с горящими глазами он смотрел в перед. Он не верил в смерть. Думал, что будет жить вечно. Но и его время подошло к концу. К холодному камню приходила еще одна девушка. Девушка, которая была ближе к нему, которая любила его всей душой. И теперь эта девушка ненавидела ту, у которой он умирал на руках. Анна лишь в очередной раз старалась не смотреть Елизавете в глаза. Почему? Ответ был прост, Анна боялась увидеть в ее глазах немой укор или слепую ненависть. Анна и ее жизнь сломала. И только теперь она понимала, что же она сделала. Русская знала наверняка, что глаза венгерки были заплаканы. Хедервари молча приходила к его могиле и оставляла на ней какие-то очередные цветы, простые полевые. Как он любил. Которые дарил ей. Оставляла их рядом с подсолнухами, которые приносила с собой Анна. И все же сегодня, сейчас, Анна взглянула в ее глаза. Но нет, ненависти там она не увидела. Напротив. Лиза искала поддержки, ей было неимоверно больно. Больно настолько сильно, что она сейчас казалась мертвой. Казалось, что душа Елизаветы умерла вместе с ним. Анна знала, что Хедервари старалась не показывать свои истинные эмоции. Они ведь были во многом похожи. Она скучала по нему. Ведь, больше никто не будет её так доставать, не будет улыбаться и говорить, о своем величестве. Не будет ничего. Он никогда больше не напомнит ей о детстве, о том времени, когда он были детьми. Они были близки. Он был самым близким. Порой, она даже сожалела, что вышла замуж за Австрию. Она скучала по нему, зная, что больше никогда не услышит его голос. Слегка хриплый, грубоватый, но тот голос, побуждал на великие дела. Никто больше не назовет её так ласково «Лизхен». Лишь Германия слегка виновато улыбнется и погладит венгерку по плечу. Ему тоже тяжело, но разве он признает это? В его глазах есть частица боли, грусти. Как ни крути, а он был брат. Жаль ничего не повернуть назад. Анна спокойно поднялась, и подойдя к Лиз, осторожно обняла ее. Да, в этом не было смысла. Анна ожидала, что ее оттолкнут или даже грубо ответят. Но Елизавета прижалась к ней, тихо всхлипнула и зажмурила свои изумрудные глаза, а по щекам потекли слезы. А Анна лишь слегка улыбнулась. Дурацкая привычка улыбаться даже когда хочется кричать, плакать. Когда сердце разрывается изнутри, но понимание своей беспомощности, душит еще сильнее. Рука России осторожно легла на голову Венгрии. Анна все понимала, она понимала как Лиз больно, понимала, что венгерке просто не кому довериться, и показать насколько ей больно. Душа Венгрии была разорвана на части. Анна до сих пор помнит, как Гилберт дорожил своей маленькой венгеркой. Да она принадлежала ему, нет, не так. Ее сердце принадлежало ему. А Анна кем она была для него? Любимым врагом. Да. Именно любимым врагом, в конце пути старавшимся сохранить его жизнь. Она не смогла стать кем-то больше. Даже если хотела этого. О чем он думал? О войне, о победах, о том что ждет его впереди. Что будет много новых побед. И он поднимется с колен. И покажет всем, на что Великий еще способен. Если бы он знал, что это и правда будет концом его пути. Что не будет следующих побед. Его не будет. И его забудут. Но ведь, великие дела не забывают. Да и он будет жить в сердцах тех, кому по настоящему был дорог… Этот закат. Он так напоминал цвет его глаз. Алый и налитый кровью, но угасающий уже. Анна ведь тоже любила его всей душой, но никогда не старалась занять место Елизаветы. Просто потому что Анна занимала свое место в его сердце. Картина жизни, их жизни была не завершена. Елизавета сжимала руками ткань платья Анны просто плача. Ни у одной из девушек не было сил сдерживаться. Анна устремила взгляд в небо и по щекам покатились слезинки. Она никогда не забудет своего любимого врага. Анна никогда не забудет его необыкновенных глаз, дерзкой улыбки и немного хриплого голоса. Елизавета никогда не забудет его тепла, его пронзающего взгляда, его нежного шепота, те ночи, которые проводила с ним за спиной мужа. Анна всегда будет помнить его в бою, отважный взгляд, когда его взяли в плен, сильные руки, обнимающие ее, когда она замерзала от одиночества. Он навсегда останется в их сердцах. Девушки не разрывая объятий, опускаются на землю у его могилы. У каждой из них свои жизни, своя память, свои цели и стремления. Но есть то, что объединило их на века. Любовь к одному и тому же мужчине. Хедервари успела сказать ему о своих чувствах, а Брагинская как всегда промолчала улыбнувшись. Ее выдавали лишь ее глаза. Закат сменялся тьмой. Пустой темнотой. Елизавета ни проронив, ни слова, встала и ушла. У нее полно забот и дел. И даже если не хотелось, но нужно было жить дальше. Анна же, вновь прикоснулась пальцами к холодному надгробью и ласково проговорила. - Спокойной ночи, Гилберт. – Девушка слегка улыбнулась, она всегда улыбается. Но для него, не так. Для него она улыбалась всегда искренне. Больше никому так не улыбалась, да и не будет наверное. Еще немного посидев, она решает что пора, да и хватит сидеть здесь без толку. Он бы не одобрил этих слез. Неспешно поднявшись, русская побрела к себе домой. Ночь. Ледяной ветер пронзает насквозь, а небо безутешно плачет. Опять дождь. По пустынной улице идет девушка. Черный плащ надежно защищает ее от разбушевавшейся стихии. На ее хрупкой шейке висит черный бархатный мешочек с Рыцарским крестом Железного креста. Гравировка на оборотной стороне ордена гласит « Гилберту Байльшмидту за проявленную храбрость и блестящее руководство». Ни одна из них, никогда не забудет его. Сколько бы времени не прошло. Быть может, когда-нибудь, они еще встретятся. В это остается только верить.