Разбитые границы

      Вокруг то и дело раздавались оглушающие удары оружия об оружие. Слух коробило, хотелось зажмуриться. Искры летели во все стороны и, казалось, обжигали, как настоящие, горячие. Фил почти ловко уворачивался от атак, отклоняясь то вправо, то влево. На таймере квеста оставалась ещё пара минут. Парень, не отвлекаясь от боя, обернулся — остальная часть четвёрки стояла за спиной. — Фил. — Арт попытался схватить того за плечо, но он увернулся, отводя очередную атаку. — Фил, сейчас звонок будет. — И… идите без меня. — Он замахал рукой, другой продолжая увлечённо водить по экрану телефона. — Лидия Степановна тебя убьёт, мы сегодня решаем кимы ЕГЭ. — Вик покосился на другую сторону коридора, как будто учительница могла выйти из-за угла и погнать их в класс за две минуты до урока. На самом деле ей было всё равно кто и когда придёт. Лишь бы до звонка.       На Фила это не возымело никакого эффекта: он продолжил ходить по коридору взад и вперёд, подражая персонажу и задевая некоторые предметы, такие как лавочки и шторы. Даже иногда делал какие-то невообразимые выпады, скорее всего, это ему помогало. Полное погружение, так сказать. — Пойдёмте, — сказала Кира и махнула на парня рукой. Вик и Арт неуверенно на неё посмотрели. — Да… да, идите, я сейчас, — так же не отвлекаясь сказал Фил, у ребят даже появилось чувство, будто он их не слушал. — Фил, тебе скоро восемнадцать, когда ты уже повзрослеешь? — бросил Арт напоследок и скрылся за углом. — Стараешься тут ради них, стараешься…       Парень даже не посмотрел вслед компании, будучи полностью вовлечённым в игру: финальный босс никак не хотел поддаваться ни мощным заклинаниям, ни силовым атакам. Фил играл целый урок и перемену, но продвинулся только на середину. Жаль, что у него не было чипа для определения слабых мест. — Всё в игрушки играешь? — спросил кто-то позади него. Этот голос Фил мог узнать в любой обстановке. Нахальный Муромов, как всегда, притащил сюда свою нахальную улыбочку и крысиный нрав. — Не пора ли повзрослеть? — Не пора ли тебе перестать совать… — начал Фил, но резко прервался, чтобы закрыться от нападения, так и не договорив мысль. — Всё с тобой понятно. — Илья начал обходить его по кругу, легко поворачиваясь на пятках. — После школы будешь у родителей на шее сидеть?       Фил встрепенулся. Он поднял голову на парня, кладя телефон в карман, и его взгляд стал осмысленнее. Даже хотел подойти ближе к этому… Илье, но нечаянно задел рукой вазу, что стояла на подоконнике. Вместе со звонком прогремел удар керамики о бетонный пол. Красочные осколки разлетелись по всему коридору. Вот и допогружался. — Ой, — невольно вырвалось у Фила, что начал медленно отходить спиной к повороту. — Ну, мне пора.       Парень посмотрел на Илью, что всё ещё разглядывал осколки, а потом как-то резко поднял голову, как в фильмах ужасов. Противная улыбочка расползлась по лицу — не к добру. — И что это тут у нас? — он подошёл ближе на шаг и поморщился, когда наступил на один из осколков: он неприятно захрустел под ботинком. — А если я сейчас расскажу об этом директору? Тебя накажут? Может, исключат?       Исключить за разбитую вазу — капля — даже звучало смешно. Но таких капель у Фила накопилось целое море, грозящее захлестнуть директора с головой. Он прямо сейчас мог развернуть целый список причинённого парнем вреда во время таких эмоциональных игр. — Слушай, Илья, что тебе от меня нужно? Давай разойдемся мирно, а, как в Вортандере.       Он посмотрел на Муромова, но тот явно не спешил сдаваться, и Фил вздохнул как-то обречённо. Крысёныш. — Я хочу справедливости, — бросил Илья и сделал ещё шаг.       Мысли в голове Фила быстро метались, ища решение: если Илья нажалуется, то ему перекроют карту, а если это случится, то будет очень плохо. Нужно было быстро соображать. Что может заставить его потерять бдительность? Чтобы он успел уйти, пока парень не включил камеру.       Интересная мысль блеснула у него в голове. — А знаешь, я тоже, — уверенно сказал Фил и сам шагнул к парню. Его шаг был намного больше, и он встал почти вплотную к уже бегающему глазами парню. Хороший знак. Ещё чуть-чуть и можно оставить его отходить от шока, а самому смыться. — Давай прямо сейчас…       Илья начал медленно отходить, пока не упёрся спиной о стену. По коже пробежал холодок — из окна поддувало. Самое то, чтобы просветить разум. Он взглянул поверх белой макушки на пустой коридор. Как жаль, что сейчас был урок: не закричать и никого не встретить. Только бежевые стены пустого коридора. — Ч-черных, ты что с ума сошёл? — спросил Илья и натянуто улыбнулся, уже шаря рукой вдоль стены на наличие препятствий. — Почему же? Я хочу правосудия, как и ты.       Он, не отводя взгляда, сделал шаг в сторону, чтобы быть напротив Ильи. Тот уже хотел шмыгнуть по стеночке к классу, даже зацепился за проход взглядом, сделал шаг… И Фил поставил руку ему наперерез, заставляя того отшатнуться обратно к стене.       Илья посмотрел на ополоумевшего, по его мнению, Фила, приказал сам себе успокоиться и посмотреть тому в глаза. Сердце бешено стучало, как у загнанной в угол мыши. Сейчас Фил выглядел намного внушительнее, возвышаясь над парнем. — И какого же правосудия ты хочешь? — спокойно спросил Илья, еле удерживая голос. Дурацкая привычка ещё со средней школы, хотя скорее рефлекс — горбиться и заикаться, ведь слабость проявить легче, чем силу. И меньше шансов, что тебя вообще тронут, ещё рассыпется.       Фил ухмыльнулся: всё шло как по маслу. Осталось сделать пару движений и можно будет уйти в закат — вдоль по коридору — прямиком к классу русского языка, а там никто не докажет, что вазу разбил именно он, телефона в руках Ильи не было. Да и говорить он не сможет — в лучшем случае.       Эта довольная улыбка парня Илье не понравилась, нужно было что-то делать, и он уже собрался оттолкнуть того, сказав при этом что-то едкое. Он напряг спину, чтобы было легче оттолкнуться, и занёс руки на уровень груди Фила, но тот резко наклонился ближе, прижимая парня к стене всем телом.       Илья от неожиданности глотнул воздуха, едва не подавившись.       Глаза его широко распахнулись, бегая из одной точки лица блондина в другую — глаза, нос, губы…       Все мысли будто остановились, оставляя пугающую пустоту. Он не знал что делать, остановившись на глазах, поэтому не шевелился. Только медитативно разглядывал каждую крапинку в голубой радужке.       Фил едва касался его лба и носа своим, так, что это чувствовалась почти интуитивно. Оставив одну руку у его плеча, преграждая путь к побегу, второй он удерживал руку Ильи на уровне головы, прижатую к стене.       Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Мыслей не было, слов тоже. Просто чужой взгляд, взгляд от которого не хотелось отрываться.       Потихоньку в Илье начали просыпаться попытки к бегству и осознание, глаза расширяться, Фил насторожился — чем бы его дожать. В голову приходили абсурдные мысли, одна «шикарнее» другой. И параллельно с этим картина разговора с родителями, оглашение директором километрового списка просчётов парня. «Что, блин? Что я делаю?» — единственное, о чём думал Фил, когда делал это…       Наклонялся ближе, предупреждая все попытки Ильи дернуться, хоть он этого и не предпринимал, но всё равно было страшно получить по какому-нибудь жизненно важному месту.       Щёку на секунду обожгло дыханием Ильи, едва ли приведя Фила в себя. Он уже полузакрыл глаза — посмотреть на лицо парня в этот момент хотелось, но не настолько. Они почувствовали, как дыхание двоих участилось. Фил старался держаться спокойно, но его слишком распирало от эмоций не понятно какой природы. На секунду стало смешно от того, что с девушкой он так себя не повёл бы.       Спокойно… Вдох… Выдох… Это как погружение в воду… И…       Полное отключение сознания. Только ощущение тёплых подрагивающих губ вкуса жженой карамели на своих. Удивительно мягких. И Фил даже не догадывался почему так, но это было чертовски приятно.       Только учащённое дыхание, что чувствовалось благодаря предельной близости. Рука, продвигающаяся к затылку с белыми волосами. Как при замедленной съёмке, будто сознание делало это на автомате, не осознавая, очень-очень медленно.       Фил уже не держал его руку на уровне головы, Илья сам положил её парню на плечо. Он не прижимался ради того, чтобы удержать, он просто хотел быть ближе.       Медленное движение губ, как проба на вкус, только лучше. Илья чувствовал, как Фил положил руку ему на затылок, едва касаясь мягких рыжих волос. Как они прижимались ближе и ближе, сминая губы друг друга, вороша волосы на затылке, оглаживая плечи.       Фил опустил руку ниже, на ощупь ища край жилетки и сам почувствовал, как Илья заводил рукой по спине. Руки немного покалывало, хорошо, что глаза были закрыты.       Он провёл языком по мягкой нижней губе, поднырнув рукой под футболку. А потом в Илью словно молния попала. Или адекватность.       Он оттолкнул Фила, что чуть не упал, обеими руками, резко убрав их с плеч и затылка. Тот даже отошёл на пару шагов — ближе к повороту на другой коридор. Грудь Ильи вздымалась, казалось, ещё сильнее, но уже от шока. Он большими глазами смотрел на парня, моргал часто-часто, открывал и закрывал рот, хотел что-то сказать и изредка произносил нечленораздельные звуки.       Нет слов — одни действия. «Как это было легко», — подумал про себя Фил и слащаво так улыбнулся. Реакция Ильи была бесподобна, он всё думал, когда же тот включит мозг. Ему понадобилось больше времени, а ещё отличник. — Ну, я, в общем, пошёл, — сказал Фил и показал пальцем на коридор, наклонив голову в ту сторону. Илья ничего не ответил, только побегал глазами от прохода к Филу и обратно.       Он даже не предполагал настолько сильного состояния аффекта. Не зашиб бы чем. Той же лавочкой, люди в таком состоянии способны на страшные вещи.       Фил усмехнулся, когда представил Илью с осколком вазы в руках. Сейчас он был способен не более, чем на зависание, как перегруженная игра или компьютер. Так что, воспользовавшись этим, он шмыгнул за угол. В конце коридора уже виднелась надпись «26. Русский язык».