Пластыри

      — Ну кто тебя просил-то? — Зонтик вертится, как ужаленный, вокруг Червового Валета и так и этак, пытаясь сообразить, что первым из свежих ран обрабатывать. Потери, конечно, не столь ужасные, но все же неприятные.       Ну, по идее его просила совесть.       Потому что моментальный удар кулаком по слащавому личику Вару за очередные глупые издевки над ни в чем не повинном Зонтиком на рефлекс или инстинкт Феликс списать не может, как бы не хотел.       Да, очередные кривые слова стали последствием кривой улыбки Пикового Валета в будущем, потому что Четвертый клон чисто не сдержался выбить всю дурь из него, потому что вечные издевки над трефовым валетом стали выводить из себя не только самого Зонта, ну и других, в том числе и Феликса.       Между Вару и Феликсом раньше также происходили конфликты по тем или иным причинам, но никогда не доходило до такого, чтобы их разнимали Короли, причем по двое с каждой стороны. Да и не били они друг дружку сильно, ну разбитых носов не бывало, обходились только парочкой небольших ссадин. Все-таки дошли. Хотя Феликс ни о чем не жалеет, потому что выколачивать из Вару всю его дурь оказалось просто роскошью. Да и сам Вару, наверное, тоже. Может, в следующий раз подумает перед тем, чтобы что-то оскорбительное ляпнуть.       Феликс сам от себя, если честно, не в восторге. Он даже не соображал, когда полез первым в драку, когда сам зарядил Вару в нос, когда они уже буквально колотили друг друга не на жизнь, а на смерть, когда их уже пытались разнять. Именно, что пытались, потому что Данте и Пик самостоятельно не справились, благо быстро пришла подмога в лице Ромео и Куромаку. Отчасти Червовому Валету даже стыдно за свое поведение.       — Да ладно тебе, не переживай так, — пытается хоть как-то сгладить углы старший, видя, как Трефовый Валет волнуется. Конечно, от такой попытки «успокоить» хочется ему дополнительный подзатыльник прописать. Но Зонт не будет. Зонт добрый.       Младший никак не реагирует, только поджимает губы обеспокоенно, покусывает их нервно и поворачивается за ватным диском и перекисью водорода. Он обильно смачивает тряпку, хмуря брови скорее сосредоточенно, чем сердито, прикладывает ею к царапине на руке, видимо, от длинных ногтей Пикового Валета, вытирает кровь и слышит чуть сиплые вздохи. Он тут же поднимает взволнованный виноватый взгляд с раны на Феликса.       — Сильно больно? — спрашивает младший, чуть поджимает губы сочувственно.       — Нет, все в порядке, — улыбается старший, терпеливо ждет, пока Зонт закончит обрабатывать. Потерпит, не маленький уже все-таки.       Зонт пытается приносить как можно меньше боли Червовому Валету, прикладывает пакет со льдом к кровавому синяку, обклеивает Феликса пластырями. Последнего такая забота умиляет.       Когда Зонт чем-то занят, будь то рисование или игра на фортепиано, всегда в лице меняется. Становится таким заинтересованным и… возбужденным что ли, Феликс не может с точностью сказать. Ярким. Словно расцветает. Всегда пытается в этом деле преуспеть, всегда точен и размерен, по догадкам Червового Валета ему это перешло от его Трефового Короля. В такие моменты Феликс просто обожает находиться рядом с Зонтиком. Не отвлекать, не мешаться, сидеть и наблюдать за тем, как у младшего глаза горят, каким милым он в эти моменты становится, насколько искренним. Даже сейчас он милее всех, кто только есть, как кажется Четвертому Клону.       Хотя нет, Феликсу не кажется.       — Ну и зачем ты полез к нему? — Зонтик как можно аккуратнее прикасается ватной палочкой, пропитанной йодом, к ранке, дезинфицирует. Феликс чуть слышно шипит от неприятного пощипывания, пока Шестой клон обдувает царапину, чтобы хоть как-то уменьшить болезненные ощущения. Трефовый валет не злится, он скорее разочарован или же попросту расстроен. Зонтик вообще злиться не умеет по сути.       — Он снова гнал на тебя. Я что, должен был просто стоять и молчать? — Феликс чуть хмурит брови, сжимает ткань домашних летних шорт по колено в кулаках, взгляд янтарных светлых глаз чуть опускает вниз, по-детски обиженно надувает губы. Трефовый валет охает тихо, удивленно и раздосадовано.       — Феликс, послушай меня внимательно, — спокойным и отчасти серьезным тоном начинает Зонтик, — ну ты же знаешь, что мне плевать на его слова, правда. Все хорошо, не стоит собой жертвовать из-за этого. Я привык к выходкам Вару, ты можешь не волноваться по этому поводу.       — Не сахарный я, не растаю все-таки, — Червовый валет хмыкает и пожимает плечами.        — Не хочу я, чтобы ты привыкал к такому… — бормочет себе под нос старший тихо, чуть поразмыслив. Зонтик на какое-то мгновение затихает и замирает. Неловкое молчание, затянувшееся что-то чересчур надолго, начинает капать на мозги.       Зонтик чуть краснеет.       — Да ладно тебе… — Шестой Клон теряется в словах на минуту, смущенный и озадаченный ответом старшего, обеспокоенно и внимательно вглядывается в исцарапанное родное личико, чуть приравнивая растрепанные мягкие блондинистые прядки.       Зонтик заглядывает в глаза напротив нерешительно, смущаясь еще больше отчего-то. Ладонь оказывается на мягкой теплой щеке, и тут Треф не выдерживает и поддается соблазну, целует старшего в лоб, вызывая из его уст довольное счастливое хихиканье. Феликс забрасывает резво руки на чужие хрупкие плечи и обнимает крепко-крепко, как умеет только он, прижимается сильнее, смеется только лишь от того, что на душе легко и свободно, хорошо и сладко. Зонтик обнимает в ответ, поглаживая ладонями по спине любяще и нежно, заботливо и тепло, подушечками длинных пальцев проходит по каждому позвонку, считает про себя, прикрывает глаза устало и умиротворенно, выдыхает полной грудью. Как же хорошо.       Феликс внезапно опрокидывает младшего, в обнимку падают на пружинистую кровать. Червовый валет смеется нежно, улыбается счастливо, целует резво Зонтика туда, где только достанет и куда дотянется — то в щеку, то в лоб, то в нос. Четвертый клон укладывает голову на грудь парня, слушает ровное биение большого доброго сердца. Тук-тук. Тук-тук. Свое же сердце колышется от озорной резвой радости, от того, что все запредельно хорошо, все сладко и так, как должно быть. Они счастливы, вот как должно быть.       Феликс соглашается быть достаточно смелым, чтобы поцеловать Трефового валета в губы украдкой, совсем незаметно, ненавязчиво. Младший стесняется, немного страшится, но идею принимает и поддерживает, возобновляя поцелуй уже самостоятельно, вызывает приятный табун мурашек по коже, от радости даже живот скручивает. Феликс считает, что он счастливый человек, да и везунчик в целом, раз судьба удостоила его шансом лежать на кровати и целоваться в губы с самым лучшим мальчиком на планете, которого Червовый Валет смог бы представить. Это словно сорвать куш в казино в Лас-Вегасе, поставив на кон все свои последние зеленые купюры. Хотя к черту это казино, когда есть возможность ласково целовать мягкие пухлые губы, от которых чуть несет аромат гигиенической помады с персиком, такие родные и теплые, желанные. К черту эти синяки и царапины, уже практически не жгущие болезненно, к черту этого конченного придурка Вару, к черту все, если сейчас настолько хорошо, что Феликс может прямо сейчас утонуть во всей нежности и любви, хотя он и не против, сам желает захлебнуться в этом, погрузиться с головой. Зонтик отстраняется, чуть охая и выдыхая смущенно, чуть улыбается, краснеет мило. Пальцами длинными и цепкими зарывается он в мягкие короткие светлые прядки, чуть оттягивая и почесывает слегка ноготками голову, старший ластится к руке, словно рыжий большой пушистый котенок.       — Дай слово, что больше не полезешь в драку из-за меня, — Зонт буквально ощущает эту беззлобную задорную ухмылку на лице Червивого валета. Феликс заливается в самодельном смешке.       — Я постараюсь, — артистично подмечает старший с прикрытыми глазами. Вообще, обещать он этого не особо хочет, ведь вид заслуженно разбитого носа этого идиота не мог не радовать Феликса, но ради благополучия нервных клеток Зонтика он может и попридержать с правосудием. Но только на время.