Оковы сердца

Едва заметный иней стелился над землей, накрывая ее легким одеялом, переливаясь , в едва пробивающихся из за сгустившихся облаков лучей солнца. Свежий снег, выпавший ночью , хрустел под подошвами сапог после каждого шага, разрушая утреннее затишье. Сильный ветер, дувший в лицо, неприятно щипал глаза, заставляя их слезиться и невольно морщить лицо. Небо было полностью покрыто серым занавесом, рваным и неровным как старое одеялом. Где-то над горизонтом виднелись черные клубы дыма, медленно поднимавшиеся вверх. Чувствовался противный запах гари, доползший даже сюда, отдаваясь неприятной горечью на языке. Бой был проигран. Придется отступать. Остановившись около калитки белого деревянного забора, посыпанного белым песком, Иван глубоко вдохнул мерзлого зимнего воздуха, который тут же закусал горло и легкие, будто голодная собака. Даже теплый шарф и телогрейка, одетая под шинелью не особо спасали от буйства генерала Морозова. В последнее время он будто озверел, захлестывая страну страшными погодными условиями, превращая в лед даже самые глубоководные реки и озера, которые обычно в этот сезон года продолжали течь под твердым стеклом. Пальцы под теплыми рукавицами тоже обледенели, их кончики неприятно покалывало, будто ими пытаешься схватить ветку колючей древней ели, покрытую всю зелеными, мягкими , но в то же время острыми иголками. Щеки были красные как два спелых помидора, и теплая ткань на шее не особо меняла их цвет. Она лишь прикрывала нижнюю часть лица вместе с губами, но это было лучше, чем просто ничего. Подойдя в плотную к калитке, Брагинский аккуратно потянул ее на себя, пытаясь вызвать как можно меньше шума, но та словно нарочно заскрипела громким визгом. Показалось, что сейчас в окнах соседних домов зажгутся огни, и из окон начнут выглядывать любопытные лица людей, пытаясь узнать, кто пожаловал к их соседу в такую рань. Но ничего не произошло. Вокруг было тихо, мертвецки тихо. Костлявые деревянные избы, стоявшие в округе, продолжали стоять в тупом безмолвии, будто смотря своими пустыми окнами-глазами на новоприбывшего как на незваного гостья. Эта часть деревни была давно эвакуирована. Все кто тут был, в спешке собрав только необходимое, ушли отсюда , подгоняемые солдатами, оставив дома на произвол судьбы. Все материальное, кроме еды теплой одежды и оружия, бросалось сразу на месте, без колебаний. Даже дорогой сервиз ,на который могли копить чуть ли не всю жизнь, становился обычной безделушкой, бесполезной в использовании. Аккуратно зайдя в сад, и медленно прикрыв за собой калитку, Иван направился к порогу дома, внимательно вглядываясь внутрь через стекло, покрытое красочными узорами. Внутри горел свет, слабый, почти не видимый, приглушенный, оранжево желтый и слегка подрагивающий, будто готовый в любой момент затухнуть. Она все еще была тут. Не испугавшись ни немцев, ни битвы, прошедшей всего в десятке километров отсюда, она осталась верной себе и своему долгу. Осталась с находящимся при смерти солдатом, отказавшись оставлять его одного на одинокую холодную смерть. По видимому даже сейчас, сидя там, она верит в лучшее. Только вот, Иван грустно вздохнул, чудес не бывает, есть только тяжелая, мерзкая правда , с которой придется столкнуться. Неуверенно зайдя в дом, Брагинский прикрыл дверь и направился в противоположную комнату. Слабый огонь в печи слабо танцевал, бросая нечеткие тени, едва давая тепло и согревая помещение. В углу стояла кровать с лежащим на ней человеком. Бинты, перевязавшие голову, были красны от крови, а правя часть лица, была чёрной,покрытая корочкой,сильно обгоревшее и сожжённое . Глаза закрыты, мышцы расслаблены, легкие не поднимаются, а кровь застыла на месте. Пульса не было. Рядом с кроватью, продолжая держать в своих маленьких, аккуратненьких ладошках мертвую руку мужчины сидела девушка, поджимая под себя ноги. Красивое лицо обрамляли шелковистые, белокурые волосы, а голубые как море глаза блестели грустью. - Я уже не первый раз теряю солдата на своих глазах, каждый этот раз ужасен, ее голос оказался неожиданно тихим и слабым - Это так страшно, видеть , как человек умирает, а ты ничего не можешь сделать. Даже мои знания не могут помочь этим страдающим, все, на что я способна, так это находиться рядом с ними перед самой кончиной, но этого недостаточно,- она повернулась и посмотрела на Ивана,- Каждый раз мне охота заплакать, но ты понимаешь, что это не поможет, и ты встаешь, загоняя слезы глубоко в сердце, и продолжаешь выполнять свою работу, но иногда мне кажется, что я бесполезна. Эти люди отдают свою жизнь во имя родины, во имя людей которые еще верят, и я ничего не могу дать им взамен той отваги, которую они показывают во время боя. Иногда охота просто взять в руки оружие и пойти в след за ними, сражаться за то, что дорого, но уже готовая пойти на это, я понимаю , что не готова, ведь я даже к охоте на животных относилась с призрением, а отнять чью то жизнь - это выше моих сил. Получается, я слабая? Брагинский промолчал и лишь присел рядом с девушкой , положив свою ладонь на ее и снял ее с уже холодной руки. Маша махнула головой в знак того, что поняла, как почувствовала что твердое и шероховатое между своих пальцев. В руках лежал небольшой сверток бумаги. Она удивленно посмотрела на Ивана, но он продолжал молчать , лишь с какой-то грустью и печалью смотря на девушку. Тут ее зрачки широко расширились, а тело забило в легкой дрожи. Медленно, дрожащими руками, словно боясь принять то что она уже поняла, Маша развернула сверток, открывая горький текст. Глаза невольно побежали по строчкам. Брагинский все это время молчал, сидя рядом. Повисла недолгая тишина нарушаемая треском древесины в печке. Послышался тихий, прерывистый всхлип. Оковы сердца, все это время хранившие в себе все горе прорвались , и все выплеснулось наружу в виде кристально чистых, соленых слез. Большие капли западали на пол, с легким стуком разбиваясь об дерево. Пальцы с силой сжали роковое письмо, сминая бумагу в один комок. Тело продолжало трясти от горя. Тихо подтянув девушку к себе, Иван прижал ее и аккуратно обнял. Не имея больше возможности терпеть, Маша уткнулась лицом ему в грудь и завыла, тихо и протяжно, изливая в этом вое все свои скопившиеся чувства. Все это время Ваня продолжал аккуратно поддерживать Машу, принимая все ее чувство через свое сердце. - как бы мы не были слабы и бесполезны, сколько бы горя и поражений не пережили и сколько бы нас не ждало впереди, мы должны продолжать идти в перед, ради того, что у нас есть, ради того, что было, и ради того что будет, только так мы можем отблагодарить тех, кто недавно шел перед нами, подставляя свои спины и свои тела чтобы мы продолжали жить.