Gimme More

      Америка вздыхает, сидя на кровати и листая новостную ленту Твиттера. Этот самый что ни на есть обычный вечер уже немного поднадоел Капиталисту, но поделать он ничего не мог — России срочно нужно было вернуться домой, возникли небольшие проблемы на территориях, и они не виделись уже полмесяца, а с другими Мурика говорить не хотел.       Полосатый откидывает телефон в сторону, ложась на мягкие подушки, представляя в голове их с Россом последний секс. Вышло немного грубовато, но Штаты понимает — это было невероятно. Проводя рукой по ещё не зажившим засосам, США задумывается, что можно сделать такого, чтобы отвлечь себя от мыслей о возлюбленном, который наверняка сейчас был занят важными государственными делами.       Звёздный прикрывает глаза, возвращаясь в один из сотни приятных вечеров и буквально слышит завораживающий голос Русского, заставляющий трепетать каждую клеточку тела. Приятные фантазии прерываются звуком нового сообщения, заставляющего Аме приподняться на локтях, с недовольным видом беря в руки телефон.       Весь негатив уходит сразу же, стоит Американцу увидеть, что это уведомления от Триколора. Сын Британии не медлит не секунды и вводит пароль, читая:       Россия       Меня сегодня отпустили пораньше, так что вечер свободный, может, созвонимся по Скайпу?       Америка не верит своему счастью, быстро печатая ответ с парой эмоджи, которые он так любит, и подскакивает с кровати, направляясь к покоящемуся на столе ноутбуку. Наконец-то спустя несколько суток он увидит и услышит Россию, пусть и не в реальной жизни. Капиталист осознаёт, что его возлюбленный, скорее всего, просто ужасно устал, но это не помешает им нормально пообщаться.       Спустя минуту после ввода пароля, экран устройства отображает Скайп, в котором Мурика уже ищет контакт правопреемника СССР. Полосатый нажимает на видеозвонок и слегка приглаживает растрепавшиеся волосы. — Ох, а вот и главный наш работяга, — Штаты дарит улыбку своему возлюбленному, который сейчас лежит на кровати в домашней одежде, — Небось заработался там совсем? — Привет, моя Звёздочка, — США всегда нравилось это милое прозвище, которое Триколор иногда использовал и в постели, — Честно, они осточертели со своими докладами уже. Одни ошибки, причём абсолютно идиотские, — Аме сочувственно кивает. — Понимаю! Тебе бы сюда, ко мне, а не с ними там мучиться, — Капиталист подмигнул камере, — Я куда приятнее, чем они все вместе взятые. — Я не спорю, Аме, честно, я бы этого хотел, — сын Союза ухмыльнулся, невольно разглядывая внешность любви всей своей жизни.       Любитель ушанок готов был сказать всем и каждому, что у Штатов была действительно красивая внешность, на которую нельзя было не любоваться. Даже когда он просыпался по утрам — весь взъерошенный и сонный, это всё равно было по-своему красиво.       Отдельной темой было тело. Россия никогда бы не подумал, что его может так вести лишь от одного вида, но это действительно было так. Звёздный умудрялся иногда заводить его просто переодеваясь, хотя, он сам часто не скрывал, что делает это как можно более вызывающе как раз для Русского. — Ты снова любуешься мной, родной? — США позволяет себе хитрую ухмылку, — Потому что я как раз таки этим сейчас и занимаюсь. — Я очень жалею, что мы сейчас далеко друг от друга, — правопреемник СССР облизывает губы. — Хочешь меня? — сын Британии слегка приспускает футболку, обнажая одну из ключиц и проводя по ней пальцами. — Не мучай, — Росс немного хмурится, хоть ему и нравится эта своеобразная игра, которую затевает его возлюбленный. — Что ты, и в мыслях не было, — Капиталист убирает руку и вызывающе смотрит в камеру. В его глазах загораются весёлые огоньки. — Расскажешь о сделке? — как ни в чём не бывало меняет тему Американец, заставляя Любителя ушанок сглотнуть и отвлечься, немного встряхивая своими белоснежными волосами. Ох, как же Мурике нравилось зарываться руками в эти волосы и вдыхать их приятный запах.       Они продолжают говорить, обсуждая всякие более менее официальные темы, пока в голове у Аме зарождается план, как бы удовлетворить их обоих сегодня. Главное — правильно привести его в действие, вроде бы, Россия и сам не против его исполнения. — Ты знаешь, — сын Британии начинает постепенно понижать свой голос, наблюдая за реакцией Триколора, — Иногда я до сих пор удивляюсь, как же ты так смог переломить себя и подпустить меня к себе. — Ты был слишком привлекательным, — Бывший Коммунист перенимает игру, плавно переходя на шёпот, — Да и сейчас ты просто нечто, — Америка слегка напрягается, сдавая позиции, — Твоё тело просто произведение искусства. Я так люблю целовать твои ключицы, оставляя на них засосы, проводить рукой по твоим мышцам, а твой голос… — Что, мой голос? — США чувствует, как у него учащается дыхание. На него очень сильно действовал шёпот, но если это проворачивал Росс, да ещё и говоря подобное… — Я без ума от того, как ты умеешь красиво стонать, никогда бы не подумал, что ты способен на такое, любимый, — Штаты прикусывает губу, позволяя этой сладкой пытке продолжиться, — Я так скучаю по тебе. Больше всего на свете я бы хотел сейчас тебя поцеловать в шею, потом слегка прикусив её, хотел бы пройтись руками по твоим соскам, массируя их, — Полосатый уже отрывисто дышит, прикрывая глаза, — Представь, что я рядом и делаю всё это. Ты ведь хочешь, чтобы я оказался рядом? — Да-да, я хочу, — в тело Звёздного начинает закрадываться возбуждение. — Разденься и возьми ноут на кровать, — просит Триколор, и Аме кивает, чуть подрагивающими руками беря в руки устройство, перенося его на постель, — Хочу видеть это.       Американец настраивает камеру так, чтобы Любителю ушанок было всё видно и медленно стягивает с себя футболку, проводя руками по груди, скользя пальцами вверх, запутывая их в волосах, и вниз, ближе к повседневным шортам. От одного лишь только вида Росс почувствовал, как его ведёт. Член взметнулся вверх и настойчиво просился на свободу из плена спортивных штанов. Русский стянул их и провел по стволу. Наслаждение растеклось по всему телу, уйдя в кончики пальцев на ногах. — Ты лежишь на кровати. В комнате тепло и тихо. Я опускаюсь рядом с тобой и плавно провожу пальцами по щеке. Мне нравится твоя кожа: бархатистая и горячая, — начинает Бывший Коммунист, стоит только Штатам устроиться поудобнее, — Я ложусь тоже и склоняюсь к тебе. Сначала касаюсь легко, почти невесомо, чуть прижимаюсь своими губами к твоим. Наш жар нарастает, поцелуй из нежного становится страстным, мы чуть ли не кусаем друг друга. Твои губы сладкие, мне нравится облизывать их как земляничный леденец.       США на экране запрокидывает голову и проводит языком по своим губам. Он невероятно сексуальный, и сыну Союза хочется сгрести его в объятья и целовать, целовать, целовать, упиваясь. — Мои губы спускаются ниже на шею, а ты таешь в моих руках, подаваясь навстречу ласкам. Я нахожу особое местечко рядом с ушком, такое нежное и отзывчивое. Провожу там языком несколько раз. И с твоих губ срывается первый стон, — Капиталист и правда тихо застонал. — Прошу, продолжай, — тихо проговаривает Штаты, поднимая осоловевший взгляд на камеру. — Ты такой чувственный. Я хочу тебя, хочу так сильно, что в нетерпении целую тебя и припадаю к маленьким розовым сосочкам, начиная ласкать их языком. Ты стонешь уже открыто, громко, и получаешь всю палитру эмоций. Мой язык путешествует по твоему совершенному телу, прокладывая влажные дорожки от груди все ниже и ниже. Последняя преграда, что нам мешает, твои шортики. Я медленно тяну их вниз по твоим длинным стройным ножкам. Ты выгибаешься, опираясь на лопатки, и помогаешь мне, — США приподнимается лишь на минутку, чтобы стянуть с себя остатки ненужной одежды, отбрасывая их в сторону. Россия молча наслаждается его действиями, ловя эйфорию и дикое желание оказаться по ту сторону экрана. Америка непозволительно красивый. — Воздух в комнате нагрелся, но как только ты обнажаешься полностью, волна мурашек бежит по твоему телу. Ты слишком прекрасен. — Ах-х, Росс, — стонет Капиталист и мелко вздрагивает, сглатывая вязкую слюну. — Наконец я подбираюсь к твоему члену, и нет ничего прекраснее на свете. Я начинаю неторопливо, кончиком языка касаюсь головки. Ты кладешь свои ладони мне на голову и подталкиваешь, задаешь темп. Я подчиняюсь тебе, и мне это нравится. Ты толкаешься в мой рот все активнее и дрожишь от наслаждения. Тебе хорошо сейчас, моя Звёздочка? — Да! Да, прошу, не останавливайся! — И я продолжаю. Ты такой горячий и возбужденный, что долго продержаться уже не сможешь. Через несколько мгновений волна оргазма накрывает тебя с головой, ты сильнее удерживаешь меня и, наконец, кончаешь. Разрядка такая долгожданная и сильная, что ты выгибаешься дугой, пальцы на твоих ногах поджимаются, а я принимаю все, что ты мне даришь. О Боже, это настоящий нектар. И как же мне нравится этот вкус, — собственные слова возбудили Русского не меньше его возлюбленного, а рука, скользящая по твердому члену, закончила все дело.       Сын Британии, что так далеко от Триколора тоже подходит к пику, и они кончают вместе, даже выдохнув в конце синхронно. Сперма заливает правопреемнику Союза живот, а в голове устанавливается звенящая пустота и легкость. США шумно дышит с закрытыми глазами. — Любовь моя, ты в порядке? — подаёт голос Любитель ушанок, постепенно возвращая самообладание. — Да, Росси, всё хорошо, — Мурика привстаёт, смотря на ноутбук, красный и взлохмаченный, и рука Федерации неосознанно тянется к экрану, чтобы поправить Звёздному волосы. — Тебе понравилось? — РФ вновь любуется прекрасным видом возлюбленного. — Спрашиваешь ещё. После такого спать буду точно хорошо. А как вернёшься, повторишь всё то, что сказал мне сегодня, — Штаты приглаживает растрепавшиеся пряди. — Непременно. Только вот, насчёт сна, — Полосатый вопросительно вскидывает бровь, приводя дыхание в порядок, — Вспомнил, что мне завтра вставать не свет не заря. — Ни слова больше! Отправляйся отдыхать. Надеюсь, тебе приснюсь я, — сын Британии подмигивает, ухмыляясь. — Сладких тебе снов! — Спасибо, Звёздочка, — на это Аме послал в экран обязательный воздушный поцелуй и отключился.       Триколор отбросил телефон в сторону и закрыл глаза предплечьем чистой руки, полежал некоторое время. Да, секс был виртуальный, а отмываться придется в реальном времени. Но зато какое же это удовольствие — видеть и слышать такого Америку.