6 поцелуев

Чэн Фэнтай прикурил сигару и взглянул на часы, было время завтрака. На столе стояли блюда — любимые Шан Сижуем — и покорно ждали своего хозяина, который почему-то все никак не спускался. Вчера Шан Сижуй неожиданно появился на пороге поместья семьи Чэн в Шанхае с тяжелой сумкой наперевес. Счастливая улыбка играла на лице внезапного гостя, и Чэн Фэнтай бы соврал, сказав, что был не рад его видеть. Они обнялись, как всегда забывая обо всем вокруг, растворяясь в моменте, как оказалось, такого желанного воссоединения. Другой не менее уважаемый гость, с которым буквально минуту назад Фэнтай обсуждал важные дела, почувствовав себя лишним, тотчас же откланялся. Если бы манеры Второго господина не взяли верх, этот уважительный жест гостя преспокойно остался бы без внимания. Позже, показав поместье, Фэнтай проводил Сижуя в комнату для гостей и оставил со словами: «Хозяин Шан, завтра утром велю приготовить твои любимые блюда, а после покажу город. Не проспи». Сижуй ответил ему кивком и ясной улыбкой, а на утро не явился на завтрак. Чэн Фэнтай облокотился о стол и взглянул на дверь комнаты на втором этаже. — Хозяин Шан, завтрак уже готов. В ответ молчание. — Хозяин Шан, если не поторопишься, твои любимые блюда остынут. В ответ снова тишина. Не выдержав, Чэн Фэнтай направился на второй этаж. Постучав и опять не услышав ничего в ответ, он приоткрыл дверь. «Что за черт». Фэнтай огляделся: постель была не убрана, какие-то вещи лежали на столике, дорожная сумка, с которой Сижуй приехал вчера вечером, стояла распахнутой в углу, но самого гостя в комнате не было. Несмотря на по обычаю строгую дисциплину, которая прививалась оперным певцам с начала обучения, в комнате творился легкий беспорядок. Шан Сижуй был одним из тех людей, которые, являясь гениальными по натуре и крайне профессиональными в своем деле, были абсолютно не приспособленными к обычной жизни. Он мог быть строг по отношению к своей труппе во время тренировок и выступлений, но когда дело касалось бухгалтерии, Шан Сижуй предпочитал пустить все на самотек, отчего ужасно страдал общий бюджет. Особо пронырливые члены труппы, не стесняясь, обкрадывали его, беря больше положенного, а сам Сижуй тратил значительную часть заработанного на новые костюмы, совершенно не следя за финансами. Отчасти он это делал, потому что не умел читать и не разбирался ни в чем, что не касалось оперы, отчасти, потому что считал своих учеников семьей и доверял им. Чэн Фэнтаю эта его черта характера нравилась, несмотря на то, что сам он был бизнесменом до мозга костей и предпочитал порядок. Шан Сижуй, в глазах Второго господина, был уникальным драгоценным камнем. Такое сочетание необычайного таланта и искренней наивности можно было редко встретить, отчего Чэн Фэнтаю хотелось оберегать и всячески поддерживать его — стать покровителем. Он был словно привязан к нему невидимой нитью — не проходило и дня, чтобы Второй господин Чэн не посещал театр «Шуйюнь Лоу» или не обедал с Шан Сижуем в ресторане. Этот человек его вдохновлял. Напоминал ту, что однажды решительно покинула его, вернувшись к карьере оперной певицы, не потому, что не любила, а потому что так и не смогла смириться и навсегда оставить театр, тем самым вырвав бы часть себя. Фэнтай чувствовал, что ему дарован второй шанс, и в этот раз он сделает все, что в его силах, чтобы Шан Сижуй никогда не оказался перед таким выбором. Тяжело вздохнув, Чэн Фэнтай спустился обратно к столу. — Второй господин пригласил вчера на завтрак, а сам опоздал, — на него смотрела пара смеющихся темно-коричневых глаз. Сижуй сидел как ни в чем не бывало и улыбался своей очаровательной улыбкой. — Я думал, Хозяину Шану так не понравилось здесь, что он сбежал, лишь только солнце встало, — усмехнулся Фэнтай, усаживаясь за стол. — Где ты был? — Решил, пока ты спишь, еще прогуляться по поместью. Тут отличная акустика, почему бы нам такую же не сделать в театре? Фэнтай задумчиво посмотрел на потолок. — Можно попробовать использовать такие же материалы. Я займусь этим позже, а пока — ешь, вся еда уже остыла. — Второй господин выбрал мои любимые блюда. — Я ведь сказал тебе вчера, что велю их приготовить. Неужели Хозяин Шан уже забыл? — Нет, но я не думал, что ты действительно выберешь всё то, что я люблю. Чэн Фэнтай засмеялся и поднес пельмешек к губам Сижуя. — Попробуй. Щеки Сижуя заметно покраснели, но Фэнтай не обратил на это внимание, сосредоточив взгляд на аккуратных пухлых губах. Они двигались, как будто бы что-то говорили, но он лишь завороженно наблюдал за ними. Прошло немного времени, прежде чем Чэн Фэнтай осознал, что целует их. На ощупь они были мягче, чем у его жены, к тому же губы Второй госпожи не вызывали такую бурю эмоций в душе Второго господина. Сижуй смотрел на него удивленным взглядом, не двигаясь и не противясь поцелую. К Фэнтаю вдруг вернулось самообладание, и он резко отстранился, тут же прикасаясь к чашке губами, что только что нарушили мирное течение его жизни и их дружескую связь. Неловкое молчание было прервано Сижуем, который тихим голосом предложил ему позже пообедать местной кухней, а не европейской, как обычно. Фэнтай облегченно вздохнул, хотя в глубине души надеялся, что Сижуй как-то отреагирует на то, что сейчас произошло, но тот лишь продолжил молча есть. Если бы Чэн Фэнтай тогда поднял взгляд, то обязательно бы заметил горящие от смущения кончики ушей. Позже, в один из вечеров после утомительной репетиции Шан Сижуй, несмотря на заведомую договоренность, отправился ужинать в одиночестве. Фэнтаю срочно понадобилось уладить какие-то дела, требовавшие его личного присутствия, поэтому, передав сообщение, он покинул поместье. Сижуй был крайне расстроен, узнав об этом — ему так хотелось поделиться новостями со Вторым господином, обсудить оперу, даже спеть ему отрывок. Теплая улыбка Фэнтая, его спокойный низкий голос, нежный взгляд и готовность выслушать были бы спасением после тяжелого дня в театре (конечно, если бы это всё было в сочетании с вкусным питательным ужином, то вечер был бы определенно спасен). Видя его каждый день, Сижуй чувствовал блаженное умиротворение и окрыляющее счастье, теперь же, когда Фэнтай отсутствовал, он ощущал давящую пустоту и всепоглощающую тоску. Закончив трапезу, Шан Сижуй решил снова побродить по поместью. Оно представляло собой просторный двухэтажный дом с отделкой в виде деревянной резьбы, с множеством комнат и садом. Это был дом когда-то большой и влиятельной семьи, но в данный момент он пустовал — Второй господин со своей семьей давно переехали из Шанхая в Бэйпин [1]. Сижуй открыл дверь в спальню Фэнтая. Она была немного больше гостевой и выходила окнами на маленькую аллею перед главным входом; отсюда легко было увидеть, если кто-то появлялся на пороге дома. Именно поэтому Сижуй первым делом заглянул в окно, пытаясь разглядеть машину Второго господина. На улице было темно, но фонари освещали дорогу, ведущую в дом, тем не менее машины Чэн Фэнтая во дворе не оказалось. Присев на край кровати, Шан Сижуй зажмурил глаза и откинулся назад. Постель пахла одеколоном, и он, укутавшись в одеяло, вдохнул такой знакомый и любимый аромат. Чэн Фэнтай предпочитал слабые, чуть горьковатые запахи — горькость оттеняла миловидную внешность и притягательную улыбку, придавая его образу больше шарма. Аромат Чэн Фэнтая сводил Шан Сижуя с ума и отрезвлял одновременно. Такой контраст будоражил его сердце и заставлял чувствовать то, о чем тот никогда даже не задумывался. Это были слишком глубокие, слишком сильные чувства, которые было сложно передать словами. Все, что он знал сейчас — без Чэн Фэнтай его жизнь уже не казалась такой полноценной. От этой мысли лицо Шан Сижуя покраснело. Он медленно поднялся с кровати и направился в свою комнату. Перстень, подаренный Фэнтаем в день их первой встречи, лежал в коробке на дне дорожной сумки. Он выглядел точь-в-точь как тот, что носил сам Второй господин. От мысли об этом на сердце каждый раз становилось очень тепло; улыбаясь, Сижуй продел цепочку в кольцо и повесил на шею, бережно пряча ценный подарок у сердца. Вскоре Чэн Фэнтай вернулся домой. Было уже довольно поздно, поэтому им удалось перекинуться лишь парой слов, прежде чем отойти ко сну. Фэнтай, как всегда, озарил его жизнь нежной улыбкой, а Сижуй, как всегда, улыбнулся ему в ответ. — Спокойной ночи, Хозяин Шан. И прежде чем тот ответил, Фэнтай наклонился и мягко поцеловал в щеку, затем еще раз пожелав приятных снов, он развернулся и зашагал в свою комнату. Шан Сижуй проводил его взглядом, прикрыв ладонью перстень под одеждой. В один из вечеров, когда они ужинали в ресторане, Фэнтаю пришла идея познакомить одного из лучших оперных певцов своего времени с кинематографом. Для Сижуя это был целый неизведанный мир; он все-таки больше предпочитал живые выступления и считал оперу величайшим искусством. Те, кто любил и понимал оперу, были для Хозяина Шана наиболее уважаемыми людьми, а тех, кто не воспринимал ее всерьез, он презирал. К счастью, Второй господин Чэн относился к первому типу — он не только любил оперу, но и всячески способствовал ее развитию, инвестируя средства в театр «Шуйюнь Лоу». Сижуй был очень благодарен ему за это, поэтому несмотря на скептическое отношение к этому современному виду развлечений он принял предложение пойти в кино. Для похода в кино они выбрали вечер буднего дня, зал был практически пуст. Они сели на места на заднем ряду, подальше ото всех. Тогда в Китае было всего три крупных кинокомпаний [2], две из которых производили фильмы на остросоциальные темы. «Тяньи» была единственной из них, выпускавшей кино по другим тематикам. Фэнтай, совершенно не планировавший портить своему спутнику первое впечатление от просмотра кино, выбрал комедию. В начале фильма Сижуй сидел очень сосредоточенно, с интересом изучая то, что было на экране. Он наблюдал за мимикой и движениями героев, периодически хмуря брови и что-то недовольно восклицая себе под нос. Фэнтай, улыбаясь, втайне рассматривал его. Внешне Шан Сижуй был похож на увлеченного ребенка: он надувал щеки каждый раз, когда что-то, происходящее на экране, ему не нравилось, но Чэн Фэнтай знал, что несмотря на комично недовольный внешний вид, Сижуй был очень серьезен. Он тщательно анализировал каждую эмоцию, каждый жест актеров. Заинтересованность, с какой Хозяин Шан смотрел кино, тронула сердце Второго господина. Он улыбнулся своим мыслям и продолжил смотреть фильм. В одну из немногих романтичных сцен Фэнтай почувствовал теплое прикосновение к своей ладони. В глазах оттенка темного шоколада отражались пляшущие огоньки, и что-то еще, что он не успел разглядеть — Сижуй наклонился, аккуратно прислонившись мягкими губами к его щеке. Сердце Чэн Фэнтая пропустило удар. Отстранившись, Сижуй изучающе взглянул на него и мягко улыбнулся. Обычно уверенный в себе на публике, сейчас он выглядел очень смущенным, сидя в полумраке кинотеатра. Удивление в глазах Фэнтая сменилось нежностью, и, не обращая внимание ни на фильм, ни на других зрителей, он обхватил ладонями лицо Сижуя и поцеловал. Поцелуй осторожный, бережный. Дыхание одно на двоих. Когда их губы разъединились, Фэнтай взял его руку в свою и держал, не отпуская, до конца сеанса. Уже сидя в машине, Сижуй подарил Второму господину их общую фотографию. Другая хранилась у него в чемодане, там, где когда-то лежало и кольцо, висевшее сейчас на его шее. — Я буду хранить его в самом надежном месте, — сказал Фэнтай, взяв Сижуя за руку. — А как насчет тебя, Хозяин Шан? Где ты хранишь мой подарок? Сижуй загадочно взглянул и прислонил его ладонь к своей груди. Брови Второго господина слегка приподнялись. — Ты повесил его на шею? Сижуй кивнул и склонил голову набок, рассматривая его из-под полуопущенных ресниц. — Сижуй, — его голос был полон любви и нежности. Он медленно наклонился и, почти шепча, сказал. — Позволь быть всегда рядом с тобой. Затем не сводя глаз, он поцеловал внутреннюю сторону запястья, провел по ладони языком и взял в рот палец, на которое ранее надел кольцо, медленно посасывая. Сижуй завороженно следил за его движениями, дыхание его участилось, а губы приоткрылись. Взгляд Фэнтая сместился на его шею, сначала он провел пальцем по двигавшемуся кадыку, отчего Сижуй с наслаждением запрокинул голову, затем обхватил его губами и начал ласкать языком. Сижуй издал тихий низкий стон, и Фэнтай поспешил заглушить его поцелуем. Сижуй целовался неумело, сначала позволяя вести ему, затем перетягивая инициативу на себя — он обвил руками шею Фэнтая, притягивая его ближе и углубляя поцелуй. Они целовались под шум дождя, растворяясь в своей любви друг к другу. Целовались с мгновенно нарастающей страстью, хватаясь друг за друга, словно боясь, что этот миг нереален, что они нереальны. Шан Сижуй видел в Чэн Фэнтае свою опору, недостающий пазл в картине его жизни. Он чувствовал любовь и поддержку, и ему не хватало слов, чтобы выразить всю благодарность. Он целовал его долго и страстно, вкладывая в поцелуй все свои чувства. Шан Сижуй был одним из лучших оперных певцов своего времени, а Чэн Фэнтай — его самой лучшей оперой. Отстранившись, они еще долго сидели в машине, разговаривая обо всем и обсуждая планы на ближайшее будущее. Фэнтай завороженно наблюдал за своей любовью, которая увлеченно рассказывала про то, что обожает почти так же сильно, как и его — про оперу. Когда-то Второй господин мечтал о счастливой семье, такой, которая однажды была у его родителей. Сейчас же он думал, что его семья — здесь, рядом с ним, сидит и улыбается самой прекрасной на свете улыбкой. Его жизнь и раньше была нескучной, но Шан Сижуй не просто добавил в нее еще больше красок, он придал ей смысл. Фэнтай нежно поцеловал его. Дождь усилился, окончательно скрывая их силуэты от внешнего мира за стеной воды. Настал день премьеры. В театре все шло своим чередом: труппа готовилась к выступлению, гости рассаживались по своим местам, служащие разносили чай и закуски. Шан Сижуй сидел в гримерной и наносил последние штрихи макияжа. Плавными элегантными движениями он красил губы красным оттенка киновари. Закончив, он посмотрел на свое отображение и только тогда заметил в дверях силуэт человека, наблюдавшего за ним все это время. Взгляд глаз цвета темного шоколада смягчился, Сижуй встал и развернулся лицом к гостю. — Для тебя зарезервировано самое лучше место, — человек медленно приблизился, горьковатый аромат предшествовал ему, заставляя сердце Сижуя биться чаще. — Хозяину Шану очень идет этот оттенок, — сказал Фэнтай, скользнув взглядом по красным губам. — Почему бы тебе не носить его дома? Сижуй очаровательно сжал губы, улыбаясь, и отвернул лицо, ресницы его мягко затрепетали, но вдруг застыли, смущение сменилось на легкое удивление. Его глаза встретились с глазами Фэнтая. Второй господин взял его руку и поцеловал запястье. — Не могу поцеловать тебя, как следует, — он облизал свои губы. — Испорчу твой грим. Сижуй, наблюдавший за этим потемневшим взглядом, вдруг наклонился к нему и стал проводить языком по нижней челюсти. Спустившись на шею, он мягко поцеловал, оставив на ней отпечаток красных губ. Оба тяжело дышали, оба смотрели друг на друга глазами, полными желания, оба были готовы наплевать на все и сбежать подальше от чужих глаз. Но именно в тот момент, когда у них не было уже никаких сил сдерживаться, в гримерку кто-то зашел, напоминая о скором начале выступления. — Тебе пора переодеваться, увидимся после, — сказал Чэн Фэнтай севшим голосом и, напоследок жадно взглянув на ярко-красные губы Сижуя, вышел. Премьера прошла успешно. Публика была в восторге от выступления: долго аплодировала и осыпала труппу похвалой и подарками. Но главный подарок ждал Шан Сижуя за кулисами — Чэн Фэнтай отправился в гримерную сразу же после окончания оперы. Мысли о губах Сижуя, что мягко целовали его шею, не отпускали его, заставляя часто поглядывать на часы. Когда Сижуй вошел в комнату, он, не теряя ни секунды, схватил его за руку и потянул в самый дальний угол, прижав к стене. Он впился в его губы, жадно целуя, размазывая красную краску. Одна рука переместилась на талию, другой он запрокинул ему голову, целуя подбородок и шею. Внутри него горело бушующее пламя, которое, вырвавшись наружу, готово было сжечь всё вокруг дотла. Он жадно прижимался к Сижую губами, пачкая его краской, оставляя засосы и следы зубов на бледной нежной коже. Сижуй громко стонал под ним, выгибаясь и наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц. Чэн Фэнтай слегка отдалился, и Сижуй, обхватив его лицо ладонями, прижался к его губам. Фэнтай издал низкий рык и углубил поцелуй, окончательно испортив макияж. Когда воздуха уже не хватало, они наконец разорвали поцелуй, оседая на пол. Тяжело дыша, Чэн Фэнтай поднял взгляд на растрепанного, со смазанной косметикой, но с ярко горящими глазами и определенно счастливого Шан Сижуя. Проведя рукой по своему рту и взглянув на ладонь, Фэнтай засмеялся, и Сижуй, любяще смотря на него, засмеялся в ответ. Никто из них не знал, что их будет ждать в Бэйпине: счастливые беззаботные дни или дни, полные боли и отчаяния, но уже с той первой встречи они догадывались, что проживут их вместе. В горе и в радости. Хозяин Шан и Второй господин Чэн. Чэн Фэнтай и его самая успешная инвестиция. Шан Сижуй и его самая лучшая опера.