Скайквейк никогда не забудет тот день, когда его Искра разделилась на два куска металла. Это было больно, как будто твою сущность вырывают из тебя, и ты находишься на грани смерти. Скайквейк тогда всё бы отдал, только чтобы прекратить эти мучения.
— «Праймус, пожалуйста!» — молил он про себя, чувствуя, как жизнь покидает его, но в последний момент, когда он уже был готов соединиться со Всеискрой, он почувствовал, что боль закончилась. Он услышал громкие голоса медиков перед тем, как впасть в крепкий оффлайн.
В тот день Праймус подарил ему брата, брата-близнеца.
Когда Скайквейк вышел из своего бездействующего состояния, медики сообщили ему, что половина его Искры находится в корпусе, в точно таком же, как у него, только цвета другого. Этот мех лежал на соседней платформе рядом с ним. И когда он бросил туда взгляд, то увидел свою копию. В прямом смысле этого слова, без преувеличений. Знакомые черты, изгибы, а самое главное — новое чувство. Чувство жизни его второй половины в другом корпусе.
Врачи сказали, что ему нужно будет полежать в больнице ещё несколько дней, перед тем, как они смогут выписать его и брата.
Брата…
Когда через день у него появились силы подняться с койки, он подошёл к платформе своего близнеца. Бэтское любопытство завладело им. Каждая мелкая деталь на корпусе его брата совпадала по точности с его. Они были полными копиями, практически клонами. За исключением цвета…
— Его зовут Дредвинг… — врач появился неожиданно, словно из ниоткуда, — Я надеюсь, что Вы привыкнете к нему. Хотя… Вы не сможете не привыкнуть… Внутри него находится Ваша половина.
Скайквейк слушал молча… Он был спокоен. Он и сам не знал, с чем это связано, но он чувствовал совершенное спокойствие, какого не было за ворны его функционирования ни разу.
Дредвинг… Он проговаривал его имя про себя, оно само крутилось у него на устах. С новым именем, но это его продолжение, его собственная часть, оторвавшаяся от Искры. Он никогда не сможет далее забыть это имя, его любимое и самое потрясающее.
— «Ты — это я, а я — это ты…» — бормотал он сам себе, сжимая когтистую ладонь в своей.
— Когда он проснётся? И как отреагирует? — тихо спросил Скайквейк, не оборачиваясь на медика, который стоял прямо у него за спиной.
— Должен выйти из оффлайна в течение этого дня. Он просто будет знать, что является Вашей второй половиной и всё. Он будет чувствовать, что вы —
Одно Целое.
И правда, через несколько грунов какой-то прибор начал пиликать. Это означало, что
он просыпается.
Скайквейк замер, наблюдая, как медленно открываются ярко-алые окуляры, такие же, как у него. Он слышал, как этот синий мех прошептал его имя. Тихо так, словно боялся говорить громче.
***
*Кибертрон. Сколько-то миллионов лет спустя…*
Скайквейк всегда искренне не понимал, как можно не любить это существо, такое хрупкое, но в тоже время настойчивое, временами страстное, слегка самоуверенное и изредка вспыльчивое. Как же ему хотелось шептать слова любви своему близнецу, поглаживать его по крыльям и имя его повторять всё чаще.
А насколько сильно Дредвинг был привязан к Скайквейку. Чувствовал, что не мог прожить и дня без любимого хриплого, дерзкого и «грязного» голоса. В страстные моменты он безоговорочно подчинялся Скайквейку, желал подчиняться. Выгибался, утопая в стонах. А как он любил его губы, кусающие его собственные и ласкающие каждый миллиметр его брони.
Скайквейк иногда был слишком грубым, не сдерживаясь и причиняя Дредвингу физическую боль, когда темп становился слишком быстрым, а движения излишне резкими. Но Дредвинг любил это, так же, как и любил кончать от одного взгляда на своего близнеца. Любил характер Скайквейка: дерзкий, грубый, вспыльчивый и самоуверенный, излишне эмоциональный.
В бою Дредвинг был жестоким, а в затишье нежным и тихим, словно приручённый шарктикон. Скайквейк в открытую любовался своим братом, желая целовать каждый изгиб, каждую выпуклость на его броне, заставляя вторую половину Искры раздуваться от счастья и чувства любви.
Их связывала любовь. Безумная. Неподвластная никому и ничему. Даже им самим. Они не смогли бы это остановить. Даже если бы очень хотели.
***
*Земля. Сколько-то миллионов лет спустя…*
Скайквейк почувствовал, как мелкий желтый мех напрыгнул на него, и он, пытаясь скинуть с себя Пищалкина, ударяется о скалу и чудом удерживается в воздухе, продолжая полёт. Его вдруг охватила паника. Последовал удар. Он недоумённо охнул, когда ощутил, что из него вырывают жизненно необходимые провода. Скайквейк успел лишь отключить искровую связь с Дредвингом, защищая его от собственной боли.
Удар. Ещё один. Вот он уже падает, ибо удержаться в полёте невозможно. Зелёный сикер снова включает их связь, только чтобы сказать своему брату кое-что
безумно важное.
И будучи в дали от близнеца, чувствуя, что жизнь покидает его вместе с оборванными проводами, Скайквейк, падая на землю, успевает прошептать лишь три слова по их искровой связи:
— Дредвинг, люблю тебя…
Падение. Разрыв. Смерть…
