Давай за рассветы, за то чего нету… Мы просто как дети, гуляем по небу…
Разгорался очередной рассвет, предвестник нового дня, который не принесет ничего нового. Все та же работа, все те же люди, все та же боль где-то в области левой мышцы, все те же воспоминания о не сбывшихся мечтах и вещах, которые уже никогда не вернуть. Прошлое всегда остается в прошлом. Оно не возвращается, как старый приятель, чтобы похлопать тебя по плечу и сказать о том, как он скучал. Оно не дает второго шанса, как горячий любовник за оплошность в постели. Прошлое лишь забирает моменты счастья, радости, грусти, делая их неповторимыми воспоминаниями, которые порой терзают душу до боли, раздирая её в кровь.Давай за рассветы, за то чего нету… Я так люблю с тобой. Мы просто как дети, гуляем по небу Над нашею землей.
Рассветы всегда были для Наруто самыми счастливыми моментами в жизни, раскрашивавшими обычные серые будни в непредсказуемые яркие цвета. Каждый новый день встречался улыбкой, взрывами хохота и ворчанием высокого брюнета, воспоминания о котором теперь отдавались гулким эхом в голове и тупой болью в висках, как после пьянки, когда все произошедшее накануне кажется таким далеким и расплывчатым, как в густом белом тумане. Тогда каждое утро было наполнено этим брюнетом до краев, начиная с горячего дыхания где-то в области плеча, на котором так уютно всегда устраивался Саске, придавив при этом своим телом к постели Наруто, и заканчивая скрипом кровати и финальными стонами, от накатывавшего волнами оргазма, от ощущения наполненности и полного удовлетворения, доводящего просто до безумия, заставляющего сильнее прижиматься к любимому, вцепляясь ему в спину и раздирая её до крови в неистовом исступлении. Каким бы грубым и холодным Учиха ни был в жизни, он с лихвой компенсировал все это в постели, вознося Удзумаки просто до невообразимых высот, как будто пытаясь доказать, что все это напускное, что вот он настоящий, горячий, верный, готовый на все ради возлюбленного. Так он выражал свою любовь, которую Наруто принимал с великой благодарностью, целиком и полностью отдаваясь Саске, чтобы доказать свою. Просто по-другому они не умели, поэтому нередко ребята занимались сексом в совершенно экстремальных местах, будь то трамвай, пожарная лестница или же примерочная магазина. Наруто был для Саске всем, точно так же как и Саске для Наруто. Два наркотика, два быстродействующий яда, они растворялись друг в друге, каждую минуту, отравляя собой душу и тело. Два однолюба и жутких собственника, они дарили себя друг другу. Друзья постоянно говорили, что это просто безумство, и так оно и было. Все, что творили тогда Саске и Наруто, не поддавалось никакому логическому объяснения и было похоже на сон, яркий, красочный и абсолютно незабываемый. Они ломали все стены, переступали все границы, потому что границы – это условности, а все условности преодолимы. Они всегда и везде держались за руки, вводя в бешенство и ступор проходящих мимо людей, подогревая их любопытство безумными высказываниями о том, как и чем Саске накажет сегодня Наруто, а потом целуясь с дикой необузданной страстью, искрящейся, как фейерверк. Они любили азарт, адреналин в крови, они просто любили. Друг друга и свой мечты. Саске часто позволял Наруто устраиваться у себя на коленях и слушал, как тот придумывал новые прекрасные миры с необычными созданиями, в которых они были королями, волшебниками… Кем угодно, но только не теми, кем они были на самом деле.Твой яд, Как нежный поцелуй он для меня, и я так рад. Нас люди не поймут, Но это наш с тобой азарт. Пусть чувства разобьются, провода станут единственным выходом для меня и для тебя. Ты любишь страсть, Я дам тебе её, какую хочешь забирай Капсулы любви, и вот он настоящий рай. Запретные плоды, твои Безумные мечты, Но ты меня люби Просто меня люби…
Все рухнуло в один момент. Всего один гребанный момент, и жизнь рассыпалась прахом, унося с собой все безумство, принося только отчаяние. Болезнь. Онкология. Рак легких. У никогда не курящего Саске. Это стало сильнейшим ударом для Наруто, который винил себя в том, что случилось с Учихой, хоть врачи и установили, что у Саске была предрасположенность к этому. Удзумаки считал, что именно он стимулировал эту предрасположенность, дал ей повод развиться, разрастись до таких размеров, убивая самого дорого ему человека. Наруто превратился в ходячий комок нервов, взрывающийся на каждом шагу. Чувство вины грызло, затачивало об него когти, которыми потом больно било в самое сердце, оставляя там кровоточащие раны. Каждый день он приходил домой и видел Саске, своего Саске, постепенно увядающего, усыхающего прямо на глазах. Руки и ноги становились тоньше, болезнь будто съедала Учиху изнутри, уничтожала его мышцы, и вскоре он превратился в скелет и почти перестал двигаться. Наруто с неподдельным ужасом и печалью наблюдал за всеми изменениями, чувствуя, как сердце пропускает удары от страха перед будущем без Саске, которого решено было положить в стационар. Там он и провел свои последние дни, лежа на холодной больничной койке, говоря почти поселившемуся в больнице Наруто, что все хорошо. Странно было наблюдать за тем, как слабый умирающий Учиха успокаивал сильного здорового Наруто. Как он говорил ему, что разлука – это иллюзия, а их жизнь гораздо дальше человеческого тела, потому что их любовь материальна. Саске вообще стал много говорить, а Наруто только слушать, что само по себе уже выглядело странным. Они как будто поменялись местами. Теперь Саске фантазировал, держа Наруто за руку. Вечно спокойный и невозмутимый Учиха будто боялся, что не успеет все сказать, что не успеет отдать блондину как можно больше себя и своих чувств, которые до этого он выпускал только в минуты физической близости, а Удзумаки слушал его, вникая в его голос, пытаясь сохранить, законсервировать его в своих воспоминаниях, боясь забыть все то, что происходили между ними. - Эй, добе, - сказал Учиха однажды слабым голосом. – Помнишь ты однажды придумал мир, где небо было красным, как закат. Ты сказал, что это самый романтичный мир, который можно представить. Помнишь? Наруто только качнул головой и крепче сжал руку Саске. - Я не хочу, чтобы оно было красным, - продолжил брюнет, смотря в потолок. – Пусть будет желтым, как рассвет. - Почему? – решился спросить блондин. Его голос был хриплым от долгого молчания. - Потому что рассвет – это рождение.Упадем. Моря красивых грез, Миллион любовных доз. Мы сливаемся с тобой телами. Ночь. Может правда или просто ложь Острая, как острый нож, Я зависим от тебя, не важно все. Это только наш с тобою фильм, Пауза, прямой эфир. Твои поцелуи - конфетти, зефир. Отановится безумный мир, Посмотри Я дарю тебе себя, Ну же смелее бери.
Саске не стало утром. Наруто позвонили на работу, где его накрыла истерика. Слезы лились по щекам, застилали глаза и никак не хотели останавливаться. Мир будто перестал существовать, звуки и запахи исчезли, забирая с собой всякую ориентацию в пространстве. Наруто казалось, что земля уходит у него из под ног, стены рушатся, огромными камнями осыпаясь на землю. Только звон стекла настойчиво поселился в мозгу, с дикой громкостью врезаясь в барабанные перепонки. Потом оказалось, что Удзумаки разбил кулаком зеркало в туалете, но в тот момент блондин думал, что это он звенит, рассыпаясь на куски, обращаясь в стеклянную пыль. Он никогда себе не простит, что не был рядом с Саске, не держал его руку, он никогда себе не простит то, что его любимый умер один в палате, пропитанной запахами анестетиков. Наруто был разбит, подавлен и опустошен, просто морально выпрошен, уничтожен. Как бы он не готовился к этому дню, он пришел, выбывая всякую опору из под ног.***
Ни разу не прикуренная сигарета полетела вниз с балкона. Наруто Удзумаки поежился от налетевшего ветра, и еще раз посмотрел на позолотевшее небо. С того момента, как Учиха Саске перестал существовать на свете, Наруто ни на секунду не переставал думать о нем. Он не смог забыть ни минуты проведенного вместе времени. Да и не хотел. Почти каждый день блондин приходил на могилу своего возлюбленного, усаживался напротив и вслух мечтал о мире, где всегда бы было небо цвета рассвета, а они бы лежали рядом. Наруто прекрасно знал, что прошлое всегда остается в прошлом. Оно не возвращается, как старый приятель, чтобы похлопать тебя по плечу и сказать о том, как он скучал. Оно не дает второго шанса, как горячий любовник за оплошность в постели. Прошлое лишь забирает моменты счастья, радости, грусти, делая их неповторимыми воспоминаниями, которые порой терзают душу до боли, раздирая её в кровь. Но он всегда выходил на балкон в эти предутренние часы, чтобы подумать, повспоминать, разбередить старые раны. Иногда ему хотелось, чтобы все это было сном, чтобы все то, что произошло, было просто плодом его фантазии, и Саске бы никогда не существовал, но потом он понимал всю абсурдность этого желания. Каким-то необъяснимым образом вся та боль, что он испытал и что преследует его в ночных кошмарах, приносила ему наслаждение, моральное удовлетворение, что был в его жизни такой человек, которому хотелось отдавать, ничего не прося взамен. И все то время, проведенное вместе, хоть оно и неповторимо, но оно было. Ведь любовь, их любовь, как и говорил ему тогда Саске, материальна, это природный феномен, который может пережить смерть. Наруто оперся на перила и посмотрел вниз, окурок упал на землю, и маленькие угольки разлетелись в разные стороны. Удзумаки оттолкнулся от ограждения и повернулся ко входу в квартиру. Сегодня было ровно четыре года, как Саске не стало. Пора было собираться на кладбище.Давай за рассветы, за то чего нету… Я так люблю с тобой. Мы просто как дети, гуляем по небу Над нашею землей.